Фрэнсис Хейман «Роберт Клайв и Мир Джафар после битвы при Плесси», 1757 г.

Семилетнюю войну многие историки считают первой по-настоящему общемировой. В отличие от конфликтов из-за всевозможных «наследств», в событиях 1756–1763 гг. приняли участие практически все главные политические игроки. Боевые действия происходили не только на щедро удобренных человеческой кровью полях Европы, где солдаты в разноцветных мундирах пулями и штыками доказывали право своего монарха на кусок мирской славы, но и затронули заморские земли. Королям стало тесно в Старом Свете, и теперь они азартно делили колонии. Этот процесс захватил не только войска с немногочисленными пока что поселенцами и сотрудниками местной администрации, но и местное население. Индейцы Канады, многонациональные жители Индостана, туземцы далеких архипелагов были вовлечены в игру «больших белых господ», для которых они были еще более дешевым и охотно пускаемым на ветер расходным материалом, чем собственные подданные.

Англия и Франция использовали новую войну для продолжения своего бескомпромиссного спора. Туманный Альбион со времен противостояния с умелыми и богатыми голландцами значительно окреп, обзавелся мощным флотом и колониями. Темой неторопливых бесед у камина стало противоборство принца Руперта и де Рюйтера, обросли легендами и небылицами походы Дрейка и Рейли. XVIII век стал временем борьбы с новым соперником, не менее гордых островитян жаждущим золота и славы. Во время Семилетней войны чопорный Лондон и блистательный Версаль оспаривали друг у друга право хозяйничать в Северной Америке и Индии. И окутанная пороховым дымом Европа, где под писк флейтуз и мерный рокот барабанов маршировали нанятые на английское золото батальоны Фридриха II, была лишь фоном для разворачивающейся колониальной борьбы.

Франция начала проявлять интерес к далекой и экзотической Индии уже в XVI веке. Во времена Франциска I купцы из Руана снарядили два корабля для похода в восточные страны. Они покинули Гавр, чтобы бесследно исчезнуть. Потом Франция забурлила гугенотскими войнами, и там стало не до заморской торговли. Более организованный характер проникновение в регионы, богатые пряностями и другими дорогостоящими товарами, приобрело в эпоху кардинала Ришелье. При его покровительстве была создана французская Ост-Индская компания, которая, подобно английской и голландской структурам, должна была сосредоточить в своих руках торговлю с Востоком. Однако на пути развития колониальной экспансии встала Фронда, и государственное финансирование компании прекратилось. Только когда утихли толчки внутригосударственных потрясений, Франция смогла сосредоточить усилия на далеких странах.

Теперь главным вдохновителем и движителем восточной и всей заморской экспансии в целом был правая рука Людовика XIV, фактический глава правительства, Жан Батист Кольбер, чьи заслуги перед королевством Золотых лилий трудно переоценить. Он реорганизовал влачащую жалкое существование Ост-Индскую компанию в новую корпорацию под названием «Компания Восточных Индий». Экзотические пряности и другие товары уже текли в Европу, превращаясь в плотно набитые золотые сундуки. Франции, как и соседним государствам, необходимо было принять активное участие в столь выгодном деле. Кольбер был мастером убеждения и человеком стратегического ума, что весьма помогло при сборе и концентрации стартового капитала – Людовик XIV пожертвовал на предприятие 3 млн. ливров. Крупные вклады осуществляли вельможи и купцы. В 1664 г. компания, наконец, была основана уже на государственном уровне с капиталом в 8 млн. ливров. Ей были предоставлены широкие права и полномочия, в том числе монопольное разрешение на торговлю на восток от мыса Доброй Надежды. Первым президентом новой компании стал сам Кольбер.

