С другой стороны, наша власть, разумеется, заявляет, что у нее все под контролем.

   Что происходит на самом деле? Начнем с того, что финансовые учреждения весьма и весьма поумнели с момента кризиса 2008–2009 гг. Банки проводят осмысленную политику по минимизации рисков – кто-то лучше, кто-то хуже, но, по статистическим данным, банковская система готова к кризисным явлениям намного лучше, чем четыре-пять лет назад.

   Во-первых, банки лишь за три года сократили внешнюю задолженность более чем на 9 миллиардов долларов. Также все это время они сокращали процент так называемых «плохих кредитов», чтобы в случае каких-то чрезвычайных событий опять не столкнуться с трудностями по их возврату. Если до кризиса кредиты давали фактически всем, кто мог дойти до банковского отделения, то это значительный прогресс.

Совершенно противоположную политику проводит государственная власть. Правительство продолжает наращивать (10% прироста за один только 2012 год) государственный долг в условиях, когда критически важно его сокращать. Это путь, который прошла Греция. Берем новые кредиты, чтобы погасить старые вместе с набежавшими процентами. Только с тем отличием, что Грецию пока готов финансировать ЕС. Кто будет финансировать нас?

   Неспособность учиться на собственных ошибках – это совсем не то качество, которое нужно тащить с собой в наше непростое будущее. Напомню лишь один момент из не столь уж давних, но почти уже героических попыток украинской власти остановить кризис банковской системы. Можно ли назвать эти действия эффективными? Правительство за деньги налогоплательщиков рефинансировало частные структуры, назначало в банки государственные администрации, которые расследовали злоупотребления прежнего руководства (а потом стало ясно, что нужно расследовать уже злоупотребления государственных администраций). Кризис буквально залили бюджетными деньгами. Что, других методов не было? А если в будущем придется столкнуться с чем-то более серьезным? Это ж никакого бюджета не хватит.

   Между тем есть прекрасный опыт выхода из подобных ситуаций. Только не европейский (как на Кипре), а евразийский. Казахстан в 2008–2009 годах в финансовой сфере столкнулся с проблемами, похожими на те, что стояли перед Украиной. Тоже были государственные администрации в проблемных банках. Вот только основные усилия правительства были направлены не на компенсацию долгов за счет бюджета, а на пересмотр условий проблемных обязательств. Долги зарубежных инвесторов реструктуризировали, отчасти конвертировали в акции, отчасти выкупили с дисконтом.

   Да, поначалу это было воспринято негативно. Но потом все согласились со справедливостью подобных решений. И результат не замедлил сказаться. В 2009 году, когда у нас был обвал экономики в 15%, в Казахстане был рост – 1,2%.

Небольшой, но все-таки рост. В 2010–2011 гг. – рост более 7,5% в год. В 2012-м – «всего лишь» 5,5%. Нужно ли напоминать, что украинская экономика в прошлом году выросла на 0,2%, а в 2013-м ВВП уже падает?

   И дело не только в том, что Казахстан находится в Таможенном союзе, имеет свободный доступ к общему рынку, а Украина – нет. Хотя и в этом тоже. Вступление Казахстана в ТС – это лишь одно из проявлений прагматизма государственной элиты. Украинская же политика сегодня – антипрагматичная, антигосударственная и антипрофессиональная.

   Это же является и ответом на вопрос, возможен ли в Украине дефолт. Объективно страна может выйти из нынешнего кризиса, вступить на путь развития и преодолеть все негативные тенденции. Но если очень постараться, то можно сделать все наоборот. Хотя бы потому, что нынешняя власть – антигосударственная и антипрофессиональная.