ЖИТЬ НАДОЕЛО?
Сегодня много разговоров о самоубийствах. Даже несколько дней назад выскочил в топ длинный пост на эту ему. Там говорится, что уже и наука такая есть – суицидология. Всё судят да рядят: почему, что за этим стоит, кто недоглядел. Особенно оживились эти разговоры после известной серии подростковых самоубийств: благополучные вроде девочки взяли да и сиганули с крыши. И как часто бывает, «много букв» - и всё мимо. То есть указываются правильные причины, но второстепенные, побочные. А есть ведь и общие, главные.
СТО ЛЕТ НАЗАД
Такое уже было.
Сто или чуть более лет назад.
Я уже писала, что наше время изумительно похоже на канун I Мировой войны – во многих отношениях. Даже сегодняшними попытками копировать тот архитектурный стиль, названный у нас «модерном».
Человечество заблудилось, запуталось. Вроде оно и может многое, а жить - не для чего. Нужна какая-то совсем иная жизнь, а какая? Никто толком не понимает, но нарастает ощущение невозможности, невыносимости существующей жизни. Ощущение технической мощи – тогда это была авиация, сегодня информационные технологии – и беспомощная слабость, потеря ориентиров. И попытка эти ориентиры найти. Не случайно известные философские сборники той давней и так похожей на нынешнюю поры так и названы – «Вехи», «По звёздам». Что это как не поиск ориентиров?
И тогда была тоже эпидемия самоубийств. Не понятно, «куда жить». Для чувствительных натур такое положение невыносимо.
Вот отрывок из статьи Корнея Чуковского. Речь о времени ровно 100 лет назад - 1910-й год. Тогда распространилась форменная эпидемия немотивированных самоубийств. Вот, что пишет Чуковский:
"Новый рассказ Максима Горького:
"Макар решил застрелиться".
Новый рассказ Ивана Бунина:
"Захлестнул ремень на отдушнике и кричал от страха, повесился..."
Новый рассказ Валерия Брюсова:
"Она отравилась..."
Новая книга З.Н. Гиппиус:
"Прошлой весной застрелился знакомый, студент..."; "Муж и жена отравились..."; "Смирнова выпила стакан уксусной эссенции..."
Это не газетная хроника, а начало статьи Чуковского "Самоубийцы": "В наших современных книгах свирепствует теперь, как и в жизни, эпидемия самоубийств. Удавленники и утопленники - современнейшие нынче герои. И вот новая, небывалая черта: эти люди давятся и травятся, а почему - неизвестно".
В 1910г. , в статье "Юмор обречённых", Чуковский уже пытался ответить на этот вопрос. И отвечал так: люди утратили красоту жизни. Мир стал для них "эстетически невыносим". "После этого - только смерть". Ещё раньше он говорил о повсеместной утрате идеи, желания служить какому-то делу и преследовать какую-то цель. А ещё раньше он обратил внимание на убийственную скуку и тоску, разлитую в повседневной жизни (и литературе), на повсеместную "недотыкомку", которая прячется за газетными строками, книгами стихов и длинными повестями.
Вся современная литература, замечает Чуковский, - сплошное торжество мерзости и страха, леонид-андреевская "буффонада и свистопляска калек", ремизовская "вселенская тошнота". Вселенское уродство Саши Чёрного:
О дом сумасшедших, огромный и грязный!
К оконным глазницам припал человек:
Он видит бесформенный мрак безобразный -
И в страхе, что это навек!
В 1909 г. Чуковский писал: "Всё в мире тошнотворно, весь мир словно наелся "блевотного", - твердят теперь наши книги, - и кто из нас посмеет не согласиться с ними".
(По книге И.Лукьяновой "Корней Чуковский". ЖЗЛ. М.: Молодая гвардия. 2006).
«Каждый день приносит нам известия о самоубийствах, то тут, то там случившихся, необъяснимых, неразгаданных, грозящих превратиться в какое-то обыденное, привычное явление нашей общественной жизни... Страшно и подумать: неужели мы уже привыкли к этому явлению? Когда у нас бывало что-либо подобное, когда ценилась так дёшево душа человеческая и когда бывало такое общественное равнодушие к судьбе живой души, по образу Божию созданной, кровию Христовой искупленной? Богатый и бедный, учёный и безграмотный, дряхлый старец, и юноша, едва начинающий жить, и ребёнок, едва стоящий на ногах своих, - все лишают себя жизни с непонятною, безумною лёгкостью: один просто, другой драпируя в последний час себя и своё самоубийство».
