Ранним утром 12 (24) июня 1812 года армия Наполеона по трём понтонным мостам, наведённым на Немане, начала вторжение на территорию Российской империи. Армия была столь велика, что переправа заняла более двух суток. Она насчитывала свыше 600 тысяч человек при 1372 орудиях.
Пожар в Москве. 1812 год.
Половину этой армии составляли французы, вторую половину – немцы, австрийцы, итальянцы, голландцы и другие представители народов порабощённых Наполеоном стран Европы. И она шла покорять Россию. Всё было для неё здесь непохожим на территории других стран, начиная от природы, встретившей захватчиков непроходимыми лесами, и особенно отношением населения. Армия шла, казалось бы, по безлюдной стране: её встречали пустые деревни и селения, которые покидали жители, угоняя свой скот и уничтожая всё, что могло послужить пользой неприятелю, сжигали мосты через реки.
Решающее значение французский император придавал захвату Москвы. Он говорил: «Если я возьму Киев, я возьму Россию за ноги; если я овладею Петербургом, я возьму её за голову; заняв Москву, я поражу её в сердце». Москва – исторический центр России. В начале XIX века была её крупнейшим городом, центром русской промышленности и торговли, с оригинальной архитектурой. В сущности, она представляла собой резиденцию русского дворянства.
Поджигатели. С открытки изд. И. Е. Селина, Москва. Худ. И. М. Львов.
Французов, повидавших многие города мира, поразила красота первопрестольной. Вот лишь некоторые из многочисленных их впечатлений. «Моё удивление при вступлении в Москву было смешано с восхищением, – отмечал в письме своему отчиму интендантский чиновник Проспер, – Особняки частных лиц были подобны дворцам, и всё было богато и восхитительно». «Представьте себе, – пишет капитан конной артиллерии императорской гвардии Ф. Ш. Лист, – что Москва на 3 льё (старинная французская мера длины, равна приблизительно 4,5 км. – В. С.) в окружности превышает Париж, говорят, что она в 10 льё… И я нахожу её более приятным и более нарядным городом, чем Париж. Улицы все очень широкие и удобные, особенно очень чистые». Впечатления Наполеона от вида Москвы были столь же сильными, как и у его солдат и офицеров.
Когда в первопрестольную пришло известие, что Смоленск заняли французы, и русская армия отступает к Москве, в городе началась паника. Горожане покидали Москву на чем только можно было передвигаться, многие пешим ходом. 1 сентября русская армия по решению военного совета в Филях оставила Москву без боя. Простые люди присоединились к войскам, заполняя все дороги. Из 275 тысяч горожан в ней осталось около 10 тысяч.
Всматриваясь в город с Поклонной горы, Наполеон долго ждал, что ему, победителю, поднесут ключи от поверженной первопрестольной, как это было при взятии других столиц. Но тщетно. Никто к нему на поклон не шёл. Свидетельство, что русские не сдались. Наполеон вынужден был приказать армии вступить в безмолвный, пустынный город, оставленный его жителями. В полдень 2 сентября французские войска вошли в Москву. Наполеон был счастлив и горд. Он вёл счёт столицам, в которые вступала его армия. Милан, Рим, Турин, Венеция, Неаполь, Каир, Брюссель, Амстердам, Мадрид, Лиссабон, Мюнхен, Вена, Берлин, Варшава. И, наконец, Москва. «Он, Наполеон, – писал А. З. Манфред, известный отечественный специалист по истории Франции, – сумел достичь того, что не удавалось самым выдающимся его предшественникам». Однако чувство радости было недолгим. Отцы города так и не пришли к нему на поклон. Наступило разочарование, что не ускользнуло от взора офицеров свиты. Нет, не такого приёма ожидал Наполеон в городе, не такой ожидал он встречи с Москвой.
А. С. Пушкин в «Евгении Онегине» исторически точно описал и это событие, и настроение императора:
В Успенском соборе. Худ. В. В. Верещагин.
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приёмный дар,
Она готовила пожар
Нетерпеливому герою.
И вечером в день вступления французских войск в Москву в ней начались пожары. Почти одновременно возникло несколько очагов: в Каретном ряду, Гостином дворе, на казённых складах в Замоскворечье. Горели Арбат, Пречистенка, весь центр города, Таганка и вся яузская часть Москвы, взрывались барки с боеприпасами. Полностью выгорели улицы от Дорогомиловской заставы к Рязанской дороге.
