Ранним вечером 24 сентября 1943 года в районе поселка Дудари (это немного южнее Киева) двигалась колонна немецких бронетранспортеров из 73-го мотопехотного полка 19-й танковой дивизии. Шли бронетранспортеры из Киева и спешили на помощь своему разведывательному батальону, который вел тяжелые бои с Красной армией, захватившей днем раньше плацдарм на левом берегу Днепра, у местечка Великий Букрин. Внимание немецких войск привлек нарастающий с севера гул авиационных двигателей. Это была крупная формация советских транспортных самолетов Ли- 2. Внутри фюзеляжей горел свет, а некоторые самолеты прожекторами освещали местность под собой. Совершенно неожиданно для неприятеля из транспортников начали десантироваться советские парашютисты. Но высадка случилась в районе, переполненном немецкими войсками, и парашютисты-десантники, хорошо видимые на фоне уже ночного неба, оказались под прицельным, перекрестным огнем немецких войск. Натолкнувшись на мощный зенитный заградительный огонь, советские самолеты стали хаотично набирать высоту, одновременно продолжая высадку, что сразу привело к сильному разбросу десанта. Огненные трассы зажигательных пуль и снарядов прошивали насквозь купола парашютов, сшитые из капрона и сегодня уже забытой хлопчатобумажной ткани «перкаль». Парашюты моментально вспыхивали и, как горящие факелы, падали вниз… Так крайне неудачно началась Днепровская воздушно-десантная операция, вторая по своим масштабам и последняя крупная операция подобного рода в истории Великой Отечественной войны.

Два года войны

Как и вся Красная армия, советские воздушно-десантные войска прошли за два года войны суровую школу. Укомплектованные хорошо подготовленным личным составом, пять воздушно-десантных корпусов уже отличились в приграничных сражениях, при обороне Киева и Москвы, и 29 августа 1941 года стали самостоятельным родом войск. С января по июнь 1942 года переформированные части ВДВ принимали участие в самой крупной воздушно-десантной операции в Великой Отечественной войне — Вяземской.

Тяжелые поражения лета 1942 года заставили советское военно-политическое руководство использовать воздушно-десантные войска как стратегический резерв, применяя их в качестве обычных стрелковых соединений на Кавказе и в Сталинградский битве (более подробно об этом — «Братишка», № 9, 2012. Е. Музруков. «Сталинградский десант»).

Убедившись в эффективности и высокой боеспособности десантных частей, Ставка ВГК уже 16 августа 1942 года решила заново воссоздать восемь воздушно-десантных корпусов и пять маневренных бригад ВДВ.

Всю осень 1942 года эти части формировались в Московской области, ставшей своеобразной базой для подготовки воздушно-десантных войск в течение всего периода Великой Отечественной. В декабре 1942 года эти части были снова переформированы в десять гвардейских воздушно-десантных дивизий и переданы в состав Северо-Западного фронта, где с марта по май 1943 года принимали участие в проведении неудачной операции «Полярная звезда» под руководством маршала С. К. Тимошенко.

Выведенные в резерв и пополненные весной 1943 года, на Курскую дугу были переброшены семь воздушно-десантных дивизий, которые вошли в состав Степного фронта. В районе Прохоровки отличились воины 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. 11 июля 1943 года дивизия заняла оборону непосредственно в населенном пункте, где в течение суток десантники мужественно дрались, преграждая врагу путь на Курск.

Но советское Верховное командование, учитывая будущие наступательные операции по освобождению оккупированной территории, все же хотело иметь в своих руках мощную воздушно- десантную группировку, которая должна была составить возрожденный и мобильный стратегический резерв Ставки. Для этого в апреле 1943 года в Московской области началось формирование семи гвардейских воздушно-десантных бригад, которым дополнительно летом было придано еще тринадцать гвардейских бригад. Окончательным сроком боевой подготовки и сколачивания новых подразделений было назначено 1 октября 1943 года.

