Подготовительные мероприятия по организации масштабной географической экспедиции подходили к завершению. 11 июля 1785 г. корабли «Буссоль» и «Астролябия» вытянулись на внешний рейд Бреста. Их трюмы, палубы и все сколько-нибудь подходящие помещения были забиты всевозможными грузами и материалами. Жан-Франсуа де Лаперуз, руководитель экспедиции, ждал попутного ветра.




12 июля экипажи прошли врачебный осмотр, были произведены настройки хронометров. Дули западные ветры, и отплытие задерживалось. Один из матросов был списан на берег из-за возникшего у него жара, остальные же с нетерпением ждали отплытия.


В числе последних на борт «Буссоли» поднялся сын французского посла в Санкт-Петербурге Бартелеми де Лессепс. Его предстояло высадить в Петропавловске-Камчатском с промежуточными отчетами и письмами. Оттуда Лессепс должен был добраться до Петербурга. Он немного владел русским языком и мог быть полезен в экспедиции во время нахождения ее в русских владениях.

Всего на борту обоих кораблей было двести двадцать пять человек: офицеры, матросы, солдаты королевской морской пехоты и ученые. Наконец настал благоприятный момент, и в 4 часа утра 1 августа 1785 года «Буссоль» и «Астролябия» вышли из Бреста и устремились в океан.

Через океан

Форты Бреста остались за кормой. Никто не знал, что кораблям не суждено вернуться в свою родную гавань. А пока что руководство экспедиции, полное уверенного оптимизма, взяло курс на остров Мадейру. Следующим местом стоянки был определен остров Тенерифе из архипелага Канарских островов, где планировалось пополнить запасы перед форсированием Атлантики.

С первых же дней плавания быт членов экспедиции был строго регламентирован. Поддерживались порядок и строгая дисциплина. Лаперузу было хорошо известно, как сильно пострадал французский флот от различных эпидемий в две последние войны. На кораблях тщательно соблюдались санитарные правила и нормы гигиены: кубрики ежедневно проветривались, палубы мыли горячей водой. Мытье в бане производилось еженедельно, медики регулярно проводили осмотры с целью выявления малейших признаков цинги.

13 августа корабли бросили якорь на рейде острова Мадейры. Вначале нужно было нанести стандартные для этой ситуации визиты вежливости к французскому и английскому консулу. Лаперуз планировал закупить для судовых нужд довольно значительное количество вина, однако английские купцы, узнав о покупателе, немедленно взвинтили цены до такой степени, будто этот дар Бахуса был изготовлен где-нибудь на Луне и оттуда при помощи технологий барона Мюнхгаузена доставлен на Мадейру. Посчитав цены откровенно грабительскими, Лаперуз решил запастись вином на Тенерифе.

16 августа 1785 г. «Буссоль» и «Астролябия» покинули остров и двинулись к Канарским островам. В три часа пополудни 19 августа они достигли рейда Тенерифе. На берегу была оборудована обсерватория для наблюдения и сбора данных. Требовалось также проверить настройки хронометров. 30 августа все работы были завершены, и корабли вышли в океан. На «Буссоль» и «Астролябию» было погружено по двести сорок баррелей вина. Пустые бочки для него были запасены еще в Бресте.

Следующим пунктом был остров Триндади, где Лаперуз планировал пополнить запасы воды. Заход на Острова Зеленого Мыса был отменен, поскольку имелись сведения о нездоровой эпидемиологической обстановке на архипелаге. Плавание проходило размеренно – опасения некоторых о чрезмерной перегруженности кораблей не оправдались.

29 сентября 1785 года «Буссоль» и «Астролябия» пересекли экватор. Для большинства участников экспедиции, опытных моряков, данное событие было не в новинку. 16 октября с борта был замечен небольшой остров вулканического происхождения Триндади, принадлежавший Португалии.

Появление двух французских кораблей вызвало некоторый переполох среди местной небольшой колонии, однако Лаперуз поспешил через офицеров принести уверения в своих исключительно мирных намерениях. Комендант местного гарнизона, не превышавшего двухсот человек, сообщил, что не может помочь гостям с древесиной и провизией, поскольку сам получает все необходимое на транспортном корабле, приходящем из Рио-де-Жанейро раз в несколько месяцев. Поняв, что пополнить запасы на этом бедном во всех отношениях клочке суши не удастся, Лаперуз решил осуществить это на островах Санта-Катарина у берегов Бразилии. Это было хорошо известное место стоянки французских кораблей.