Быстрому распространению огня способствовал ряд обстоятельств. Большая часть строений города была деревянной, улицы узкие. Погода была сухая, дул сильный ветер, отсутствие почти всех жителей столицы и пожарных насосов, которые были вывезены по приказу главнокомандующего (генерал-губернатора) Москвы Ф. В. Ростопчина. Однако сами по себе эти обстоятельства не привели к сожжению Москвы. Мнение многих отечественных историков сводится к тому, что организатором великого пожара был Ростопчин. Так, В. Н. Земцов в книге «1812 год. Пожар Москвы», вышедшей в 2010 году, пишет: «Главную и решающую роль в его организации, безусловно, сыграл главнокомандующий Москвы Ф. В. Ростопчин» (с. 136). И в подтверждение вывода отмечает, что генерал-губернатор не только оставил Москву без водяных насосов, но и поучал чинов полиции, как поджечь город по вступлении в него французов. Другой исследователь, И. Соболева в труде «Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года», изданном в 2012 году, отмечает: «Потомки будут долго и ожесточённо спорить, кто же решил сжечь Москву. Для современников это вопросом не было» (с. 320). Сказанное подтверждается словами Дениса Давыдова: «Граф Ростопчин сказал: «Лишь только вы её (Москву) оставите, она, по моему распоряжению, запылает позади вас». Так и было.
Нельзя не учитывать, что в связи с поспешным отступлением, Москва была оставлена в один день, русская армия не сумела вывезти из города заготовленные в нём для армии оружие, боеприпасы, продовольствие, фураж. И следуя русскому правилу: не оставлять добра злодею, – уничтожить армейское имущество, предать его огню. А имущество это было велико: 20 тысяч пудов пороха, 27 тысяч артиллерийских снарядов, 18 552 ядра, 4296 бомбы, 1600 тысяч патронов, 156 орудий, 75 тысяч ружей различных систем. Многие историки считают, что приказ об их уничтожении отдал М. И. Кутузов, посчитав его мерой военного характера.
Если начало пожарам положили люди Ростопчина, то продолжили их раненые и дезертировавшие русские солдаты, оставленные в городе на произвол судьбы. Участники Отечественной 1812 года считают, что численность раненых и больных составляла не менее 25 тысяч. Среди поджигателей было немало и москвичей из городских низов. И те, и другие вынуждены были пробавляться грабежами – и тем, и другим нечего было терять. Часть из них сгорела в огне пожарищ. Сколько? Ответа на этот вопрос нет. Но счёт идёт на тысячи.
Отступление Наполеона из Москвы. 1851 г. Худ. А. Нортерн.
Участвовали в поджогах солдаты и офицеры французской армии. Солдат 21-го линейного полка Ф. Пулашо в письме жене признаётся: «…всюду, где мы проходили, мы сжигали всю землю; прибыв в Москву, мы сожгли эту древнюю столицу». Хотя Наполеон отрицал причастность его армии к московскому пожару. Пожар был столь велик, что Наполеон, спасаясь от огня, покинул Кремль и временно поселился в Петровском дворце. Для постройки землянок, в которых разместилась гвардия, была вырублена вековая роща вокруг дворца.
Особенно широкий размах получило среди солдат и офицеров мародёрство, которым была подвержена буквально вся армия, все чины от солдата до генерала. Уже первый день вступления французов в Москву начался грабежами, а закончился грандиозной попойкой. Наполеон ещё перед Смоленском и Бородином обещал отдать Москву на разграбление армии, в её полное распоряжение. Великая армия стала превращаться в грабителей. Наибольшие масштабы мародёрство приобрело после окончания большого пожара. Даже сами французы отмечали, что на улицах Москвы разыгрывались жуткие сцены, связанные с дележом награбленного. «Грабеж со стороны сброда и солдат совершенный», – отмечал в письме домой полковник Паркез. Генерал Л. Ж. Грандо прямо винил за московскую вакханалию не только русских поджигателей, но и французов. «Половина этого города сожжена самими русскими, но ограблена нами…», – замечает он в письме полковнику Ж. Ф. Ноосу.
Перечислим лишь некоторые награбленные вещи, которые готовились вывезти из Москвы чины французской армии. Медальон в форме сердца, кружева, окаймлённые золотом, несколько жемчужин, шуба лисьего меха, покрытая лиловым атласом (лейтенант Паради), шесть добрых дюжин хвостов куницы (полковник Паркез), «очень хорошие шали для Софи и Клары» (кирасирский офицер Жорж), два воротника из куницы (начальник протокольного и бухгалтерского отдела государственного секретаря Билле), шаль из кашемира стоимостью от 1200 до 1900 франков (шеф эскадрона Г. Де Ванс).
Подробнейшим образом перечисляет в письме жене «приобретённые», читай награбленные, в Москве меха «покоритель редутов» генерал Ж. Д. Компан: «Вот, моя дорогая, что мне удалось достать из мехов: лисья шуба – частью полосы чёрные, частью красные; лисья шуба – частью полосы голубые, частью полосы красные. Лисьи шкуры в этой стране (только) добывают, а гарнитуры из них (здесь) не делают. Эти две шубы, о которых сообщил ранее, очень хорошие; большой воротник из лисы серо-серебряный; воротник чёрной лисы. И тот, и другой очень красивые…».