Гвардейские бригады

С самого момента зарождения отечественных воздушно-десантных войск в середине 30-х годов к вопросу их комплектования подходили особенно тщательно. Кроме соответствующих физических данных, учитывалась доармейская парашютная и стрелковая подготовка, нормы ГТО и Осовиахима и, конечно, обязательная политическая грамотность. Не будет преувеличением сказать, что в войска отбирались лучшие из лучших. O решительных действиях десантников в боях за Сталинград позднее вспоминал командующий 62-й армией В. И. Чуйков: «Это действительно гвардия. Люди все молодые, рослые, здоровые, многие из них были одеты в форму десантников, с кинжалами и финками на поясах. Дрались они геройски. При ударе штыком перебрасывали гитлеровцев через себя, как мешки с соломой». Но весь этот отборный личный состав был превращен в 1942 году в обычную пехоту, где и понес тяжелые потери.

Теперь в апреле 1943 года было решено направить в десантные войска, или, как тогда говорили, «в личный резерв товарища Сталина», курсантов расформированных военных училищ, которые являлись отменным человеческим материалом по всем параметрам — от образовательного уровня до физического состояния. Также бригады пополнялись кадровыми моряками Тихоокеанского флота и физически годными добровольцами, которые проходили подготовку под руководством офицеров-ветеранов ВДВ.

Физическую форму будущих десантников, бывших курсантов 18–22 лет проверяли «прокруткой» в десять оборотов на специальном кресле. Так испытывали вестибулярный аппарат новобранцев.

Прививая непосредственные десантные навыки, начинали с изучения конструкции парашютов ПД-41 и ПД-6 и правил их укладки. Во время войны основным парашютом десантников был парашют марки ПД-41, имеющий почти квадратный купол и неравномерное распределение строп по его кромке. Это создавало у раскрытого парашюта некоторый киль на задней кромке, способствующий развороту купола по ветру. Ну а вскоре начались и учебные прыжки с парашютной вышки, затем с аэростата с высоты 400–700 м. После пяти прыжков переходили к десантированию с самолетов Ли-2 и ТБ-3.

После первого прыжка каждый боец получал значок парашютиста, а за сам прыжок — 15 рублей. Десантник в год должен был совершить не менее восьми прыжков в различное время суток и в самых разных погодных условиях, но нормативы многократно перекрывались. Те, кто служил в батальонах, совершали по 15–20 прыжков, а истребители танков и артиллеристы — по 10 прыжков. Прыгали с двумя парашютами, основным и запасным, причем все снаряжение вместе с двумя парашютами весило более 45 кг, а до аэродрома десантирования, как правило, пешком проходили 15–20 км.

Готовили десантников в основном к ночным действиям, имитировали штурм и захват аэродромов и проведение различных диверсионных действий в глубоком тылу. Бойцы проходили усиленную подготовку по рукопашному и штыковому бою, учились, как правильно убивать ножом, снимать часовых, захватывать языков, изучали подрывное дело, знакомились с рацией. Обучались метанию гранат, меткой стрельбе из личного оружия, снайперской винтовки, не жалея боеприпасов на стрельбищах и полигонах.

Гвардейская воздушно-десантная бригада образца 1943 года по штату насчитывала 3550 человек и состояла из управления бригады, четырех парашютно-десантных батальонов, истребительно-противотанкового дивизиона из двух батарей; роты связи, разведывательно-самокатной, зенитно-пулеметной и саперно-подрывной роты. В каждом батальоне (820 чел.) были три парашютно-стрелковые роты, пулеметная и минометная роты, рота противотанковых ружей. Всего в бригаде было: 45-мм пушек — 8 шт.; 82-мм минометов — 24 шт.; 50-мм минометов — 36 шт.; пулеметов Максим — 48 шт.; пулеметов ДП– 132 шт.; ДШК — 12 шт.; ППС или ППШ– 976 шт.; ПТРС — 120 шт.; карабинов — 2106 шт. В целом это была довольно мобильная часть, по своей организации и вооружению приспособленная к широкому маневру, самостоятельному и продолжительному ведению боевых действий в тылу противника, в отрыве от своих войск. Особо надо отметить ту психологическую подготовку, которую получали десантники перед высадкой во вражеском тылу. Любая операция подобного рода большинством личного состава воспринималась как неизбежное и героическое самопожертвование во имя Родины и общего дела победы над врагом. Лозунг «Десантники в плен не сдаются!» не стал пустыми словами. Очень скоро многие десантники подтвердили эти слова на деле.