Руководитель экспедиции сознательно не захотел заходить в Рио-де-Жанейро, поскольку закупка и пополнение запасов в этом городе неизбежно повлекла бы за собой всевозможные бюрократические проволочки. 6 ноября корабли бросили якоря у острова Санта-Катарина. Но тут экспедицию встретили несколькими предупредительными пушечными выстрелами.

Однако португальский губернатор колонии, знавший о предприятии Лаперуза из лиссабонских газет, хотя уже и не первой свежести, вскоре разобрался в ситуации. Французам оказали самый радушный прием. На борт «Буссоли» и «Астролябии» погрузили несколько живых быков, поросят и птиц. Кроме того, была в изобилии закуплена различная провизия, в первую очередь апельсины. Плодородный и живописный остров располагал к отдыху, и Лаперуз дал передышку командам – они покинули Санта-Катарину вечером 19 ноября.

Корабли находились в Южной Атлантике, и пришло время выполнить одну из многочисленных инструкций морского министерства. Требовалось отыскать так называемый Большой остров, который якобы должен находиться у берегов Бразилии. О его открытии заявил еще в далеком 1675 году английский торговец французского происхождения капитан Антони де ла Роше. Никакого Большого острова Лаперуз так и не нашел. Времени на него было потрачено немало – французские корабли бороздили океан в тщетных поисках вплоть до 27 декабря.

В начале февраля 1786 г. «Буссоль» и «Астролябия» обошли мыс Горн и очутились в водах Тихого океана. Что примечательно, совершили они это в исключительно спокойную, что довольно редко для этих мест, погоду. На 57 градусе южной широты Лаперузу пришлось выполнять очередную инструкцию: отыскать так называемую Землю Дрейка, в существовании которой он сам лично уверен не был. И тут поиски по понятным причинам не привели к успешному результату.

Корабли теперь двигались на север вдоль восточного побережья Южной Америки. Ревизия запасов провизии выявила истощение запасов муки, прогрессирующую червивость в сухарях и галетах. Требовалось срочно зайти в первый подходящий порт и обновить запасы – это был Консепсьон, расположенный на территории испанских колониальных владений чилийского побережья.

23 февраля 1786 года «Буссоль» и «Астролябия» подошли к месту, где на имеющихся в распоряжении экспедиции картах располагался этот город. Конфуз состоял в том, что Консепсьона в нужном месте не оказалось. Ситуацию с исчезновением целого города разрешили прибывшие с берега испанские лоцманы. Они рассказали недоумевающим французам, что старый, отмеченный на их картах, Консепсьон был почти полностью разрушен в результате землетрясения, произошедшего в 1751 году. Новый город был отстроен заново в трех милях западнее, за мысом, и поэтому с кораблей его не увидели. Во Франции об этом событии ничего не знали.




Местное колониальное начальство встретило Лаперуза с чрезвычайной учтивостью. Это обстоятельств во многом объяснялось тем фактом, что король Испании Карл III приказал своим представителям власти оказывать французской экспедиции всяческое содействие и помощь. Губернатор, который на фоне довольно бедного населения колонии представительно выделялся богато отделанным нарядом, передал на корабли сотню бараньих туш, множество свиных окороков, говядину и фрукты.

Французов удивила дешевизна местного продовольствия, цены на которое были на порядок ниже, чем в Бразилии. Лаперуз нашел этот край необычайно богатым в сельскохозяйственном отношении. Не менее впечатляющей была и бедность жителей этих мест. Испанские власти облагали вывозимый и ввозимый в колонию товар огромными пошлинами, что фактически сводило на нет любую торговлю. Тяжелым было и налоговое бремя.

16 марта «Буссоль» и «Астролябия», провожаемые почти всем городом, покинули Консепсьон. Впереди у отдохнувших экипажей был заход на остров Пасхи.

В акватории Тихого океана

8 апреля 1786 г. французские корабли встали на якорь у западного побережья острова Пасхи, открытого в 1722 году голландским мореплавателем Якобом Роггевеном. В бухте, где стояли «Буссоль» и «Астролябия», за двенадцать лет до этого так же останавливался Джеймс Кук. Островитяне встретили пришельцев приветливо, показали им свои жилища и охотно позировали экспедиционным художникам.




Подчеркнутое миролюбие французов было воспринято должным образом: у европейцев массово крали шляпы и носовые платки. Огромное впечатление на французов произвели знаменитые каменные статуи, чье происхождение точно не выяснено до сих пор. На прощание, по распоряжению Лаперуза, туземцам передали несколько коз, овец и свиней. Кроме того, в разных частях острова были посажены овощи – аборигенам в общих чертах объяснили, как их разводить и ухаживать за ними.

