Эбола. "Мы видим лишь уши гиппопотама"

Развод с вирусом лихорадки Эбола проводится по стандартному сценарию фармацевтов, аналогично подобным афёрам со СПИДом, птичьим и свиным гриппом. Гибель людей всегда была только на руку тем, кто производит вирусы, а затем вакцины от них…

Вирус эбола в 2014 году

Отслеживание подоплёки событий, которые привели к убийству в Киеве бывшего руководителя иракского проекта по производству боевого ОВ нервно-паралитического действия «Ви-Экс» доктора Имада Аль-Ани и его соотечественника, саддамовского физика-ядерщика, сперва сбежавшего вместе с ним из Конакри, а затем из Киева, и наконец из Багдада, а также новости о вылете делегации МЧС в Конакри, привели меня к теме, которой очень не хотелось заниматься: лихорадка Эбола.

Из обилия новостных сообщений трудно вынести что-либо вразумительное. Поэтому прошу снисхождения читателя: я юрист, а не врач, и за помощью медэксперта не обращалась, так как не готовлю документ: перед вами всего лишь запись в блоге. Если специалисты меня поправят, непременно вывешу их замечания.

Когда идёт речь о бенефициарах эскалации вооружённых конфликтов, техногенных катастроф и биологического террора, зачастую почему-то забывают об одном из важнейших компонентов военно-промышленного комплекса: фармацевтических компаниях. Хотя, казалось бы, зачем далеко ходить: у всех на слуху эпизод, когда в 2001 году нескольких граммов спор сибирской язвы, направленных по почте в офисы нескольких СМИ и двух сенаторов-демократов, Тома Дэшла из Южной Дакоты и Патрика Лихи из Вермонта, оказалось достаточно, чтобы инфицировать 22 человека и убить пятерых.

Министерство юстиции США сочло ответственным за это старшего научного сотрудника, занимавшегося биозащитой на службе правительства США, доктора Брюса Айвинса, но не обратило внимания на те фармацевтические компании, чьи акции в результате этой истории взлетели до небес.

Таких компаний оказалось очень мало, по понятной причине. Фармацевтическое производство — не такая уж затратная штука, поэтому дженерики стоят относительно недорого. Наиболее рискованные капиталовложения в отрасли — разработка и лицензирование новых, брэндированных препаратов, которые впоследствии продаются за большие деньги. Однако далеко не по всем позициям можно найти платёжеспособный спрос. Поэтому, казалось бы, разумно было бы вкладываться в лекарства от недугов, поражающих большое количество богатых людей, а не небольшое — бедных. Так и поступают крупнейшие корпорации отрасли, но те, что поменьше, тоже ищут своё место под солнцем, и находят его в тропиках.

Ареал обитания «золотого миллиарда» мало затронут тропическими болезнями, поэтому работа в этой нише требует своих маленьких хитростей. В 2003 году председатель сенатского комитета по вопросам здравоохранения, образования, труда и пенсий Джадд Грегг предложил, а в 2004 году президент Джордж Уокер Буш подписал акт публичного права 108-276, известный как закон Проект «Биощит» (Project Bioshield Act).

С тех пор сенатору-республиканцу от штата Нью-Гэмпшир Греггу неудержимо «попёрла масть». Уже в следующем году он стал председателем сенатского бюджетного комитета, а заодно и выиграл в лотерею 850000 долларов по билету, который случайно приобрел в ночном магазине за 20 долларов. Потом он отказался от предложенного поста министра торговли, и удовлетворился работой простого международного консультанта инвестиционного банка «Goldman Sachs», а заодно генерального директора лоббистской группы Уолл-стрит — отраслевой ассоциации ценных бумаг и финансовых рынков.

В рамках проекта «Биощит» было освоено в общей сложности 5,6 миллиардов долларов для закупки вакцин, которые будут использоваться в случае биотеррористического нападения. Программа предусматривает закупки медицинских средств против биологических, радиологических и ядерных агентов для гражданских нужд. Главная тонкость этого закона заключалась в санкционировании приобретения за государственный счёт вакцин, не проверенных как на эффективность их воздействия на организм человека, так и на безопасность. Объяснялось это невозможностью проведения испытаний, подвергающих людей химическому, биологическому или радиоактивному заражению.

Бюджетные средства были распределены среди горстки частных компаний, среди которых даже одна иностранная (!) — канадская. Этих людей трудно подозревать в чёрной неблагодарности, и на предстоящих президентских выборах у вероятного республиканского кандидата Джеба Буша не будет никаких проблем с финансированием кампании. Мне почему-то представляется, что ему непременно повезёт ничуть не меньше, чем Джадду Греггу.

Однако это лишь верхушка айсберга. После странных террористических атак 2001 года правительство США выделило около 50 миллиардов долларов почему-то для борьбы с угрозой биологического оружия. Бывает. У нас тоже после терактов почему-то отменили выборы губернаторов. Эти атаки я называю странными не в силу приверженности той или иной теории заговора, а просто исходя из собственного опыта.