Сентябрь сорок третьего

В начале сентября 1943 года в связи с быстрым продвижением передовых частей советских войск Воронежского фронта в Приднепровье создавались выгодные условия для применения крупного воздушного десанта с целью захвата плацдарма на западном берегу Днепра и содействия форсированию реки передовыми соединениями наших войск. Планирование воздушно-десантной операции осуществлялось оперативным управлением фронта и оперативной группой штаба ВДВ, прибывшей в начале сентября в штаб Воронежского фронта. Для проведения воздушно-десантной операции были назначены 1-я, 3-я и 5-я отдельные воздушно-десантные бригады, которые были объединены в воздушно-десантный корпус, насчитывающий около 10 тыс. парашютистов, 24 противотанковых 45-мм орудия, 180 минометов калибра 82 и 50 мм, 328 противотанковых ружей и 540 станковых и ручных пулеметов под командованием заместителя командующего ВДВ генерал-майора И. И. Затевахина.

К 17 сентября штабом Воронежского фронта был разработан достаточно подробный план операции, предусматривавший взаимодействие с бомбардировочной и штурмовой авиацией, а также сухопутной артиллерией, для чего в состав десанта предполагалось включить офицеров связи от этих родов войск. Общий замысел операции сводился к высадке сводного воздушно-десантного корпуса, который должен был воспрепятствовать перегруппировке войск противника и подходу его резервов при начале форсирования Днепра сухопутными частями Красной армии.

Одновременно с высадкой в излучине Днепра планировалась воздушно-десантная операция в Крыму силами трех гвардейских воздушно-десантных бригад, задача которых была помешать перегруппировке войск противника при начале прорыва Крымского перешейка частями сухопутных войск Красной армии. В соответствии с этим планом в сентябре 1943 года 4-я, 6-я и 7-я гвардейские воздушно-десантные бригады были сведены в сводный корпус и находились в оперативном подчинении Южного фронта. Вся ответственность за подготовку к высадке возлагалась на командующего ВДВ генерал-майора А. Г. Капитохина (занявшего эту должность только в июне 1943 года), а непосредственно за проведение десантирования — на заместителя командующего АДД генерал-лейтенанта авиации Н. С. Скрипко.

Авиационное обеспечение десанта осуществляла 2-я воздушная армия генерал-полковника С. А. Краковского.

19 сентября план был одобрен представителем Ставки маршалом Г. К. Жуковым, имевшим опыт проведения Вяземской воздушно-десантной операции зимой 1942 года. Маршал потребовал максимального соблюдения секретности при подготовке и проведении операции. С этой целью прекратились полеты разведывательной авиации в район предстоящего десантирования, а наземным войскам было решено сообщить об операции только после начала высадки.

Для десантирования от авиации дальнего действия выделялось 150 бомбардировщиков Ил-4 и Б-25 «Митчелл» из состава 101-го полка АДД под командованием Героя Советского Союза?В. С. Гризодубовой, а также 180 транспортных самолетов Ли-2 и 35 планеров А-7 и Г-11. Исходный район для десантирования включал Богодуховский и Лебединский аэродромные узлы. Однако из-за трудностей с железнодорожным транспортом на только что освобожденных территориях вплоть до 17 сентября бригады находились в местах постоянной дислокации и смогли сосредоточится в районе Богодуховского аэроузла только к 24 сентября.

