Шахтеры, которые не смогли выйти на поверхность, бурили скважины для отведения воды: рудник постоянно подтоплялся из карьера. Родственники говорят о том, что в шахте не соблюдалась техника безопасности — вода уже дважды прорывалась в рудник до трагедии — 24 и 29 июля, но этому не уделили должного внимания. Шахтеры работали под землей по 12 часов вместо положенных восьми — то есть работа велась в две смены, а не в три, как положено. Кроме того, создался огромный долг по зарплате. Когда же случилась трагедия, начались другие проблемы.

Отец Алины Мисник провел в Якутске два с половиной месяца, работая по 12 часов в сутки без выходных; он сменный мастер участка. Алина прилетела 7 августа вместе с другими белгородцами — водоотведением на руднике занималась фирма-подрядчик из Белгорода «Белспецмонтаж».

— Позавчера промышленные альпинисты закончили свою работу, — рассказывает Алина. — Мы хотели услышать от них, что там внизу происходит. Их привезли к нам в гостиницу. Альпинисты сказали: «Мы постучали, не достучались, и наша работа на этом закончена». Они спустились до дренажных скважин, которые идут под углом 45 градусов и выходят на борт карьера. Через эти скважины можно связываться с шахтерами. Альпинисты сказали, что одни скважины дали глухой звук — значит, они завалены. А другие — звонкий: через них могли ответить. Никто не ответил. Но ведь люди столько дней без еды, там холодно, и они обессилены. Может, они дошли до скважины, чтобы ответить, но их уже никто не услышал — альпинисты уже поднялись наверх!

Алина рассказывает, что при встрече присутствовал местный депутат, который «со скорбным лицом сказал, что, к сожалению, спасательные работы остановлены и больше проводиться не будут». У женщин началась истерика.

— Весь Мирный, наверное, слышал этот крик. Мы вышли на улицу, у одной девочки с сердцем что-то случилось — «скорая» приехала. Тут выходит из машины замглавы МЧС, смотрит, что творится: «Кто вам такую информацию дал? Шанс минимальный, но работы будут продолжаться». Как так? Они не могут даже друг с другом договориться, что родственникам говорить! Они не знают, что сказать!

Такие случаи происходили не раз, и родственники вынесли из них только одно — что им врут. Они слышали, что альпинисты по-прежнему находятся в Мирном, но решили, что это потому, что работает Следственный комитет, или для того, чтобы альпинисты не передавали информацию за пределы Мирного. Люди находятся в таком информационном удушье, что ничему больше не верят.

— Мы сильные духом, и мы, конечно, надеемся, — говорит Алина. — Но время идет, и уже начинается просто бумажная работа. Генеральный директор в Москве подал в отставку, то есть уже он все документы свои наладил. Сказал, что спокоен за проделанную работу. Про эту аварию он ничего не сказал. Мы боимся того, что все, кто должен отвечать, за это время от ответственности уйдут!

У Алексея Марьина в шахте остался брат Дмитрий, он работал машинистом буровой установки.

— Есть подозрения, что спасательная операция не ведется, — говорит Алексей. — Сказали, что 15 метров за ночь они прошли, а так… Я не вижу, может, они и копают. Но 15 метров — это очень мало. Мы очень устали от недоговаривания, от скрытности. Я понимаю, что они прикрывают свои задницы.

Алексей был шахтером, как и брат, но два года назад получил расчет. Дмитрий остался — ему нравилась работа.

— Он должен был вчера улететь, — говорит о брате Алексей. — Условия там плохие. Не соблюдалась техника безопасности. Если бы они работали в три смены, никто бы не погиб. Пересменка бы была, они бы как раз встретились на подъеме… Понимаете?