Судьба благосклонно улыбалась Амелии. На совершенной для того времени машине «Локхид-Вега» прошёл без сучка и задоринки перелёт из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Поставлен рекорд скорости. Время в пути — 19 часов 5 минут. Далее следует бросок из Гонолулу (Гавайи) в Окленд (Калифорния). На этом изматывающем маршруте пять лет, вплоть до 1935 года, гибли асы. Освоила лётчица трассы Лос-Анджелес — Мехико: 13 часов 23 минуты; Мехико — Нью-Джерси: 14 часов 19 минут.
«Наиболее сложное — не болтанка, не грозовые фронты, — делилась впечатлениями всемирная знаменитость, — самое сложное и щемяще прекрасное — незащищённое одиночество парения в ночи под звёздами, , пугающими, вот-вот готовыми поделиться тайнами земного и космического бытия. Но надёжно скрывающими их! Думаю, что философское прозрение возможно только после полёта вокруг Земли. Если сделаю это, то, обретя мудрость, переключусь на любительские полёты для удовольствия. Ведь смысл, обнажившись, всё откроет, и открывать будет нечего».
ОПАСНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
И вот, когда Амелию преследовали сомнения, летать ли на расстояния, судьба распорядилась так, что анонимный меценат перевёл на её банковский счёт 50 тысяч золотых долларов, чего хватило для сборки сверхдальнего самолёта «Локхид Электра 10Е», способного выдержать экстремальные погодные режимы.
Прежде, чем пуститься в рискованное предприятие, Амелия предупредила мужа, Джорджа Путнэма: «Не вернусь — не ищите. Толку не будет. С равной долей вероятности можно сгореть в воздухе, разбиться о воду, о землю. Мои дурные предчувствия? Они есть. Но я всё равно полечу».
Напрасно Путнэм упрашивал жену отказаться (как он не сомневался) от никому не нужной авантюры. Он даже, как годы спустя вспоминал пасынок Амелии Дэвид, тоже лётчик, боготворящий мачеху, пересказывал ей свои тревожные сны: на взлёте у краснокрылой «Электры» подламываются шасси, их наскоро чинят, самолёт взлетает, огибает чуть ли не всю планету, пропадает, словно в воронку втянутый в зелёный туман, потом взрывается, врезавшись в скалы какой-то ветренной безлюдной долины.
Пророческий сон Джорджа Путнэма начал сбываться, как только «Локхид-Электра» собирался оторваться от взлётной полосы аэродрома Гонолулу. Со звуком, напоминающим свист гигантской плётки, шасси подломились, центроплан проскрежетал по бетонным плитам, окутанный дымом. Бензобаки дали течь. Чудом избежали пожара и взрыва.
Один из многоопытных штурманов, Гэри Мэннинг, четыре месяца, пока ремонтировали «Электру», тщательно готовился к «окончательному серьёзному испытанию». Но, когда узнал о «дурацкой затее взбалмошной мэм ради увеличения запасов топлива отказаться от парашютов, резиновой лодки, резервной радиостанции, в последний момент сошёл с дистанции. Флаг-штурман Фрэд Нунэн заявил репортёрам: «Лучше вообще не родиться, чем бояться риска. Я обожаю Амелию, предан ей и нашему общему делу. Чертовски заманчиво пережить в кругосветном полёте то, что доступно немногим».
Под крыльями «Электры» проплыли Пуэрто-Рико, Венесуэла, Бразилия, Сенегал, Мали, Судан, Эфиопия, Пакистан, Индия, Бирма, Таиланд, Индонезия, Австралия. 29 июня 1937 года самолёт приземлился на острове Лоэ в Новой Гвинее, откуда Амелия отправила мужу письмо, где были такие понятные только ему строчки: «Представь, я наблюдала не раз то, о чём ты рассказывал — бегущие по поверхности воды и земли полосы зелёного света, иной раз встающие вертикально, выстреливающие острыми ослепительными пучками, как зенитные орудия. Мне кажется, что это настоящая игра со смертью, которая может закончиться её победой. Подбадривает верный друг — штурман. Но я вижу, что и он измотан, устал, даже постарел, хоть и бодрится. Запас нашей физической и моральной прочности истончён, хоть и не совсем. Молись за нас. Не помогут молитвы — не суди строго за непослушание».
ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЁТ
2 июня в 10 часов утра Эрхарт и Нунэн взлетели с грунтовой площадки Лоэ, имея в баках тысячу галлонов бензина, что было вполне достаточным для двадцати часов полёта над Тихим океаном. Условия для радиосвязи выдались никудышными. Всё же через двенадцать часов операторы плавучей армейской радиостанции услышали в эфире голос Амелии: «Облака серые и зелёные. Усиливается боковой шквальный ветер. Серая пелена. Идём по приборам. Пелена зелёная». Больше операторы не смогли принять ни слова. Переход на более пробивной код Морзе ничего не дал. Лётчица и штурман не знали телеграфа.
Но когда истекли восемнадцать с лишним часов полёта, приёмники радиовещательной станции Лос-Анджелеса приняли с борта «Электры» сбивающую с толку телефонограмму. Успели записать её на грампластинку. Голос Эрхарт полон отчаяния: «Повторяю, мы в квадрате «157-237». Двигатели исправны. Рули клинит. Бросает в северное направление. Нет, в южное. Идём над плато. Крен большой. Затягивает в туман. Это ужасно».
Обычно в жёстких условиях серьёзного воздушного происшествия у лётчиков нет времени на монологи в эфире. Странно, что у Эрхарт оно нашлось. Версия, предложенная бывшим лётчиком-испытателем компании «Локхид», 85-летним Айвэном Джеймсом, западными историками авиации расценивается не иначе, как сенсационная.
Вот что он сказал корреспондентам журнала «Авиация сегодня» в 2005 году: «Субсидирование поисков того, что осталось от самолёта, осуществляется правительством и частными лицами по сей день. Обнадёживающих результатов столь же много, сколь много фотографируемых со спутников разбросанных по земле, по океанскому дну обломков старой техники. Я склоняюсь к тому, что объект, зафиксированный спутником четыре года назад вблизи острова Никумароро, может быть затонувшей «Электрой». Очертания совпадают, поэтому, несмотря на большие глубины, нужно попытаться поднять. Но не только в этом суть, а в том, уверен, что существует ответ на вопрос о причине катастрофы. Это пугающие и ослепляющие пилотов, летавших на дозвуковых скоростях, так называемые долины зелёного света. Я сам трижды чуть было не стал жертвой данной аномалии, сопровождаемой частичным, а то и полным отказом навигационных приборов, потерей пространственных ориентиров, зрительными и слуховыми иллюзиями. Эти «бермуды» типичны для любой точки Земли. О природе их остаётся гадать».
