В Карелии сделаны уникальные археологические находки. О находках завершившегося сезона рассказывает археолог Надежда Лобанова.

                   «Город» древних

— Надежда Валентиновна, за последние годы вы сделали немало археологических открытий, но все они касались петроглифов...

— Еще Козьма Прутков говорил, что узкий специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя. На самом деле Север Карелии меня интересует еще со второй половины ХХ века. Исследование этого дикого края все оставляли «на потом», и не известно, когда бы это время наступило, но, к счастью, Совет министров Северных стран — это такой европейский фонд – стал давать гранты странам Баренц-региона, в том числе и Северу России на проведение научных исследований. Грех было не воспользоваться. Вот тогда-то мы, мой коллега Марк Георгиевич Косменко и я, стали очень плотно заниматься изучением островов и побережья Белого моря.

С 2000 года мы начали ежегодно выезжать в экспедиции, нашли хороших партнеров в Чупе. Это общественная организация – Бассейновый совет северо-карельского побережья Белого моря. Руководит им сейчас Юрий Рыбаков, большой энтузиаст. Он моряк, механик, яхтсмен, интересуется историей, этнографией, собирает информацию о Чупе, в целом о Беломорье. Мы использовали возможности Чупинского яхт-клуба, и благодаря этому смогли провести в 2003-2005 годах раскопки около Сонострова и к северу от него нашли уникальный комплекс древних поселений, которым по 4,5 -5 тысяч лет.

— Чем же уникален этот комплекс?

— Там сохранились впадины от оснований древних жилищ. А уникальность в том, что их очень много, некоторые расположены в одну цепочку, до 7 в одну линию, словно «комнаты». Мы раскопали их и нашли интересные сооружения, проследили особенности планировки. Обнаружили каменные орудия, фрагменты асбестовой керамики, которую можно датировать по аналогиям, обожженные обломки костей животных. Любопытно, что похожие комплексы есть в Финляндии, но они меньше, до 4 «комнат» в цепочке. Там археологи раскопали и переходы, мы, к сожалению, этого не сделали, для этого нужно много времени, большие средства.

И тем не менее, находка подтолкнула нас на новые поиски, мы обследовали близлежащие острова и побережье, но безрезультатно. А в октябре прошлого года Юрий Рыбаков сообщил: «Я, кажется, что-то нашел, приезжайте, посмотрите». Мы особо не рассчитывали на успех, но когда оказались на месте, ахнули.

То что мы увидели, не укладывалось в голове: в точно таких же топографических условиях, как в Сонострове, мы насчитали таких впадин чуть ли не полсотни, прямо-таки как первобытный город. Самое удивительное, что этих впадин в одном ряду до 10, 11. Нигде такого нет.

Уже осенью стали искать деньги на научные работы. К счастью, Русское географическое общество объявило конкурс грантов, и чупинцы выиграли его. Добавили свои средства, дали бесплатно транспорт, и мы провели сначала предварительные работы, а потом и экспедицию. На месте обнаружили неподалеку еще один комплекс. Не такой мощный, но все же, 26 впадин и тоже расположенные цепочкой. Нашли и датирующие предметы — сланцевый наконечник, керамику и подкрепили наши выводы, что такие жилища существовали около 5 тысяч лет назад. Итого мы имеем 51 жилище в одном месте, 26 по-соседству и 33 в 20 км в Сонострове. Все одного времени и, похоже, зимнего характера.

— О чем это говорит?

– 5 тысяч лет назад люди на севере вели оседлый образ жизни, зимой, спасаясь от северных ветров, уходили с побережья за скалы. Жили здесь непродолжительное время, об этом говорит маленькое количество находок, а за пределами жилищ их нет вообще. Море недалеко, люди могли охотиться на морских животных - белух, тюлений. В двух жилищах, находящихся на расстоянии 600 метров друг от друга, мы обнаружили серьезные отопительные сооружения «каменки»: кострище и к нему примыкает куча обожженных камней, много угля. Все это интересно само по себе, но я представляю, что там еще может быть, если проведем более масштабные раскопки.

Третий лабиринт

—А каким образом ваша экспедиция обнаружила лабиринт?

— Достаточно случайно. Мы жили на Иваньковской тоне, по утрам нас отвозили на лодке, вечером обратно мы возвращались пешком. В какой-то момент наш любознательный Юра Рыбаков шел по тропке к морю, повернул голову влево, и ему показалось, что он видит лабиринт. Мы посмеялись. У меня тоже был однажды такой эффект: насмотришься на лабиринты, они потом везде чудятся. Стала чистить, сняла мох — появились другие камни и структура исчезла. Но тут мнения разошлись, решили проверить.

На следующий день мы отправились на раскоп, а мой коллега Марк Косменко остался с ребятами из экспедиции чистить предполагаемый лабиринт. Работаем в километре друг от друга, никакой информации – мобильной связи нет. Пришел Игорь Георгиевский фотографировать. Спустя некоторое время спросила: – А лабиринт-то как? – Конечно есть. – Ты шутишь...