Хотя Франция явно опоздала к старту в деле торговли с Востоком, новое предприятие начало развиваться стремительно, получая поддержку непосредственно со стороны двора. Уже в 1667 году в Индию отправляется первая экспедиция под командованием Франсуа Карона, которой в 1668 году удается достичь цели и основать первую французскую факторию на полуострове Индостан в районе Сурата. В следующие годы число опорных пунктов в Индии неуклонно возрастало. В 1674 году компании удалось получить от султана Биджапура территорию, на которой была основана наиболее крупная колония – Пондишери. Вскоре именно она стала фактическим административным центром всех французских колоний в Индии, перехватив эстафету у Сурата. В Пондишери наряду с огромным рынком вовсю функционировали ремесленные и ткацкие мастерские. К концу XVII столетия Франция располагала довольно обширным количеством анклавов в этом регионе, однако все они были разбросаны на большой территории и поэтому являлись автономными.

Однако совсем скоро выяснилось, что стабильное торгово-финансовое существование Французской Индии утратило положение «тихого бизнеса». И проблема была не в местных враждующих и интригующих между собой султанах, раджах, туземных князьках и прочих руководителях «среднего и низшего звена». Французы были вовсе не единственными белыми людьми в Индии. Начавшие на полвека ранее свой колониальный марафон, Англия и Голландия уже прочно пустили свои корни в этой восточной стране. Вовсе не праздный туризм подвигнул амстердамских и лондонских дельцов освоить пути в Индийский океан, в чьей немалой акватории уже было тесно и этим почтенным господам. Поэтому появление новых желающих откусить щедро приправленный пряностями, нафаршированный дефицитными в Европе товарами индийский пирог воспринималось англичанами и голландцами без малейших признаков энтузиазма. Торговые компании этих стран, являющиеся государством в государстве, были вовлечены в упорную и бескомпромиссную борьбу, бесцеремонно толкались локтями и, не особо задумываясь, применяли кулаки. Благо в Европе они пускались в ход не менее охотно. Уже в августе 1693 году во время войны Аугсбургской лиги Пондишери был осажден голландцами и после двухнедельной осады вынужден был капитулировать. По условиям мира Франции вернули ее самый крупный анклав в Индии и вскоре он опять процветал.

Активное противоборство развернулось в здешних землях и водах во время войны за Австрийское наследство 1744–1748 гг. К началу конфликта французы располагали в Индийском океане сильной эскадрой из десяти кораблей, но воспользоваться своим преимуществом не смогли. Французская Ост-Индская компания великодушно заключила с английскими коллегами перемирие, дескать, в Европе война, а у нас бизнес. Англичане охотно согласились, зная о скором прибытии подкреплений из метрополии. В тексте перемирия подчеркивалось, что оно распространяется только на корабли и вооруженные контингенты английской компании, но не на правительственные силы. В 1745 году в Индийский океан прибыла английская эскадра, начавшая охотиться на французские торговые корабли. «Партнеры по бизнесу» притворно выражали сочувствие и сдержанно возмущались, при этом разводили руками: это ведь не мы, а правительство, не понимающее тонкостей деловых отношений. Губернатор принадлежавшего французам острова Иль-де-Франс (Маврикий) Бертран де Ла Бурдонне, имевший в распоряжении корабельное соединение, плюнул наконец на липовое и ставшее абсолютно формальным перемирие и в сентябре 1746 года высадил десант у Мадраса, которым владели англичане. Осада длилась пять дней, после чего британский анклав капитулировал. Вместо того чтобы разрушить Мадрас, нанеся сокрушительный удар по английской торговле в Индии, или полностью изгнать просвещенных мореплавателей из города и сделать ее уже французской колонией, Ла Бурдонне ограничился выкупом в 9 млн. фунтов стерлингов деньгами и 13 млн. фунтов товарами. Вскоре пострадавшая от штормов французская эскадра вернулась в Европу. Губернатор Французской Индии Жозеф Дюплекс обоснованно посчитал действия Ла Бурдонне недостаточными и, заняв Мадрас, приступил к его укреплению. Подписанный в 1748 году Аахенский мир возвращал границам владений статус-кво – город вернули в обмен на крепость Луисбург в Канаде. Английская Ост-Индская компания продолжала укрепляться на полуострове, тогда как ресурсы французов были весьма ограниченными.

Новых Кольберов не было и не предвиделось, Людовик XV проводил время в охотах, балах и беззаботном общении с метрессами. По-хозяйски распоряжалась при дворе фаворитка короля мадам Помпадур. При внешнем сиянии и блеске Франция хирела, а вместе с ней таяла и ее колониальная империя.

Конфликт из-за Аркота

Роберт Клайв

Окрепшая английская Ост-Индская компания расширяла сферу своего влияния. Пушки Семилетней войны еще не загрохотали в Европе, зато вдали от нее конкурирующие стороны уже в открытую скрещивали шпаги. В 1751 году французы решили активно вмешаться в борьбу туземных группировок за власть. Это было время очередного и довольно частого в здешних землях междусобойчика, когда за власть на юго-западе Индостана боролись двое набобов. Летом 1751 г. маркиз Шарль де Бюсси, располагая примерно 2 тысячами воинов – вооруженными туземцами и небольшим французским контингентом – выступил на подмогу Чанде Сахибу, «кандидату от правильной партии», который осадил в Тричинополи своего оппонента, проанглийски настроенного Мохаммеда Али. Присоединение французского отряда довело бы численность армии Сахиба до 10 тыс. человек и резко повысило бы его шансы на успех. Этот фактор имел бы серьезные последствия для позиций английской Ост-Индской компании, и роль простого наблюдателя явно ее не устраивала.

Из британского форта Сент-Дэвид, расположенного южнее Пондишери на берегу Бенгальского залива, вышел вооруженный отряд с припасами для своего индийского протеже. В составе отряда находился молодой человек по имени Роберт Клайв. Про этого джентльмена, чьи ближайшие потомки, вдохновленные произведениями Киплинга, «понесут тяжкое бремя» диким и не очень ордам, следует сказать пару слов. Мистер Клайв начинал свою карьеру в Ост-Индской компании простым конторским писарем. Родился в 1725 г., 18-летним юношей был направлен в Индию. В 1746 г. вступил добровольцем в войска Ост-Индской компании и принимал участие в боевых действиях против французов. Когда в воздухе вновь отчетливо запахло смесью пороха и стали, он в 1751 г. вновь поступил на военную службу. Клайв имел репутацию тяжелого и склонного к вспышкам гнева человека – спокойная конторская жизнь с изучением глубины чернильницы привлекала его гораздо меньше, нежели походы по тропическим джунглям. Преодолев несколько сот километров по труднопроходимой местности, отряду удалось достигнуть Тричинополи. На месте выяснилось, что положение местного гарнизона, насчитывающего не более 1600 человек, оставляет желать лучшего. Клайву поручили вернуться в Сент-Дэвид и доложить о бедственном состоянии дел. Неутомимый англичанин совершает обратный марш-бросок и успешно возвращается в форт.

Клайв предложил губернатору план выхода из кризиса. Вместо того чтобы вновь пробираться через джунгли к расположенному в глубине территории Тричинополи, оптимальным вариантом было нанести удар по непосредственным владениям Чанды Сахиба – городу Аркоту, почти в ста километрах от Мадраса. План Клайва был одобрен, и под его команду поступило почти 300 солдат-европейцев и 300 сипаев. Отряд располагал тремя полевыми орудиями. 1 сентября 1751 г. британцы подошли к Аркоту, но только для того, чтобы обнаружить, что местная власть вкупе с гарнизоном разбежалась кто куда. Над новым дворцом Чанды Сахиба был поднят стяг Мохаммеда Али, а Клайв начал готовиться к возможному отражению приходящих в себя туземцев.

Схема осады Аркота

Сахиб с энтузиазмом клюнул на нехитрую уловку – перспектива утраты собственного дворца со всем добром были аргументом существенным. Он отрядил в Аркот своего родственника Резу Сахиба вместе с 4 тысячами воинов и 150 французами. 23 сентября эта армия уже подошла к городу. Клайв дал противнику сражение на узких и забаррикадированных улицах, где погибло много французов, а затем, имея очень ограниченные силы, не стал играть в герцога Мальборо и укрылся в цитадели, которую Реза Сахиб начал осаждать. Осада была длительной: из Пондишери прибыли французские орудия вместе с расчетами и начали регулярную бомбардировку позиций Клайва, но тот не сдавался и производил вылазки. Вскоре до осаждающих начали докатываться слухи о том, что на помощь британцам идет маратхский раджа с почти 6 тысячами воинов, и эти известия вынудили Резу Сахиба предпринять 24 ноября решительный штурм, который был успешно отбит. После 50-дневной осады индийцы и французы свернули лагерь и отступили. Победа у Аркота высоко подняла престиж Англии и самого Клайва. Местные раджи и князья крепко призадумались на предмет, кто из белых пришельцев более сильный, безжалостный и удачливый. И пока что англичане сохраняли уверенное первенство. В 1752 году Чанда Сахиб скоропостижно скончался, и его место беспрепятственно занял Мохаммед Али. Следует отметить, что в Европе в это время между Францией и Англией формально был мир.

Бенгальский кризис

Сирадж-уд-Даул перед английскими позициями

Позиции английской Ост-Индской компании неуклонно крепли, хотя конкуренция с французами больше походила на вооруженный до зубов нейтралитет. Не все было просто и в отношениях с местной индийской знатью, чьи настроения были далеки от постоянства. В 1756 году накалилась обстановка в Бенгалии. Ранее англичане могли там торговать беспрепятственно, однако новый набоб Сирадж-уд-Даул решил внести некоторые поправки. Получив сведения о весьма объемных прибылях английских и других европейских торговых компаний, обогащающихся буквально у него под носом, не выплачивая с этого никаких налогов, правитель Бенгалии лишился покоя и начал вынашивать планы привлечения злостных неплательщиков к ответственности.

Деловые люди, до которых дошли сведения о некотором беспокойстве набоба в отношении количества их доходов, тоже начали волноваться и от греха подальше стали укреплять форты и торговые фактории. Причем делали это не только англичане, но и французы. Сирадж-уд-Даул всполошился: мало того что европейцы собирали щедрые барыши в его стране, так еще и посмели возводить укрепления, которые можно использовать для военных действий. Набоб потребовал прекратить самовольную фортификацию. Французы, поворчав, согласились, а вот англичане, чьи экономические позиции в Бенгалии были более прочными, отказались ослаблять свои укрепления в Калькутте. Джентльмены искренне считали, что там, где развевается флаг Святого Георгия, не место каким-то жалким претензиям местных князьков, пусть это и их, местных, земля.

Видя упорство англичан, Сирадж-уд-Даул решил внести ясность в возникшие разногласия. Во главе сильного военного отряда он подошел к Калькутте, окружил принадлежавший британцам Форт-Уильям и потребовал его капитуляции. После двухдневной осады фактория сдалась. Всех европейцев арестовали и поселили в местную тюрьму. Было жаркое тропическое лето и в ближайшую ночь часть узников, плотно сосредоточенных в тесном помещении, умерли от удушья и тепловых ударов. Для индусов такая практика содержания под стражей была нормой, но они не рассчитали, что для европейцев местный климат гораздо менее комфортен. Вполне вероятно, что набобу даже не сообщили, в каких условиях разместили пленных англичан. Тем не менее история имела весьма бурное продолжение. 16 августа 1756 г. известие о фактическом изгнании британцев из Калькутты в сильно разукрашенном виде достигла Мадраса. Местное руководство, задыхаясь от жары и гнева, постановило восстановить колониальный порядок на территории компании и объяснить местным невеждам, как дорого и, главное, опасно обижать благородных джентльменов. Для обучения тонкостям хороших манер были привлечены 600 вооруженных европейцев из числа собственных вооруженных сил Ост-Индской компании, три роты армейской пехоты и 900 сипаев. Руководил экспедицией недавно вернувшийся из Англии обласканный после Аркотской виктории Роберт Клайв. Погрузившись на корабли, англичане начали свой поход. 2 января 1757 г. они подошли по реке Хугли (один из притоков Ганга) к Калькутте. Была произведена высадка на берег, индийский гарнизон при приближении британцев оперативно спасся бегством.

Практичным англичанам было мало восстановить свои позиции в Бенгалии – местный правитель со своими совершенно возмутительными попытками контролировать тамошний Ост-индский бизнес был для них помехой. Клайв укрепился и привел в порядок укрепления Калькутты и Форт-Уильяма. Сирадж тем временем немного поостыл и предложил англичанам компромиссное решение проблемы: сохранить их торговлю в неприкосновенности взамен на смену местного английского губернатора. Однако сосредоточение под своей командой армии почти в 40 тыс. человек придало ему уверенности, и набоб во всеоружии приблизился к Калькутте. 5 февраля 1757 года, когда стало уже очевидным, что фаза переговоров осталась позади, Клайв решил атаковать первым. Имея в распоряжении более 500 пехотинцев и артиллеристов, около 600 вооруженных моряков из экипажей кораблей, почти 900 сипаев, британский командующий атаковал вражеский лагерь. Попытка контратаки индийской кавалерии окончилась провалом, войска набоба были расстроены, однако наступивший плотный туман помешал Клайву развить успех, и он был вынужден отойти на исходные позиции.

Это не совсем удачное предприятие тем не менее оказало впечатление на Сираджа, и он вновь заговорил о предоставлении Ост-Индской компании торговых привилегий. Для пущего миролюбия он приказал своей армии отойти от Калькутты. Пока оба предводителя соревновались друг с другом в тонком искусстве плетения интриг и поиска выгоды там, где ее на первый взгляд нет, уже разгоревшаяся в Европе Семилетняя война докатилась и до далекого Индостана. Активизировались французы, стремящиеся сполна получить выгоду из англо-бенгальского конфликта. Эмиссары французских компаний и государственных структур вовсю занимались агитацией среди местной знати, призывая прогнать «жадных англичан». Насколько были подвержены этому досадному пороку «великодушные французы», эмиссары скромно умалчивали. Стремясь ограничить активность конкурентов, Клайв захватил расположенный в 32 км северней Калькутты город Чанданнагар, являющийся французским опорным пунктом.

Заговор

Роберт Клайв вскоре пришел к очевидному выводу, что возникшую проблему в Бенгалии надо решать кардинально, то есть изгнать французов и тогда уже на свежую голову разбираться с местными. Все попытки убедить набоба в том, что с французами надо что-то делать, не дали результата. Сирадж был вовсе не глуп и отчетливо видел преимущество своего положения во время конфликта белых пришельцев. Набоб старательно старался сохранить приемлемые отношения с обеими сторонами. Ситуация повисла в воздухе. И тут Клайв получил сведения, что не все так просто в окружении самого Сираджа. Правитель Бенгалии пришел к власти благодаря выбору предыдущего набоба, своего деда, который назначил его своим преемником в обход нескольких других старших родственников. И родственники эти вовсе не были преисполнены радости от такого выбора. Недовольство оформилось в заговор, центром которого являлся дядя набоба, Мир Джафар, занимавший весьма полезную должность казначея всей армии. Англичане и заговорщики вскоре вступили в контакт: Клайв начал рискованную игру и пообещал Мир Джафару всяческую помощь в избавлении не разделяющего «европейские ценности» племянника. В ожидании путча английские войска были приведены в боевую готовность, а для ускорения процесса Клайв написал Сираджу резкое письмо, угрожая войной. Расчет делался на то, что набоб вынужден будет дать сражение, во время которого и совершится ускоренная процедура отстранения от занимаемой должности.

Плесси

Схема битвы при Плесси

12 июня Клайв, квартировавший в отбитом у французов Чанданнагаре, наконец, смог выступить на север – подошло подкрепление из Калькутты. В распоряжении у него находилось более 600 европейских солдат, 170 артиллеристов, обслуживающих 10 полевых орудий, и 2200 сипаев и других вооруженных туземцев. Уже находясь в походе, Клайв получил новые подробности кипевших при дворе набоба страстей. Выяснилось, что, с одной стороны, Сирадж попытался договориться с «оппозицией», а с другой – не было известно, достигли ли стороны компромисса и какова позиция дядюшки Мир Джафара. Только потом выяснилось, что тот твердо решил свергнуть племянника и вел переговоры с ним, только чтобы усыпить бдительность.

Клайв собрал своих офицеров на военный совет с предложением обдумать дальнейший план действий. Большинство высказалось за прекращение операции и отступление в Калькутту – по имевшимся сведениям противник располагал от 40 до 50 тыс. человек и несколькими десятками орудий. Тем не менее, несмотря на итоги голосования, Клайв отдал приказ готовиться к походу. 22 июня 1757 года его армия подошла к деревне Плесси. Британцы оборудовали свои позиции среди манговой рощи, окруженной глинобитной стеной и рвом. В центре находился охотничий домик, в котором Клайв оборудовал свою штаб-квартиру. Сирадж уже несколько дней квартировал со всей армией в укрепленном лагере в Плесси. Данные о численности его войск разнятся – можно уверенно сказать, что в распоряжении набоба имелось не менее 35 тыс. человек (20 тыс. пехоты и 15 тыс. конницы), вооруженных широкой номенклатурой самого различного оружия: от фитильных ружей до мечей и луков. Артиллерийский парк насчитывал 55 орудий. В сражении принял также участие небольшой французский контингент под командованием шевалье Сен-Фреза: около 50 человек, в основном канониры, располагавшие четырьмя легкими полевыми пушками. Этим французам удалось спастись из взятого англичанами Чанданнагара, и они были полны решимости взять реванш. Позиции набоба располагались возле реки Хугли и были оборудованы земляными укреплениями. Противоборствующие стороны разделяла ровная местность с несколькими искусственными прудами.

На рассвете 23 июня войска Сираджа начали выдвижение в сторону манговой рощи, где находились английские позиции. Свои орудия индийцы перевозили на больших деревянных платформах, которые тащили волы. Англичан впечатлило количество войск противника, заполонивших всю долину. Колонна, возглавляемая Мир Джафаром, опасно охватила английский правый фланг. Клайв, до сих пор не знавший о позиции главного «оппозиционера», написал тому письмо с требованием встречи, в противном случае угрожая заключить мир с набобом.

Однако сражение уже началось. В 8 утра французские орудия Сен-Фреза открыли огонь по англичанам, и вскоре к ним присоединилась вся индийская артиллерия. Потеряв несколько десятков человек, британцы укрылись в роще. Их противники, ошибочно полагая, что войска Клайва отступают, подошли поближе и тут же начали страдать от меткого английского ружейного и артиллерийского огня. Пушечная дуэль продолжалась несколько часов, однако огонь индийцев был неприцельным и больше вреда наносил манговым деревьям. Мир Джафар на связь не выходил, и Клайв принял решение обороняться на своих удобных позициях до ночи, а потом отступить.

Однако в ход сражения вмешалась погода – начался тропический ливень. Индусы предпочитали держать порох в открытом виде и вскоре он основательно промок. Англичане же укрыли свои боеприпасы просмоленной парусиной, поэтому, когда дождь утих, огневое преимущество прочно перекочевало к войскам Клайва. Преданный набобу полководец Мир Мадан попытался организовать массированную кавалерийскую атаку на англичан, однако в самом начале был сражен картечью, и эта затея окончилась неудачей. Вскоре набобу сообщили, что другой лояльный ему военачальник Багадур аль-Хан, зять Сираджа, смертельно ранен. В этот момент только конница Мир Мадана и французы вели активные боевые действия, а почти две трети индийской армии просто топтались на месте. К окруженному заговорщиками набобу спешили гонцы с «правильными» донесениями, суть которых сводилась к тому, что все плохо и пора бы уже спасаться. Добрый дядюшка настойчиво советовал Сираджу оставить армию и отступить в столицу, город Муршидабад. В конце концов, набоб сломался и в сопровождении 2 тыс. своих гвардейцев покинул место сражения. Контроль над армией полностью перешел к «оппозиции».