Изгнание из Кремля 10 октября 1812 года казаками Иловайского остатков отряда маршала Мортье, производившего взрывы Кремля. 1810-е гг. Худ. И. А. Иванов.
Вандализм был обычным явлением захватчиков. Так, в двухэтажном особняке, построенном князем М. М. Щербатовым в Пресненской части в 1780 году, автором семитомной «Истории Российской от древнейших времен», доведённой им до начала XVII века поселился какой-то французский генерал и топил паркетом печи. Сохранившаяся часть подлинного паркета в доме свидетельствует, что он был сделан из разных пород деревьев и выложен оригинальным орнаментом. Варварство было свойственно и генералам, и рядовым завоевателям. Вот заявление члена Государственного совета Франции графа Филиппа де Сегюра, бывшего в охваченном пожаром городе: «Везде были разведены большие костры из мебели красного дерева, оконных рам и золочёных дверей, вокруг этих костров, на тонкой подстилке из мокрой и грязной соломы, под защитой нескольких досок, солдаты и офицеры, выпачканные в грязи и почерневшие от дыма, сидели или лежали в креслах и на диванах, крытых шёлком. У ног их валялись груды кашмеровых тканей, драгоценных сибирских мехов, вытканных золотом персидских матерей, а перед ними были серебряные блюда, на которых они должны были есть лепёшки из чёрного теста, спечённые под пеплом, и наполовину изжаренное и ещё кровавое лошадиное мясо».
Грабили не только солдаты и офицеры, грабеж осуществлялся и на государственном уровне по указанию Наполеона и созданных им специальных органов. Их в первую очередь привлекали предметы, связанные с русской культурой, духовностью, отражающие национальные черты народа, а также имеющие для русского человека ценность символическую. На специальную комиссию была возложена обязанность собрать все драгоценности, найденные в Москве, особенно в её церквях, соборах. Серебряные и золотые люстры, кадила, оклады икон и прочие предметы из драгоценных металлов должны были быть переплавлены в слитки. Эти драгоценности велено было отправить в Париж. Из московского Кремля мародёры намеревались вывезти все вещи, которые, по мнению Наполеона, представляют какую-либо ценность. Задумано было отправить в Париж крест с колокольни Ивана Великого. Наполеон приказал водрузить его на доме Инвалидов. Захватчики так усердствовали со снятием креста, что он свалился и сломался.
В Успенском соборе Кремля по приказу Наполеона собрали и переплавили в слитки церковную утварь на 325 пудов серебра и 18 пудов золота. Также были отправлены в Париж турецкие знамёна, захваченные русскими во время разных войн, символы побед наших предков. Были изъяты из Кремля и другие исторические ценности, свидетельствующие о величии русских.
Пожар и мародёрство нанесли городу колоссальный урон. Из 9158 жилых домов пожар уничтожил 6591, в том числе 2041 каменных из 2567 и 4491 деревянных из 6591. Из 8520 магазинов уцелели 1368. После вступления русских в Москву с улиц города было вывезено 11 959 человеческих и 12 546 лошадиных трупов.
Чем отличались «цивилизованные» французские завоеватели от ордынцев Батыя? Да ничем. Психология захватчиков, будь то западных или восточных, нового времени или средневековых, окультуренных или диких и полудиких, – одна, варварская. Французская армия даже внешне стала походить на вооружённый сброд азиатских завоевателей. Мародёрство разложило армию, она стала утрачивать боеспособность.
В связи с приближением голодной и холодной зимы, неудачами многократных попыток Наполеона вступить в мирные переговоры с Александром I, усилением партизанской борьбы вокруг Москвы, наносившей французам существенные потери, нарастающей активностью русской армии, захватчики оказались в тяжелейшем положении. Особенно большую роль сыграли пожар, разорение и ограбление Москвы, которые лишили оккупантов ожидаемого отдыха, тёплых квартир, продовольствия и фуража.
Наполеон понял, что далее оставаться в Москве нельзя и он вынужден был 6 октября начать отступление из города. Последние части французской армии покинули Москву в ночь с 10 на 11 октября, пробыв в ней 39 суток.
Отступая, французы ещё раз показали свое варварское обличье. Наполеон отдал распоряжение уничтожить в Москве всё, что невозможно было прихватить. Продовольствие, фураж, сохранившиеся частные и публичные здания, Кремль. С этой целью разместили пороховые заряды под всеми кремлёвскими башнями. Варварский замысел сорвали московские патриоты и начавшийся сильный дождь. Тем не менее, были подорваны две башни с частью стены, пострадали Грановитая палата и Арсенал. Таков бесславный финал пребывания армии Наполеона в Москве.
10 октября казаки генерала И. Д. Иловайского первыми вступили в разорённую Москву.
Источник: file-rf.ru.
Рейтинг публикации:
|