10 апреля после достаточно подробного осмотра острова Пасхи «Буссоль» и «Астролябия» покинули его. Теперь их целью являлись Гавайские острова. Корабли шли малоизученными водами на север – туда, где на картах были отмечены примерещившиеся тому или иному мореплавателю клочки суши. Лаперузу не встретилось ничего. Многие сведения, как уже бывало, оказались не более чем вымыслом, игрой воображения. В своем дневнике руководитель экспедиции не без иронии заметил, что, в отличие от своих коллег, открывающих земли и архипелаги, ему приходится их «закрывать».




29 мая был замечен остров Мауи. Корабли были почти сразу же окружены целой флотилией туземных лодок, и началась активная меновая торговля. На следующий день состоялась высадка на остров. Местные жители встретили гостей вполне приветливо. Несмотря на то, что французы впервые ступили на Мауи, Лаперуз посчитал глупым и неуместным объявлять этот остров владением французского короля. По его мнению, европейцы рассматривают подобные земли только «как объект завоевания».

1 июня, вдоволь запасшись свежей провизией, в первую очередь фруктами, корабли продолжили путь на север. Постепенно становилось холоднее. Живых свиней, поскольку для них требовались корм и вода, было решено заколоть и засолить по методу, изложенному в книгах Джеймса Кука. Впрочем, пока что никаких затруднений с питанием участники экспедиции не ощущали.

Большой объем всего провианта занимало зерно, запасы которого были пополнены в Чили. Там же были приобретены мельничные жернова для приготовления муки. Однако оказалось, что вручную молоть зерно утомительно и малопродуктивно – за день работы получалось около тридцати фунтов муки очень грубого помола. Тогда к командиру «Астролябии» де Ланглю обратился матрос, работавший ранее на мельнице, с предложением оборудовать подобное устройство прямо на борту. По чертежам де Лангля была изготовлена компактная ветряная мельница, ее смонтировали на палубе, и вскоре экипажи стали получать отличного качества хлеб.

9 июня «Буссоль» и «Астролябия» вошли в полосу не очень благоприятной погоды. Задул ветер, поднялось волнение. Поскольку после жарких тропиков температура продолжала снижаться, Лаперуз распорядился выдать личному составу сапоги и фуфайки. Для подогрева воздуха в помещениях были установлены жаровни. 23 июня в 4 часа утра руководителя экспедиции разбудил вахтенный офицер. Выйдя на палубу, Лаперуз разглядел очертания горной цепи, среди которой выделялся особенно высокий пик. Это была гора Святого Ильи. Корабли находились у побережья Аляски.

Американское побережье. Первые потери

Сам берег американского материка французы увидели только через два дня – он порос густым хвойным лесом. Высадка из-за обилия подводных скал пока что не представлялась возможной. Требовалось отыскать более подходящее место. В поисках него Лаперуз повел свои корабли вдоль побережья к югу. К кораблям на своих пирогах часто подплывали индейцы, активно и умело торговавшие шкурами зверей. Из всех товаров больше всего они ценили изделия из железа.

Усилия по поиску стоянки увенчались успехом только на седьмой день. Была обнаружена довольно удобная и большая бухта, в которую вел узкий проход. Погода была неблагоприятной – с туманом и ветром, кроме того, в самом проходе наблюдалось сильное течение. И всё же Лаперуз решается сюда зайти.

На следующий день к нему обратился молодой и энергичный лейтенант д’Эскюр, кавалер Ордена Святого Людовика, с предложением обследовать южное побережье бухты, скрытое туманом, с целью поиска там прохода в Атлантический океан. Почему-то лейтенант был убежден, что так называемый Северо-восточный проход расположен именно в этом месте. У Лаперуза были серьезные сомнения на этот счет, тем не менее он дал согласие на произведение разведки, предписав чрезмерно уверенному в своей правоте д’Эскюру соблюдать осторожность и беречь людей.




На рассвете 13 июля от кораблей отвалили три шлюпки – две с «Буссоли» и одна с «Астролябии» – и двинулись к южному побережью бухты. Уже в десять часов утра с кораблей заметили возвращающуюся шлюпку, но только одну. Вскоре выяснилось, что произошло несчастье. Шлюпки д’Эскюра, который, вопреки инструкциям, не дождался полной воды, были вынесены сильным отливным течением на буруны у входа в бухту и разбились. Ситуацию усугубило волнение моря в этот день. Лишь одной шлюпке чудом удалось уцелеть. Погибли три офицера и семнадцать матросов и солдат. В память о погибших товарищах на острове, расположенном в бухте, был оставлен камень с выбитой памятной надписью, а сама бухта получила название гавани Французов.

