Сделать стартовой  |  Добавить в избранное  |  RSS 2.0  |  Информация авторамВерсия для смартфонов
           Telegram канал ОКО ПЛАНЕТЫ                Регистрация  |  Технические вопросы  |  Помощь  |  Статистика  |  Обратная связь
ОКО ПЛАНЕТЫ
Поиск по сайту:
Авиабилеты и отели
Регистрация на сайте
Авторизация

 
 
 
 
  Напомнить пароль?



Клеточные концентраты растений от производителя по лучшей цене


Навигация

Реклама

Важные темы


Анализ системной информации

» » » Сто русских полководцев Часть 18

Сто русских полководцев Часть 18


13-01-2014, 20:41 | Открываем историю / Изучаем историю | разместил: Moroz50 | комментариев: (0) | просмотров: (3 275)
Плеве Павел Адамович
Плеве
Павел Адамович
30 мая 1850 – 28 марта 1916

Сражения и победы

Русский военачальник, один из выдающихся полководцев Первой мировой войны. 

Блестящий тактик, П.А. Плеве был приверженцем энергичных действий, мастером маневра и флангового удара. Он стал «палочкой-выручалочкой» Русского фронта: для выправления критической ситуации его неизменно посылали в самые горячие точки.

 

Родился в семье дворян Петербургской губернии евангелистско-реформаторского вероисповедания, образование получил в Варшавской классической гимназии. В 1868 г. поступил в Николаевское кавалерийское училище, и в 1870 г. закончил его по 1-му разряду с занесением на мраморную доску. В офицеры (корнеты) произведен в 1870-м и выпущен в лейб-гвардии Уланский его величества полк. В 1874 г. получил чин поручика и поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил (полный курс) в 1877 г. также по 1-му разряду. Учитывая трудность этого результата, можно сделать вывод о незаурядных дарованиях молодого офицера. В том же году за отличия в учебе он был произведен в штаб-ротмистры. Участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., причем за отличия в боях с турками Павла Адамовича наградили орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом и орденом Св. Станислава 2-й степени с мечами.

После войны до 1880 г. служил в Болгарии, а с 19 августа по июль 1881 г. осуществлял командование 2-м эскадроном лейб-гвардии Кирасирского его величества полка. В 80-е годы XIX века П.А. Плеве (с 1882 г. - полковник) занимал ряд командных и штабных должностей. В 1890-е годы являлся командиром 12-го драгунского Мариупольского полка, занимал пост окружного генерал-квартирмейстера штаба Виленского военного округа, должность начальника окружного штаба.

С 23 июня 1895 г. генерал-майор П.А. Плеве - начальник Николаевского кавалерийского училища, а с 30 июня 1899 г. - 2-й кавалерийской дивизии. С 20 ноября 1901 г. генерал-лейтенант П. А. Плеве - начальник войскового штаба войска Донского, а с 7 марта 1905 г. - комендант Варшавской крепости. Генерала угнетала новая должность, он всеми силами стремился в строй, и в том же году 4 июля был переведен на пост командира 13-го армейского корпуса.

6 декабря 1907 г. помощник командующего войсками Виленского военного округа П.А. Плеве был произведен в генералы от кавалерии, и с 17 марта 1909 г. занимал ответственный пост командующего войсками Московского военного округа.

Ко времени начала мировой войны за его плечами был пятилетний опыт руководства войсками округа. Павел Адамович широко занимался общественной и благотворительной деятельностью: состоял помощником попечителя бесплатной лечебницы военных врачей, являлся почетным членом Императорского Московского общества воздухоплавания. Павел Адамович был хорошим семьянином: имел жену (супруга православная, в девичестве Сухомлинова), дочерей Ольгу и Екатерину (1881 и 1886 гг. рождения) и сына Николая (1892 г. рождения). Дети вероисповедания православного. Сам генерал незадолго перед смертью также принял православие. Характеризовался Плеве всегда исключительно положительно, «беспорочно».

генерал пехоты Ауффенберг
Главный оппонент Плеве в Галицийской битве генерал пехоты Ауффенберг,
командующий 4-й австро-венгерской армией

 

В ходе мобилизации на базе управления Московского военного округа началось формирование 5-й армии - ей предстояло войти в состав Юго-Западного фронта, сосредоточив главные силы в районе Ковель - Холм - Брест-Литовск и участвовать в одном из важнейших сражений - Галицийской битве. Главным «оппонентом» русской 5-й армии была 4-я австро-венгерская под командованием генерала пехоты М. Ауффенберга, к которой с 11-го августа присоединилась группа генерала пехоты эрцгерцога Иосифа-Фердинанда. Противостоявшая армии П. А. Плеве группировка противника насчитывала 202 тыс. военнослужащих, т. е. значительно превосходила 5-ю армию (147 тыс. человек) в живой силе, а также имела преимущество в артиллерии.

Из-за поражения соседней 4-й армии под Красником главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта с целью оказания помощи ее левому флангу приказал 5-й армии повернуть на запад (прежним курсом был юг), чем ставил Плеве в крайне неблагоприятное положение. В частности, ему предписали выполнять две задачи, разделив свои корпуса на две группы (25-19-й и 5-17-й).  В результате, к полю сражения они подошли отделенными друг от друга, растянувшись на 100-110 км. Левый фланг армии открылся

13 августа правое крыло 5-й русской армии столкнулось с наступавшим левым 4-й австро-венгерской армии, и произошедшее между ними сражение получило название Томашевского. В тяжелых условиях превосходства противника и в позиционном, и в количественном отношении, ведя бои в полуокружении, корпуса армии П. А. Плеве нанесли войскам австрийцев ряд поражений (уничтожение 15-й пехотной дивизии у Лащова; разгром 39-й гонведной дивизии у Тарнаватки и др.) и, маневрируя, вышли из-под удара противника.

Известный военный историк русского зарубежья генерал-лейтенант Н.Н. Головин впоследствии отмечал: такой отход «отнюдь не являлся вынужденным отступлением; это был отрыв от противника, возвращавший сохранившей свою полную боеспособность армии свободу маневра».

 

Он называл марш-маневр войск Плеве после Томашевского сражения

одним из самых трудных и в то же время самых искусных армейских маневров во всей истории Мировой Войны.

 

В тяжелой оперативной обстановке Плеве требовал активности от своих корпусных командиров. Сознавая тяжелое положение армии, он докладывал главнокомандующему армиями Юго-Западного фронта Н. И. Иванову: «будем бороться до последней крайности».

На втором этапе Галицийской битвы (Городокское сражение) 5-я армия двумя своими частями выполняла разные задачи: правой (25-й и 19-й армейские корпуса) содействовала 4-й армии, левой (5-й, 17-й и кавалерийский корпуса) - 3-й. Выход сил П. А. Плеве на коммуникационные пути противника привел к тому, что австрийское командование сочло за благо прекратить бои и отойти за реку Сан. 27 августа русские войска вошли в Томашев (захватив свыше 1 тыс. пленных), а на следующий день 5-й армейский корпус армии Плеве нанес поражение группе эрцгерцога Иосифа Фердинанда (прикрывающей тыл 4-й армии). Ставя задачу командирам, Павел Адамович подчеркивал: «самым неотступным и решительным образом преследовать противника, особенно гнать его конницей, что возможно отрезывать и окружать».

генерал пехоты эрцгерцог Иосиф Фердинанд
Генерал пехоты
эрцгерцог Иосиф Фердинанд, командующий армейской группой в Галицийской битве

 

Итогом операций русских войск 21-30 августа стал разгром 1-й австро-венгерской армии и группы эрцгерцога Иосифа-Фердинанда, отступление под угрозой окружения 4-й, 3-й и 2-й австро-венгерских армий, в чем огромная заслуга П.А. Плеве. Маневр двумя группами корпусов разорвал связность австрийского построения и сорвал замыслы противника поддержать правый фланг 1-й австро-венгерской армии. Как впоследствии отмечалось в Стратегическом очерке войны 1914-1918 гг.: «искусные и настойчивые действия 5-й армии в тыл австрийцам, действовавшим против 4-й и 3-й армий… привели к тому, что 27 августа противник дрогнул перед 4-й и 9-й армиями, а 30 августа - и перед 3-й армией».

В тяжелейшей, почти безнадежной для его армии обстановке начала Галицийской битвы (как в развертывании, так и численности войск) Плеве не растерялся, сумев переломить ход событий в свою пользу. Волевой и энергичный генерал не снимал руку с «пульса» боев, решительно реагировал на стремительно менявшуюся обстановку: «Ген. Яковлеву (командир 17-го армейского корпуса. - Прим. авт.) … предписываю Вам во что бы то ни стало отбросить австрийцев для завершения удачной операции. Выжидательные действия неуместны, требуются решительные. Доносите чаще. Ген. Плеве». Другой яркий пример: «…держаться на позиции за рекой Войславкой, непременно охранять шоссе Красностав - Холм… Удержать эту позицию до подхода прочих сил армии... Ген. Горбатовскому и Литвинову приказано решительным ударом разбить противника в окрестностях Toмaшовa… Ген. Плеве». Требование к корпусным командирам действовать во фланг и тыл противника содержат и многие другие документы за его подписью периода Галицийской битвы.

В условиях начавшегося окружения его армии Павел Адамович не выпустил управление из рук, упорно борясь с противником за инициативу, нашел применение коннице: образовав сводный кавалерийский корпус (один из первых в русской армии в Первую мировую войну), нанес им удар в тыл 4-й австрийской армии, использовал 5-ю Донскую казачью дивизию и 2-ю бригаду 1-й Донской казачьей дивизии для обеспечения благополучного отхода войск после Томашевского сражения. Именно кавалерийская разведка 5-й армии вскрыла изменение плана сосредоточения австрийских войск. Ряд важнейших решений Плеве осуществил, отталкиваясь от этой информации.

Приветствовал Павел Адамович и разумную инициативу подчиненных: «Красностав, генералу Зуеву… немедленно наступайте самым энергичным образом на Замостье. При удаче преследуйте неотступно, решительно, кавалерию в возможно большем количестве направляйте для преследования, куда окажется по обстановке выгоднее, а при возможности - в общем направлении на Томашев… Генерал Плеве».

Павел Адамович требовал постоянно поддерживать связь, но так как она нередко прерывалась, командующий стал рассылать доверенных лиц на наиболее ответственные участки сражения. Задачей их было, не мешая командирам управлять войсками, постоянно информировать штаб армии обо всех интересующих его деталях.

Избежать катастрофы на северном фасе Галицийской битвы удалось во многом именно за счет грамотных действий Павла Адамовича, ставших классикой отечественной военно-исторической науки. Так, военный историк А.К. Коленковский подчеркивал: несмотря на «желание 19, 5 и 17-го корпусов перейти в наступление, только трезвая оценка военно-хозяйственного положения этих корпусов армейским командованием принуждает к отходу, но только для пополнения и приведения себя в порядок для нового наступления». В ходе же Городокского сражения, писал он, когда атаки 4-й и 9-й русских армий не привели к успеху, «решительный успех дали действия корпусов 5-й армии».

Участник Галицийской битвы генерал-лейтенант Я.К. Цихович применительно ко второму наступлению весьма точно подметил, что: «…5-я армия помогла одной половиной своих сил 4-й и 9-й армиям, и другой половиной 3-й и 8-й армиям, применяя маневр глубокого движения обеими своими половинами в эксцентрических направлениях. Хотя, таким образом, операция 5 армии развивалась в двух направлениях, но была объединена одной мыслью командарма».

Н.Н. Головин называл Плеве «выдающимся командующим армией». Причем метко отметил такую его черту, как справедливое признание заслуг подчиненных: «генерал Плеве преклонялся перед доблестью и решительностью, проявленными генералом Горбатовским в Томашевском сражении, и был преисполнен благодарности по отношению к нему, что и выразил ему лично на свидании со всеми командирами корпусов…»

За успешные действия своих войск П.А. Плеве 18 сентября 1914 г. получил орден Святого Георгия 4-й степени - высшую военную награду России.

В ходе Лодзинской операции группировка Плеве (5-я и временно подчиненная ему 2-я армии) позволила ситуацию под Лодзью переломить в пользу русских войск. Попытка немцев повторить самсоновский «Танненберг» провалилась. Павел Адамович еще раз подтвердил репутацию полководца, воюющего не числом, а умением: его армия к началу операции была самой малочисленной в составе фронта, что не помешало ей сыграть ключевую роль в сражении.