В те полузабытые времена я была в Будапеште, в подземной камере для подследственных под зданием, в котором во время II Мировой войны размещалось гестапо, потом местная госбезопасность, а тогда — ещё одна впоследствии расформированная лавочка под аббревиатурой K.B.I. На допросах меня пытались спрашивать о каких-то экзотических вещах, и вся эта история очень веселила как меня, так и иногда появлявшихся представителей российского консульства. Отслеживавшие дело (по своим причинам) немецкие дипломаты отнеслись к нему с подобающей серьёзностью, всё тщательно проверили, и направили в свой МИД официальное заключение, что дело не уголовное, а политическое.

Однако курировавшая местных следователей американская команда Роберта Левинсона (впоследствии пропавшего на острове Киш, куда он прибыл по заданию ЦРУ) везде искала след русской мафии, и навещала моих подельников, в свою очередь настойчиво требовавших отвязаться от меня. Кто-то из них раскололся: разгласил страшную тайну о том, что в России нет мафии, и вместо бесполезных разговоров об этом предложил в обмен на моё освобождение выдать с потрохами американских офицеров, поставляющих некоторым не самым популярным в США афганцам оружие в обмен на героин. Он получил бесстрастный отказ: американские спецслужбы эти сведения не интересуют.

Затем поступило другое, в том же стиле, но более ехидное предложение сделки с правосудием: отстаньте от Волковой, а взамен получите полный расклад по «Авиалиниям Аль Каиды» — гамбургской ячейке Мохаммеда Атта и компании — и федеральные агенты бежали, как чёрт от ладана. Предложенная информация их не заинтересовала: меньше знаешь — крепче спишь.

Тем не менее уже через две недели меня на всякий случай подняли на поверхность земли, и без предъявления обвинений или изменения меры пресечения снабдили старым свитером, принесённым одним из офицеров из дому, и вытолкали на заснеженную улицу Аради в той самой летней одежонке, в которой за много месяцев до того привезли в сопровождении ста двадцати перепуганных атлетов в чёрных бронежилетах и балаклавах (я их не пересчитывала, но о таком составе группы захвата, включая снайперов и взрывотехников, сообщали местные СМИ, от самых солидных и, кажется, вплоть до бульварного журнала «Zsaru» — «Мент»). До террористических актов 11 сентября 2001 года оставалось ещё очень много времени.

Ладно, время для мемуаров появится, когда выйду на пенсию, а пока вернёмся к проекту «Биощит». Его приоритеты: сибирская язва, эбола, ботулизм и чума. По официальной оценке ВОЗ от последней вспышки лихорадки Эбола пока что умерли более двух тысяч человек. Но на самом деле всем известно о значительном количестве невыявленных или не диагностированных случаев смерти.

Страны, охваченные эпидемией: Гвинея, Либерия, Сьерра-Леоне, Нигерия, Кения и Кот-д’Ивуар. Речь идёт о новом штамме вируса Эбола, более агрессивном и действующем быстрее, чем все известные ранее. И самое главное: в отличие от обычного вируса Эбола, он передаётся бесконтактным путём. В одной лишь Монровии, столице Либерии, были инфицированы сорок сотрудников органов здравоохранения, и пришлось закрыть несколько больниц.

Лишь когда заболели два врача из США, американские власти признали, что в их распоряжении имеется некое средство для лечения лихорадки Эбола, под названием «ZMapp». И действительно, препарат за короткое время показал, что может творить чудеса. Африканцы спросили, почему их инфицированные не получали этот препарат, в том числе местные врачи и медсёстры, которые умерли от инфекции?

Совершенно неожиданно выяснилось, что у американских фармацевтических компаний были предусмотрительно заготовлены несколько препаратов против именно этого штамма вируса Эбола: смеси антител, подобные вышеупомянутому «ZMapp», несколько вакцин на основе вируса везикулярного стоматита, а также весьма эффективная высокотехнологичная вакцина «TKM-Эбола».

«TKM-Ebola» разработана биолабораториями канадской компании «Tekmira». Кстати, именно там, в Канаде, впервые удалось зафиксировать возможность бесконтактной передачи вируса Эбола — в экспериментах на животных.

В 2010 году «Tekmira» подписала с министерством обороны США 140-миллионодолларовый контракт на внедрение для лечения лихорадки Эбола терапевтической РНК-интерференции с применением собственной технологии жидких наночастиц (LNP).

В 2013 году сотрудничество было расширено с учётом значительного прогресса в технологии жидких наночастиц, включая новые, более эффективные технологии приготовления, позволяющие их лиофилизировать, а также изготавливать формы, пригодные для подкожных инъекций.

В январе 2014 года «Tekmira» приступила к первому этапу клинических испытаний «TKM-Эбола». JPM-MCS, входящая в Объединённый офис по реализации программы химической и биологической защиты призвана (по данным самой компании) обеспечить вооружённые силы США и всю нацию безопасными, эффективными и инновационными медицинскими решениями для противодействия химической, биологической, радиологической и ядерной угрозам.