Экспедиция еще некоторое время находилась в этой бухте, занимаясь различными исследованиями. На берегах появлялось все больше индейцев – весть о том, что тут находятся дружелюбные и не жадные на подарки путешественники, разошлась по окрестностям. Индейцы вели себя неагрессивно, но Лаперуз в своем дневнике неоднократно жаловался на воровство и всевозможные со стороны местных жителей уловки с целью получить подарки.

30 июля корабли подняли якоря и неспешным ходом двинулись на юг. Одна из многочисленных инструкций обязывала Лаперуза искать Северо-Восточный (или Северо-Западный, если речь шла об Атлантике) проход. К середине сентября корабли должны были прибыть в Монтерей, тогдашнюю столицу принадлежавшей испанской короне Калифорнии.

Согласно общему плану экспедиции, Лаперуз в январе следующего, 1787 года рассчитывал прибыть в Манилу, а в феврале – достичь Китая. Впрочем, очередность могла и поменяться в зависимости от обстоятельств. За время стоянки в гавани Французов было добыто в основном путем обмена и торговли с индейцами довольно много пушнины, которую командующий экспедиции к большой радости подчиненных предложил продать в Китае, где за нее можно было получить хорошую прибыль. Выручку собирались разделить между участниками плавания.

Следующее лето планировалось посвятить изучению Японии, Сахалина, Камчатки и Алеутских островов. Пока что экспедиция продвигалась вдоль американского побережья на юг. Погода большей частью не баловала путешественников, посылая им навстречу туманы и противные ветра. Часто приходилось бороться и с сильными течениями. Ограниченные временные рамки позволяли осуществить только беглый осмотр встреченных земель.

Лаперуз по пути осмотрел и уточнил координаты открытого в 1774 году испанцами архипелага, позже названного островами Королевы Шарлотты, нанес на карту несколько бухт. Одну из них он назвал бухтой Чирикова – в честь русского мореплавателя Алексея Ильича Чирикова. Никакого пролива в Атлантику французы не нашли, сойдясь на мнении о том, что если таковой и существует, то расположен он явно в другом месте.

14 сентября «Буссоль» и «Астролябия» достигли небольшого форта Монтерей, первого «цивилизованного» населенного пункта после чилийского Консепсьона. Калифорния в то время считалась далекой провинциальной глушью испанской колониальной империи. Распоряжался делами местный подполковник, в подчинении которого имелось пара сотен штыков и сабель на восемьсот лье побережья, часть из которых находилась в пяти маленьких фортах.

Торговля и какая-либо экономическая активность были развиты весьма слабо, поскольку испанцев, по-видимому, более волновала деятельность миссионерская, чем коммерческая. Тем не менее благодаря плодородности здешних земель и распоряжению испанского короля о содействии Лаперузу, экспедиция смогла без труда пополнить свои истощившиеся продовольственные запасы. 24 сентября якоря были подняты, и корабли вновь вышли в море.

В Азии

Как предполагалось заранее, Лаперуз взял курс на юго-запад, стремясь в намеченные сроки достигнуть Китая. Для этого предстояло перейти через Тихий, или, как его тогда называли, Западный океан. Конечной точкой был выбран порт Макао – Филиппины были оставлены на потом. Первоначально, выйдя из Монтерея, корабли должны были осуществить поиск очередного якобы открытого клочка суши: речь шла об острове Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта, обозначенном на картах. Испанцы в Монтерее ничего не могли сказать на этот счет.

Прекрасная сперва погода в начале октября стала портиться. Зарядили почти беспрерывные дожди, на палубах стало очень сыро, одежда и обувь были почти постоянно мокрыми. Лаперуз опасался, что в подобных условиях могут возникнуть губительные для экспедиции болезни. Более всего он боялся цинги. Как и ранее, путешественники в очередной раз «закрыли» несуществующую землю, поскольку остров Нуэстра-Сеньора-де-ла-Горта существовал только на карте.

5 ноября был замечен маленький клочок суши, по-видимому, из северо-западной группы Гавайских островов. На нем не было видно никаких признаков деревьев, хотя в изобилии произрастала трава. Высадка на него была признана нецелесообразной. Вечером того же дня корабли едва не напоролись на не обозначенную на карте скалу, к тому же там была еще и мель. Лаперуз нанес это опасное место на карту, тщательно вычислив координаты.