Правда очень современная цитата? Только некоторая устарелость слога наводит на мысль, что писано это не вчера. Правда, не вчера. Автор – одновременно авторитетный и одиозный - Константин Победоносцев, обер-прокурор Синода, персональное воплощение так называемой «реакции», последовавшей после убийства Александра II. (Статья «Болезни нашего времени». Московский сборник 1897 г.).
МИР ПО ПТОЛЕМЕЮ И ПО КОПЕРНИКУ
Тогда широко распространилась философия эгоцентризма. Это была не книжная, учёная философия (впрочем, и это было; Ницше, страшно популярный, внёс свой вклад, хотя его и не следует преувеличивать). Это была философия практическая, бытовая. Некое господствующее верование для бытового повседневного употребления (я думаю, это и есть идеология – некая смесь философии и религии, предназначенная для повседневного употребления широкими массами). Так вот эта новая бытовая философия учила: Я – пуп земли. Вся жизнь вертится вокруг меня. Я имею право на всё, прежние запреты – предрассудки. Нет больше ни греха, ни разврата, ни авторитета. Даже простым людям, чьи отцы только Богу молились и уважали начальство стало свойственно, по словам Ключевского, «притязательное сознание своих «правов». В те времена, конечно, этой философией была охвачена узкая городская прослойка, но лиха беда начало.
Откуда это взялось? В общем-то понятно. Технический прогресс приносил с собой новые материальные возможности вкупе с поверхностным просвещение и появившейся именно в то время массовой культурой (многообразные газеты, романы для горничных). Всё это и побуждало маленького человека раздуваться от своей новообретённой значимости. Всё это приводило к раздуванию своего «Я».
А раз Я – это единственно значимая реальность, последняя инстанция в мироздании, выходит, что и опереться в жизни не на что, кроме себя самого. Это хорошо понимал Победоносцев: «…несчастный человек, не зная кроме своего "я" никакой другой опоры в жизни, не имея вне своего "я" никакого нравственного начала для борьбы с жизнью, бежит от борьбы и разбивает себя. Другие погибают оттого, что не в силах примирить свой, может быть, возвышенный идеал жизни и деятельности с ложью окружающей их среды, с ложью людей и учреждений; разуверившись в том, во что обманчиво веровали, и не имея в себе другой истинной веры, они теряют равновесие и малодушно бегут вон из жизни... А сколько таких, коих погубило внезапное и неравномерное возвышение, погубила власть, к которой они легкомысленно стремились, которую взяли на себя - не по силам? Наше время есть время мнимых, фиктивных, искусственных величин и ценностей, которыми люди взаимно прельщают друг друга; дошло до того, что действительному достоинству становится иногда трудно явить и оправдать себя, ибо на рынке людского тщеславия имеет ход только дутая блестящая монета».
Он сравнивает современную эгоцентрическую философию с геоцентрической астрономической моделью Птолемея. У того небесные тела вращаются вокруг Земли, что приводило к необходимости придумывать разные сложные (и ложные) конструкции, чтобы оправдать «неправильное» поведение небесных тел.
«Века проходили так, пока явился Коперник и вынул фальшивый центр из этой системы. Все стало ясно, как скоро обнаружилось, что вселенная не обращается около Земли, что Земля совсем не имеет господственного значения, что она не что иное, как одна из множества планет и зависит от сил, бесконечно превышающих её мощью и значением», - пишет Победоносцев.
А вот в бытовой философии движение было обратное: человек, когда-то «знавший своё место» в мироздании переместился в центр Вселенной. «Птолемеева система давно отжила свой век; но вот как понять, что в наше время восстановляется господство её в ином круге идей и понятий? Разве не впадает в подобную же путаницу новейшая философия, опять от той же грубой ошибки, что человека принимает она за центр вселенной и заставляет всю жизнь обращаться около него, подобно тому, как в ту пору наука заставляла солнце обращаться около земли. Видно, ничто не ново под луною. Это старье выдаётся за новость, за последнее слово науки, в коей следуют одно за другим противоречия, отречения от прежних положений, новые, категорически высказываемые положения, опровержения на них, с той же авторитетностью высказываемые, поразительные открытия, о коих вскоре открывается, что лучше и не поминать об них. Все это называется прогрессом, движением науки вперёд. Но, по правде, разве это не те же самые циклы и эпициклы Птолемеевой системы? И когда явится новый Коперник, который снимет очарование и покажет вновь, что центр не в человеке, а вне его, и бесконечно выше и человека, и земли, и вселенной?» - восклицает Победоносцев.
