') Томас Гексли на открытии Выставки рыболовства (Лондон, 1882 год) произносит вступительную речь об истории и значении рыболовства, в которой объявляет о практической неисчерпаемости морской продукции. Фото с сайта aleph0.clarku.edu

Международная группа ученых, работающих в области прогнозирования и оценки мировых рыбных запасов, представила результаты анализа ресурсов 10 наиболее важных и хорошо исследованных облавливаемых акваторий мира. Подобное исследование стало возможно только благодаря объединению глобальных данных по промысловым ресурсам. В отличие от классической одновидовой модели ученые использовали многовидовую модель эксплуатируемой экосистемы. По их расчетам, около 40% запасов облавливается в пределах допустимой нормы, а около 60% запаса нуждается в восстановлении тем или иным способом, из них 70% подорванных запасов еще можно восстановить. Тем не менее ученые подчеркивают, что любые охранные инициативы будут встречены без должного понимания, поэтому выполнение данной задачи требует гибкого и жесткого поведения властных структур.

Томас Гексли на открытии Выставки рыболовства в 1882 году торжественно объявил о неисчерпаемости рыбных запасов мирового океана. Он привел в качестве подтверждения следующие цифры: пять рыболовных лодок за ночую смену вылавливает около 17 тонн рыбы, что соответствует по весу примерно 50 коровам или 500 овцам и при этом облавливаемая площадь не превышает 50 акров. Акр обрабатываемой земли дает один раз в год урожай в 1 тонну кукурузы, «урожай» с той же площади акватории собирается за неделю. Эта речь была весьма убедительной, так что долгие десятилетия человечество не задумывалось, так ли уж прав был Гексли (нужно всё же отметить, что у Гексли сразу же нашлись оппоненты). Но сейчас, когда после этого утверждения прошло больше ста лет, можно совершенно уверенно утверждать обратное: запасы моря исчерпаемы.

Чрезвычайно высокая нагрузка на запасы приводит к двум очевидным результатам. Во-первых, облавливаемая популяция теряет численность, так что естественное пополнение уже не может ее восстановить, и популяция исчезает. Во-вторых, сильное сокращение численности массового вида (а эксплуатируемые популяции изначально всегда имеют высокую численность) резко меняет структуры экосистемы. И тот и другой результат крайне нежелательны в долгосрочной перспективе. Установленные квоты на вылов рыбы и другие способы регуляции рыболовной нагрузки на запасы в некоторой степени решают проблему. Большая группа ученых из 15 научных и учебных учреждений разных стран (Англии, Аргентины, Австралии, Канады, Кении, Новой Зеландии, США) представила оценки того, насколько действенны эти меры, а также указала, какие из регионов нуждаются в усилении и реорганизации контроля за выловом рыбы.

Исследование проведено на основе детальных данных о выловах и состоянии рыбных запасов в 10 важнейших акваториях мира — Исландском шельфе, Северном море, Бискайском заливе, Южно-Австралийском шельфе, Калифорнийском течении, Северо-Восточном шельфе США, Ньюфаундлендско-Лабрадорском шельфе, Балтийском море, Восточной Берингии, Новозеландском шельфе). Эти акватории помечены на карте.

' На карте выведены не только районы исследования, но цветами обозначены экосистемные тренды биоразнообразия, которые выявлены мониторинговыми службами в течение 1950-2004 гг. Зеленый цвет означает акватории, где нет признаков перелова, желтый — низкие нагрузки на запас обеспечивают постепенное восстановление запасов, оранжевый — средняя степень нагрузки, запасы пока не восстанавливаются, красный — высокая степень эксплуатации. Рис. из обсуждаемой статьи в Science

Как предсказывает теория и показывает практика, существует довольно широкий диапазон рыболовных нагрузок, или, по-другому, рыболовных усилий, при которых достигается устойчивый вылов, близкий к максимальному значению. При этом объем запасов относительно далек от критических пороговых значений, меньше которых потребуются усилия по восстановлению популяций. Кроме того, если придерживаться этих значений, то сохранение биоразнообразия будет гарантировано не меньше, чем на 90%. Расчет промысловых норм должен опираться именно на этот диапазон, а не на показатели эксплуатации, при которых достигается максимально допустимый вылов. Эти диапазоны были рассчитаны для разных акваторий на моделях многовидовых эксплуатируемых запасов. Соответствует ли реальная ситуация этим «хорошим» нагрузкам? Ниже показаны реальные данные в сравнении с расчетными, необходимыми для поддержания устойчивой и популяции, и всей экосистемы.