Немецкая разведка не дремала, и в этот же день над аэродромом Лебедин, немецкий самолет сбросил листовки следующего содержания: «Ждем вас! Прилетайте! Обещаем вам теплый прием!»

Но уже вечером 22 сентября передовые отряды 40-й армии и 3 гв. танковой армии на подручных средствах переправились на западный берег Днепра и вели бои в районах Ржищев, Трактомиров, Зарубенцы, удерживая плацдарм, получивший впоследствии название Букринского.

Утром 23 сентября генерал армии Н. Ф. Ватутин прибыл на командный пункт 40-й армии. Ему доложили, что в районе Букринской излучины крупных сил противника не обнаружено, и генерал армии через командующего ВДВ уточнил боевые задачи воздушному десанту. Цель операции оставалась прежней: не допустить подхода резервов противника к Букринскому плацдарму с запада, юго-запада и юга. Для достижения этой цели командующий фронтом приказал в ночь на 25 сентября десантировать две гв. вдбр в районе северо-западнее Канева и в районе станции Лазурны на площади 10 х14 км. Наступило время действий «Днепровского десанта».

Прыжок в ад

Острая нехватка времени привела к спешке и неразберихе на заключительном этапе подготовки операции. Накладки следовали одна за другой. Командованию пришлось собирать командиров бригад и доводить задачу до них за несколько часов до вылета, а те, в свою очередь, только в самолетах уже могли провести краткий инструктаж бойцов по целям и задачам десанта. Дальше больше: вместо 65 транспортных самолетов Ли-2 для десантирования 5 гв. вдбр авиаторы смогли сосредоточить только лишь 48. Мало того, выяснилось, что все транспортники уже с «выбитым» моторесурсом и их грузоподъемность меньше запланированной по плану высадки. А это заставило экстренно заново перераспределять людей и технику по имевшимся в наличии самолетам и вызвало цепь серьезных ошибок, которые сказались на организации управления десантом уже в бою. Весь штаб 3 гв. вдбр оказался на борту одного самолета, но без единой рации. Другие же самолеты были оборудованы рациями (где 3, а где даже 6), но без офицеров-связистов, у которых были радиокоды. Были самолеты, полностью загруженные санинструкторами и даже… бригадным оркестром. В довершение ко всему оказалось, что на шести аэродромах вылета не хватает автозаправщиков и просто нет достаточного количества авиационного керосина. Десантникам пришлось бегать по аэродрому в поисках готовых к вылету самолетов.

В результате в ночь на 25 сентября 1943 г. со всех аэродромов начиная с 18.30 по московскому времени было произведено 298 самолето-вылетов и выброшено 4575 парашютистов и 690 контейнеров. Была полностью высажена 3 гв. вдбр и примерно половина 5 гв. вдбр (увы, полностью без артиллерии и минометов), когда на аэродроме окончательно закончилось топливо и на земле осталось примерно 30% от численности десанта. Но самое серьезное испытание ждало десантников впереди.

Здесь свою роковую роль сыграл приказ маршала Жукова о соблюдении «сверхсекретности». Отсутствие в течение трех суток авиаразведки и то, что не были извещены о десанте партизаны и войсковая разведка, привели к скрытной переброске немецким командованием в район Букринского плацдарма 3 пехотных, моторизованной, 1 танковой дивизий. Они оказались именно в тех районах, в которые планировалась высадка. В результате советские десантники прыгали на головы немецких солдат и в люки немецких танков. Естественно, их ожидал очень «теплый», а самое главное совершенно неожиданный для десантников прием.