Я – ПУП ЗЕМЛИ!
Чем отличается то, столетней давности, время от нашего? Отличается оно чисто количественно – не качественного. Сто лет назад подавляющее большинство вело трудную борьбу за существование, за кусок хлеба. Элементарная сытость для подавляющего большинства была уже приличным жизненным достижением. Поэтому у них просто не было сил размышлять о себе как о пупе земли.
В наши дни философия эгоцентризма – это господствующая философия. Повторюсь: речь не о книжной, а о практической, бытовой философии, которая и определяет поведение. Может, это лучше назвать не философией, а господствующим чувством жизни. Каждый сегодня – пуп земли. Он «сноб», «эгоист», он «любит себя», «он этого достоин». Чего именно? А всего. Он – VIP, он – эксклюзив, он – креативный класс. Он - реализует себя. Себя! Любимого себя!
Он делает что-то покуда его это мотивирует, пока есть драйв и уходит, когда драйв куда-то девается. Принимая любое решение, он напряжённо прислушивается к себе: «Меня это радует? Не радует?»
«Я живу с ним, пока мне это удобно», - кто не слышал таких речей от современных молодых и продвинутых девушек, увлечённых фитнесом и веллнесcом. Нынешняя Дуняша считает эту мудрость жуть какой прогрессивной.
Обязанности? Долг? Всё это тоталитаризм, совок, почти концлагерь. Я никому ничего не должен (а должен – всем прощаю). Ну, разве что ОНИ – обязаны. Кто они? Ну, чиновники, государство, ГИБДД… А то вот возьму – да и свалю из Рашки, коли она перестала меня устраивать.
Такая жизненная позиция делает человека крайне неустойчивым и хрупким под ударами жизни. Его единственная опора – он сам, никакой иной опоры о у него нет и быть не может.
Устойчивость человеку придают не права, а именно обязанности. Как это ни странно на первый взгляд звучит. Они его держат на плаву.
Отсюда – лёгкость расставания с жизнью, которая не оправдала надежд, которая не радует. Ничего трагического вроде и не происходит, а драйва нет. В таком положении любая мелкая неприятность может сделать жизнь радикально постылой и заслуживающей прыжка с крыши.
Наряду с самоубийством быстрым ширится медленное самоубийство – наркота. Это вовсе не заезженный образ – это факт. К наркотикам ведёт тягостная невыносимость жизни. Любопытно, что наркотики вошли в сравнительно широкий обиход именно сто лет назад, об этом есть хороший рассказ Булгакова «Морфий». А массовое распространение наркотиков случилось именно тогда, когда была достигнута массовая обеспеченность вкупе с гуманизмом-эгоцентризмом. Выжить стало легко, за кусок хлеба не требуется биться, он практически гарантирован (в странах «золотого миллиарда»). Обязанностей нет. Хочу – работаю, не хочу – не работаю. Могу искать призвание до седых волос, а могу и не искать, и никто мне не указ. Сейчас от пожилых тёток из самой демократической среды не раз доводилось слышать: «У Марь-Иванны-то сын какой хороший. Рабо-о-отает…» То есть вырисовался вполне «штатный» способ жизни – не работая.
ОПОРА НА СОБСТВЕННЫЕ СИЛЫ?
Раньше обязанностью девушки была семья. Было значительное общественное давление: надо выйти замуж, родить ребёнка. Это враньё, что всем девушкам жуть как хотелось замуж. Далеко не всем хотелось. Очень многие пожилые матроны рассказывали мне, что в своё время вовсе не хотели идти замуж, и любви особой не было, а так просто - принято, полагается, быть не замужем неприлично. Это была социальная норма, настолько безальтернативная, что даже не замечалась: а как по-другому-то? Как объясняла одна мамаша своей дочери (моей однокласснице): «Тебя родили, и ты должна родить». Одна старая немецкая журналистка рассказывала мне, как тридцать лет назад в Германии девушка, не вышедшая замуж, считалась презренными и никчёмным существом. Сегодня это кажется замшелой галиматьёй. Да, это подавляло личность, препятствовало её творческому самовыражению, но и придавало жизни смысл. Это придавало человеку устойчивости: есть некий императив, есть какая-то инстанция, которая выше тебя. И ты должен не рассуждать, а выполнять.
