Ребёнок войны, Лина Сапожникова, о которой я писала в очерке «Лина.
История одного спасения». Рассказала мне еще один эпизод, связанный со
своим отцом. Иван Петрович Петров был начальником ОГПУ в Пролетарске,
потом работал заведующим райфо. А с приходом войны его отправили на
фронт.
В 1943 году был ранен. После освобождения Чехословакии
получил назначение на должность коменданта города Голишева, был почетным
гражданином Чехословакии.
- Домой папа пришел в 1947 году. Мне тогда было уже 14 лет, и я все
прекрасно помню. Однажды к нам пришел приятель отца – они вместе
служили. Мужчины сели на кухне, подвыпили, вспоминали войну и вдруг я,
дочь атеиста, услышала, что папа говорит о Боге, - рассказывает Лина. –
Меня это так удивило, что я спряталась за дверью и начала подслушивать.
Отец
Лины рассказывал о Сталинградской битве, о том, насколько жестоким было
сражение, о том, как они попали в двойное окружение и каждый понимал,
что выбраться из него живым почти невозможно. Командир определил
нескольких человек, которые должны были идти первыми и в эти несколько
смертников попал и отец Лины.
Насколько
ему было страшно, можно только догадываться. Он лег на землю и
прошептал: «Господи, я никогда в тебя не верил и никогда ничего у тебя
не просил. У меня осталась одна дочка, и если меня убьют, она будет
одна. Спаси меня! Спаси! Умоляю! Если я останусь жив, отслужу в церкви
молебен!»
Иван Петров направил автомат вперед и пополз. Среди общей мешанины звуков, стонов и взрывов он будто вывалился из реальности.
-
Я не поняла из рассказа папы, как именно, но он оказался в воронке от
снаряда… А потом наступила тишина и он услышал звук приближающейся
машины, а затем и саму машину «виллис». На них тогда ездили немцы, -
рассказывает Лина. – Мой папа взял по лимонке в каждую руку. Одна
предназначалась фашистам на машине, другая – самому подорваться.
И вдруг через шум крови, которая стучала у него в ушах, Иван услышал знакомые голоса: «Петров! Бросай гранаты! Свои!»
«Свои-свои-свои!»
- ликовало сердце, но тело не слушалось. Да и сам он не до конца верил в
происходящее. Вдруг, ловушка? Откуда наши? Как прорвали окружение?
Откуда трофейный «виллис»? Можно ли им верить?
У воронки появилось лицо однополчанина. Грязное, со свежей царапиной через правую щеку - родное.
- Гранату, говорю, бросай! – еще раз крикнул он.
Но
Петров не мог даже ответить, не то что двинуться: зубы не разжимались,
пальцы – тоже. Стоял, как истукан. А когда ребята спустились и начали
разжимать ему руки, полез в драку. Эх, и наваляли тогда ему товарищи -
по самое не могу!
Очнулся Петров только на следующий день – в полевом
госпитале. Тело ломило, на лице светился свежий «фонарь». К вечеру
пришли ребята. Принесли водки с консервами.
- Ты, брат, прости
нас – поддали мы тебе, - признался самый здоровый. – Но ты злой такой
был, бросался – как бык. Если б не мы были, а немцы – ты бы роту уложил.
Мы даже не думали, что в тебе столько сил хранится! Как война
закончится – иди в боксеры!
Парни хохотали, смеялся одной половиной лица и Петров. Вторая была отечная и волновалась, как пузырь с водой.
-
В тот день в разговоре с товарищем отец признался, что поверил в Бога.
Набожным, конечно, он не стал, но об атеизме больше не заговаривал. И
меня к этому учил – есть высшая сила, которая устанавливает
справедливость. В доме появились иконы. Вначале хранили мы их тайно, а
потом уже – открыто. Времена стали другими, - вспоминала Лина. – Кстати,
слово свое, данное Богу, отец сдержал – в 1947 году разыскал
действующую церковь и отслужил молебен. Умер он в 1984 году. Глубоким
стариком. Глубоким и счастливым – потому что прожил длинную и красивую
жизнь.