 

Как писал начальник штаба германского Восточного фронта Э. Людендорф: «крупная оперативная цель - уничтожить русских в излучине Вислы - не была достигнута». Вместо окружения русских войск под Лодзью противнику пришлось спасать свои корпуса.
В тактическом плане генерал Плеве вновь показал себя как сторонник маневра, активных действий, в том числе на флангах. Павел Адамович решительно парировал атаки немцев, более того, они вынуждены были сами переходить к обороне или даже отступать, неся значительные потери. Деятельность Плеве была высоко оценена как русскими военачальниками, так и противником. Так, генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего Ю.Н. Данилов его действия назвал «единственно возможными» в сложившейся ситуации. Э. Людендорф впоследствии отмечал: «25-й резервный корпус с находившимися при нем частями был отрезан и атакован с юга частями 5-й русской армии».
А. Нокс (представитель британской армии при русском командовании) писал:
Именно Плеве со своей 5-й армией спас 2-ю от надвигавшейся катастрофы… на походе к нему подскакал офицер, ординарец от Шейдемана (командующий 2-й армией. - Прим. авт.), и взволнованно воскликнул: «Ваше пр-во, 2-я армия окружена и принуждена сдаваться!». Плеве в продолжение одной - двух секунд молча смотрел на молодого человека из-под своих густых, нависших бровей и затем сказал: «Вы прибыли, мой милый, играть трагедию или с докладом? Если у вас есть донесение, то доложите его начальнику штаба, но помните - не разыгрывать трагедий, а то я посажу вас под арест.
Отдала должное действиям талантливого полководца и отечественная военно-историческая наука. Г.К. Корольков отмечал: «Плеве удивительно верно оценил обстановку и стремился оттеснить противника дальше на запад, так как только этим в полной мере обеспечивался фланг 2-й армии… Получавшиеся разрывы фронта не пугали, так как подвижность войск гарантировала своевременность противодействия вторжения в такой прорыв…» Д.Н. Рыбин также подчеркивает: «5-я русская армия, как железный клин, врезалась между заходящими флангами немцев и не позволила им сомкнуться». А.А. Керсновский писал: «Стойкость войск и энергия командовавшего 5-й армией генерала Плеве предотвратили катастрофу, и немцы из обходящих сами оказались обойденными».
Именно после Лодзинской битвы Павел Адамович заслужил славу мастера кризисных ситуаций, о котором вспоминают в тяжелой оперативной обстановке. Директивы генерала пронизаны требованиями «держать связь», «энергично атаковать», «активно применять конницу», «энергично наступать», «действовать самым решительным образом». Именно его действиям Лодзь обязана спасением, а ударная группа немцев - котлом. Плеве прекрасно понимал: только нерешительность, неумение ориентироваться в быстро меняющейся обстановке современной войны, невладение ситуацией со стороны командования фронта не позволили тактическому успеху перерасти в оперативный, а возможно, и в стратегический.
Решительно и результативно действовал П.А. Плеве в боях 1915 г. – Праснышском сражении 7 февраля - 17 марта, весенне-осенних операциях в Прибалтике.
В ходе зимнего Праснышского сражения русские войска одержали решительную победу над равноценным противником. Значение этого успеха трудно переоценить: в значительной мере были устранены последствия неудачного Августовского сражения. Первоначальные успехи германцев в Августовской операции над 10-й армией сменились их поражением от войск 12-й армии П. А. Плеве - не зря французы впоследствии именовали зимний Прасныш «русской Марной».
Плеве в очередной раз подтвердил репутацию решительного военачальника. Директивы его традиционно выдержаны в активно-наступательном духе. Так, командир 2-го Сибирского армейского корпуса генерал от инфантерии А. В. Сычевский получил от Павла Адамовича 13-го февраля указание «не выпустить отступающие от Прасныша части противника и захватить пути отступления его от Прасныша на северо-восток и север». 
В тактическом аспекте командарм стремится осуществлять фланговые удары и атаковать коммуникации противника. Например, 11-го февраля приказ Плеве корпусному командиру гласил: «после переправы вашего корпуса через реку Оржиц целью действий должны быть не город Прасныш, а неприятельские войска, которые необходимо атаковать во фланг и тыл» (выделено авт.).
Деятельность русского командования в операции заслужила высокую оценку как в отечественной военно-исторической науке, так и со стороны руководства противника.
Портрет генерала от кавалерии П.А. Плеве - командующего 5-й армией. 1914 г.
Центральный государственный архив кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга

В качестве первого примера можно назвать высказывание известного военного историка генерала от инфантерии А.М. Зайончковского: «...в действиях западной группы русских войск можно отметить один положительный факт - это все большее и большее вкоренение в привычку частных начальников отвечать на удар контрударом. Праснышская операция является в этом отношении положительным образцом». Полковник А. Борисов писал: «успех русских войск в этой операции наряду с другими факторами расстроил германский план весенней кампании 1915 г.».

Германское же командование в лице Э. Людендорфа, фиксируя «энергичные контратаки» русских и «значительные потери» своих войск, подчеркивало: «наши войска получили от русских урок». Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман отметил факт охвата с фланга и обхода немцев со стороны русских под Праснышем.

Именно действия П.А. Плеве дали значительный тактический выигрыш русской армии и позволили в целом в неудачном для России 1915 г. сохранить на северо-западе стабильное и прочное положение.

После начала германского наступления в Прибалтике (апрель 1915 г.) для стабилизации обстановки было переброшено управление 12-й (позже 5-й) армии во главе с П.А. Плеве. Войска под его руководством противостояли противнику в Митавско-Шавельской и Виленской операциях, боях под Двинском.

Германское командование отдало должное русскому полководцу, стоявшему во главе 5-й армии. Э. Людендорф в начале Митаво-Шавельской операции отметил искусный удар на Ошмяны, вынудивший отступить 6-ю немецкую резервную дивизию, долгие и ожесточенные бои за предмостные укрепления Двинска и Якобштадта. М. Гофман также подтвердил «энергичную оборону» русских в Митаво-Шавельской операции.

Отечественные военные историки тоже отдали дань боевой деятельности Павла Адамовича в Прибалтике. И.И. Ростунов отмечал применительно к Митаво-Шавельской операции: «Плеве, весьма здраво оценив обстановку, разгадал этот замысел (маневр двойного охвата немцев. - Прим. авт.). Он отдал приказ о немедленном отходе, чтобы вывести войска из-под ударов врага». Г. К. Корольков, говоря об отходе 5-й армии в июле-августе 1915 г., подчеркивает: это «показывает гражданское мужество Плеве, так как мало было генералов, способных принять решение, идущее вразрез с требованиями Ставки «ни шагу назад»».

 

Обращает на себя внимание быстрота, с которой Плеве оценивал обстановку и принимал решения, что особенно важно при парировании ударов противника. Так, чтобы проанализировать донесения, прийти к верному заключению о главном ударе немцев в первый день сражения под Шавли (1 июля) и принять адекватные меры, генералу понадобилось всего три часа.

Г.К. Корольков замечает: это «вполне выявляет его умение руководить боем… такая быстрая ориентировка в изменениях обстановки могла быть достигнута только при хорошо поставленной службе донесений и связи. В этом отношении Плеве проявлял удивительную настойчивость и требовательность».

Войска 5-й армии, отходя с рубежа на рубеж, на отдельных участках осуществляли короткие, но энергичные контратаки. Командарм сохранил свои силы и вывел их из-под фланговых ударов превосходящих сил врага. Во время Митаво-Шавельской операции все действия Плеве отличались спокойствием и своевременной распорядительностью при правильном понимании обстановки. Во всем видно стремление противодействовать противнику и сломить его волю.

Особенно впечатляет стойкость и решительность генерала при сохранении Двинска и двинского плацдарма. Как истинный военачальник, он руководствовался стратегическими соображениями и работал на перспективу - этот район требовалось сохранить в расчете на будущее наступление.

В тактическом плане заметно умение командарма оперировать на флангах противника: удержать плацдарм на левом берегу реки у Двинска Плеве смог, действуя на флангах Неманской и 10-й германской армий.

Следует упомянуть и о таланте Плеве - руководителя. Прослужив долгое время в строю и отлично зная солдатскую массу, он приложил все силы для поднятия боевого духа в войсках. Эту цель преследовали речи Павла Адамовича перед прибывающими в Двинск резервами, использование военной музыки. Офицер-гусар В. Литтауэр упоминает проводившийся в Двинске парад, который принимал командующий 5-й армией. Не пустив германцев в Двинск, Плеве во многом предотвратил возможное неблагоприятное развитие оперативной обстановки на русском ТВД, заложив фундамент для последующих операций. Двинский фронт в конфигурации, созданной П. А. Плеве, продержался 2,5 года - до начала 1918 г.

6 декабря 1915 г. П.А. Плеве стал главнокомандующим армиями Северного фронта, но, к несчастью, ненадолго - по состоянию здоровья 10 февраля 1916 г. его ос¬вободили от командования.

Блестящий тактик, Павел Адамович был приверженцем энергичных действий, мастером маневра и флангового удара, более того, стал по сути дела «палочкой-выручалочкой» Русского фронта: для выправления критической ситуации его неизменно посылали в самые горячие точки. Так было 7 ноября 1914 г., когда ударная группа германского генерала Р. Шеффера-Бояделя вышла на южную окраину Лодзи. В 1915 г. в Прибалтике также удалось сохранить фронт во многом благодаря усилиям Плеве. Причем нельзя забывать: Первая мировая - война нового типа, сразу поставившая исключительно жесткие требования к командному составу. Павел Адамович, человек уже солидного возраста, проявил себя лучше многих, более молодых военачальников, достойно и грамотно руководя вверенными силами и средствами.

С именем П.А. Плеве связаны не только победы русского оружия, но и яркие страницы в области военного искусства.

 

Так, он эффективно применял конницу, пример тому - действия 5-й армии в Галицийской битве, Лодзинском сражении. В Митаво-Шавельской операции организовал рейд в тыл германцев перед Митавой. М. Позек, начальник штаба 1-го германского кавалерийского корпуса во время боев в Прибалтике, отметил успех вылазки: «телефонная сеть… была разрушена на большом протяжении по фронту и в глубину, а подвоз продовольствия к 2-й и 6-й кавалерийским дивизиям прерван на 24 часа». Грамотно использовал Павел Адамович армейскую конницу и в начале сентября 1915 г. под Двинском, парируя движение сильной неприятельской кавалерии с пехотой и артиллерией. Заметим: подобное новаторство генерала имело место во время войны, которая привела к свертыванию кавалерии как одного из важнейших родов войск. Плеве, в отличие от многих военачальников (причем не только в русской армии) нашел ей применение в новых условиях.
Показал себя генерал и сторонником борьбы за фланги. Примером служат действия его армии во второй фазе Галицийской битвы, в Лодзинской операции, Праснышском сражении, боях в Прибалтике. Павел Адамович учил и подчиненных действовать аналогичным образом. Так, в телеграмме командующему 4-й армией генералу Эверту от 22 ноября 1914 г. он упоминал о приказе своему командиру корпуса генералу Горбатовскому атаковать противника во фланг.
Наиболее эффективными мерами срыва вражеских замыслов Плеве считал активные, энергичные действия, широкий маневр силами и средствами. Вместе с тем он старался беречь по мере возможности войска, не ставя их на грань уничтожения, иллюстрацией чему служат действия командарма после Томашевского сражения, в Митаво-Шавельской операции. Однако это сочетается с упорством в необходимых случаях, как во время того же Томашевского сражения и обороны Двинска.
Умело оперирует генерал с резервами, определяет им место в общевойсковом бою. Так, еще не закончилась активная фаза Лодзинской битвы, как он начал формировать сильные армейские резервы во 2-й и 5-й армиях, не останавливаясь перед ротацией фронтовых частей. А в Митаво-Шавельской операции генерал проводил перегруппировки в связи с изменением обстановки, и перемещаемые части своевременно перекрывали пути наступления противника.
Приветствовал Павел Адамович и технические новинки, являясь сторонником современной войны. В конце зимней Праснышской операции в распоряжение штаба 12-й армии (г. Ломжа) передали противоаэропланную батарею капитана В.В. Тарновского. Плеве и его начальник штаба посетили новое противовоздушное средство, и подробно ознакомились со свойствами батареи и предполагаемыми способами стрельбы. Именно командование 12-й армии высоко оценило первые успехи русских зенитчиков, наградив Тарновского и других офицеров орденами. При организации противовоздушной обороны Двинска Павел Адамович вновь привлек отлично себя зарекомендовавшую батарею.
Использовал командарм и бронесилы. В Лодзинской операции
20 ноября 1-я автомобильная пулеметная рота была расставлена в засады по дорогам в прорыве между 5-й армией и левым флангом 19-го корпуса у Пабьяниц. На рассвете 21 ноября пятью бронеавтомобилями были уничтожены два полка немецкой пехоты, прорвавшиеся в охват левого фланга 19-го корпуса…
В феврале 1915 г. броневики врывались в боевые порядки наступающей германской пехоты и в упор расстреливали ее, а при отступлении немцев из-под Прасныша содействовали развитию успеха: «В ночь с 12 на 13 февраля 1915 г.… пройдя маршем 120 верст, отряд 1-й автопулеметной роты из 4 пулеметных и одного пушечного автомобиля ворвался на укрепленную позицию немцев у с. Добржанково. Потеряв три машины со всею прислугою, расстрелянными с 30 шагов, занял два моста, отрезав путь отступления немцев». В результате подошедшим 2-му и 3-му Сибирским стрелковым полкам сдалась бригада немцев!

Во всех случаях речь идет не просто о новаторстве, а, что куда важнее, эффективном применении новых боевых средств. Современной войне, какой она уже являлась, требовались именно такие военачальники - грамотные, твердые, спокойные и инициативные. Такие - как Павел Адамович Плеве.

Николай II, Император Всероссийский в рескрипте на имя П. А. Плеве: «В запечатленных неизменною доблестью наших войск исторических боях 1914 и 1915 годов - под Холмом, Ярославом, Варшавою, Лодзью, в Риго-Шавельском районе и под Двинском, вы явили все необходимые качества решительного, настойчивого и мужественного военачальника».

А. Нокс, генерал-майор британской армии: «Плеве принадлежал… к школе Мольтке и обладал логическим умом и железной волей».

