Победа Красной армии под Сталинградом стала сигналом для стран Латинской Америки. Ведущие государства региона начали устанавливать, а в ряде случаев восстанавливать дипломатические отношения с Россией. Инициатива исходила от латиноамериканцев. Несмотря на сложности военного времени, в 1943-1946 гг. посольства СССР были открыты в Мексике, на Кубе, в Венесуэле, Колумбии, Бразилии, Уругвае, Чили и Аргентине. Президент Рузвельт лояльно относился к появлению на континенте советских представительств. В мае 1943 года И.В. Сталин распустил Коминтерн, демонстрируя союзникам, что в новых исторических условиях эта организация не будет использоваться как канал «экспорта революции».

Однако ещё до Фултонской речи Черчилля, произнесённой 5 марта 1946 года, внешняя политика Соединённых Штатов стала неотвратимо и угрожающе скатываться на рельсы холодной войны с Россией. Постепенно формулы, использовавшиеся пропагандой США для разоблачения тоталитаризма фашистской Германии, начали переноситься на СССР. Его обвиняли в расколе Европы, в возведении «железного занавеса», в вынашивании тайных планов экспансии. Стратегия противодействия Советскому Союзу формулировалась Вашингтоном и Лондоном жёстко: «русские уважают только силу», поэтому найти взаимопонимание с Россией возможно только «на основе военной силы англоязычного содружества». То есть с позиции ультиматумов, гонки вооружений, одностороннего обладания атомным оружием как главного аргумента для «обуздания» Москвы. «Информационные утечки» подтверждали: планы атомных бомбардировок целей в России существуют. Десятки городов подлежали уничтожению по примеру Хиросимы и Нагасаки. 

В Москве понимали, что конфронтационная политика президента Гарри Трумэна направлена на ограничение советского присутствия в различных районах мира, и прежде всего - в Западном полушарии. Стремясь избавиться от «советских наблюдателей» в Латинской Америке, США развернули такую мощную пропагандистскую кампанию «по разоблачению подрывной деятельности Советов» на континенте, что она превзошла всё то, что делалось в сфере пропаганды в годы борьбы с гитлеровской Германией. Страны к югу от Рио-Гранде - «задний двор Соединённых Штатов» - должны были быть полностью очищены от советских посольств, торговых представительств и культурных центров! На решение этой задачи направили американских дипломатов, сотрудников ФБР, которые занимались разведработой в Латинской Америке в годы войны, и созданного в 1947 году ЦРУ. 

Советское посольство в Сантьяго-де-Чили было обстреляно ранним утром 10 октября 1947 г. Огонь вёлся из автомашины по окнам 2-го этажа. В стенах обнаружили одиннадцать пуль от автомата «Томпсон». Несколько пробоин получил герб Советского Союза над главным входом. Правая проамериканская пресса злорадствовала: «Это реакция на попытки превращения Чили в подрывной форпост СССР на континенте». Через неделю, на открытии традиционной сельскохозяйственной выставки, группа латифундистов устроила манифестацию под лозунгами «Нет коммунизму», «Долой посла Жукова», «Долой Россию». Советские представители были вынуждены покинуть выставку в сопровождении директора протокола МИД Чили и полиции. В Москву отправили телеграмму о ситуации вокруг посольства: «Всё активнее циркулируют слухи о намерении правительства Габриэля Виделы в ближайшем будущем порвать дипломатические отношения с Советским Союзом». Вскоре посол Жуков был вызван в МИД Чили и ему вручили соответствующую ноту. Дипломатам дали трое суток для свёртывания дел. Советское посольство в этой стране просуществовало 1 год 5 месяцев и 25 дней. 

Через день, 11 октября, была обстреляна квартира 3-го секретаря посольства СССР в Мексике Ивана Кумарьяна. Сам он находился в командировке, и свидетелями покушения стали его жена и двое детей. Они вовремя спустились на первый этаж, в столовую, а обстрел вёлся по окну спальни. Жена дипломата успела увидеть, как вдоль ограды пробежали двое мужчин с револьверами в руках. В декабре, 17-го числа, атака повторилась. Кумарьян с женой находился в это время на дипломатическом приёме, дети были дома. Пришлось спешно переезжать в посольство. Посол Александр Капустин получил из Москвы указание сделать «устное представление» МИД Мексики и потребовать расследования инцидентов. Послу было рекомендовано договориться с мексиканцами о том, чтобы информация об обстрелах не стала достоянием прессы: Москва не хотела лишней пропагандистской шумихи, хорошо понимая, кто её добивается. Представитель Управления секретной полиции, который занимался расследованием «ЧП», поделился соображениями с Кумарьяном: «В этом деле просматриваются политические мотивы. Если бы хотели убить вас, то подстерегли бы, когда вы возвращаетесь со службы домой, и стреляли бы прямо в вас, а не в окна. Эти люди хотели вызвать скандал, и это были, как я подозреваю, не мексиканцы». На вопрос, кого он подозревает, следователь ответил по-английски: «I don’t know».    

