Четвертая городская клиническая больница Департамента здравоохранения города Москвы является одним из самых старых лечебных учреждений столичного города. 25 сентября 2013-го года медицинский центр, имеющий также другое, историческое название – Павловская больница, отмечает свой юбилей – целых 250 лет с момента приема первых пациентов. Ежегодно здесь проходят лечение и обследование более тридцати тысяч больных, а в хирургических отделениях выполняются тысячи оперативных вмешательств. Происхождение же сего учреждения тесно связано, как с деяниями императрицы Екатерины II и ее сына Павла I, так и с творчеством многих известных архитекторов и зодчих. Таким образом, ансамбль Павловской больницы является с одной стороны ведущим научным и врачебным центром России, вносящим огромный вклад в дело изучения болезней сердца, а с другой – великолепным и бесценным памятником искусства XVIII-XIX-го веков.
В сентябре 1762-го года юный Павел вместе со своим воспитателем обер-гофмейстером Никитой Ивановичем Паниным прибыл в столицу России для того, чтобы принять участие в коронации своей матери Екатерины II. Однако, пожив в Москве, он внезапно серьезно захворал. Для лечения сына императрица собрала лучшие медицинские умы. Все, к счастью, обошлось, Павел Петрович выздоровел, а в память об исцелении 11 июня 1763-го года в Сенате был объявлен именной указ об открытии в Москве первой больницы для бедных.
Документы, хранящиеся в специальном отделе Государственного Исторического музея, а именно черновики Екатерины II, свидетельствуют об основании госпиталя «по желанию цесаревича Павла». Однако будущему императору было в то время всего лишь девять лет, поэтому, очевидно, не обошлось без участия его наставника – Никиты Панина.
В озвученном распоряжении было указано и точное место для строительства: «…основать свободную больницу, к чему и место способное избрано, возле Данилова монастыря, загородный двор генерал-прокурора и генерал-крикс-комиссара Глебова». Александр Иванович Глебов, в прошлом видный государственный деятель, задолжал казне более двухсот тысяч рублей. Именно принадлежавшую ему землю «с всякими строениями» предполагалось, «приняв, передать в полное ведомство тайному действительному советнику... обер-гофмейстеру Панину». Таким образом, в начале 1763-го года между заставой близ Данилова монастыря и Большой Серпуховской улицей была приобретена за долги загородная «дача» Глебова с огромным парком и целым рядом прудов. Необходимо отметить, что место для сооружения больницы было выбрано очень удачное – окраина города, поблизости речка, а вокруг многочисленные сады.
Изначально новый госпиталь предполагалось создать на основе деревянных построек усадьбы генерал-прокурора. Ветхие здания наскоро подремонтировали, быстро набрали коллектив служащих (в первый год здесь трудилось всего четыре доктора), и уже 1 сентября 1763-го года было объявлено об окончании работ. Новая больница, рассчитанная на двадцать пять койко-мест, получила наименование «Павловской», как и улица, идущая от лечебного учреждения к Большой Серпуховской. 25 сентября начался прием первых больных.
В объявлении об открытии говорилось: «…все неимущие люди женска и мужеска пола, как призрением и лекарствами, так бельем, платьем, пищею и всем прочим содержанием будут довольствованы из собственной, определенной Его Высочеством, суммы, не требуя от них ни за что платежа, как по излечении, так и в продолжение болезни». Количество принятых и вылечившихся больных доводили до всеобщего сведения сообщениями в
газетах. А чтобы люди не забывали событие, ставшее ключевым в истории возникновения госпиталя, была выпущена медаль с ликом молодого царя и словами: «Сам, освобождаясь от болезней, о больных помышляет».
Интересный факт – Павловская улица начинается у восточного конца улицы Павла Андреева, рабочего завода Михельсона и видного участника Октябрьской революции, павшего в перестрелке на Остоженке и похороненного у Кремлёвской стены.
К сожалению, уже на следующий год после открытия больницы старые постройки пришли в совершенную негодность, вызывая разумные опасения за жизни больных и медперсонала. Поэтому в 1764-ом году было принято решение построить новое здание. В 1766-ом году все старые строения снесли, заменив их одним более просторным деревянным корпусом, в котором располагалась церковь и два двухэтажных флигеля для
работников. В последующие годы лечебница расширялась – количество корпусов достигло трех штук, а они в свою очередь постепенно обрастали новыми больничными и служебными строениями. Однако в 1784-ом году произошел сильный пожар. Основной корпус Павловской больницы начисто сгорел, другие строения также были сильно повреждены. После этого Павел, изначально принимавший огромное участие во всех делах лечебницы, повелел построить большое и просторное каменное здание на семьдесят человек, включающее жилые помещения для врачей, аптеку и церковь. Выполнение проекта Павел I, в те годы еще наследник престола, поручил самому Василию Баженову, с которым был хорошо знаком.
В исторических обзорах, написанных к стопятидесятилетнему юбилею лечебного учреждения, указано, что «все чертежи были выполнены лично прославленным архитектором и поднесены его императорскому высочеству» Однако здание проекта Баженова, так и не было построено. Вместо сгоревшего корпуса и на том же самом месте появился новый, но опять деревянный корпус на фундаменте из камня. Забытые проекты Павловской больницы, принадлежавшие перу Баженова, были найдены лишь в 1946-ом году в Центральном военно-историческом архиве СССР. Пять совершенно разных вариантов датируются весной 1784-го года. Один из них снабжен надписью «В: f:», что, по мнению историков, обнаруживших эти бумаги, значит: «Bagenow fecit» – «Баженов сделал». Любопытно, что в одном из проектов Василий Иванович, включив в планировку все строения, находившиеся на территории больницы, предложил организовать из всего комплекса зданий большой городской ансамбль.
Почему же баженовский проект не был реализован? По одной из версий не нашлось денег, необходимых для воплощения в жизнь столь монументального сооружения, каким его видел великий русский зодчий. Однако согласно другим, более правдоподобным теориям, настоящая причина крылась вовсе не в этом.
Работа Баженова над чертежами лечебницы совпадает по времени с возведением царицынского ансамбля 1775-1785-ых годов. Все здания Павловской больницы, располагающиеся среди садов на окраине Москвы, Василий Баженов задумал выполнить из белого камня и кирпича, точно так же, как и в Царицыне. Однако известно, что в 1785-ом году императрица Екатерина II побывала в столице и, оглядев царицынские строения, дала немедленное распоряжение о прекращении всех работ. В начале 1786-го коллежский советник, архитектор Баженов был снят со всех возложенных на него должностей, что, по факту, означало отставку. Потомкам стало известно мнение Екатерины о царицынском дворце из ее письма одному фавориту: «Его своды показались мне слишком тяжелыми, а комнаты и лестницы чересчур узкими. Залы темные, будуары тесные». Тем не менее, прекращение строительства в Царицыне и предание забвению всех проектов Павловской больницы в основе своей связаны с личным отношением императрицы к Василию Баженову и имеют под собой политическую основу. Есть достаточно много свидетельств того, что Павел отлично знал архитектора, изучал его работы и выказывал к ним интерес. Еще в 1765-ом году Баженов получил заказ на разработку проекта дворца для Павла на Каменном острове, тем не менее, построить его ему не довелось. Позднее по служебным делам Баженов неоднократно встречался с будущим царем в Петербурге, однако
документальных источников о том, что обсуждалось на этих переговорах, не сохранилось. Причиной же неприязни императрицы стала причастность зодчего к масонству. А, как известно из записок Карамзина, Екатерина II считала, что масоны, имея тайные связи с иностранными дворами, хотят сбросить ее с престола и посадить на него Павла. Баженов же выступал посредником между масонами Москвы и Павлом, передавая цесаревичу их печатные издания. Может быть, все это действительно не ограничивалось только передачей книг, но никаких доказательств не осталось, вступив на престол, Павел уничтожил многие документы.
Самым старый лечебным учреждением нашей столицы является главный военный госпиталь имени Бурденко. Он был основан согласно указу Петра I в 1732-ом году и стал школой для первых русских врачей. В 1896-ом году здесь создали первую в стране лабораторию. До этого момента в лечебных учреждениях медицинские анализы не брали. А в 1903-ем году в стенах больницы провели первое рентгеновское обследование.