Ю.Н. Данилов, генерал от инфантерии: Плеве - человек «с верным военным пониманием и солдатским сердцем».

М.К. Лемке, офицер Ставки Верховного Главнокомандующего: «Плеве считается лучшим из командующих армиями».

П.А. Плеве: «бить противника, преследовать его самым настойчивым, беспощадным образом, если можно, не выпустить его, а взять или уничтожить, вообще проявить крайнюю энергию».

 

 

Олейников А.В., д.и.н., к.ю.н.

Брусилов Алексей Алексеевич
Брусилов
Алексей Алексеевич
19 (31) августа 1853 – 17 марта 1926

Сражения и победы

Русский и советский военачальник, герой Первой мировой войны, генерал от кавалерии. После революции перешел на сторону советской власти.

Именно этого человека чаще всего вспоминали в советское время и вспоминают сейчас, когда речь заходит об истории Первой мировой войны. Именем генерала назвали одну из ярких операций этого периода - «Брусиловский прорыв» 1916 года.

 

Биография Алексея Алексеевича Брусилова довольно типична для военных людей его поколения. Он родился сразу же после трагичной для России Крымской войны (1853-1856), получил военное образование в ходе реформ военного министра Д.И. Милютина (1874), отличился на полях русско-турецкой войны (1877-1878), ставшей для него единственным опытом боевых действий, и с этим багажом пришел к Первой мировой войне. В списках российского генералитета начала ХХ века А.А. Брусилов отличался тем, что был одним из немногих генералов, достигших высокого чина, не имея высшего военного образования.

Родился Брусилов 19 августа 1853 г. в Тифлисе в семье генерала. В своих воспоминаниях он так описывает родителей и детские годы: 

«Мой отец был генерал-лейтенант и состоял в последнее время председателем полевого аудиториата Кавказской армии. Он происходил из дворян Орловской губернии. Когда я родился, ему было 66 лет, матери же моей - всего лет 27 - 28. Я был старшим из детей. После меня родился мой брат Борис, вслед за ним Александр, который вскоре умер, и последним брат Лев. Отец мой умер в 1859 году от крупозного воспаления легких. Мне в то время было шесть лет, Борису четыре года и Льву два года. Вслед за отцом через несколько месяцев умерла от чахотки и мать, и нас, всех трех братьев, взяла на воспитание наша тетка, Генриетта Антоновна Гагемейстер, у которой не было детей. Ее муж, Карл Максимович, очень нас любил, и они оба заменили нам отца и мать в полном смысле этого слова.

Дядя и тетка не жалели средств, чтобы нас воспитывать. Вначале их главное внимание было обращено на обучение нас различным иностранным языкам. У нас были сначала гувернантки, а потом, когда мы подросли, гувернеры. Последний из них, некто Бекман, имел громадное влияние на нас. Это был человек с хорошим образованием, кончивший университет; Бекман отлично знал французский, немецкий и английский языки и был великолепным пианистом. К сожалению, мы все трое не обнаруживали способностей к музыке и его музыкальными уроками воспользовались мало. Но французский язык был нам как родной; немецким языком я владел также достаточно твердо, английский же язык вскоре, с молодых лет, забыл вследствие отсутствия практики».

Брусилов А.А.

Сыну потомственного военного была предопределена типичная судьба молодых людей его круга - офицерская карьера. Для потомственного дворянина были открыты двери любой военной школы. Получив хорошее домашнее образование, Брусилов был зачислен в элитный Пажеский корпус на старшие курсы, и в 1872 г. был выпущен прапорщиком в 15-й драгунский Тверской полк, стоявший на Кавказе. Этот полк имел особые традиции. Основанный в 1798 г. как Тверской кирасирский, он вскоре был переформирован в драгунский и принял участие в наполеоновских войнах. Полк отличился в сражении при Аустерлице и в русско-турецкой войне 1806-1812 гг., за отличные действия в Крымской войне (дело при Кюрюк-Дара в 1854 г.) был награжден Георгиевским штандартом. С 1849 г. шефом полка являлся брат императора Николая I великий князь Николай Николаевич-старший, и офицеры полка постоянно испытывали на себе высочайшее внимание, которое нередко сказывалось на их служебном продвижении.

Брусилов участвует в русско-турецкой войне 1877-1878 гг., отличается при штурме крепости Ардаган и взятии Карса, заслужив три боевых ордена. С 1881 г. продолжает службу в офицерской кавалерийской школе Петербурга, растет в чинах до полковника, назначается заместителем начальника школы. По протекции командующего гвардии великого князя Николая Николаевича-младшего (сына шефа Тверского драгунского полка) Брусилов в 1901 г. производится в генерал-майоры, а через год становится начальником школы. В годы русско-японской войны (1904-1905) Алексей Алексеевич успешно руководит учебным процессом и в 1906 г. производится в генерал-лейтенанты. 

Его соратники по генеральскому обществу, окончившие Николаевскую академию генерального штаба, получившие боевой опыт на полях Манчжурии, крайне негативно относились к столь быстрой карьере. Шептались, что своим генеральским чином Брусилов обязан близостью к высшим кругам общества и называли его за глаза «берейтором», хотя в то время редко кто достигал высот, не имея протекции.

Алексею Алексеевичу было тяжело испытывать подобную обструкцию, и он стремился перейти на строевую должность, чтобы иметь возможность доказать свое умение командовать не только школой, но и регулярными войсками. В 1906 г. по протекции командующего войсками Гвардии генерал-лейтенант Брусилов получает в командование 2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию. С этого момента он возвращается на строевую службу. 

Однако и командование гвардейской дивизией, являвшейся образцово-показательной воинской частью, не может устроить Алексея Алексеевича, он хочет получить направление именно в полевые войска. В 1909 г. ставший военным министром В.А. Сухомлинов вспоминает своего бывшего заместителя по Офицерской школе, и Брусилов получает в командование 14-й армейский корпус, расквартированный в Варшавском военном округе. 

Несмотря на хорошее командование корпусом, служба Брусилова в Варшаве не задалась. Причиной этого был скандал, разразившийся среди высшего окружного командования и достигший стен Генерального штаба и лично государя. Вот как рассказывает об этом непосредственный участник событий генерал-лейтенант А.А. Брусилов:

«Я был окружен следующими лицами. Мой ближайший начальник, командующий войсками Варшавского военного округа, генерал-адъютант Скалон. Он был добрый и относительно честный человек, скорее царедворец, чем военный, немец до мозга костей. Соответственны были и все его симпатии. Он считал, что Россия должна быть в неразрывной дружбе с Германией, причем был убежден, что Германия должна командовать Россией. Сообразно с этим он был в большой дружбе с немцами, и в особенности с генеральным консулом в Варшаве бароном Брюком, от которого, как многие мне это говорили, никаких секретов у него не было. Барон Брюк был большой патриот своего отечества и очень тонкий и умный дипломат.

Я считал эту дружбу неудобной в отношении России, тем более что Скалон, не скрывая, говорил, что Германия должна повелевать Россией, мы же должны ее слушаться. Я считал это совершенно неуместным, чтобы не сказать более. Я знал, что война наша с Германией - не за горами, и находил создавшуюся в Варшаве обстановку угрожающей, о чем и счел необходимым частным письмом сообщить военному министру Сухомлинову. Мое письмо, посланное по почте, попало в руки генерала Утгофа (начальника Варшавского жандармского управления). У них перлюстрация действовала усиленно, а я наивно полагал, что больших русских генералов она не могла касаться. Утгоф, тоже немец, прочтя мое письмо, сообщил его для сведения Скалону.

В этом письме я писал Сухомлинову, что, имея в виду угрожающее положение, в котором находятся Россия и Германия, считаю такую обстановку весьма ненормальной и оставаться помощником командующего войсками не нахожу возможным, почему и прошу разжаловать меня и обратно назначить командиром какого-либо корпуса, но в другом округе, по возможности - в Киевском.

Сухомлинов ответил мне, что он совершенно разделяет мое мнение относительно Скалона и будет просить о моем назначении командиром 12-го армейского корпуса, находившегося в Киевском военном округе, что спустя несколько времени и было исполнено.

Не могу не отметить странного впечатления, которое производила на меня тогда вся варшавская высшая администрация. Везде стояли во главе немцы: генерал-губернатор Скалон, женатый на баронессе Корф, губернатор - ее родственник барон Корф, помощник генерал-губернатора Эссен, начальник жандармов Утгоф, управляющий конторой государственного банка барон Тизенгаузен, начальник дворцового управления Тиздель, обер-полицмейстер Мейер, президент города Миллер, прокурор палаты Гессе, управляющий контрольной палатой фон Минцлов, вице-губернатор Грессер, прокурор суда Лейвин, штаб-офицеры при губернаторе Эгельстром и Фехтнер, начальник Привислинской железной дороги Гескет и т. д. Букет на подбор! Я был назначен по уходе Гершельмана и был каким-то резким диссонансом: «Брусилов». Зато после меня получил это место барон Рауш фон Траубенберг. Любовь Скалона к немецким фамилиям была поразительна.

Начальником штаба был, однако, русский генерал Николай Алексеевич Клюев, очень умный, знающий, но желавший сделать свою личную карьеру, которую ставил выше интересов России. Потом, в военное время, оказалось, что Клюев не обладал воинским мужеством. Но в то время этого, конечно, я знать не мог.

Зимой 1912 года я был послан к военному министру с докладом о необходимости задержать запасных солдат от увольнения с действительной службы. В Петербурге я доложил военному министру о положении дел в Варшавском округе, и он нашел необходимым, чтобы я доложил об этом лично царю. Я сказал Сухомлинову, что считаю это для себя неудобным. Но когда он стал настаивать на этом, я ему сказал, что если сам царь меня спросит об этом, я по долгу службы и русского человека скажу ему, что думаю, но сам выступать не стану. Сухомлинов заверил, что царь меня обязательно спросит о положении в Варшавском округе. Но когда я явился к Николаю II, то он меня ни о чем не спросил, а лишь поручил кланяться Скалону. Это меня крайне удивило и оскорбило. Я никак не мог понять, в чем тут дело».

Стараниями военного министра Алексей Алексеевич в 1913 г. был переведен в Киевский военный округ на должность командира 12-го армейского корпуса с производством в генералы от кавалерии. В этой должности Брусилов встретил события лета 1914 г., обернувшиеся для Российской империи трагедией первой мировой войны. Этот период станет взлетом его полководческой карьеры.

 

15 (28) июня 1914 г. мир потрясло известие: во время маневров австрийской армии в городе Сараево членом боснийской националистической организации «Млада Босна» Гаврилой Принципом убит наследник австрийского престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Это событие ненадолго привлекло внимание к проблемам правящего австрийского дома Габсбургов, но после быстрых похорон о несчастном наследнике забыли. Никто не мог догадаться, что сараевские выстрелы окажутся прологом мировой войны.

15 (28) июля, вторник. Вечером телеграф разнес весть: Сербия отклонила ультиматум (с заведомо неприемлемыми, нарушающими сербский суверенитет требованиями Австро-Венгрии), и австрийцы бомбардировали Белград. Война была объявлена. В возможность невмешательства России в конфликт и мирного посредничества со стороны Великобритании уже никто не верил. Дипломатическое противостояние переросло в войну. Реакция России не заставила себя долго ждать. Сербии был немедленно выделен кредит в 20 миллионов франков на три месяца. В будущем Россия оказывала сербам самую деятельную финансовую помощь.

В полночь с 18 (31) на 19 (1) германский посол Пурталес вручил министру иностранных дел России С.Д. Сазонову ультиматум. Германия требовала приостановить все военные приготовления. Остановить запущенную машину мобилизации уже было нельзя. Вечером в субботу 19 (1) августа 1914 г. Германия объявила России войну. Через два дня кайзер объявил войну Франции, 22 (4) августа немецкие войска вторглись в Бельгию. Австро-Венгрия последовала примеру союзницы, и 24 (6) августа заявила о состоянии войны с Россией. Первая мировая война началась.

По бескрайним просторам Российской империи телеграфные провода разносили срочные приказания начальства о приведении войск в боевую готовность. Из Петербурга в штабы военных округов шли депеши с распоряжениями начальника мобилизационного отдела ГУГШ, оттуда шли команды в штабы дивизий, а вскоре командирам полков вручали пакеты с одинаковым содержанием: «Секретно. Полку объявлена мобилизация». В одно мгновение привычное течение времени было нарушено. Мир как бы поделился на две половины: теперь и «до войны». 

Брусилов А.А.

Вся огромная военная машина Российской империи пришла в движение. Железные дороги были забиты двигавшимися во всех направлениях эшелонами. Везли призванных на царскую службу из запаса, перевозили мобилизованных лошадей и запасы фуража. Со складов в срочном порядке выдавались боеприпасы, амуниция и снаряжение.

В ходе мобилизационных мероприятий генерал от кавалерии Брусилов получает назначение на должность командующего 8-й армии. Армия поступает в состав Юго-Западного фронта и направляется на театр военных действий в Галицию.

Согласно плану «А» главным направлением удара русских армий был выбран австрийский фронт. Операция в Восточной Пруссии должна была отвлечь внимание союзника Австро-Венгрии и дать возможность для сосредоточения основных сил для нанесения сокрушительного удара по вооруженным силам Двуединой империи. Против русских австрийцы могли выставить только три полевые армии: 1-ю, 3-ю и 4-ю (2-я армия была переброшена с сербского фронта в Галицию уже в ходе боев). Австро-венгерские войска возглавлял бывший генерал-инспектор австрийских вооруженных сил эрцгерцог Фридрих. По отзывам современников, это был человек довольно посредственных дарований, поэтому, как и в русской армии, вся тяжесть оперативного планирования легла на плечи начальника штаба Франца Конрада фон Хётцендорфа.