Советскую миссию в Гаване обстреляли 20 апреля 1948 года. Из проезжавшей автомашины по зданию было произведено не менее десятка выстрелов. Две пули попали в квартиру посланника, одна – в стену приёмного зала. Пострадавших не было: сотрудники были на политинформации. Начальник полицейского участка появился в миссии через полчаса после обстрела. Он заявил, что будет проводить расследование, но быстрых результатов не обещал. По сведениям, полученным от друзей миссии в полиции, нападение было организовано «Союзом ветеранов 2-й мировой войны», который находился «на содержании» посольства США. Новые провокации против миссии были отмечены 16 и 21 августа. Способ всё тот же: обстрел из автомашины. Метили, главным образом, в окна. Как выяснилось, августовские атаки организовала Антикоммунистическая лига, созданная бывшим заместителем начальника полиции Кубы Диасом Версоном. За несколько дней до обстрелов он встречался с представителем американской разведки на острове Макнамарой. Последняя провокация против миссии была осуществлена 10 апреля 1951 года. На балкон главного корпуса с улицы забросили бомбу, которая не сработала из-за бикфордова шнура плохого качества. Полицейские разрядили «адскую машину». В этой атаке подозревали боевиков белого эмигранта Андрея Головченко, который ещё в 1947 году был объявлен главой «Русского правительства в изгнании». Объявлен по инициативе «Общества друзей США». 

Диктатор Ф. Батиста, захвативший власть в результате государственного переворота в ночь с 9 на 10 марта 1952 года, сразу заявил, что приложит все усилия для «подавления коммунистического проникновения» на Кубу. 21 марта агенты полиции устроили провокацию в аэропорту, пытаясь задержать двух советских дипкурьеров и, вопреки нормам международного права, провести досмотр их багажа. Советские курьеры воспротивились этому и вернулись в Мексику. Дипломатическая почта в миссию не поступила, а её деятельность была фактически заблокирована. Правительство Батисты так и не дало объяснений причин грубого обращения с советскими курьерами. 2 апреля представитель советской миссии в Гаване вручила министру иностранных дел Кубы ноту о разрыве дипломатических отношений. В интервью американским журналистам Батиста сказал: «Я порвал отношения с Россией, как вы – в США - того хотели». 

Провокации, организованные сотрудниками ЦРУ через агентуру в полицейских органах, привели в конечном счёте к разрыву отношений с Советским Союзом Бразилии (1947), Колумбии (1948) и Венесуэлы (1952). Давлению Вашингтона смогли противостоять Мексика, Уругвай и Аргентина. Первые две страны уже разрывали отношения с Советской Россией соответственно в 1930 и 1934 гг. Вновь прибегать к столь радикальному методу прекращения отношений было бы явным перебором. В Аргентине посол США неоднократно пытался уговорить Хуана Перона «избавиться от советского представительства». Президент покончил с этими попытками просто: публично предложил американцам первыми показать пример и закрыть посольство СССР в Вашингтоне. Часто цитируют и такие слова Перона: «Мы ни для кого не будем таскать каштаны из огня». 

Известный специалист по российско-латиноамериканским отношениям Александр Сизоненко справедливо отметил, что «в условиях холодной войны и попыток западных держав изолировать и ослабить СССР советское руководство искало возможности для выправления ситуации, улучшения своих отношений с теми или иными странами». Во многом знаковой стала встреча И.Сталина с послом Аргентины Л.Браво 7 февраля 1953 года. А.Сизоненко верно интерпретировал позицию советского лидера: «Сталин искал возможности не только расширить и активизировать отношения с самой Аргентиной, президент которой Х. Перон нередко выступал тогда с критикой американского курса, но и попытаться разорвать через эту страну цепи «холодной войны», по крайней мере, в Латинской Америке». (1) 

Вопреки проводившимся спецоперациям ФБР и ЦРУ на континенте - добавлю я от себя. Не следует думать, что США в новых исторических условиях, победив в холодной войне, благожелательно относятся к росту активности на Латиноамериканском континенте российской дипломатии и российских предпринимателей. Спецслужбы США держат под неусыпным контролем все аспекты этой активности. И если потребуется, они используют свой богатейший опыт провокаций, саботажа и пропагандистских манипуляций для компрометации заявленного несколько лет назад «возвращения России в Латинскую Америку»…

(1) https://sites.google.com/site/latinoamerikanistika/arhiv-nomerov/2007-2/a-i-sizonenko-otnosenia-sssr-so-stranami-latinskoj-ameriki-v-1941---1945-godah