О Павловской больнице и новом здании для нее вспомнили только в начале XIX-го века, когда у власти был Александр I. Московское уездное казначейство ассигнациями выделило двести пятьдесят тысяч рублей на строительство каменного трехэтажного корпуса. Его возведение было начато в 1802-ом году, а закончено в 1807-ом. Постройка проходила по чертежам и под руководством знаменитого архитектора Матвея Казакова. Интересно, что каменное здание лечебницы по проекту Казакова очень схоже планировкой и общим решением с одним из вариантов замысла Баженова. А фасад здания напоминает фасады Голицынской больницы, сооруженной Казаковым еще в 1798-1801-ых годах. В настоящее время альбом Матвея Федоровича с проектами Павловского госпиталя хранится в Музее архитектуры имени Алексея Щусева. В Историческом музее также имеется
документ под названием «Сведение о строении Павловской больницы 1806-го года». Он также подтверждает авторство Казакова и раскрывает некоторые способы строительства большого общественного здания в начале XIX-го века. Например, в этом документе со слов крестьянина Козьмы Кривенкова рассказывается о том, как он «во время строения больницы выполнял обще с другими крестьянами разную каменную работу» (всего в постройке принимало участие четыре сотни человек). Детально раскрываются реализованные «по указанию архитектора» работы: «под весь главный корпус были вырыты рвы в длину по фасаду и плану…, из бута внутри сделан фундамент, по сторонам каменный…, начат был цоколь, внутри кирпичные стены..., все делалось по указанию господина Казакова...».
Однако строительные работы шли не всегда гладко. В частности, в найденных записях рассказывается, как в самом начале в 1803-ем году были обнаружены «трещины в выведенном прежде цоколе». И далее: «Хотя подрядчики объяснили архитектору (то бишь Матвею Казакову), что оные от сильных морозов и нет никакой опасности, архитектор полагал со своей стороны причину тому от землетрясения и приказал сделанный цоколь и стены разобрать, что и было выполнено».
На плане Куртенера 1805-го года уже нарисовано недостроенное центральное здание Павловской больницы, стоящее недалеко от Данилова монастыря. Территория старого сада разделена на квадраты, некоторые из которых, очевидно, предназначались для вспомогательных больничных корпусов. А в рукописном плане Москвы, составленном в 1810-ом году, можно увидеть еще не существовавшую к тому времени аллею, проходившую западнее больницы в направлении монастыря.
Стоит отметить, что строительство лечебницы принесло Матвею Федоровичу множество бед. Изначально взявшись за эту
работу, он должен был осуществлять лишь техническое наблюдение. Однако в 1811-ом году вокруг некого Троянкина (или Троенкова, по другим документам), бывшего «смотрителем при больнице», возник конфликт о растрате казенных денег. Уголовная палата Москвы обвинила за недосмотр не имевшего к произошедшему никакого отношения Казакова, а Сенат, рассмотрев дело, постановил: «Сделать архитектору выговор и запретить заниматься в дальнейшем казенными строениями».
Однако огромное главное здание больницы – последнее творение великого архитектора – все-таки было достроено им. Матвей Казаков воздвигнул настоящий трехэтажный дворец. Центр архитектурной композиции был эффектно выделен величавым ионическим портиком, а также возвышающимся прямо за ним куполом больничной церкви, освещенной в память апостолов Павла и Петра. При постройке зодчий осуществил на практике новейшие течения в архитектурной эстетике – простоту и одновременно монументальность художественного образа, впоследствии ставшие характерными для отечественных архитекторов начала ХIХ-го века.
В 1812-ом году, когда наполеоновские войска приблизились к Москве, захворавшего Матвея Федоровича перевезли в Рязань. Здесь его слуха, согласно записям сына архитектора, достигла «печальная молва о московском пожаре…, весть сия нанесла ему смертельное поражение». Воистину страшно представить себе, что чувствовал талантливый зодчий, посвятивший всю свою жизнь украшению престольного града величественными зданиями и узнавший, что его многолетние труды в один миг исчезли, превратившись в пепел. 26 октября Матвей Казаков скончался.
Однако судьба Павловской больницы оказалась гораздо счастливее – лечебница уцелела в пламени. А когда столица была захвачена неприятелем, здесь продолжали принимать всех больных, ни один врач не покинул своего поста. Из донесений смотрителя Носкова явствует, что уже в начале сентября больницу, в основном аптеку и личные вещи служащих, разграбили. Однако это не помешало Наполеону в середине месяца направить в лазарет своих раненых офицеров. Также известно, что после его поражения в больнице лечились взятые в плен солдаты французской армии.
С 1885-го по 1903-ий годы главным доктором Павловской больницы был выдающийся ученый Григорий Александрович Ураноссов. Известен случай, когда ему пришлось вступить в переговоры о продаже больничной земли под строительство Павелецкой железной дороги. Агенты предлагали врачу «откаты», предлагая неплохо «нагреть» лечебницу. Однако Ураноссов слышать ничего не хотел об этом и бился за каждую пядь земли. В итоге ему удалось достичь цены в двенадцать рублей за квадратную сажень. Павловская больница за свою землю получила свыше четырехсот тысяч рублей. А Григорий Александрович написал в дневнике: «Неподкупность и честность свою я сохранил».
Проходили годы, население Москвы росло, количество больных все увеличивалось и больнице стали требоваться новые помещения. В 1818-ом году были построены летние деревянные корпуса, однако они были слишком сырыми (особенно нижние этажи), их приходилось постоянно перестраивать или ремонтировать. Поэтому в двадцатые годы началось строительство каменных зданий. В 1829-1832-ом годах известный архитектор Доменико Жилярди построил четыре двухэтажных флигеля из камня. Два из них расположились немного впереди главного корпуса и по обе его стороны (один для прачечной, другой для аптеки), в двух других корпусах организовали квартиры для врачей, персонала, духовенства и чиновников. Также в Ансамбль Павловской больницы добавилось несколько строений служебно-хозяйственного пользования. Кроме этого швейцарский архитектор оформил в стиле ампир парадный двор, в это же время появилась ограда и белокаменные пилоны ворот, увенчанные скульптурами львов.
Строительство новых зданий и перестройка старых продолжалось до конца XIX-го века. Возникли новые служебные помещения, отдельный женский корпус, бараки для больных инфекционными заболеваниями. Но главный корпус учреждения – монументальное здание, выполненное в стиле позднего классицизма –
почти без изменений дожил до наших дней (в интерьере даже сохранились лепнина и росписи). В 1866-ом году на территории больницы появилась каменная часовня с комнатой для вскрытия умерших и усыпальницей, а в 1890-ом по проектам архитектора Дмитрия Чичагова построили церковь имени Святого Григория Неокесарийского. В 1888-ом году в больнице на месте приемного отделения был устроен конференц-зал, в котором повесили портреты основателя лечебного учреждения, главных управляющих и директоров.
В феврале 1904-го года по распоряжению Николая II в Павловской лечебнице организовали курсы обучения санитаров. Это стало началом научной и преподавательской деятельности в данном учреждении. Сегодня здесь размещается восемь клинических кафедр различных медвузов столицы. Стоит отметить, что лечебно-медицинская часть Павловской больницы всегда соответствовала требованиям медицинской науки. В подтверждении этого факта можно добавить, что заведовать местной медицинской частью всегда доверяли лишь выдающимся деятелям науки. Самым первым главврачом был Николай Леклерк. Затем в разные годы эту должность занимали Фридрих Эразмус (автор первого в России справочника по повивальному искусству), Федор Гааз, Григорий Ураноссов и многие другие. Здесь работали Федор Рейн, Евгений Марциновский, Алим Дамир, Алексей Виноградов и Владимир Неговский.
В 1932-ом году профессором Этингером, ставшим первой жертвой «Дела врачей», была основана кафедра пропедевтики внутренних болезней, определившая кардиологическое направление будущих исследований. Яков Гиляриевич был образованнейшим человеком, прекрасно разговаривал на немецком, английском и французском языках, был
экспертом в разных областях искусства и литературы. Он рассмотрел множество вопросов, связанных с развитием электрокардиографии, лечением ревматизма, изучению шумов и тонов сердца, ранней диагностики инфаркта миокарда и пороков сердца. Значение выполненных им работ невозможно переоценить, полученные данные сейчас в качестве основ фигурируют в учебниках и руководствах разных стран мира. В библиотеке Конгресса Соединенных Штатов есть документ о том, что в 1950-ом году светила мировой медицины хотели выдвинуть Якова Гиляриевича на Нобелевскую премию «за исключительные работы в области кардиологии».
После смерти Этингера его работы продолжил академик Анатолий Нестеров, разработавший стадии диагностики и меры лечения ревматизма. А с 1953-го по 1972-ой года в Павловской больнице трудился Алим Дамир, проводивший широкие исследования сердечнососудистых патологий. Его изыскания отличаются ярко-выраженным научно-практическим значением. Он одним из первых разработал методы хирургического лечения пороков сердца. Так же вместе со своими сотрудниками провел работы по изучению гипертонической и ишемической болезни, инфаркта миокарда, аневризм сердца и аорты, постинфарктного синдрома Дресслера. Дамир первым отметил внесердечные признаки сердечной недостаточности, например, утомление дыхательной мускулатуры.