В соответствии с планом наступления четыре русские армии должны были нанести поражение австро-венгерским войскам, не дав им отступить к югу за Днестр и на запад к Кракову. Как и в Восточной Пруссии, предполагалось разбить врага охватывающим ударом, который должен был завершиться окружением австрийской группировки в Восточной Галиции. Однако и австрийский штаб разработал наступательные действия с целью разгрома русских армий.  В итоге Галицийская битва превратилась в ряд встречных сражений, которые хоть и происходили независимо друг от друга, составили единый фон общих боевых действий.

Пользуясь растянутым положением корпусов русской 5-й армии, которые должны были смыкаться на одном фланге с войсками 4-й армии Эверта, а на другом - с 3-й армией генерала Рузского, австрийцам удалось сдержать первые атаки русских и потеснить XXV корпус генерала Д.П. Зуева и XIX корпус генерала В.Н. Горбатовского. В то же время вырвавшаяся вперед 15-я австрийская дивизия попала под удар V корпуса, которым командовал генерал А.И. Литвинов. Встречным ударом его корпус полностью разгромил австрийскую дивизию, но, к сожалению, отступление фланговых корпусов заставило П.А. Плеве оттянуть все войска 5-й армии на исходные позиции. В сложившейся ситуации начальник штаба Юго-Западного фронта отдал директиву о начале наступления 3-й и 8-й армий общим направлением на Львов.

 

Командующие армиями - генералы Н.В. Рузский и А.А. Брусилов - стремились опередить друг друга в захвате этого важного в оперативном отношении города. Знакомые по довоенной службе в Киевском военном округе генералы являли из себя полную противоположность друг другу. Н.В. Рузский, имевший за плечами академические знания, боевой опыт, успешно сочетавший эти качества во время работы в составе Военного совета, придерживался методики последовательного наступления, обеспеченного наличием в тылу резервов, в то время как А.А. Брусилов придерживался противоположных взглядов. Учитывая слабость противостоящей австрийской группировки (противник держал на широком фронте всего одну армию), командарм-8 желал активных наступательных действий.

6 (19) и 8 (21) августа обе армии, имея двойное превосходство в силе, начали наступление на огромном пространстве от Луцка до Каменец-Подольска. Направление главного удара было определено для армии Рузского, считавшего для себя основной задачей захватить Львов. В отличие от лесистых северных районов, где действовали 4-я и 5-я армии, на правом фланге Юго-Западного фронта преобладала равнинная местность, ставшая ареной яростных кавалерийских схваток. Начальный этап Галицийской битвы можно назвать лебединой песней русской императорской кавалерии. Здесь, на просторах Галиции, в последней раз грудь в грудь сошлись большие кавалерийские массы, словно воскрешая в памяти знаменитые конные атаки наполеоновских войн.

8 (21) августа 1914 г. у деревни Ярославицы 10-я кавалерийская дивизия генерал-лейтенанта графа Ф.А. Келлера, находясь в разведывательном поиске, обнаружила скопление австрийских войск, угрожавших соседу - 9-й кавдивизии. Граф Келлер решил атаковать противника в конном строю силами 16 эскадронов и сотен. Противнику - 4-й кавалерийской дивизии под командованием генерал-майора Эдмунда Зарембы - ничего не оставалось, как принять встречный бой. Хотя австрийцы обладали численным преимуществом, но более гибкое построение русских эскадронов быстро позволило свести этот фактор на нет. Прошло лобовое столкновение конных масс, построенных в развернутый и сомкнутые строи.

Генерал Брусилов, почти не встречая сопротивления - главные австро-венгерские силы были брошены против Рузского - продвигался в направлении на Галич. Разбив заслон противника на реке Гнилая Липа, 8-я армия совместно с правым крылом 3-й заставила австрийцев отступать по всему фронту. Рузский после суточного отдыха бросил 19 (1) сентября части IX корпуса генерала от инфантерии Д.Г. Щербачева в направление на северные окраины Львова. В то же время А.А. Брусилов, с одной стороны выполняя директиву штаба фронта о помощи Рузскому, а с другой увлекшись преследованием отступающих австрийцев, продвигается юго-западнее корпусов 3-й армии и захватывает Галич.

В штабе Конрада фон Хётцендорфа ситуацию вокруг Львова оценили как критическую. Начальник Полевого штаба австро-венгерской армии отдал приказ сдерживать натиск 3-й и 8-й русских армий и одновременно начать переброску 2-й австрийской армии под командованием генерала Бём-Эрмоли с сербского фронта в Галицию. Но на ход сражений на южном участке Юго-Западного фронта это уже не могло оказать большого влияния.

Оставленные для прикрытия Львова две австрийские дивизии были разбиты войсками XXI корпуса генерала Я.Ф. Шкинского и в панике покинули город. 21 (3) сентября IX корпус Д.Г. Щербачева вошел в брошенный неприятелем Львов.

С 28 (11) сентября началось общее наступление русских армий Юго-Западного фронта.

 

В результате фронт откатился к предгорьям Карпатских гор. Военная сила Австро-Венгрии - главного союзника Германии на Восточном фронте - оказалась подорванной. Потери австрийцев в ходе Галицийской битвы составили от 336 тысяч до 400 тысяч человек, из них 100 тысяч пленными, и до 400 орудий. Юго-Западный фронт потерял около 233 тысяч солдат и офицеров, причем на долю пленных приходится 44 тысячи человек. 

В период Галицийской битвы Брусилов показал себя как мастер маневренной войны. Именно войска его армии добились максимального успеха в проводимой операции за счет искусного маневрирования и своевременного ввода в бой резервов. За успешное руководство войсками 8-й армии в Галицийском сражении А.А. Брусилов был удостоен ордена Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, а в начале 1915 г. он был причислен к императорской свите с присвоением звания генерал-адъютанта. Полководческие заслуги и умение генерала руководить большим количеством войск заставили верховного Главнокомандующего императора Николая II обратить высочайшее внимание на личность Брусилова при поиске кандидатуры на должность главнокомандующего войсками Юго-Западного фронта в марте 1916 г.

Как раз в это время закончилась конференция представителей верховного командования стран Антанты в Шантильи, на которой было принято решение совместными ударами сокрушить военную мощь Германии и Австро-Венгрии в 1916 году. По плану русского командования на лето намечалась грандиозное наступление фронтов. На совещании в Ставке, в апреле 1916 г., Брусилов настоял на том, чтобы его Юго-Западный фронт нанес первый удар по противнику.

Брусилов А.А.

В своих воспоминаниях он подробно останавливается на событиях, предшествовавших наступлению: «11 мая я получил телеграмму начальника штаба верховного главнокомандующего, в которой он мне сообщал, что итальянские войска потерпели настолько сильное поражение, что итальянское высшее командование не надеется удержать противника на своем фронте и настоятельно просит нашего перехода в наступление, чтобы оттянуть часть сил с итальянского фронта к нашему; поэтому, по приказанию государя, он меня спрашивает, могу ли я перейти в наступление и когда. Я ему немедленно ответил, что армии вверенного мне фронта готовы и что, как я раньше говорил, они могут перейти в наступление неделю спустя после извещения. На этом основании доношу, что мною отдан приказ 19 мая перейти в наступление всеми армиями, но при одном условии, на котором особенно настаиваю, чтобы и Западный фронт одновременно также двинулся вперед, дабы сковать войска, против него расположенные. Вслед за тем Алексеев пригласил меня для разговора по прямому проводу. Он мне передал, что просит меня начать атаку не 19 мая, а 22-го, так как Эверт может начать свое наступление лишь 1 нюня. Я на это ответил, что и такой промежуток несколько велик, но с ним мириться можно при условии, что дальнейших откладываний уже не будет. На это Алексеев мне ответил, что он гарантирует мне, что дальнейших откладываний не будет. И тотчас же разослал телеграммами приказания командующим армиями, что начало атаки должно быть 22 мая на рассвете, а не 19-го.

21 мая вечером Алексеев опять пригласил меня к прямому проводу. Он мне передал, что несколько сомневается в успехе моих активных действий вследствие необычного способа, которым я его предпринимаю, то есть атаки противника одновременно во многих местах вместо одного удара всеми собранными силами и всей артиллерией, которая у меня распределена по армиям. Алексеев высказал мнение, не лучше ли будет отложить мою атаку на несколько дней для того, чтобы устроить лишь один ударный участок, как это уже выработано практикой настоящей войны. Подобного изменения плана действий желает сам царь, и от его имени он и предлагает мне это видоизменение. На это я ему возразил, что изменять мой план атаки я наотрез отказываюсь и в таком случае прошу меня сменить. Откладывать вторично день и час наступления не нахожу возможным, ибо все войска стоят в исходном положении для атаки, и, пока мои распоряжения об отмене дойдут до фронта, артиллерийская подготовка начнется. Войска при частых отменах приказаний неизбежно теряют доверие к своим вождям, а потому настоятельно прошу меня сменить. Алексеев мне ответил, что верховный уже лег спать и будить его ему неудобно, и он просит меня подумать. Я настолько разозлился, что резко ответил: «Сон верховного меня не касается, и больше думать мне не о чем. Прошу сейчас ответа». На это генерал Алексеев сказал: «Ну, бог с вами, делайте как знаете, а я о нашем разговоре доложу государю императору завтра». На этом наш разговор и кончился. Должен пояснить, что все подобные мешавшие делу переговоры по телеграфу, письмами и т. п., которых я тут не привожу, мне сильно надоели и раздражали меня. Я очень хорошо знал, что в случае моей уступчивости в вопросе об организации одного удара этот удар несомненно окончится неудачей, так как противник непременно его обнаружит и сосредоточит сильные резервы для контрудара, как во всех предыдущих случаях. Конечно, царь был тут ни при чем, а это была система Ставки с Алексеевым во главе - делать шаг вперед, а потом сейчас же шаг назад».


Всего к началу наступления в 7-й, 8-й, 9-й и 11-й армиях Юго-Западного фронта насчитывалось 603 184 штыка, 62 836 шашек, 223 тыс. бойцов обученного запаса и 115 тыс. безоружных бойцов (не хватало винтовок). На вооружении имелось 2 480 пулеметов, 2 017 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Войска фронта располагали 2 бронепоездами, 1 дивизионом и 13 взводами бронеавтомобилей, 20 авиационными отрядами и 2 бомбардировщиками «Илья Муромец». Противник имел 592 330 бойцов в пехоте и 29 764 бойца в кавалерии, 757 минометов, 107 огнеметов, 2731 орудие полевой и тяжелой артиллерии, 8 бронепоездов, 11 авиационных дивизионов и рот. Таким образом, наступление начиналось в условиях превосходства противника в артиллерии (правда, в австро-венгерских войсках не хватало снарядов). Главными козырями становились внезапность атаки, ее масштабы, превосходство в живой силе, особенно ярко выраженное на фронте 8-й армии. Русская разведка сумела вскрыть расположение противника, но ошибалась в подсчете его сил. Несмотря на то, что австро-венгерское командование перехватило приказ Брусилова о переходе в наступление, принять какие-либо контрмеры оно не смогло.

22-23 мая (4-5 июня) 1916 г. после долгой артиллерийской подготовки (в 7-й армии - двое суток) русские войска обрушились на врага. 23-24 мая (5-6 июня) 8-я армия прорвала позиции австро-венгерских армий: 1-й - у Сапанова, а 4-й - у Олыки. Исключительное значение для успеха имел артиллерийский обстрел, заставивший противника часами не покидать убежища. В ряде мест артиллерия и убежища противника были эффективно поражены русскими химическими снарядами. К вечеру четвертого дня наступления был освобожден Луцк. Командующий 4-й армией эрцгерцог Йозеф Фердинанд был смещен. 

11-я русская армия не смогла прорвать австро-венгерские позиции и противодействовать переброске войск с этого участка под Луцк. Однако южнее успех сопутствовал 7-й армии у Язловца, а 9-й - у Окны. Войска генерала от инфантерии П.А. Лечицкого раскололи надвое 7-ю армию австро-венгров и заставили ее отступать к Станиславову и к Карпатам. 

Брусилов А.А.

Потери 8-й армии за первые три дня наступления достигли 33,5 тыс. человек, 9-я армия потеряла за первый день прорыва более 10 тыс. человек, 7-я за первую неделю - 20,2 тыс., 11-я также за первую неделю - 22,2 тыс. человек. Огромные потери атакующих и отсутствие резервов (резерв фронта был введен в бой на третий день операции, а отправленные из состава Северного и Западного фронтов четыре корпуса еще не были подвезены) не давали возможности развить успех на юге.

Тем временем противник получил первые подкрепления и начал контратаки на р. Стоход. 3 (16) июня 1916 г. решило судьбу дальнейшего развития прорыва Юго-Западного фронта. Если на совещании в Тешене начальник Генерального штаба Австро-Венгрии генерал-полковник Ф. Конрад фон Хётцендорф призывал германцев перебросить все, что можно, на фронт от Бреста до Днестра во избежание разгрома австро-венгерской армии, то новая директива русской Ставки подтвердила наступление Юго-Западного фронта на Ковель и Брест, а Западного - на Кобрин и Слоним. В тот же день было объявлено о прекращении наступления австро-венгерских войск в Южном Тироле.