В течение последних семи лет определённые частные фармацевтические компании США обладают практически неограниченным доступом к Национальному институту аллергии и инфекционных заболеваний (NIAID), а также к Военно-медицинскому научно-исследовательскому институту инфекционных заболеваний США (USAMRIID) в Форт Детрике, штат Мэриленд.

Именно в USAMRIID разработан своего рода коктейль антител, на котором основана вакцина «ZMapp» — однако прибыль от этой разработки теперь будет получать частная компания.

Чтобы получить лицензию для выхода на рынок с этими новыми продуктами, необходимо проведение испытаний на людях. Представляете себе организацию для сертификации FDA испытаний вакцин против вируса Эбола в США? Тут-то и произошла, как нельзя кстати, контаминация в загадочной гвинейской лаборатории, вызвавшая вспышку заболевания, разросшуюся до эпидемии.

Загадочной эта лаборатория представляется по ряду причин. Как ещё назвать место в Африке, где бок о бок с американскими учёными трудятся под присмотром агентов ЦРУ иностранцы разных специальностей, от микробиологов, биохимиков и иммунологов до физиков-ядерщиков и специалистов по химическому оружию? Да ещё такие, самое место которым, во всяком случае по американским представлениям, должно быть в Гуантанамо (и некоторые из них действительно доставлены из американского плена).

Почему кстати? Да потому, что можно сходить, например, на «CNN Money» по ссылке: Tekmira shares surged as the Ebola crisis intensified — «Акции Tekmira выросли по мере того, как кризис Эбола активизировался». Или: «Акции компании подскочили на 45% в пятницу, достигнув самой высокой цены с апреля».

Подумаешь, бином Ньютона. Пальцем, что ли, водить по строчке «Tekmira Pharmaceuticals Corp (TKMR)» в сводках NASDAQ? В январе объявили о начале испытаний на людях, в марте — лабораторная контаминация в Гвинее, с апреля акции растут в цене.

Думаете, остановились? Ничего подобного. Испытания на людях проходят успешно, только в Африке, и вот, что сообщает CNNMoneyInvest за 8 августа: «Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) санкционирует ограниченное использование препарата против Эбола. Резкий скачок котировок».

Специалисты заявляют, что в настоящий момент ситуация с распространением болезни Эбола по территории Африки близка к катастрофической. Так что никуда FDA не денется, санкционирует и неограниченное использование, материала для опытов в избытке. Вот тогда-то котировки действительно подскочат на недосягаемую высоту.

Кто-то может прийти к выводу, что последняя вспышка Эбола потребовалась только для сертификации препаратов и игры на NASDAQ. Ведь население Африки не в состоянии обеспечить платёжеспособный спрос. Но это от него и не требуется.

Существует, конечно, бюджет ООН — но с ним бабушка надвое сказала. В прошлый раз, когда точно такой же номер исполнялся с ВИЧ, немцы и французы не захотели платить заоблачные цены, и настояли что, несмотря на свежий патент, ООН будет закупать коктейль против СПИД для Африки по цене дженерика в Индии — а если обладатели патента продолжат возражать, то немецкие и французские специалисты серьёзно займутся причиной загадочных ненатуральных изменений, произошедших с вирусом иммунодефицита человека. Возражать обладатели патента сразу перестали, но отбили своё на продажах в той же Европе.

Европейцы не могут наглухо закрыть свои границы перед людьми, прибывающими из Африки. Поэтому чуть ли не каждая европейская больница будет вынуждена на всякий случай приобретать эти препараты по заоблачным брэндированным ценам — и заменять их по истечении срока годности.

В случае со средствами против Эбола это афера вдвойне. В действительности все эти вакцины на вес золота, жидкие наночастицы и прочий хай-тэк никому не нужны. Достаточно взять кровь у переживших лихорадку Эбола доноров и изготовить из неё сыворотку, потому что в этой крови не меньше тех же антител, что в чудесном «ZMapp». Похоже, что «ZMapp» так и производится.

В 1995 году немецко-израильская команда врачей во время вспышки Эбола в Киквите (Демократическая Республика Конго) «на коленке» лечила восьмерых пациентов кровью пяти выживших, и семеро выздоровели. Разумеется, такой метод не запатентуешь, и фармацевтические корпорации не получат прибыль.

Поэтому когда вылетевшие в Гвинею спасатели МЧС станут спасть людей, поднимется страшный вой, что русские привезли целителей вуду, пытающихся пользовать африканцев дедовскими методами — и вой этот будет стоять до тех пор, пока МЧС не приобретёт то же самое, но за большие деньги с цветной этикеткой. Впрочем, за откат, возможно, и приобретёт.

Товар дорогой, но не дефицитный: благо сырья теперь хоть отбавляй — эпидемия самая массовая за историю Эбола. Но, как говорят в некоторых корпорациях, дай бог не последняя. Впрочем, коли Бог не даст — ЦРУ родным человечкам порадеет.

Новости Новосибирска. Вирус эбола в 2014 году.
http://news-nsk.com/virus-ebola-v-2014-godu.html