Голубой цвет на графиках относится к показателям вылова, а зеленый — к состоянию популяции. Голубые кружки (U) — улов, выраженный как доля выловленной биомассы; светло-голубая полоска (UMMSY) — максимальный устойчивый улов; темно-голубая полоска (Uconserve) — уловы, при которых состояние запасов надежно защищено от перелова при сравнительно высокой эффективности рыболовства; зеленая полоска (BMSY) — биомасса запаса при максимально допустимом вылове, зеленые треугольники — отношение реальной биомассы к BMSY. Если этот показатель меньше единицы, то реальная биомасса меньше допустимой, и требуются незамедлительные меры по ее восстановлению. Графики из обсуждаемой статьи в Science

Графики показывают , что до 1990 года в 6 из 10 акваторий максимально допустимые уловы были так или иначе превышены, и только в Беринговом море рыболовство постоянно поддерживалось на допустимом уровне. После 1990 года ситуация несколько улучшилась, но всё равно только у берегов Калифорнии и на Новозеландском шельфе выловы опустились до уровня, необходимого для сохранения биоразнообразия. При этом авторы подчеркнули, что биомасса запаса в 7 акваториях из 10 была ниже той, при которой достигается устойчивый максимальный вылов. Иными словами, в 7 промысловых бассейнах имеются все признаки перелова и подрыва запасов. Однако, по оценкам исследователей, около 70% подорванных популяций можно восстановить.

Для тех бассейнов, для которых имелись детальные данные, ученые продемонстрировали изменение структуры экосистемы. В экосистемах с существенной промысловой нагрузкой больше всего снижается численность крупных хищников, они становятся мельче, могут поменяться ролями со своими жертвами, резко возрастает биомасса донных беспозвоночных, в результате меняется вся трофическая цепочка. Но эти изменения обратимы, как показал опыт последовательных мероприятий в крупнейшем промысловом районе на шельфе Джорджес (Georges Bank), если восстановить численность исчезающего доминанта.

Какие мероприятия, по мнению авторов статьи, могли бы помочь в этой, довольно-таки плачевной, ситуации? Обычные меры при признаках подрыва запасов (снижении уловов при увеличении рыболовного усилия и измельчании размеров добычи) такие: снижение квот вылова, ограничение перечня орудий лова, закрытие участков акваторий для лова, выдача сертификатов на лов (предполагается, что это повысит ответственность и экономическую заинтересованность держателя сертификата в долговременных перспективах). Однако, как подчеркивают исследователи, самое главное условие успешности мероприятий — «хорошее управление на местах, четкие принудительные меры, гибкость управления в соответствии с местными условиями». Часто ли такое встретишь? Совсем даже не часто. Хотя примеры такого достойного отношения местных властей к охране ресурсов и встречаются.

В качестве одного из таких удачных примеров названы мероприятия по восстановлению облавливаемых запасов у побережья Кении. Это рифовая зона с высоким разнообразием промысловых рыб средних размеров. С 1996 года приняты новые законы, регулирующие правила лова для одиночных рыбаков и рыболовецких артелей, некоторые зоны были закрыты для лова, были введены и серьезные ограничения на использование мелкоячеистых закидных неводов. Всё это жестко контролировалось на местах. В результате мероприятий промысловые запасы восстановились, а доходы рыбаков возросли в среднем в 1,5–2 раза. Но почти всегда меры начинают приниматься уже после того, как состояние перелова уже никто не может отрицать, свалив на естественные межгодовые колебания показателей. Начинать же действовать нужно уже при первых признаках подрыва запасов.

Подсчитано, что при краткосрочных затратах на снижение уловов, на погашение последствий безработицы, решение социальных задач, долгосрочная экономическая выгода обеспечена. Однако правительственные структуры редко могут позволить себе эти краткосрочные затраты, так как и экономические, и социальные санкции, очевидно, сработают против популярности правительства. Так, в США утверждены планы по восстановлению 67 подорванных промысловых популяций, но из них только для трех реализованы решительные меры, и запасы их восстанавливаются. Указанная проблема стоит остро и в развитых, и в бедных странах, но в бедных странах к ней приплюсовывается международный лов. Мощные рыболовные суда из развитых стран облавливают берега стран Африки с востока и запада, промысловые зоны Юго-Восточной Азии.

С одной стороны, перенос промыслового усилия из акваторий с подорванным запасом в новые регионы мог бы помочь восстановить запас, но с другой стороны, это создает сильную конкуренцию с местными рыбаками. Рыбаки-одиночки или артели не выдерживают конкуренции и в результате местный лов почти весь оказывается нелегальным и недоучитывается при прогнозировании квот. Вместе с тем, экономическое развитие бедных стран не может пока отказываться от международных соглашений по эксплуатации запасов. В этой ситуации требуется учитывать не только экономические интересы индустриальных держав, но и местного населения, существующего за счет единственного ресурса.

Но нужно подчеркнуть, что, при всём разнообразии локальных природоохранных и промысловых задач, наука предлагает разнообразные средства для их решения. Средства эти проверены и на моделях, и на практике. Осталось только дождаться, пока социально-экономические структуры обратятся к ним и ими воспользуются. Пока же науке позволено только отслеживать текущую ситуацию, права решающего голоса она не имеет.

Источник: Boris Worm, Ray Hilborn et al. Rebuilding Global Fisheries // Science. 2009. V. 325. P. 578–585. DOI: 10.1126/science.1173146.

Елена Наймарк