В результате успешных действий армий Юго-Западного фронта под командованием генерала от кавалерии А.А. Брусилова австрийские войска были вынуждены оставить значительную территорию. Германии пришлось оказывать военную помощь союзнику, отказавшись от активных действий на Западном и Восточном фронтах. Что же касается австрийцев, то после поражения летом 1916 г. они уже не предпринимали активных действий против русских войск до конца кампании.

Прорыв войск Юго-Западного фронта стал последней яркой стратегической операцией русской императорской армии в Первой мировой войне. За успешное руководство войсками фронта генерал А.А. Брусилов был награжден золотым Георгиевским оружием с бриллиантами, а его имя вошло в списки лучших полководцев мировой войны 1914 - 1918 гг.

 

С началом Февральской революции А.А. Брусилов вместе с другими главнокомандующими фронтами поддержал отречение Николая II, искренне считая, перемена руководства государством позволит России победоносно закончить войну. Приняв революцию, Брусилов старался сочетать военное дело с новой действительностью. Он был одним из первых генералов, принявших существование солдатских комитетов, и старался наладить с ними рабочие отношения. Несмотря на потрясавший страну революционный вихрь, Брусилов продолжал готовить свои войска к боевым операциям. 
В мае 1917 г. генерал от кавалерии Брусилов был назначен Верховным Главнокомандующим русскими армиями. До него этот пост в годы войны занимали представители царствовавшего дома (Великий князь Николай Николаевич и сам император Николай II), а с февраля по май 1917 г. - генерал от инфантерии М.В. Алексеев. Теперь перед новым главковерхом революционное Временное правительство поставило задачу провести фронтовую операцию по прорыву вражеского фронта. 
Однако начавшееся в июне 1917 г. наступление Юго-Западного фронта обернулось для русских армий катастрофой. Разложившиеся войска отказывались идти в наступление и заменять товарищей в боевых линиях. Успешные поначалу действия превратились в повальное бегство. Пришлось даже вернуть на фронте смертную казнь, отмененную сразу после свержения самодержавия. 
Видя поражение своих войск и понимая невозможность дальнейшего руководства полностью небоеспособными армиями, Брусилов подает в отставку. Однако глава Временного правительства А.Ф. Керенский имел свои виды на талантливого генерала. Брусилов был назначен военным советником при правительстве. В Петрограде Алексей Алексеевич оказался в водовороте революционных кризисов. Не имея интереса к политике и не желая быть причастным к партийным интригам, Брусилов подает в отставку и переезжает в Москву.
Там он равнодушно переносит известие об Октябрьской революции. В дни вооруженной борьбы в Москве Брусилов отверг предложение возглавить верные Временному правительству части гарнизона и остался сторонним наблюдателем. Во время артиллерийского обстрела он был ранен в своем доме осколком шрапнели. Оправляясь в течение долгого времени от раны, Алексей Алексеевич вел жизнь затворника, редко встречаясь со старыми сослуживцами. 
Раздумья тех дней отразились в его воспоминаниях: «Я больше 50 лет служу русскому народу и России, хорошо знаю русского солдата и не обвиняю его в том, что в армии явилась разруха. Утверждаю, что русский солдат - отличный воин и, как только разумные начала воинской дисциплины и законы, управляющие войсками, будут восстановлены, этот самый солдат вновь окажется на высоте своего воинского долга, тем более если он воодушевится понятными и дорогими для него лозунгами. Но для этого требуется время.
Возвращаясь мысленно к прошлому, я часто теперь думаю о том, что наши ссылки на приказ № 1, на декларацию прав солдата, будто бы главным образом развалившие армию, не вполне верны. Ну а если эти два документа не были бы изданы - армия не развалилась бы? Конечно, по ходу исторических событий и ввиду настроения масс она все равно развалилась бы, только более тихим темпом. Прав был Гинденбург, говоря, что выиграет войну тот, чьи нервы крепче. У нас они оказались наиболее слабыми, потому что мы должны были отсутствие техники восполнять излишне проливаемой кровью. Нельзя безнаказанно драться чуть ли не голыми руками против хорошо вооруженного современной техникой и воодушевленного патриотизмом врага. Да и вся правительственная неразбериха и промахи помогли общему развалу. Нужно также помнить, что революция 1905-1906 годов была только первым актом этой великой драмы. Как же воспользовалось правительство этими предупреждениями? Да, в сущности, никак: был лишь выдвинут вновь старый лозунг: «Держи и не пущай», а все осталось по-старому. Что посеяли, то и пожали!..
…Из всех бывших главнокомандующих остался в живых на территории бывшей России один я. Считаю своим священным долгом писать правду для истории этой великой эпохи. Оставаясь в России, несмотря на то что перенес много горя и невзгод, я старался беспристрастно наблюдать за всем происходящим, оставаясь, как и прежде, беспартийным. Все хорошие и дурные стороны мне были заметнее. В самом начале революции я твердо решил не отделяться от солдат и оставаться в армии, пока она будет существовать или же пока меня не сменят. Позднее я говорил всем, что считаю долгом каждого гражданина не бросать своего народа и жить с ним, чего бы это ни стоило. Одно время, под влиянием больших семейных переживаний и уговоров друзей, я склонился к отъезду на Украину и затем за границу, но эти колебания были непродолжительны. Я быстро вернулся к моим глубоко засевшим в душе убеждениям. Ведь такую великую и тяжелую революцию, какую Россия должна была пережить, не каждый народ переживает. Это тяжко, конечно, но иначе поступить я не мог, хотя бы это стоило жизни. Скитаться же за границей в роли эмигранта не считал и не считаю для себя возможным и достойным».
Литография. Типография М.Д. Сытина. Москва, 1916 г.

Генеральское прошлое послужило причиной ареста Брусилова органами ЧК в августе 1918 г. Благодаря ходатайству сослуживцев генерала, уже служивших в Красной Армии, Брусилов был вскоре освобожден, но до декабря 1918 г. находился под домашним арестом. В это время его сын, бывший офицер-кавалерист, был призван в ряды РККА. Честно сражавшийся на фронтах Гражданской войны, он в 1919 г. во время наступления войск генерала Деникина на Москву попал в плен и был повешен.

По-видимому, гибель сына заставила Брусилова сделать решительный шаг, и он добровольно вступил в Красную Армию. Учитывая большой стратегический и преподавательский опыт бывшего генерала, его назначили председателем «Военно-исторической комиссии по исследованию и использованию опыта войны 1914-1918 гг.».  На этом посту Брусилов способствовал публикации ряда учебных пособий и аналитических работ для командиров молодой армии республики Советов. В 1920 г. он, всеми силами стремясь покончить с братоубийственной гражданской войной, выступил с призывом к офицерам армии барона Врангеля, а потом ко всем офицерам бывшей русской армии с призывом вместе сражаться против общего врага русского народа - панской Польши. В 1922 г. А.А. Брусилов назначается на должность главного кавалерийского инспектора РККА и усиленно занимается возрождением русской кавалерии. На этом посту он проработал вплоть до своей кончины в 1926 г.

Выдающийся полководец Первый мировой войны, Верховный Главнокомандующий русской армии и блестящий военный педагог и теоретик А.А. Брусилов похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве рядом с могилой начальника штаба своего Юго-Западного фронта генерала В.Н. Клембовского.



КОПЫЛОВ Н.А., к.и.н., доцент МГИМО (У), член РВИО

 

Щербачёв Дмитрий Григорьевич
Щербачёв
Дмитрий Григорьевич
6 февраля 1857 – 18 января 1932

Сражения и победы

 

Забытый герой Первой мировой.

Генерал Щербачёв успешно командовал 9-м корпусом во время наступления в Галиции, боев на р. Сан и у Кракова в 1914 г. Во время Великого отступления 1915 г. во главе 11-й армии одержал ряд побед над германскими и австрийскими войсками; только за два месяца (с августа по октябрь) в плен попало более 53 000 солдат и офицеров противника. Добился значительных успехов в период Брусиловского прорыва. В 1917 г. фактически командовал войсками Румынского фронта, достигнув определенных успехов во время июльского наступления.

 

Щербачёв родился 6 (18) февраля 1857 г. в дворянской семье, что уже во многом предопределило его будущее. Он поступил в 3-е Александровское военное училище, откуда был переведен в Михайловское артиллерийское училище - кузницу артиллерийских кадров царской России. Окончив его в 1876 г., получил чин подпоручика и распределение в гвардию - в 3-ю конно-артиллерийскую батарею, откуда ушел в лейб-гвардии конно-артиллерийскую бригаду. В Петербурге он был известен как заядлый участник и частый победитель многих конных состязаний.

В 1884 г. молодой офицер окончил элитную Николаевскую академию Генштаба по 1-му разряду и остался служить в Петроградском военном округе. Интересно отметить, что связь с гвардией у него не прервалась: цензовое командование ротой и батальоном он проходил в лейб-гвардии Егерском полку. В 1903 г. Щербачёв получил чин генерал-майора, будучи назначен командиром лейб-гвардии Павловского полка.

 

Биограф генерала Э.Г. Валь так описывал его характер:

Кто видел Щербачёва как скромного, мягкого, уступчивого члена семьи, не мог его узнать в роли военачальника. Его прямолинейность и твердость не вязалась с его исключительными дипломатическими способностями.

 

Одной из отличительных черт его характера была искренняя религиозность.

Выдвинуться ему удалось в период первой русской революции, когда 9 января 1905 г. он командовал особым гвардейским отрядом, который разогнал демонстрацию на Невском проспекте. Затем он успешно подавил бунт в Кронштадте и лейб-гвардии Саперном батальоне. В то время верность престолу ценилась императором, что в дальнейшем сказалось на карьере Щербачёва. Конечно, подавление революционных выступлений справедливо вызвало ряд нареканий в его адрес. Но важно понимать: во-первых, Дмитрий Григорьевич, был, прежде всего, солдатом и выполнял приказы, а во-вторых, революция началась в разгар неудачной русско-японской войны, что было предательством национальных интересов. В подобной обстановке государство просто обязано сделать все, чтобы обеспечить внутреннюю стабильность.

 

Летом 1906 г. Д.Г. Щербачёв стал начальником 1-й Финляндской стрелковой бригады. В том же году был назначен в Свиту Его Императорского Величества, а в 1907 г. получил должность начальника Николаевской академии Генштаба. После поражения в русско-японской войне началось реформирование армии, которое затронуло и систему военного образования. При Щербачёве произошло обновление курсов, а на преподавательскую кафедру пришли такие талантливые военные теоретики как Головин, Кельчевский, Незнамов. Это усилило военную подготовку офицерских кадров. На посту начальника академии Дмитрий Григорьевич познакомился с известными в будущем французскими генералами (Жоффр, Фош), а также снискал симпатии императора Николая II. 

Вместе с тем он вступил в конфликт с военным министром Сухомлиновым, который досрочно произвел его в чин генерал-лейтенанта. Тем самым Щербачёв автоматически лишался свитского звания (которое не соответствовало новому чину), а значит, и возможности лично общаться с императором. В 1912 г. Щербачёв был отправлен командовать 9-м армейским корпусом, с которым и встретил Первую мировую войну.

Щербачёв Д.Г.

Корпус Щербачёва вошел в состав 3-й армии генерала Н.В. Рузского, которая составляла вместе с 8-й армией А.А. Брусилова левое крыло Юго-западного фронта. В начале августа 1914 г. он начал наступление против ключевых сил австро-венгерской армии. Поскольку противник сосредоточил большую часть своих войск севернее, то там и закипели ожесточенные бои. Первые дни 3-я и 8-я армии продвигались, не встречая сопротивления противника. В действительности австрийцы недооценили наступление русских в этом районе, а потому сосредоточили здесь меньшие силы. Лишь 13-14 (26-27) августа прогремело крупное сражение на р. Золотая Липа: 3-я армия неожиданно для себя столкнулась с противником и, нанеся ему поражение, заставила его отойти. В первый день боев особый успех имел 9-й корпус, а именно его 42-я дивизия, которая разбила вражеский полк, захватив 400 человек пленными и 6 орудий. Войска Щербачёва шли по пятам разбитых австрийцев, захватывая брошенные орудия и зарядные ящики.16 (29) августа началось решительное сражение на р. Гнилая Липа, в котором 3-я армия (при поддержке войск Брусилова) также одержала решительную победу. Корпус Щербачёва доблестно сражался, отбив все атаки противника.

Этот успех открыл дорогу на Львов, а также спутал карты австрийцам, наседавшим севернее на нашу 5-ю армию. Однако генерал Рузский проявил нерешительность: он думал, что противник собирается оборонять Львов, при этом он медлил оказать помощь соседней армии П.А. Плеве, ударив на северо-восток во фланг и тыл бьющимся здесь австрийцам. К сожалению, в годы Первой мировой русское командование очень часто увлекалось захватом географических объектов, забывая о том, что основной целью должен быть разгром вражеских армий.

Пока Рузскому мерещились крупные силы врага во Львове, генерал Д.Г. Щербачёв вышел к городу и занял его 21 августа (3 сентября). Как он вспоминал в дальнейшем: 

 

В минуту получения моей телеграммы, дежурный офицер, разобрав ее, закричал «ура» и кинулся к генералу Драгомирову. По дороге был он встречен шедшим генералом Рузским, который прочтя телеграмму, сказал: «Не может быть, - генерал Щербачёв увлекся»; верно, взято какое-нибудь укрепление, и запретил сообщать телеграмму, кому бы то ни было и передавать ее в ставку. Но когда получена была вторая телеграмма, она была восторженно принята всем штабом и генерал Рузский телеграфировал Государю Императору, что Львов взят войсками 3-й армии, ничего не упоминая, однако, о 9 корпусе, которому принадлежала честь занятия Львова. Трудно описать подъем, бывший в частях корпуса, и как усилилась вера в меня и мое моральное влияние на войска, что очень облегчило мне достижение успеха в последующих боях у Равы-Русской, еще более тяжелых и упорных.

 

Весть о взятии Львова быстро стала самой громкой сенсацией на тот момент. Однако разрекламированная в прессе победа еще не принесла долгожданного разгрома австрийцев. Они по-прежнему продолжали наседать на 5-ю армию, а потому войска генерала Рузского сразу же по взятии Львова были развернуты севернее и получили приказ наступать на Раву-Русскую. В это время и австрийцы перегруппировались, надеясь одержать реванш: они направили два мощных удара по крайним флангам 8-й и 3-й армии. Однако победы им одержать не удалось. 24 августа (6 сентября) началось известное Городокское сражение, где изначально у австрийцев было численное превосходство. Однако в русскую армию прибывали пополнения, да и после занятия Львова наш моральный дух был выше, нежели у деморализованного противника.

3-я армия правым флангом вела наступление на Раву-Русскую, здесь же был и 9-й корпус, который столкнулся с крупными силами противника. Завязались тяжелейшие бои, в ходе которых Д.Г. Щербачёву удалось ежедневно теснить австрийцев, продвигаясь вперед. 11 сентября он атаковал левый фланг позиций у Равы-Русской: огонь нашей артиллерии был настолько силен, что заставил две вражеские дивизии сразу же покинуть окопы, бросая за собой военное имущество. Так, только на участке одной 58-й дивизии за день было взято 53 зарядных ящика, 19 патронных двуколок и до 1100 винтовок. За бои под Львовом и Равой-Русской Щербачёв был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени.

Победа в Городокском сражении и успехи наших войск на других участках галицийского фронта окончательно сломили австрийцев: они начали отступать. Было организовано преследование, однако ввиду отсутствия точных сведений о противнике, усталости войск и все же больших потерь оно свелось к вытеснению противника за р. Сан. Войска 3-й армии (в командование которой вступил генерал болгарского происхождения Радко-Дмитриев) обложили крупнейшую австрийскую крепость Перемышль.

В середине сентября немцы, достигнув больших успехов в Восточной Пруссии, стали перебрасывать основные силы на среднюю Вислу с целью оказать помощь разбитым союзникам, а также развить наступление в направлении Варшавы. В это время 3-я армия разместилась на левом берегу р. Сан, а в тылу 11-й и 9-й корпус вели блокаду одной из крупнейших австрийских крепостей Перемышля, которая была завершена 13 (26) сентября. Войсками (вскоре усиленными 12-м корпусом, 3 тяжелыми и 4 мортирными дивизионами) временно руководил генерал Щербачёв. 21 сентября они начали выдвижение, готовясь к штурму, на котором настраивал Дмитрий Григорьевич. Через два дня нашим войскам удалось перехватить вражескую телеграмму, в которой комендант крепости Кусманек выражал опасение за Перемышль. На следующий день начался штурм, однако лишь немногие части смогли взять рвы укреплений. Времени же на продолжение не оказалось.

К этому времени выяснилось, что австрийцы пытаются начать собственное наступление и вернуть Галицию, а потому войска 3-й армии отошли за р. Сан, сняв блокаду. Начались упорные позиционные бои, когда две наши армии отражали яростные атаки противника. Отличительные особенности подобных сражений - моральное угнетение войск, зарывшихся в землю, и высокие потери при отсутствии видимых результатов. Видимо, поэтому те тяжелые бои, унесшие жизни тысяч наших солдат, выпали из отечественной историографии.

В ночь на 6 (19) октября 9-й корпус опять переправился через эту полноводную реку, скинуть войска Щербачёва в воду австрийцам не удалось. В итоге, отдельные успехи 3-й армии разрушили планы австрийцев. В этом была и заслуга Дмитрия Григорьевича, который умело командовал своим корпусом, одерживая частные победы. Так, в ночь на 17 (30) октября в районе Монастержа он произвел ночную атаку, захватив участок окопов и 500 пленных. В конце октября (после неудачи немцев под Варшавой) австрийцы отступили к Карпатам.

 

В ноябре войска Юго-западного фронта развили наступление в направлении на Краков. Завязались кровавые бои, в ходе которых удалось отбросить противника. Относительно успешно здесь действовал и корпус Щербачёва, который 13 (26) ноября овладел Бохнией, оказавшись вблизи от Кракова. Однако неудачные бои на других участках фронта, большие потери и сильное сопротивление австрийцев заставили командование фронтом приостановиться. В конце ноября уже австрийцы перешли в контрнаступление, которое, однако, было сорвано упорной обороной наших войск и успешным маневром, организованным штабом фронта. В это время усиленный корпус Щербачёва активно оборонялся на р. Дунайце.

Как мы видим, в первые месяцы боев Щербачёв проявил себя как весьма способный командир корпуса. В конце 1914 г. он был произведен в генералы от инфантерии, а в апреле награжден Георгиевским оружием.

К апрелю 1915 г. части 8-й армии Брусилова овладели главным хребтом Карпат, однако ввиду высоких потерь и проблем с обеспечением оружием положение всего Юго-западного фронта в целом оставляло желать лучшего. В это время 5 (18) апреля Щербачёв был назначен командующим новой 11-й армии (два армейских корпуса), которая располагалась слева от армии Брусилова в долине Верхнего Днестра, обеспечивая направление на р. Стрый. Свой военный талант на столь высоком уровне ему пришлось применять в наиболее тяжелый период для русских армий, когда Германия решила перекинуть все силы на восток, чтобы добиться решительной победы над Россией.

19 апреля противник, сосредоточив крупные силы, прорвал наш Юго-западный фронт у м. Горлица. Завязались тяжелейшие бои, в ходе которых 3-й армии потерпела тяжелейшее поражение. Было принято решение отступать, чтобы избежать полного развала фронта. 

 

После ряда тяжелых арьергардных боев 1 (14) мая маленькая 11-я армия с упорными боями отступала за Днестр, сдерживая наступление Южной германской армии генерала Линзингена. Попытки взломать нашу оборону были - хоть и с потерями - отражены. Лишь 7 (20) мая благодаря сильнейшей артиллерии немцы отбросили правый фланг Щербачёва. Они захотели обойти еще и левый фланг, однако контрнаступление спасло ситуацию, а в наших руках оказалось более 3 000 пленных. В конце мая опять сложилось критическое положение, однако на помощь прибыли резервы: части 3-й гвардейской пехотной дивизии и 6-й корпус генерала В.И. Гурко, которые (при поддержке 18-го корпуса) в боях у Журавино отбросили противника, при этом подойдя к г. Стрый и захватив более 13 000 пленных. Именно к этому периоду Щербачёву приписывают фразу: 

 

Не могу дольше держаться, а потому перехожу в наступление.

 

Щербачёв Д.Г.

Вместе с тем в середине июня положение на Юго-западном фронте ухудшилось, что заставило главнокомандующего генерала Н.И. Иванова отдать приказ об отступлении, причем 11-й армии указывалось отойти к р. Стрыпа. Однако в июле-августе основные события развернулись на Северо-Западном фронте: нашим войскам в спешке и тяжелыми боями приходилось выходить из-под удара, покидая русскую Польшу. В Галиции же продолжались бои, однако, меньшего масштаба.

Ситуация изменилась в августе, когда австро-германцы решили вновь начать здесь наступление. Но теперь наши войска проявили себя намного лучше, нежели весной 1915 г. В частности, у Збаража армия Щербачёва нанесла быстрый удар, в ходе которого в наш плен попало 3000 пленных и 30 орудий. Но вскоре по приказу главнокомандующего фронтом она была отведена за р. Серет. После перегруппировки австрийцы вновь попробовали наступать на участке 8-й армии, поставив ее в тяжелое положение. Однако на помощь пришел Щербачёв: в ходе непродолжительного наступления он нанес поражение армии Линзингена, при этом взяв более 35 000 пленных. Осенью 1915 г. 11-я армия также имела ряд частных успешных боевых столкновений.

Всего за период с 17 августа по 10 октября войска Щербачёва пленили 934 офицеров и 52 895 нижних чинов, захватили 36 орудий и 149 пулеметов. На фоне общих поражений на восточном фронте это был весьма серьезный успех, за который Дмитрий Григорьевич был награжден орденом Св. Георгия 3-й ст. причем лично из рук Верховного Главнокомандующего императора Николая II.

Это была действительно заслуженная награда. Вовсе не все командиры корпусов, проявившие себя в боевой обстановке, справлялись с командованием армией. Д.Г. Щербачёву это удалось, что позволяет говорить о военном таланте, признанном и рядом современников. Так, генерал Спиридович, присутствовавший при награждении орденом Св. Георгия 3-й ст., оставил следующую характеристику: «Умный, образованный генерал, хороший человек»; служивший в ставке адмирал Бубнов называл его «выдающимся генералом» и «одним из лучших наших военачальников».

 

Осенью 1915 г. серьезные изменения произошли на Балканах. Болгария выступила на стороне Германии, тем самым обрушив сербский фронт. Угроза полного захвата Центральными державами Балкан и высвобождения сил для операций на других фронтах заставили Ставку всерьез заняться разработкой планов по десантной операции против Болгарии. Для ее проведения у Одессы начали сосредотачиваться корпуса, которые вошли в состав находившейся здесь, в тылу, 7-й армии. Ее командующим и был назначен Щербачёв вместо престарелого генерала Никитина. Будучи поставленным перед столь сложной задачей, Дмитрий Григорьевич начал с улучшения работы штаба, поставив во главе известного ему по академии генерала Н.Н. Головина. В итоге сложился весьма эффективный тандем, просуществовавший до конца войны и ставший залогом будущих побед. Злые языки говорили, будто всю оперативную работу выполнял исключительно начальник штаба, позволяя Щербачёву почивать на лаврах его стратегического таланта, однако важно подчеркнуть следующее. Во-первых, Дмитрий Григорьевич ярко проявил себя как командующий еще до этого, во-вторых, успех таких крупных соединений как армии всегда зависит именно от слаженной и эффективной работы всех начальствующих лиц, в первую очередь командующего и начальника штаба. А потому можно лишь порадоваться, что Щербачёву удалось удачно найти ближайшего помощника, организовать совместную работу, разделив с ним лавры будущих побед. 

Приступив к разработке планов десантной операции, Щербачёв убедился в ее полной бесперспективности. Одновременно против нее высказывались многие в штабе Черноморского флота и в самой Ставке. Начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал М.В. Алексеев также стал склоняться в пользу отказа от этого проекта, сулившего лишь очередные горестные поражения. Отметим, что в отличие от прежнего командования Щербачёв нашел в себе мужество напрямую изложить свои взгляды непосредственному начальству, сначала Алексееву, а затем и Николаю II (который с подачи наших союзников изначально и выдвинул идею десанта). 

 

Причем, как вспоминал генерал Спиридович, император заявил:

Я особенно ценю вас за то, что вы высказали свою точку зрения, не задумываясь над тем, понравится ли она мне или нет.

 

Интересно и то, что тогда же Щербачёв был награжден свитским званием генерал-адъютанта, что возвращало его в Свиту.

После отказа от десантной операции в Ставке решили перекинуть сформированную 7-ю армию на Юго-западный фронт и организовать наступление для того, чтобы оттянуть часть сил противника с сербского фронта. Корпуса Щербачёва вместе с 9-й армией в середине декабря повели наступление у р. Стрыпа, которое окончилось провалом. Свою роль сыграли недостаток снарядов (отсюда и слабость артиллерии), тяжелейшие погодные условия, слабость разведки, а также недостаточность сил, выделенных для нанесения основного удара.

В 1916 г. русское командование планировало провести общее наступление на Восточном фронте. Изначально основной удар должен был произвести Западный фронт, в то время как Юго-западному (во главе с Брусиловым) ставилась второстепенная задача. Общие контуры операции были определены еще в середине апреля. Идея наступления заключалась в массированном применении артиллерии и нанесении сильных ударов на участке каждой армии (тем самым противник вводился в заблуждение относительно истинных намерений русских). Войска Щербачёва должны были наступать в районе р. Стрыпа. 

 

Артиллерийская подготовка началась 22 мая (4 июня), а через два дня войска перешли в наступление. В ходе двухдневных боев была прорвана оборона противника, захвачены пленными 243 офицера, 8711 солдат, а сами австрийцы были отброшены за Стрыпу. Ко 2 июня армия продвинулась на 50 км. Только части двух корпусов захватили 414 офицеров, 17 тыс. солдат, а также 29 орудий. В донесениях противник писал: «прорыв на нижней Стрыпе стал эпидемическим. Если противник прорвался на узком участке фронта, то части примыкавших участков откатывались назад, при этом противник не производил серьезного давления на эти участки; они отходили только потому, что теряли связь с соседями. Так же отдельные высшие командиры принимали преждевременные решения об отступлении, указывая при этом, что удерживать позиции при помощи потрясенных войск невозможно».