Опорой-императивом для многих была Родина. «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Это не выдумка, не поэтическое преувеличение, это реальные чувства очень многих. Ещё живы поколения, в которых это было господствующим чувством. Такие люди совершали чудеса. Вообразите: разрушенная страна после Великой Отечественной войны была восстановлена буквально за пару лет. Моя свекровь рассказывала, как восстанавливалось промышленное Запорожье, чему она была свидетельницей, а родители её – участниками. Сегодня в это трудно поверить. В наши дни, при сегодняшней технике, этот процесс развезли бы на десятилетия. И не надо про страх и про зэков. Если сегодняшним руководителям дать миллион зэков или даже миллион киборгов, которых даже кормить не нужно, – всё равно ничего не построят. Потому что о Родине никто не думает, и опереться внутри себя не на что. А вот тем, тогдашним - им было, на что опереться. Они опирались на эту вот высшую инстанцию. По сравнению с нею они ощущали себя малой малостью, песчинкой, незначительностью. Они были только материалом для великого – Родины.
В 90-е годы (и даже чуть раньше) трудолюбиво затаптывали идею примата общественного над личным. Пожертвовать собой ради Родины? Это только замороченные совки могут, а продвинутые – они думают о себе и своих удобствах, ну или там о своём самовыражении. Человек с его правами – важнее народа, общества, государства, - пели нам соловьи Перестройки. Как это казалось умно и замечательно! Государство – для человека, а не человек для государства. Оно и существует для его удобств, для предоставления ему «социальных услуг». Да что государство – всё, всё на свете для него – человека, для его неповторимой и самоценной личности. Он здесь главный. Ну а чтобы главные, личности не перерезали друг друга придумано, что единственное ограничение твоей свободы – это свобода других таких же неповторимых пупов земли.
Только вот почему-то современные люди становятся всё жиже, слабее и банальнее в мыслях и поступках. Ну разве что облить кого-нибудь экскрементами, как это делала группа «Война», подарившая мира знаменитых богохульниц.
Вообще-то, конечно, это логическая нелепость: как часть может быть важнее целого? Но тогда на это никто внимания не обращал, настолько был прекрасен и притягателен был дивный новый мир, лишённый совковых ограничений и утеснений, сплошь обставивших личность всякими нудными обязанностями и тягостными долгами.
Но потом выяснилось неприятное. Чтобы делать что-то значительное, да и просто сопротивляться жизненным передрягам, а возможно, для того, чтобы просто жить – для всего этого человеку потребно иметь внутреннюю опору в виде чего-то Великого, большего, чем он сам.
Великое – совсем не обязательно Родина. Великое может облекаться в разные формы. Это может быть Бог, истинная вера. Почему первые христиане с радостью шли на казнь? Потому что их вела и поддерживала вера. Они имели великую опору. Михаил Веллер верно говорил: если нет ничего, за что стОит умереть, тогда незачем и жить. Сегодня большинству людей жить, в общем-то незачем. Живут как-то так, по инерции, подбадривая себя социальными и химическими допингами, но случись какая трудность … - а ну её, эту жизнь. Такая вырисовывается картина: современный человек не может умереть за Родину, за свои убеждения, а вот умереть просто так – это запросто.
Почему когда-то люди могли умереть за свои убеждения, а сегодня даже говорить-то об том как-то неловко: полоумные фанатики, ясное дело – не познали благ толерантности и прав человека. Сегодняшний человек не может умереть за свои убеждения не только потому, что у него, как правило, их нет. Не может он ещё и потому, что для этого надо признать убеждения ВЫШЕ СЕБЯ. А что может быть выше самого человека? Ничего не может. Сказано же: всё во имя человека, всё для блага человека.
Не только Родина или Бог – может быть высшей, надличностной ценностью. Для кого-то этой высшей инстанцией и одновременно опорой было Искусство, Наука. Главное, чтобы твоё отношение к ЭТОМУ было СЛУЖЕНИЕМ. Ты, маленький, служишь этому великому. ЭТО было для человека несравненно выше его - маленького, временного, преходящего.