Казанская икона Божией Матери
Рассказ
Лины Сапожниковой подтолкнул меня к истории Казанской иконы Божией
Матери, к помощи которой во время Великой Отечественной войны прибегали
не раз.
В Ленинграде, в декабре 1941 года икону Казанской Божией
Матери вынесли из величавого Владимирского собора на крестный ход
вокруг всего города. Сохранились фотографии того времени – толпы людей
провожают икону. Почти у всех светлые лица, многие улыбаются, верят в
то, что Господь их не оставит. Есть документальные свидетельства, что
икону несли даже под бомбежками.
А потом произошло то, что с
исторической точки можно толковать, опираясь на предположения и
документы. Но верующие считают, что танки перед Ленинградом Гитлер
остановил именно благодаря защите свыше – враг не мог перейти черту,
проведённую крестным ходом.
Икона
Казанской Божией Матери была доставлена в Москву, в Богоявленский
кафедральный Собор. На самолете «Ли-2» она была пронесена над столицей.
За штурвалом сидел Александр Голованов, пилот самого высокого класса. Он
оставил воспоминания, которые записал Николай Блохин:
«Этот
полет был одним из самых необычных в бурной биографии отважного
летчика. Погода стояла абсолютно нелетная. Шквальный, порывистый ветер с
метелью и температура минус 50 по Цельсию делали невозможными ни взлет,
ни посадку. Однако исключающий все возражения приказ И. Сталина и его
полная уверенность в успехе необычного полета, вселяли оптимизм и в
летчика. Сопровождали чудотворную икону православный священник и три
женщины певчие. Во время такого трудного полета шума моторов почти не
было слышно, хотя они и работали исправно. Зато очень хорошо ему
запомнилось пение акафиста».
Тогда же по личному распоряжению
Иосифа Сталина начали работать другие храмы, принимали прихожан
Троице-Сергиева и Киево-Печерская Лавры. А мощи святителя Алексия
перенесли в Богоявленский собор. В самые тяжелые времена, когда
опереться можно было только на веру, запрет на религию сошел на нет.
Солдаты молились перед боем, и даже сам железный маршал Жуков возил в
своей машине копию иконы Казанской Божией Матери.
Следующим
городом, куда перевезли эту икону, стал Сталинград. О том, какими были
бои в тех краях, рассказано немало. Но интересной представляется статья
историка Вадима Якунина «Сталинградское знамение»:
«Во время
работы в Государственном архиве Российской Федерации мне попался
интересный и по своему уникальный документ - отчет уполномоченного
Совета по делам Русской Православной Церкви по УССР Ходченко тогдашнему
председателю этого совета Г. Г. Карпову. В нем штатный атеист, борец с
религией доносил вышестоящему начальству о том, что напрямую расходилось
с его собственными убеждениями.
А писал уполномоченный ни много
ни мало - о чуде, свидетелем которого были военнослужащие целой
воинской части, пришедшие на Украину со Сталинградского фронта… 11
ноября 1942 года нацисты предприняли очередную попытку штурма города. В
этот день они смогли занять южную часть завода "Баррикады" и пробиться к
Волге.
Героически сражавшиеся войска армии генерала Чуйкова
оказались рассеченными на три части. Но вот в самый критический момент
битвы бойцы одной из таких частей увидели на небе нечто такое, что
заставило их содрогнуться - в ночном осеннем небе Сталинграда появилось
Знамение, указывающее на спасение города, армии и на скорую победу
советских войск. К сожалению, отчет уполномоченного по делам РПЦ
умалчивает, что конкретно увидели воины в Сталинградском небе».
И
еще один факт - в почти полностью разрушенном городе над обломками и
руинами непокорно возвышалось здание церкви Казанской иконы Божией
Матери.