Пошли, смотрим — лабиринт! Диаметр 11 метров. Два других, которые есть у нас в Карелии, на Олешином острове и на Красной Луде, и этот абсолютно одинаковые, как будто один человек строил. Причем новый и на Красной Луде находятся очень низко над уровнем моря – всего 3-3,5 м.

При расчистке этого лабиринта нашли многосовременных вещей, но между камней попала оконная слюда, а ее перестали использовать в петровские времена. Уже нет сомнений, что все лабиринты относятся к позднему средневековью или началу нового времени, то есть до XVIII века.

Об этом говорят и исторические документы, и их топография. Видимо, лабиринты строили жившие здесь поморы. Сергей Максимов в своей книге «Год на Севере» описывал рыболовные хозяйства поморов и упоминал Иваньковскую тоню, старообрядцев, живших на одном из расположенных здесь озер.

Недалеко от лабиринта когда-то была изба, здесь обнаружили еще и несколько каменных груд.

Вообще каменные кучи бывают разного назначения, под некоторыми археологи находили захоронения XVIII -XIX веков с сохранившимися костяками. Иные кучи служили опорами для поморских крестов: мемориальных, навигационных...Таких сооружений на севере очень много. Поморы использовали камень для строительства фундаментов своих жилищ, заграждений от ветра, в общем, он широко использовался в строительстве, но любопытно, что при этом о лабиринтах никаких упоминаний нет. Может быть, это настолько обыденная штука, что на них не заостряли внимание...

— А для чего их делали?

— Мой коллега Косменко считает, что лабиринты связаны с промысловой деятельностью поморов. Известно, что до XVIII века был широко распространен лов рыбы с помощью сложных сетевых ловушек. Но сети забивались тиной и песком, рвались, их надо было чистить, чинить.

Марк Георгиевич выдвинул гипотезу, что лабиринты — макеты сетевых ловушек, в которые втыкали жерди и натягивали на них сети. Но я чисто практически не могу себе это представить. Надо провести эксперимент.

Что еще смущает, на Балтике тоже есть лабиринты, а приливов и отливов нет, так что эта гипотеза для Балтики не работает. Любопытно, что все эти сооружения находятся около тоней, которые передавались от отца к сыну. С моей точки зрения, лабиринт тоже мог быть каким-то знаком на крупном и долговременном рыболовном становище: место застолблено.

Есть такая точка зрения, что их монахи строили... А может, мода такая пошла... Ведь лабиринты появились в средневековье и распространились очень широко от Прибалтики до Северной Норвегии, Швеции, Финляндии. Кстати, есть упоминание дипломатов Ивана Грозного, которые приезжали на Соловки и видели здесь какие-то запутанные «вавилоны».

Так что ясного ответа на вопрос, для чего делались лабиринты, мы не знаем, но то, что они поздние: позднего средневекового или нового времени – это бесспорно, наши исследование последних 15 лет это доказали.

— Но ведь есть еще версия, что их строили саамы, известные камнепоклонники?

— Действительно, саамы поклонялись камням, как и многие северные народы. Но во время, к которому относятся лабиринты, их на территории Карелии было очень мало. Они жили в глубине материка – на внутренних озерах, по берегам рек. Иногда они спускались к нижним порогам для ловли семги. Морскими промыслами саамы не занимались. Известны их более ранние поселения эпохи железа в устье реки Выг в районе петроглифов, у пос. Золотец, но никаких каменных сооружений там не обнаружено.

Камням саамы стали поклоняться позже, в эпоху средневековья, причем природным, необычной формы, похожим на лик человека, его фигуру или что-то зооморфное. Словом, саамы как строители лабиринтов явно отпадают. К сожалению, не все хотят с этим согласиться....

Как -то выступала на съезде поморов, рассказала об этом, а сотрудник Кемского музея посетовала, как же так, а мы привыкли — саамы...

Ну почему мы хотим гордиться чужой культурой? А чем поморы хуже? У них тоже своя, самобытная культура, и, возможно, лабиринты строили их деды — прапрадеды.

— Ваша экспедиция сделала уникальные находки. Что дальше, как поступать с этим археологическим эльдорадо?

— Разумнее всего устроить на этой территории ландшафтный заказник.

Несколько лет назад был план создания заказника «Гридино» от Калгалакши на юге до устья Керети на севере, но большая часть жителей Чупы высказалась против, опасаясь, что их лишат тоней, не разрешат собирать грибы, ягоды, ловить рыбу. На юге заказник был создан, и для местных жителей ничего не изменилось. Так что, думаю, надо вернуться к идее расширения территории заказника на север. А красоты там удивительные, места чистые, нетронутые, и мы надеемся, что работы продолжим, думаю, там нас ждут еще открытия.

Рейтинг публикации:

15

Комментарии (1) | Распечатать

Добавить новость в: