В XIX веке рассадником либерализма и прочего нигилизма был Петербург. В петербургских салонах обсуждали – на тот, прежний манер – «рашку» и ватников. Москва была куда консервативней. Москва еще из себя «рашку» не вытравила, и ватник, чтоб хотя бы добежать до нужника, изредка надевала.
Вот как, например, видный публицист Владимир Мещерский описывал Петербург второй половины XIX века: «Отличительная черта Петербурга, как всем слишком хорошо известно, увы, есть его духовная беспочвенность: в Петербурге – и это бросалось в глаза всем, даже иностранцам, мало-мальски изучавшим его сравнительно с Россией, – вы замечаете всего резче дух безнародности, дух безыдеальности, дух безверия в самых разнообразных проявлениях... Полное отрицание государственных, народных и церковных основ... Создалось в Петербурге слово «чернь», изобретенное интеллигенцией для клеймения народа».
Или другой пример. Есенин в 1917 году пишет поэту Ширяевцу: «Бог с ними, этими питерскими литераторами... Об отношениях их к нам судить нечего, они совсем с нами разные... Мы ведь скифы, приявшие глазами Андрея Рублева, Византию и писания Козьмы Индипоклова с поверием наших бабок, что земля на трех китах стоит, а они все романцы, брат, все западники, им нужна Америка, а нам в Жигулях песня да костер Стеньки Разина».
Прошло 100–150 лет, и ситуация изменилась с точностью до наоборот.
Писатель Евгений Водолазкин, живущий в Петербурге, автор прекрасного романа «Лавр», любимый ученик Лихачева, исследователь древнерусской литературы, говорил мне не так давно, что в его кругу украинский вопрос не вызывает ни у кого желания поссориться – все по сути согласны.
Все – не буду говорить «за Россию» (не уверен, что Женя хотел бы в таких пафосных категориях осмыслять происходящее) – все за здравый смысл.
Мы выступали с Женей в Лондоне, и на вопрос по поводу Украины он в своей мягкой, истинно питерской манере сказал: «Есть вещи, по поводу которых не стоит иметь какое-то оригинальное мнение. Если 2 млн человек хотят в Россию – как мы можем им отказать?»
Из Питера же пришло известие: кто-то спросил у Татьяны Москвиной (мало кого так тошнит, например, от нацболов, как ее, и от меня лично ее тоже подташнивает), что там Питер думает про Украину, имея в виду весь их прекрасный круг: Крусанов, Носов, Секацкий – ну, вы понимаете, тех самых людей, которых ватниками даже последний либеральный идиот назвать не сможет.
Москвина, как мне пересказали, говорит: «А что нам думать? Мы тут имперские фундаменталисты, никаких причин для споров не имеем».
Все эти московские «марши мира» – их в Питере представить нельзя. Ну разве что из пятидесяти мелко покрошенных человек.
Понятно, что 150 лет назад столица была в Петербурге, а теперь она в Москве, в столицу съехалась всякая шваль отовсюду.
Всё так, всё так. Но есть ведь и какие-то другие причины, да?
Источник: Блог Захара Прилепина