От взгляда британцев не ускользнул тот факт, что на той стороне что-то происходит: часть индийский войск начала отступать к лагерю, контингент Мир Джафара вообще не предпринимал активных действий. Самое ожесточенное сопротивление оказывали французы, методично ведущие огонь из своих пушек. Они же отступили последними, заняв новые позиции уже на земляных укреплениях индийского лагеря и вновь открыв огонь. Сен-Фрез не понимал причины внезапного и беспорядочного отступления войск набоба и требовал от своих союзников массированной контратаки. При поддержке немногочисленной, но эффективной французской артиллерии она бы имела крупные шансы на успех, однако вовлеченные в заговор командиры-индусы попросту игнорировали призывы Сен-Фреза. Пока происходила эта словесная перепалка, Клайв, убедившись, что угрожавшая его правому флангу колонна принадлежит Мир Джафару и ничего не предпринимает, приказал атаковать по всей линии. Индийский лагерь был подвергнут интенсивному обстрелу, и там вскоре началась паника, хотя стихийное сопротивление войска набоба еще оказывали. Многочисленные стрелки вели огонь из фитильных ружей по наступающим англичанам, солдаты Сен-Фреза не покидали своих позиций. Однако к этому моменту общее руководство войсками было утрачено, и они начали в спешке и беспорядке покидать лагерь. Французы держались до последнего, пока под угрозой окружения не вынуждены были оставить свои орудия и отступить. К пяти часам вечера лагерь был взят. Англичанам досталась огромная добыча, множество вьючных животных, включая слонов, и вся артиллерия. К Клайву, наконец, доставили послание Мир Джафара со всяческими изъявлениями лояльности. Его контингент, занимавший самые угрожающие для британцев позиции, не принял никакого участия в бою.

Сражение при Плесси обошлось англо-индийским войскам в 22 человека убитыми и около 50 ранеными. Потери армии набоба Клайв оценивал примерно в 500 человек. Успех Клайва было трудно переоценить – фактически этот событие передавало под контроль англичан всю Бенгалию и наносило серьезный, даже смертельный удар по позициям французов в этом регионе. Вскоре Клайв публично подтвердил полномочия Мир Джафара как нового набоба Бенгалии. Оказавшийся без какой-либо поддержки Сирадж бежал к своему родственнику, являвшемуся родным братом Мир Джафара. Вскоре свергнутого правителя просто зарезали, а труп выставили на публичное обозрение. Оказавшийся у власти Мир Джафар попытался вновь лавировать, заигрывая уже теперь с голландцами. Английской администрации надоела такая многовекторность своего протеже, и Джафара окружили многочисленные английские советники и консультанты. Он скончался в 1765 году, лишенный какой-либо поддержки своих подданных. После него независимость Бенгалии носила лишь формальный и декоративный характер.

Англичане и французы после Плесси с переменным успехом еще неоднократно скрещивали шпаги на просторах Индостана, а в 1761 г. Пондишери, главный оплот Золотых лилий в Индии был взят штурмом. С тех пор никто не оспаривал английское доминирование в этих землях. По условию Парижского мирного договора, завершившего Семилетнюю войну, Франция лишилась львиной доли своих колоний: были потеряны Канада, ряд островов в Карибском море и Французская Индия. Немногочисленные французские анклавы продолжали существовать на Индостане, однако они уже не играли никакой решающей роли.

Автор Денис Бриг

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: