Фальстарт основания Новороссийска. После длительных поисков хотя бы следов неприятеля, казачьи разъезды вернулись в лагерь экспедиции Ришелье с весьма скудными сведениями: в бухте за мыском укрывается неизвестное парусное судно, на противоположной стороне бухты найдена битая дорога, по которой недавно проходили лошади, но неприятель замечен не был. Несмотря на эти вести, сам Ришелье и опытные офицеры пребывали в необычайно напряжённом оживлении. Уж слишком подозрительно выглядела вся ситуация – брошенная крепость, будто затихшая перед ураганом дикая местность, похожая на западню, неизвестное судно, которое болталось без дела в пустой бухте и прочее. Ришелье ожидал нападения, поэтому ночь выдалась бессонной. Были усилены караулы, бойцы спали спина к спине, никто не имел права даже ненадолго отойти от лагеря по малой нужде.





К тому же необходимо было уведомить стоявшую на якоре эскадру о прибытии экспедиции в долину, ведь на кораблях находился провиант и боеприпасы. Вечером артиллеристы произвели три пушечных залпа, чтобы их услышали моряки на рейде, а ночью в лагере запалили огромное количество бивуачных костров, дабы самим заревом их указать своё местоположение эскадре адмирала Ивана де Траверсе.

На грани голода

Как ни странно, но на следующее утро ни один корабль эскадры не прибыл в бухту. Этот факт не на шутку встревожил командование экспедиции, т.к. практически все припасы, коих взято было только на два дня, заканчивались. Ситуация казалась нелепой, но могла вскоре стать трагической. Даже, если этим же утром двинуться в обратный путь, не было никакой гарантии, что начинающая голодать экспедиция не столкнётся с активным противодействием черкесов. В таком случае суточный переход, который был совершён недавно столь успешно, превратился бы в недельный губительный голодный марш под ударами противника по чуждой и во всех смыслах враждебной территории.

На этот раз Ришелье решил лично провести рекогносцировку и попытаться подать более явственный сигнал кораблям эскадры. В отряд командующего экспедицией вошёл казачий полк, усиленный тремя артиллерийскими орудиями с обслугой.

Сначала дюк исследовал загадочную дорогу, а позже спустился к морю и, двигаясь вдоль берега бухты, максимально приблизился к кораблям эскадры, чтобы быть в поле зрения моряков. Первый залп в три выстрела остался безответным, второй залп из целых восьми выстрелов также не возымел никакого эффекта. Расходовать порох и ядра не имело никакого смысла, поэтому Ришелье решил, что пришла пора навестить загадочный парусник, с виду бесцельно болтающийся в бухте.

Приказ разведать ситуацию и опознать судно получил племянник Ришелье флигель-адъютант Рошешуар. Для этого Рошешуар воспользовался небольшой лодкой, которую казачьи полки взяли с собой для исследования берега. Экипажем лодки в итоге оказались сам Рошешуар и трое расторопных и опытных казаков.




Небольшая лодка быстро добралась до судна, которое представляло собой типичный торговый двухмачтовый бриг. Стоило казакам появиться возле подозрительного борта, как на палубе засуетились матросы, поднимая… французский флаг. Рошешуар, будучи французом по происхождению, да ещё дворянского рода, быстро потребовал встречи с капитаном на чистом французском языке. Ему ответили, что капитана на борту нет, и ответили… по-итальянски.

Адъютант сразу решил, что с судном дела явно не чисты, поэтому пригрозил матросам, если немедля не явится капитан, то его казаки откроют огонь. Слава неистовых казаков сыграла на руку Рошешуару. А, так как у страха глаза велики, то на палубе в мгновенье ока возник капитан, оказавшийся… греком.