14 декабря «Буссоль» и «Астролябия» достигли Марианских островов. Один из них, Асунсьон, решено было осмотреть. Этот остров имел вулканическое происхождение, на нем было не очень много растительности и мало воды. К счастью, на кораблях было достаточно этого ресурса – воду запасли еще в Монтерее. Рацион экипажей пополнился за счет нескольких сот кокосовых орехов, собранных на Асунсьоне, который французы посчитали «ужасным».

Заключительный участок пути до Макао был омрачен ненастной погодой. В трюме «Буссоли» обнаружили течь. При ближайшем рассмотрении оказалось, что необходимо проконопатить несколько швов, поэтому достижение Макао являлось теперь первостепенной задачей. 28 декабря, в канун Нового года, с кораблей увидели остров Баши, расположенный в проливе между Формозой (тогдашнее название Тайваня) и филиппинским Лусоном.

3 января 1787 года корабли экспедиции благополучно достигли гавани порта Макао. Португальские власти оказали прибывшим самый радушный прием, пообещав всемерное содействие. На рейде Макао, к своей великой радости, Лаперуз и его спутники встретили французский корвет, прибывший в эти воды для защиты торговли от промышлявших в этом регионе пиратов. Впервые за восемнадцать месяцев путешественники услышали родную речь. Командира корвета удивило хорошее состояние здоровья членов команды «Буссоли» и «Астролябии».

К большому огорчению экипажей, в Макао не было никакой корреспонденции, адресованной экспедиции. Как выяснилось позже, из-за неблагоприятной погоды коммерческое судно с почтой задержалось в пути, и сроки его прибытия были неопределенными. Не нашлось и официального лица, которому можно было бы оставить почту и отчеты для отправки на родину. Корвет же еще долго должен был находиться в Макао. Пришлось отказаться от мысли получить весточку с родины.

Лаперуз занялся текущими делами. Губернатор был столь любезен, что предоставил в распоряжение офицеров кораблей свой дом. Были выделены необходимые материалы для ремонта корпуса «Буссоли». Не были забыты и вопросы коммерческого характера. Поскольку в Макао не было представительства французской Ост-Индской компании, то по вопросам реализации американской пушнины пришлось обратиться в другую фирму. Представитель шведской торговой компании согласился заняться продажей пушнины, а вырученную сумму отослать с оказией на остров Иль-де-Франс.

5 февраля, пополнив запасы провизии и воды, корабли покинули Макао. В этом порту пополнены были также и экипажи – двенадцатью матросами-китайцами вместо погибших в результате крушения шлюпок французов. Теперь в планах было посещение Манилы. Остров Лусон был достигнут без каких-либо помех, кроме погодных, в середине февраля.

Сделав по пути остановку с целью заготовления древесины (Лаперуз имел сведения, что она весьма дорога в Маниле), 28 февраля «Буссоль» и «Астролябия» встали на якорь в бухте Кавите, расположенной в трех лье на юго-запад от Манилы. Испанские власти были вежливы и оказывали посильную помощь. Кораблям требовался ремонт, в планах был осмотр и замена порядком поизносившегося такелажа.

Манила в тот период была крупным городом с населением почти сорок тысяч человек. Вскоре пришло известие из Макао, сообщавшее, что шведы реализовали привезенную Лаперузом пушнину на сумму десять тысяч пиастров. Они предлагали переслать эту суму в Манилу, что впоследствии и было сделано. Перед отплытием деньги были разделены между участниками экспедиции.

К концу марта все ремонтные работы были закончены. Было заготовлено большое количество солонины. Зная, что испанская солонина перестает быть пригодной в пищу уже через три месяца, поставщикам был подробно изложен метод Джеймса Кука, по которому и была приготовлена солонина для «Буссоли» и «Астролябии».

Незадолго до отплытия из Макао в Манилу прибыл французский фрегат «Субтиль» под командованием Лакруа де Кастри. Соотечественники Лаперуза сообщили ему, что другой корабль, «Резолюсьон», которым командовал д’Антркасто, стоит в Макао. «Субтиль» привез очередные инструкции и европейские «свежие» новости апреля прошлого, 1786 года. Фрегат был настолько хорошо укомплектован, что де Кастри перевел на «Буссоль» и «Астролябию» по одному офицеру и еще четыре матроса. Одного своего заболевшего офицера Лаперуз решил отправить на Иль-де-Франс. 5 апреля 1787 года, в понедельник после праздника Пасхи, «Буссоль» и «Астролябия» оставили Манилу за кормой.

Продолжение следует…