Добиться больших успехов и развить дальнейшее наступление в т.ч. ввиду допущенных просчетов Щербачёву не удалось (впрочем, как и другим командующим). Армия перешла к обороне на занятых рубежах, в конце июня отразив контрнаступление противника и взяв пленных. Еще одно наступление было предпринято в конце июля. Тогда 7-я армия вновь нанесла поражение противнику, отбросила его за р. Золотую Липу и овладела Збаражем, взяв в плен более 8000 человек. Однако развить успех было уже невозможно: все силы Брусилов тратил на тщетные попытки овладеть Ковелем.

Очередное наступление Юго-западного фронта началось 18 августа, и здесь снова Щербачёв добился значительных успехов. Он прорвал оборону австрийцев, отбросил их к р. Гнилая Липа (разгромив два корпуса), а сам вышел к Галичу. Лишь подоспевшие германцы сумели остановить 7-ю армию. Так была одержана победа «на двух липах» (имеются в виду реки Золотая и Гнилая Липы), которая заставила германцев задействовать свои резервы, предназначавшиеся для разгрома Румынии. 

 

Как писал историк А.А. Керсновский:

 

13-й австро-венгерский армейский корпус, насчитывавший утром 18 августа в своих 15-й и 36-й пехотных дивизиях 19 000 штыков, к утру следующего дня имел только 1600, и дивизии его сведены были каждая в батальон.

Серьезные бои в сентябре в направлении на Львов не увенчались желаемыми победами, хотя и принесли нашей армии более 2000 пленных.

Возможно, сейчас бы мы помнили Дмитрия Григорьевича как одного из лучших командующих той войны, однако Февральская революция нанесла удар не только по политической системе страны, но и по армии, которая стала разваливаться и выходить из подчинения. В апреле 1917 г. Щербачёв был назначен помощником августейшего командующего армиями Румынского фронта, сосредоточив в своих руках фактически все управление.

Весной 1917 г. он разработал план наступления Румынского фронта, который должен был стать частью общего наступления союзников. Главный удар наносился на реке Серет: крупная группа войск сосредотачивалась на узком 15-километровом фронте. Несмотря на рискованность и противодействие со стороны некоторых румынских политиков, план Щербачёва был утвержден. Наступление началось 11 июля и уже грозило увенчаться успехом, когда на следующий день прибыла телеграмма он военного министра Керенского об остановке ввиду отступления армий Юго-западного фронта. Щербачёв начал перегруппировку к северу. В это время разгромить его армии решили германцы, а именно прославленный фельдмаршал Маккензен. В районе Мэрэшешти завязалось тяжелейшее сражение, в котором удалось остановить противника.

Находясь в Румынии, Щербачёв сохранял определенную автономию от тех политических процессов, которые происходили в России. В начале сентября он вызвал к себе генерала П.Н. Врангеля, опасаясь, что его могут арестовать по делу Корнилова. Как вспоминал Петр Николаевич: «Я не видел генерала Щербачёва с самого начала войны и нашел его значительно постаревшим и, видимо, сильно подавленным. Работа штаба лежала почти исключительно на начальнике штаба генерале Головине, умном и весьма талантливом офицере».

Щербачёв Д.Г.

После Октябрьской революции Щербачёв, выступавший за войну до победного конца и вхождение России в число держав-победителей, фактически отказался подчиняться новой власти. От развала фронт был спасен в первую очередь наличием боеспособных румынских войск, а также энергичностью самого Дмитрия Григорьевича. Так, ему удалось добиться того, чтобы фронтовой комитет отказался признавать большевистскую власть. В конце декабря 1917 г. во время встречи с большевистским представителем некто Коренев пытался организовать покушение на Щербачёва, однако благодаря расторопности свиты оно провалилось.

Первые месяцы после Октябрьской революции Щербачёв старался лавировать, чтобы не допустить развала фронта. Он пытался договориться с самопровозглашенным Украинским народным правительством, затем приступил к формированию национальных частей, которые не оправдали возлагаемых надежд. Однако немецкое наступление продолжалось, Румыния была поставлена на грань катастрофы. Щербачёв начал переговоры с германцами о сепаратном мире, тем самым спасая лицо румынского короля в глазах союзников. После этого он сдал командование и в качестве частного лица уехал жить в замок Гдынце, принадлежащий князю Богдану.

В конце 1918 г. он вел переговоры с союзниками о помощи Добровольческой армии, затем прибыл на Юг России, где содействовал заключению союза между Добровольческой армией Деникина и Донской армией генерала Краснова. В это время он был назначен военным представителем русских армий при союзных правительствах и союзном Верховном командовании. Затем отбыл в Италию, где пытался формировать добровольческие части из русских пленных. По возвращении на Юг оказал влияние на Деникина, чтобы тот признал власть Колчака. Из-за разногласий с Врангелем в 1920 г. вышел в отставку.

В эмиграции Щербачёв поселился в Ницце. Румыны не забыли деятельность Щербачёва в годы Первой мировой, а потому назначили ему пожизненную пенсию. Скончался в 1932 г. Похоронен с воинскими почестями.

 

 

ПАХАЛЮК К., член Российской ассоциации историков Первой мировой войны, руководитель интернет-проекта «Герои Первой мировой»

 

Алексеев Михаил Васильевич
Алексеев
Михаил Васильевич
3 ноября 1857 – 8 октября 1918

Сражения и победы

Один из наиболее талантливых русских генералов Первой мировой войны. Герой Галицийской битвы 1914 г., спаситель Северо-Западного фронта от окружения в 1915 г., начальник штаба при императоре Николае I.

Генерал от инфантерии (1914), генерал-адъютант (1916). Активный участник Белого движения в Гражданской войны. Один из организаторов Добровольческой армии.

 

Михаил Васильевич Алексеев происходил из военной семьи. Его отец Василий Алексеевич начал службу фельдфебелем, был участником Севастопольской обороны, дослужился до майора. Сам М.В. Алексеев получил неплохое образование. Сначала он отучился несколько классов в Тверской классической гимназии, однако из-за финансовых трудностей поступил затем в Московское пехотное юнкерское училище, откуда был выпущен в 1876 г. в чину прапорщика. Уже тогда начали проявляться основные черты его личности, которые будут доминировать всю его жизнь: скромность и религиозность.

Первый боевой опыт Алексеев получил еще в годы русско-турецкой войны (1877-1878 гг.), когда служил в 64-м пехотном Казанском полку. Он стал участником боев под Плевной, состоя полковым адъютантом при штабе отряда генерал Скобелева. Зарекомендовал себя в качестве исполнительного молодого офицера, что после окончания боевых действий позволило ему быстро продвинуться по службе. В 1883 г. он стал штабс-капитаном, а через два года получил в командование роту. Вскоре он поступил в элитную Николаевскую академию Генштаба, которую окончил по 1-му разряду, при этом «за отличные успехи в науках» был произведен в капитаны. После этого Алексеев был назначен в Петербургский военный округ, службу в котором он совмещал с преподаванием в ряде военно-учебных заведений, включая саму Николаевскую академию. Сослуживцы и слушатели академии отмечали его доброжелательность, скрупулезность, ответственность и стремление вникать во все детали. Как вспоминал участник Первой мировой и Гражданской войн донской атаман А.П. Богаевский: «Он искренно хотел и умел научить нас своей скучной, но необходимой для военного человека, науке…. Злейший враг лени и верхоглядства, он заставлял и нас тщательно исполнять заданные работы, не оставляя без замечания ни одной ошибки или пропуска».

В 1894 г. Алексеев был переведен в канцелярию Военно-учетного комитета Главного штаба, где оказался причастен к первым разработкам планов операций против Германии и Австро-Венгрии. Молодой генштабист и профессор, не обладавший серьезными связями,  быстро продвигался по служебной лестнице благодаря своему уму, высокой трудоспособности и прирожденному таланту. Уже в начале 1904 г. Алексеев получил чин генерал-майора. К тому времени он занял должность начальника оперативного отделения генерал-квартирмейстерской части Главного штаба, при этом преподавал в Академии Генштаба, став в июне заслуженным ординарным профессором.

Начавшаяся русско-японская война сильно повлияла на карьеру Алексеева. По собственному почину он отправился на фронт, в конце октября получив назначение генерал-квартирмейстером 3-й маньчжурской армии. Именно здесь Алексеев лицом к лицу столкнулся с такими явлениями как нераспорядительность начальства, паникерство в войсках, подмена настоящей боевой работы постоянными совещаниями по «выработке плана действий». Он увидел также склонность командиров к постоянным отступлениям, что в итоге деморализовало войска. В письмах домой Алексеев основную вину в поражениях русской армии возлагал на генерала Куропаткина: «Наши большие силы парализуются бесконечным исканием плана и в то же время отсутствием ясной, простой идеи, что нужно. Нет идеи, нет и решительности. Колебания и боязнь - вот наши недуги и болезни, мы не хотим рисковать ничем и бьем лоб об укрепленные деревни. Мелкие цели, крупные потери, топтание на месте, противник остается хозяином положения, а быть хозяевами должны были бы и могли бы быть мы».

 

Во время Мукденского сражения Алексеев постоянно выезжал на передовую для организации оперативной связи со штабом, занимался организацией отступления, а также пресекал самовольный отход некоторых частей. Он постоянно находился под огнем противника, рискуя жизнью: так 25 февраля, под ним была убита лошадь. По итогам сражения за свои действия он был награжден Георгиевским оружием с надписью «За храбрость».

После войны карьера Алексеева снова пошла вверх. Сначала он служил обер-квартирмейстером в Главном Управлении Генеральном Штаба, занимаясь вопросами подготовки к будущей войне на западной границе. Здесь генерал попал в круг лиц, близких к начальнику Генштаба Ф.Ф. Палицыну (в нее же входили и многие будущие известные полководцы, такие как С. Марков, Л. Корнилов, И. Романовский).

 

Полковник А.С. Лукомский в воспоминаниях писал о постоянных полевых поездках в целях подготовки приграничных районов к будущей войне:

Отличаясь громадной работоспособностью и пунктуальностью при выполнении работы, генерал Алексеев являлся образцом, по которому старались равняться и другие участники полевых поездок…

 

В 1908 г. Алексеев был назначен начальником штаба Киевского военного округа. Его подчиненный генерал К.М. Адариди отзывался о Михаиле Васильевиче: «Ко всякого рода вопросам он относился всегда чрезвычайно вдумчиво, близко принимал к сердцу интересы других и всегда старался помочь. Сухого, узкого формализма у него не было, он очень широко смотрел на дело… К мнениям людей практики он очень охотно прислушивался».

Алексеев активно работал над планом будущих военных действий против Австро-Венгрии, считая, что именно это направление в случае большой европейской войны должно стать основным. По этому вопросу в 1912 г. он столкнулся с военным министром В.А. Сухомлиновым. Тогда же летом для отбытия строевого ценза он был направлен в Смоленск на должность командира 13-го корпуса. К лету 1914 г. мы видим Алексеева уже как талантливого военного штабиста и теоретика, участника двух войн, человека прогрессивного, обладающего весьма хорошей репутацией в офицерском корпусе, чуждого политики и интриг, связанных со светской жизнью. Ему недоставало командного опыта, однако, особенный характер вскоре начавшегося мирового конфликта потребовал от высших военачальников (командующих армиями, фронтами, чинов Ставки) большой аналитической, системной работы. Мировая война показала, что харизматики, герои прошлых кампаний, рвавшиеся во главе своих дивизий и корпусов в бой (такие, как прославленные генералы Самсонов и Ренненкампф) оказались абсолютно непригодными для серьезной оперативной и стратегической работы, терпя одно поражение за другим.

 

таблица

Запасы в войсках к 25 августа 1914 года

 

В августе 1914 г. с началом Первой мировой войны М.В. Алексеев был назначен начальником штаба Юго-западного фронта, который должен был действовать против Австро-Венгрии. Главнокомандующим фронтом стал генерал Н.И. Иванов, человек во многом пассивный, бывший артиллерист, во время русско-японской войны командовавший корпусом. Однако на общем фоне тот сумел выдвинуться и к 1914 г. занять столь ответственный пост. В результате сложился весьма эффективный тандем, который успешно просуществовал до весны 1915 г.

 

Как писал военный историк С.Г. Нелипович:

М.В. Алексеев прославился в качестве замечательного разработчика как оперативных, так и стратегических операций в 1914 г.

 

Отметим интересный факт, что еще в начале августа, когда шло формирование Ставки Верховного Главнокомандующего, великий князь Николай Николаевич просил назначить Алексеева генерал-квартирмейстером, на что получил отказ.

Начальник штаба Юго-Западного фронта отличался стратегическим мышлением и не чурался черновой практической работы. Как известно в начале Первой мировой войны русское верховное командование планировало начать одновременно два крупных наступления - против Германии и Австро-Венгрии. На последнем направлении сосредотачивались наибольшие русские силы (более 50 %). Ставка разрабатывала также идею наступления на Берлин по кратчайшему направлению (через Познань), а для этого в районе Варшавы сосредотачивала новую армию.