Рошешуар вместе с казаками, державшими ружья наизготовку, поднялся на борт судна. Поприветствовавший его капитан сразу предъявил патент на право вести «торговую» деятельность в этих водах, подписанный французским консулом (!) в Константинополе. Как ни молил грек, но Рошешуар осмотрел «груз» и обомлел. «Грузом» были девочки семилетнего возраста и чуть старше, которых грек должен был доставить в турецкие гаремы. Не имея на счёт такого «груза» никаких указаний, Рошешуар оставил его на совести капитана, но реквизировал часть провизии, правда, честно заплатив за неё, но с условием, что капитан лично доставит продукты на берег в собственной шлюпке. Грек был рад так просто отделаться.

Злопамятный адмирал

После доставки провизии на берег Рошешуар, посоветовавшись с Ришелье, решил реквизировать не только припасы, но лодку греческого работорговца, которая была более мореходна, нежели лодка казаков. Грек повиновался. Рошешуар отплыл на капитанской лодке в направлении эскадры, но сильный ветер постоянно сносил судно с курса, грозя захлестнуть борта, а гребцы, доставшиеся адъютанту от трусливого капитана, были ленивы. Устав от этого болтания на выходе из бухты, Рошешуар взял в левую руку пару червонцев, а в правую заряженный пистолет. Намёк быстро возымел действие, и вскоре они ошвартовались о борт одного из кораблей, над которым развивался адмиральский флаг, где его встретил капитан-лейтенант Стули.





После недолгого разбирательства вдали от начальственных глаз Стули и Рошешуар быстро выяснили, в чём кроется задержка доставки провизии. Дело в том, что командующий эскадрой адмирал Иван Иванович де Траверсе был злопамятен. Он хорошо помнил, как при взятии Сухум-Кале его подчинённым пришлось без поддержки сухопутных войск брать крепость, а после ещё и около недели служить её гарнизоном, держа корабли на рейде, пока нерасторопный отряд под командованием Дмитрия Захаровича Орбелиани прибыл в Сухум. Но главное, что де Траверсе, исполняя функцию командующего по сути транспортом для провизии, не видел в этом ни чести ни славы ни для флота, ни для себя лично. Поэтому, даже заметив прибытие отряда в Цемесскую долину, он таким образом «кокетничал», понимая, что никаких боёв в долине не ведётся. Маленькая месть, отзывавшаяся урчанием в животе бойцов.

Уже вечером эскадра прибыла в бухту, встав на якоре в её глубине подальше от беспокойного ветра. Адмирал, наконец, явился на палубу, видимо, догадываясь, что нижние чины уже всё поняли и словно желая загладить свою злопамятность, отправился вместе с Рошешуаром на берег к Ришелье. Дюк решил не вступать в конфликт со строптивым адмиралом, поэтому лишь попросил как можно быстрее выгрузить провиант и, согласно плану, оставить в бухте один фрегат для прикрытия экспедиции.

Впервые за время всей экспедиции солдаты сытно поужинали. Наутро же инженерные офицеры принялись за обустройство оставленной турками крепости. Работы по укреплению нового форпоста империи длились в течение недели. Специальные рабочие команды вырубали местные леса и доставляли заготовленную древесину к берегу. При этом эти рабочие группы всегда действовали под охраной отдельных отрядов, дабы избежать внезапного нападения. Кроме того усиленные казачьи разъезды регулярно патрулировали окрестности, а также старались обнаружить новые следы противника.



Наконец, наступил день, когда русский флаг взвился над долиной в новом форпосте империи под артиллерийский салют с фрегата, находящегося в бухте. Инженеры восстановили, как могли в тех условиях, прежние крепостные стены, которые были обнесены глубоким рвом. Дополнительной оборонительной линией стали мощные палисады. В укреплении установили четыре орудия с артиллерийской обслугой. Основу гарнизона же составила рота гренадёров.

Кто в тот радостный миг мог знать, что форт придётся оставить, что в следующем году начнётся Отечественная война, которая сделает основание будущего Новороссийска неким трагическим фальстартом. Гарнизон будет снят и возвращён на Кордонную линию. После в долине снова утвердятся турки. Но это будет в будущем, а в тот момент экспедиции предстояло вернуться в Анапу. Однако, без сражения отряд уйти так и не смог…

Продолжение следует…