Такими были герои Даниила Гранина, герои культового советского фильма «Девять дней одного года».
КУЛЬТУРА БЕЗ КУЛЬТА
Именно при такой постановке вопроса маленький человек становился большим человеком, он совершал чудеса, являл высшие достижения. Vita brevis est, ars lunga – Жизнь коротка, искусство длинно. Художник только тогда создаёт по-настоящему художественные произведения, когда его маленькая, короткая, мотыльковая жизнь подчинена высшему и вечному – искусству. Если нет, если ему это просто «по приколу», если работает он, чтобы «приподнять бабла», пропиариться – искусства не получается. В этом случае он - ремесленник, холодный сапожник. Таковы в своей массе современные «креаторы». А изготовляет они не произведения искусства, а арт-объекты. Как это выглядит на практике, всякий может наблюдать, сравнивая современную живопись с живописью прошлых веков. Аналогично другие виды искусства.
«Культура» этимологически связано со словом «культ». Если художник не служит прекрасному как некоей абсолютной идее – он ничего не создаст, даже если наделён талантом и в принципе мог бы. Он просто не научается своему искусству, потому что это долго трудно, тут нужна самодисциплина и определённое самопожертвование, а нафиг это сдалось? Именно поэтому мы наблюдаем во всех без исключения искусствах вертикальное падение техники. Согласно современной общественной конвенции, все делают вид, что так и надо, что это такой новомодный стиль и тренд, а на самом деле – это простая неумелость. Неумение петь, танцевать, рисовать, снимать кино… Ну, намалевал чего-то – и ладно, пипл и так схавает. А слава – слава зависит от раскрутки. Именно поэтому с торжеством эгоцентризма исчезло искусство. То есть деятельность, именуемая искусством, сохранилась и количественно преумножилась, а красота – ушла. Обиделась, не иначе: она – дама ревнивая, привыкла быть первой.
Писатель не может писать ради истины – он суетится и пиарится, ему некогода. Когда видишь по телевизору какого-нибудь хорошего старого писателя, который срывающимся от суеты голосом что-то торопливо бубнит, боясь не успеть, становится печально.
Там, где человек в центре мироздания, - он мелок. Там, где он иерархически подчинён Высшему – он имеет шанс стать великим. Высшее может быть, повторюсь, разным. Известная фраза Станиславского, что надо любить не себя в искусстве, а искусство в себе, - в сущности, об этом. Подчини себя Искусству, живи так, что ты для искусства, а не искусство для тебя – вот в этом случае ты имеешь шанс создать великое. Сегодня такая жизненная позиция ощущается как нелепо-провинциальная. Так не то, что говорить, - думать так неприлично. «Ржунемогу!» - одёргивает каждого, кто ненароком так подумает, его внутренний цензор и контролёр, следящий за соответствием поведения своего хозяина современным трендам и модным прописям.
ЧЕМ И ЗАЧЕМ?
Чем жив современный человек, свободный от обязанностей, на знающий никакого долга? В чём он находит опору. Из чего черпает силы?
Ну, первую очередь, он должен непрерывно наслаждаться, радовать и баловать себя. Об этом так много говорят, что это самое наслаждение постепенно превращается в какой-то тягостный долг современного человека. Разумеется, это соответствует интересам глобального бизнеса, которому требуется сбывать монбланы всяких усладительных ненужностей.
Всё в жизни современного человека должно быть неутомительным и прикольным. Труд и реализация себя в труде кажется чем-то устарелым и скучным. Сегодня принято гордиться отдыхом. Отдыхают люди вдумчиво и напряжённо, затейливо и неутомимо. Одногруппник моего мужа живёт теперь в Канаде, куда уехал лет двадцать назад. Он успешно работает, но это, с его точки зрения, - пустяк. Как-то мне привелось говорить с ним по скайпу: с огромными, утомительными подробностями излагал он мне свои многообразные отдыхательные впечатления, феерические путешествия, рыбалка там, охота сям…
И то сказать, требуются всё более и более терпкие впечатления. А откуда их взять? Ну, поехать куда-то, ну съесть что-нибудь экзотическое. Но вот ведь незадача: надоедает. Чего бы позатейливей? Ну секс. Просто секс – скучен, подай извращение какое-нибудь. И не смей против слова молвить. Молвить можно разве что против гомофобов – как смеют подвергать сомнению священное право и почётную обязанность современного человека наслаждаться всеми доступными способами, не мешая при этом другим?