На Юго-Западном фронте предполагалось отрезать врага от Кракова и р. Днестр. Наступление началось 18 августа, с выдвижения вперед 3-й и 8-й армий генералов Рузского и Брусилова. Уже в сентябре австрийцы понесли тяжелейшее поражение, и к 15 сентября отошли за р. Сан. Потери австрийцев составили до 400 000 человек (против наших 230 000), в том числе было взято 100 000 пленных и 400 орудий. Безусловно, одним из основных авторов победы стал генерал Алексеев.
К этому времени ситуация на восточном фронте кардинально изменилась. К середине сентября русские армии Северо-Западного фронта потерпели ряд сокрушительных поражений в Восточной Пруссии и были вынуждены в тяжелом состоянии отступить за реки Нарев и Неман. Германцы же решили перебросить основные силы на помощь австрийцам, начав поспешное наступление на Варшаву. В тот период Алексеев сумел быстро разгадать замыслы противника и организовать фронт на Средней Висле. Уже к середине октября наметился перелом в сражении под Варшавой: германцы фактически потерпели поражение во многом благодаря стратегическому таланту Алексеева и Иванова. Однако продолжить наступление Юго-Западного фронта против австрийцев Ставка не позволила. В декабре 1914 г. широкомасштабные операции приостановились, и стороны перешли к позиционным боям.
В начале 1915 г. Ставка вновь распылила силы на два стратегических направления: Австро-Венгрию и Германию. Германцы подтягивали крупные резервы, в то время как Юго-западный фронт увяз в тяжелых боях в Карпатах. Часть войск фронта была отвлечена на блокаду крупной австрийской крепости Перемышль. Стратегия изматывания противника дала свои результаты, и 22 марта 1915 г. крепость пала. В русский плен сдалось 9 генералов, 2300 офицеров и 122 800 нижних чинов.
фото
Генерал Алексеев с чинами штаба Юго-Западного фронта 1915 г.

Падение Перемышля стало последним  успехом Юго-Западного фронта в бытность Алексеева его начальником штаба. Вскоре генерал был назначен вместо Рузского командующим Северо-Западным фронтом. Ему досталось весьма тяжелое наследство: высокий некомплект в войсках, недостаток снарядов, низкий моральный дух солдат, а также сильный и искусный противник - германцы, которые в 1915 г. решили перенести основные усилия на русский фронт, планируя в ходе решительного наступления вывести Россию из войны. Новый главнокомандующий, прежде всего, стал накапливать резервы.

 

Великий князь Николай Николаевич высоко оценивал организаторские способности Алексеева:

Бывало, что ни спросишь, либо не знают, либо знают что-то, а теперь на все вопросы - точный ответ. Все знает, сколько на фронте штыков, сколько снарядов, сколько в запасе орудий и ружей, продовольствия и одежды. Все рассчитано, предусмотрено... Будешь весел, поговоривши с таким человеком.

 

Однако ситуация ухудшалась. В начале мая немецкая армия Маккензена прорвала позиции русского Юго-Западного фронта у Горлицы. Началось тяжелое отступление, поставившее в критическое положение и армии Алексеева. К середине июня встал вопрос о выводе войск из готовящегося котла. Любая ошибка генерала могла привести не только к тяжелым потерям, но и поражению России в войне.

Генерал Алексеев-2.jpg

Конечно, Алексееву повезло, что германцы недооценили противника и решили разгромить в «польском мешке» сразу несколько армий. Немецкое командование распылило силы, а русский командующий вовремя разгадал планы неприятеля. Ему удалось добиться у Ставки свободы действий, в частности, в вопросе об оставлении Варшавы. Алексеев планомерно выводил свои войска на восток. Конечно, в этот тяжелый период ошибки были неизбежны. Одна из них - решение до конца оборонять крепость Новогеоргиевск - привела, в итоге, к ее сдаче вместе со всем гарнизоном и артиллерией. Но самое главное заключается в том, что в своем руководстве фронтом Алексеев не пошел на поводу панических настроений.

 

В одном из писем домой он писал:

 

Горькую чашу пью я и те, которых я шлю не в бой, а на убой, но я не имею права не сделать этого и без борьбы отдать врагу многое.

 

Так или иначе, к концу августа Алексееву удалось вывести войска и стабилизировать фронт. Германцы одержали крупную победу, но не достигли решающих стратегических целей. 31 августа войска Северо-Западного фронта были разделены на два новых объединения: Северный фронт генерала Рузского и Западный фронт, остававшийся за Алексеевым.

Серьезные перемены произошли в это время и в Ставке. Император Николай II решил занять пост Верховного главнокомандующего, назначив вскоре начальником штаба генерала Алексеева. В целом, это назначение приветствовалось многими офицерами. Так, служивший в Ставке Ф. Кирхгоф писал, что Алексеев «отличился только своим упорным трудом, обладая врожденными военными способностями. И на новом высоком посту он неутомимо работал, почти всего свыше своих сил… Удивительная его память, ясность и простота мысли обращали на себя внимание. Он был далек от карьеризма и работал не за страх, а за совесть». О высоких моральных качествах Михаила Васильевича писал и протопресвитер русской армии Г. Шавельский: он «как и каждый человек, мог ошибаться, - но он не мог лгать, хитрить и еще более ставить личный интерес выше государственной пользы».

 

Когда в апреле 1916 г. Алексеев получил звание генерал-адъютанта, то на поздравления сухо заметил: «Стоит ли поздравлять? Разве мне это надо? Помог бы Господь нам, - этого нам надо желать!».

Став начальником штаба Верховного Главнокомандующего, Алексеев, по сути, сосредоточил в своих руках все реальное управление русскими армиями. Император, как правило, принимал лишь общее участие в разработке операций, влияя лишь на кадровую политику. Начальник штаба обычно ограничивался общими докладами, не всегда посвящая венценосца во все детали. Как считал генерал Деникин: «Такая комбинация, когда военные операции задумываются, разрабатываются и проводятся признанным стратегом, а «повеления» исходят от верховной и притом самодержавной власти, могла быть удачной». Алексеев также стремился наладить более тесные отношения с тылом, активно сотрудничая с представителями общественности (А.И. Гучковым и князем Н.Н. Львовым), при этом стараясь оставаться максимально в стороне от политических интриг и сохраняя доверительные отношения с императором.

Генерал Алексеев-3.jpg
Генерал Алексеев М.В.

С приходом Алексеева изменилось и отношение к союзникам. Как свидетельствовал генерал А.И. Спиридович: «Отношение к союзникам Алексеева было вообще более серьезно и более патриотично, чем у старой Ставки. При великом князе Николае Николаевиче в Ставке союзников «обожали», перед ними распростирались по земле, для них жертвовали своими русскими интересами. И это было все. При Алексееве на союзников стали смотреть деловитее. От союзников, кроме прекрасных слов, стали требовать взаимной и своевременной поддержки, фактической, на деле».

План на 1916 г. Ставка вырабатывала с учетом действий союзников. Основное наступление решено было вести войсками Западного фронта, при этом остальные фронты должны были оказать ему максимальное содействие. Юго-западному фронту А.А. Брусилова предписывалось нанести удар на Луцк. Таким образом, изначальная идея Брусиловского прорыва была выдвинута Алексеевым. Наступление началось 4 июня, и его успех превзошел все ожидания.

Алексеев, который никогда не следовал шаблону, быстро начал искать силы для пополнения войск Юго-Западного фронта с целью развития успеха. Однако на помощь австрийцам пришли германцы, а наступательный порыв русских выдохся. Начальник штаба Ставки тогда благосклонно относился к выступлению Румынии на стороне Антанты для поддержки русских армий, но румынские войска сразу показали свою недееспособность и потерпели серьезное поражение.

К октябрю 1916 г. фронты вновь перешли к позиционной борьбе. В это же время сказались гигантские физические перегрузки, которые до этого выдерживал Алексеев. Он серьезно заболел и временно сдал командование. Но, даже находясь на лечении, он пытался оставаться в курсе событий и принимал участие в разработке плана на 1917 год.

Вернулся в Ставку Алексеев лишь в середине февраля 1917 г. К тому времени уже полным ходом нарастал внутриполитический кризис. Ряд историков ставят в вину генералу его связи с думскими заговорщиками и содействие в свержении монархии. Документальных данных о его участии в заговоре нет. Следует также иметь в виду, что для Алексеева, монархиста по своим взглядам, превыше всего было сохранение боеспособности русской армии, а потому он все больше склонялся к мысли о необходимости создания ответственного министерства и конституционной монархии. Когда же император выехал из Ставки, чего Алексеев советовал не делать, то последний потерял возможность влиять на решения венценосца.

 картина

 

П. Рыженко. Прощание с конвоем (№1 из Триптиха «Царская Голгофа»). 2004 г.
Приняв свержение монархии как факт, в марте Алексеев стал Верховным главнокомандующим.  Генерал надеялся, что новые правители России не затронут воинскую дисциплину. Один из первых его приказов предписывал отлавливать и судить всех левых агитаторов, старающихся проникнуть на фронт. Однако политика временного правительства, которое решило демократизировать армию (способствуя ее развалу), резко расходилась с устремления Алексеева. Испытывал он и давление со стороны Петроградского совета, для которого являлся реакционером. Выход Алексеев нашел в сплочении офицеров, остававшихся верными идеям патриотизма и служению Отечеству, начав активно заниматься созданием широкой общественно-политической сети, способной выступить в будущем стабилизирующей силой. В мае он фактически создал Союз офицеров армии и флота, однако уже скоро последовала отставка.
фото
Верховный главнокомандующий М.В. Алексеев
и главнокомандующий Юго-западного фронта А.А. Брусилов

Алексеев уехал к себе домой в Смоленск. На фронт он ненадолго вернулся в начале сентября, когда неудачей кончилось корниловское выступление. Алексеев был временно назначен начальником штаба Верховного Главнокомандующего (коим стал Керенский). Принимая этот пост, он ставил себе цель спасти участников «мятежа» от скорой расправы. Сделать это ему удалось вполне. Затем он подал прошение об отставке и стал принимать активное участие в политической жизни. В конце октября в Петрограде он приступил к созданию подпольной военной организации, членами которой становились, как писал он, «наиболее твердые, прочные, надежные и дельные руководители». После Октябрьской революции Алексеев бежал на Дон, где вместе с Л. Корниловым приступил к созданию Добровольческой армии. Несмотря на определенные трения между ее лидерами, им удалось разделить полномочия: непосредственно боевыми вопросами занимался Лавр Григорьевич, а Алексеев взял на себя политические и финансовые проблемы.

Могила Алексеева М.В.
Могила Алексеева М.В.

 

М.В. Алексеев участвовал в Первом и Втором кубанских походах Добровольческой армии. Учитывая возникший политический хаос, генерал старался расширить число союзников и добиться от них максимальной помощи для Добровольческой армии, откладывая решение больших спорных вопросов на будущее. Так, он провозгласил верность союзническим обязательствам, стремясь использовать этот лозунг в торге с Англией и Францией; выдвигал расплывчатую демократическую платформу ради боевого сотрудничества с Донским и Кубанским казачеством. При этом Алексеев пытался объединить народное восстание на Юге России с антибольшевистским в Сибири. К сожалению для белых, тяжелая и несвойственная генералу работа отнимала слишком много сил. Осенью 1918 г., выпив залпом стакан холодной воды, он серьезно заболел и скоропостижно скончался.

 

Я всегда очень высоко ценил личность ген. Алексеева и считал его… самым выдающимся из наших генералов, самым образованным, самым умным, наиболее подготовленным к широким военным задачам.

А.В. Колчак, показания Чрезвычайной Следственной Комиссии 
24 января 1920 года

 

М.В. Алексеев был похоронен в Войсковом соборе Кубанского казачьего войска в Екатеринодаре. При отступлении белых войск в начале 1920 г. его прах был переправлен в Сербию и перезахоронен в Белграде.

 

Пахалюк К., магистрант МГИМО (У)




Источник: Российское военно-историческое общество.

Рейтинг публикации:

Нравится0



Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в:


 

 
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Чтобы писать комментарии Вам необходимо зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.





» Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации. Зарегистрируйтесь на портале чтобы оставлять комментарии
 


Новости по дням
«    Март 2024    »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031

Погода
Яндекс.Погода


Реклама

Опрос
Ваше мнение: Покуда территориально нужно денацифицировать Украину?




Реклама

Облако тегов
Акция: Пропаганда России, Америка настоящая, Арктика и Антарктика, Блокчейн и криптовалюты, Воспитание, Высшие ценности страны, Геополитика, Импортозамещение, ИнфоФронт, Кипр и кризис Европы, Кризис Белоруссии, Кризис Британии Brexit, Кризис Европы, Кризис США, Кризис Турции, Кризис Украины, Любимая Россия, НАТО, Навальный, Новости Украины, Оружие России, Остров Крым, Правильные ленты, Россия, Сделано в России, Ситуация в Сирии, Ситуация вокруг Ирана, Скажем НЕТ Ура-пЭтриотам, Скажем НЕТ хомячей рЭволюции, Служение России, Солнце, Трагедия Фукусимы Япония, Хроника эпидемии, видео, коронавирус, новости, политика, спецоперация, сша, украина

Показать все теги
Реклама

Популярные
статьи



Реклама одной строкой

    Главная страница  |  Регистрация  |  Сотрудничество  |  Статистика  |  Обратная связь  |  Реклама  |  Помощь порталу
    ©2003-2020 ОКО ПЛАНЕТЫ

    Материалы предназначены только для ознакомления и обсуждения. Все права на публикации принадлежат их авторам и первоисточникам.
    Администрация сайта может не разделять мнения авторов и не несет ответственность за авторские материалы и перепечатку с других сайтов. Ресурс может содержать материалы 16+


    Map