При подлете к району высадки советские самолеты попали под очень сильный заградительный огонь зениток и вынуждены были набрать высоту, и с высоты 2 тыс. м осуществлять выброску десанта. И разброс десантирования составил 30–100 км, т. е. от Ржищева до Черкасс. Так, например, командир 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады подполковник П. М. Сидорчук приземлился в районе Каневского леса, через час встретил солдата 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады, к утру собрал пять человек и в течение восьми дней разыскивал и объединял вокруг себя мелкие группы десантников. Офицеров и солдат, которые прыгали вместе с ним из одного самолета, он встретил только на девятый день после приземления. Надо честно признать, что это произошло в результате отсутствия опыта десантирования у пилотов транспортной авиации. О низком уровне подготовки летчиков свидетельствуют следующие факты: в результате потери ориентировки 13 самолетов не нашли свои районы высадки и вернулись на аэродромы с десантниками, экипаж одного самолета высадил бойцов прямо в Днепр, где все утонули, а 230 десантников во главе с заместителем командира 5-й вдбр подполковником М. Б. Ратнером — в собственном тылу на левом берегу Днепра. Места же высадки бойцов из нескольких самолетов вообще установить не удалось.

Нетрудно представить, через какой ад пришлось пройти в ту ночь советским десантникам и в воздухе, и на земле. Будущий известный кинорежиссер Григорий Чухрай (в то время командир взвода связи) так вспоминал об этом: «Нам не повезло: выпрыгивали из самолетов в секторе зенитного огня. До этого мне порядком пришлось хлебнуть военного лиха: был дважды ранен, воевал в Сталинграде. Приходилось падать навстречу сверкающим трассам пуль, сквозь пламя горящих в небе парашютов товарищей, такого еще не испытывал… Оказавшись в воздухе, я сначала ничего не понял: внизу пылал огонь. Горели крестьянские хаты. В свете пожаров белые купола парашютов были отчетливо видны на фоне темного неба. Немцы открыли по десанту огонь чудовищной силы. Трассирующие пули роем вились вокруг каждого нас. Многие наши товарищи погибали, еще не долетев до земли».

Большое количество ракет разных цветов, как своих, так и противника, взлетавших с земли, в районах приземления, путало сигналы, установленные для сбора, а зарево пожаров и прожекторы противника освещали людей и в воздухе, и после приземления. Самолет, в котором находилось командование 3-й вдбр, был сбит еще на подлете, а оставшиеся десантники из-за большого разброса по площади были разбиты на малые группы, а чаще одиночки, не имея какого-либо единого командования, были предоставлены самим себе и ожесточенно дрались. Вечером 25 сентября в лесу восточнее села Грушево вели исключительно упорный бой примерно 150 бойцов из состава 3-й вдбр, и все они геройски погибли.

Немцы тем временем докладывали своему командованию, что к вечеру 25 сентября были уничтожены 692 десантника и еще 209 захвачены в плен. Подполковник Биндер из немецкой 19-й танковой дивизии позднее вспоминал: «Разбитые на маленькие и очень маленькие группы, они были обречены. Они пытались укрыться в узких оврагах, но очень скоро их отыскивали, убивали или брали в плен. Среди них, безусловно, были меткие стрелки со стальными нервами. Рота Гольдмана понесла тяжелые потери — большинство из них погибли от выстрелов в голову».

В тылу врага

К утру 25 сентября на связь со штабом десанта никто не вышел, и командование фронта благоразумно решило отказаться от высадки второго эшелона десанта. Тем временем уцелевшие десантники только вступали в бой в тылу врага. К исходу 25 сентября в различных местах обширного района совершенно изолированно друг от друга, без средств связи и тяжелого вооружения собрались и развернули боевые действия 35 групп, объединивших в своем составе 2300 человек из общего числа десантированных.

Немецкое командование развернуло крупную противодесантную операцию с использованием авиации, бронетехники, частей РОА, туркестанского легиона, казаков и полицаев. Участник десанта М. Лихтерман вспоминал: «Гоняли нас немцы по степи и постепенно истребляли. Облавы с собаками… Сначала нас было трое, потом образовалась группа из 12 десантников. …Три дня подряд мы пробивались с боем через сжимающееся кольцо преследователей, но получилось так, что нас зажали на узком участке. Вышли оврагами всего четверо».

Бои шли по нескольку суток на широкой площади в тылу противника, одновременно десантники продолжали попытки разыскать друг друга, чтобы объединиться. Эти действия в определенной степени дезорганизовали пути подвоза противника и отвлекли на себя значительную часть сил врага. Ночью 30 сентября в районе деревни Поток группа под руководством старшего лейтенанта С. Г. Петросяна уничтожила штаб вражеского батальона и до 180 солдат и офицеров, 45 автомашин, 9 орудий и 2 миномета.

О том, насколько сильно десантники мешали немцам, свидетельствует тот факт, что местному населению обещали вознаграждение в 6 тыс. оккупационных марок или корову за любую информацию о парашютистах. Но местные жители и партизаны всячески помогали десантникам. Тяжелораненый гв. капитан М. Сапожников 14 дней вместе со знаменем 3-й бригады прятался в стогу сена, пока его не нашли местные жители братья Гапоненко, которые сохранили знамя и вернули его в часть в 1944 году. Только через 32 года братьев наградили медалью «За отвагу».

K 5 октября 1943 г. в Каневском лесу сосредоточилось несколько отдельных групп десантников (около 600 человек), объединенных командиром 5-й воздушно-десантной бригады подполковником П. М. Сидорчуком в воздушно-десантную бригаду в составе трех батальонов, саперного взвода, взвода ПТР, разведвзвода и взвода связи. Все это время командование фронтом пыталось наладить связь с десантниками Сидорчука. В ночь на 28 сентября были десантированы три группы связи, но они пропали без вести, а посланный днем в разведку самолет По-2 был сбит за линей фронта. Лишь 6 октября в Каневский лес подошла группа связистов с радиостанцией, через которую впервые и была установлена связь воздушного десанта с 40-й армией.

Немцы неотступно преследовали бригаду, все туже сжимая кольцо, и подполковник Сидорчук принял решение: 13 октября прорываться на запад в Таганчанский лес подальше от линии фронта, в 20 км севернее города Корсунь. Здесь десантники получили приказ перейти к диверсионной деятельности по дезорганизации немецкого тыла, и им начали доставлять по воздуху продовольствие и боеприпасы. Диверсии на железной дороге, взрывы мостов, нападения на штабы и гарнизоны заставили немецкое командование провести 23 октября, крупную операцию по зачистке Таганчанского леса при поддержке танков и бронетранспортеров. Но десантники снова ночью оврагами сумели вырваться из вражеского кольца и, совершив 50-километровый переход, сосредоточились к 26 октября в лесу западнее Черкасс.

K этому моменту бригада насчитывала около 1200 человек, 12 станковых пулеметов, 6 противотанковых ружей. В этом же районе действовали партизанские отряды «За Родину», «Имени Коцюбинского», «Батя», «Имени Чапаева», «Истребитель», 720-й партизанский отряд ГРУ ГШ общей численностью более 900 чел. Кроме чисто диверсионных задач десантники и партизаны осуществляли разведку системы немецкой обороны по Днепру для штаба 52-й армии 2-го Украинского фронта.

С 13 по 28 ноября 1943 года части бригады внезапным ударом из тыла помогли частям 254-й стрелковой дивизии форсировать Днепр, захватить и удерживать плацдарм в районе Свидовок, Секирна, Будище, отбивая многочисленные атаки врага, в том числе и дивизии СС «Викинг». Здесь особенно отличился командир 2 пдб гв. майор А. А. Блувштейн. Он первым со своим батальоном ворвался в село Свидовок, а затем в течение трех дней всего лишь с восемью бойцами удерживал село Дубиевку, отражая многочисленные атаки немцев. Всего же его батальон за время действий в тылу врага уничтожил более одной тысячи солдат и офицеров, 16 танков, 104 автомашины, 2 самолета, 4 орудия. Наводчик противотанкового ружья гв. мл. сержант И. П. Кондратьев во время трехдневного боя у того же села Свидовок лично подбил четыре танка, две бронемашины и три грузовика с пехотой, но был тяжело ранен.