Чем шире распространяется философия эгоцентризма, тем бессмысленнее жизнь большинства людей. Бессмысленной не с точки зрения какого-то внешнего критика-моралиста, а по их собственному, людей, ощущению. Иногда жизнь становится настолько радикально бессмысленной, что нет другого пути как сигануть с крыши.
МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ И НЕ СБЫВАЮТСЯ
Обычное возражение: ну можно же поставить перед собой свою личную цель, добиться её, тогда жизнь наполнится смыслом. На первый взгляд, так. А на самом деле - не наполнится. Поговорим немного об этом.
Современная философия учит: ты можешь поставить перед собой любую цель и её достичь. Ты можешь всё: стать миллионером, звездой, всем, чем угодно. Проводятся даже семинары и целые курсы, как правильно поставить и достичь любой личной цели; и многим это действительно помогает. Вроде это и неплохо. Многие люди развивают недюжинную активность на пути к намеченной цели, и тогда их жизнь вроде как полна смысла. Но вот цель достигнута – и что же? Ставить новую? А зачем? Кому это всё нужно? Да и какую цель? Ведь современная философия учит: любая цель равно уважаема, выбирай на вкус. Обычно современный человек ставит незатейливую цель – заработать деньги. (Карьера тоже сводится к простому – к деньгам). Ну, заработал. А дальше что? Именно поэтому многие бизнесмены бросают свой бизнес, «подняв бабла».
Это в благоприятном случае – если цель достигнута, мечта, так сказать, сбылась. А если нет? Если ты никакой особой цели и не ставил, а просто жил себе поживал жизнью маленького человека? Тогда ещё хуже. Само по себе наличие современного вероучения о небывалых возможностях, о способности каждого достичь всего, все эти «фабрики звёзд» в самом обширном смысле этого слова – всё это внутренне высасывает маленького человека. Замороченный и убогий, лишённый какой бы то ни было внутренней опоры, кроме разве что следования современным трендам и брендам, он ощущает свою маленькую простую и рядовую жизнь как пропащую, негодную. Она – дрянь, пустяковина пустопорожняя. И то сказать, тебя даже в телевизоре нет.
Простой человек не может этого выразить, по большей части, он считает причиной своей несчастности недостаток денег. Он даже называет себя « нищим», а потом выясняется, что и машина у него ничего себе, и в Турцию отдыхать ездит – ничего себе нищий! Но он просто не может выразить, чего ему не хватает. А не хватает ему – смысла. Служения не хватает.
В такую ловушку попал современный человек. Если ты добился своей цели – жизнь твоя бессмысленна. Если не добился – аналогично.
ИТОГ - ПУСТОТА
Жизненным итогом большинства современных людей является пустота. Проявляется она по-разному: от пьянства до писания в интернете. До самоубийства доходит сравнительно редко . Но пустота – дело не только не редкое, а прямо-таки массовое. И это совершенно не случайно и уж тем более не удивительно. Ощущение незряшности жизни происходит от ощущения, что ты участвовал в большом деле, внёс, так сказать, вклад. Ты участвовал в том, что больше и ценнее тебя. А поскольку, по современным воззрениям, человек – центр и вершина жизни, и ничего выше и ценнее его нет, – значит, и великого дела сегодня нет и быть не может. Ну, чисто логически. Ведь все великие дела, согласно современной философии, творятся для великого Меня, для Личности, то, значит, и внести вклад не во что.
Моя бабушка была учительницей начальной школы, но она чувствовала, что делает большое, возможно, великое дело – участвует в воспитании нового человека, человека коммунистического общества. А сегодня человек порой достигает социальных вершин – и при этом чувствует себя мелким, случайным и беспочвенным.
Когда-то я писала, что хорошие вроде бы идеи женского равноправия (кстати, возникшие именно в ту эпоху, о которой я сегодня писала – лет сто с лишком назад) при полном развитии привели к вырождению белого человечества. Точно так и хорошие, гуманные и прогрессивные идеи «всё во имя человека, всё на благо человека» приводят его, человека, на грань самоуничтожения. Вот уж воистину благими намерениями вымощена дорога в ад.
Источник: domestic-lynx.
Рейтинг публикации:
|