В стенах Павловской больницы
работало множество выдающихся докторов России. Но об одном из них хочется рассказать отдельно. Федор Петрович Гааз вошёл в историю нашей страны, как выдающийся врач-исследователь, гуманист, защитник обездоленных и организатор здравоохранения. Этот уникальный человек родился в Южной Германии в бедной многодетной семье аптекаря, сумевшего дать ему отличное образование. Гааз учился в Иенском и Венском университетах, специализировался на глазных болезнях. Успешно вылечив в Вене вельможу из России, Гааз отправился вместе с ним в Москву. Здесь он быстро приобрел известность. В 1807-ом году его назначили главным врачом Павловской лечебницы, а в свободное время Федор Петрович лечил людей в приютах и богадельнях. Он страстно полюбил Россию, называя ее «мое второе Отечество». Частная практика позволила Федору Петровичу после выхода в отставку купить в столице России дом и небольшое имение в пригороде с суконной фабрикой. Он много читал, переписывался с Шеллингом. В 1827-ом году его назначили главврачом всех московских тюрем. Гааз был уверен, что между несчастьем, болезнью и преступлением имеется связь, а потому к виновным нельзя применять излишнюю жестокость. Употребив все силы, влияние, опыт, Федору Петровичу удалось облегчить существование узников в тюрьмах и на этапах, в народе он получил прозвище «святой доктор». В частности, он добился увеличения стоимости питания с пятнадцати до тридцати копеек в день, разработал и внедрил кандалы с длинной цепью, изменил конструкцию наручников, оснастив их мягкими прокладками. В Малом Казенном переулке доктор открыл больницу, где бесплатно помогал всем нуждающимся. В то время ходила поговорка: «У Гааза нет отказа». Известен случай, что в 1848-ом году во время свирепствовавшей эпидемии холеры, Гааз в присутствии собравшихся людей поцеловал первого пришедшего в лечебницу холерного больного в губы, дабы доказать всем невозможность заразиться таким способом. До самого конца жизни Федор Гааз доказывал, что любовь и сострадание может воскресить все хорошее, оставшееся в ожесточенных душах. Ни ироническое отношение чиновников, ни канцелярское бездушие, ни горькие неудачи не могли остановить этого мужественного и благородного человека. Под конец жизни он отправил на благотворительность все свое имущество, хоронить его пришлось за счет полиции. В последний путь доктора провожали более двадцати тысяч москвичей из различных сословий. А через несколько лет во дворе Павловской больницы появился памятник Федору Петровичу работы знаменитого скульптора Андреева. Интересно, что заключенные также решили увековечить память о враче. Они собрали деньги и вскоре на памятнике Гаазу появились чугунные кандалы. Девизом Московского общества врачей до сих пор являются слова Федора Гааза: «Спешите делать добро».
В настоящее время Павловская больница является базой Российского медицинского университета. В этой клинике ведущие специалисты нашей страны разрабатывают новые методы диагностики и лечения инфаркта миокарда, острого коронарного синдрома, мерцательной аритмии, гипертонической болезни и сердечной недостаточности. Павловская больница или ГКБ №4 являет собой крупнейший медицинский и научный центр, состоящий из тридцати корпусов, разбросанных по территории в тринадцать гектар. В состав многопрофильного лечебного учреждения входит районная поликлиника, обслуживающая около сорока тысяч человек, и стационар на тысячу с лишним койко-мест. В больнице имеется три хирургических отделения: чистой хирургии (операции на сосудах нижних конечностей и органах брюшной полости), гнойной хирургии кисти и пальцев и общей гнойной хирургии.
Операционные помещения
оборудованы высокотехнологичным оборудованием, а хирургические операции выполняются в лечебнице круглосуточно. Кроме этого работают спецотделения хирургической службы: гинекологическое, травматологическое, сложных нарушений ритма сердца и ЛОР-отделение. Терапевтическую помощь осуществляют два кардиологических и два терапевтических отделения, а также отделения гастроэнтерологии, неврологии и ревматологии. Имеется и отделение сестринского ухода. Для помощи пациентам в тяжелых состояниях работают отделения интенсивной терапии, реанимации и кардиореанимации. Диагностический центр больницы располагает клинико-диагностической лабораторией, рентгеновским и эндоскопическим отделениями, а также помещениями радиоизотопной, функциональной и ультразвуковой диагностик. Штатными сотрудниками Павловской больницы на сегодняшний день являются три доктора и тридцать четыре кандидата меднаук, два заслуженных врача России. Сертификат специалиста имеется у 238 врачей (из 253), из них 128 – высшей категории. Количество медсестер и медбратьев составляет 595 человек, высшая категория присвоена 122.
Источники информации:
http://rsmu.ru/1303.html
http://liveinmsk.ru/places/a-635.html
http://apologetics.ru/
http://miniinvasive.ru/miniinvasive-surgery-clinics/