28 ноября 1943 года части 5 гв. вдбр сдали свои позиции 7 гв. воздушно-десантной дивизии и были выведены в резерв Ставки ВГК в город Киржач Владимирской области. Так, спустя два месяца завершилась Днепровская воздушно-десантная операция…

Горький урок

Цена явной некомпетентности руководства ВДВ и АДД и штаба 1-го Украинского фронта при подготовке операции оказалась очень высокой. В результате операции погибло и пропало без вести более 2,5 тыс. десантников. Это более половины личного состава. Надо отдать должное и Сталину, который трезво оценил результат операции и назвал реально в ней виновных: «Констатирую, что первый воздушный десант, проведенный Воронежским фонтом 24 сентября, провалился, вызвав массовые ненужные жертвы. Произошло это не только по вине тов. Скрипко (АДД), но и по вине тов. Юрьева (Г. К. Жукова) и тов. Ватутина, которые должны были контролировать подготовку и организацию выброски десанта. Выброска массового десанта в ночное время свидетельствует о неграмотности организаторов этого дела, ибо, как показывает опыт, выброска массового ночного десанта даже на своей территории сопряжена с большими опасностями».

До конца войны советские ВДВ не предпринимали крупных воздушно-десантных операций, окончательно превратившись в элитную пехоту. В конце 1944 года основные части ВДВ были преобразованы в 9-ю гвардейскую армию, которая принимала участие в боях на территории Венгрии, Австрии и Чехословакии.

Тем не менее за два месяца действий во вражеском тылу десантная группировка не была уничтожена и сама нанесла серьезный урон врагу. Было уничтожено более 3 тыс. солдат и офицеров, 15 эшелонов, 52 танков, 6 самолетов, 250 автомобилей. Десантники проявили мужество, массовый героизм и верность воинскому долгу. Высокими правительственными наградами были награждены практически все участники десанта, а гв. майору А. А. Блувштейну, ст. лейтенанту С. Г. Петросяну и мл. сержанту И. П. Кондратьеву было присвоено звание Героя Советского Союза. После полного освобождения района десантирования в начале 1944 года на его территории работала специальная комиссия штаба ВДВ, которая очень подробно восстановила и обобщила информацию о ходе операции, ее потерях и просчетах.

Но самым красноречивым свидетельством являются немецкие документы. Подчеркивая плохую подготовку и организацию десанта, они отдают дань уважения героизму советских парашютистов. Вот как они характеризовались в донесении штаба 8-й немецкой армии от 7 октября 1943 года: «Охотничья ловкость каждого отдельного бойца была неотъемлемой чертой парашютистов. Поведение их в самых критических положениях было исключительным. Особенно выносливыми и упорными в бою показали себя раненые, которые, несмотря на полученные ранения, продолжали вести бой. Неоднократно раненые взрывали себя гранатами, чтобы избежать плена. Особенную трудность составляло найти места укрытия отрядов. Уже неоднократно установлено, что противник прекрасно маскируется в оврагах… Если нашим разведгруппам удавалось найти такое укрытие, то противник старался избавиться от надоедливых наблюдателей без единого выстрела, криков «ура» и шума. Как только основные силы отряда по тревоге были в сборе, они оказывали упорное, отчаянное сопротивление, используя при этом минимальное количество боеприпасов. Но даже тогда, когда противник не имел боеприпасов, он защищался с диким фанатизмом. Каждый десантник был вооружен кинжалом, который он искусно пускал в ход». Без сомнения, личное мужество и готовность к самопожертвованию решали очень многое, но далеко не все. В данном случае приходится согласиться с мнением главного маршала артиллерии Н. Н. Воронова: «С большим сожалением нужно сказать, что мы, пионеры воздушного десанта, не имели разумных планов его использования».