В июле 1918 года произошло восстание левых эсеров против большевиков. Левые эсеры вступили против политики большевиков, осудив Брестский мир, продразвёрстку и комбеды. Началось восстание 6 июля с убийства сотрудниками ВЧК Яковом Блюмкиным и Николаем Андреевым германского посла графа Вильгельма фон Мирбаха.
На пути к восстаниюОсенью 1917 года большевики были ещё не в состоянии удержать власть одни. Они были вынуждены поделиться властью с другими левыми. Но в дальнейшем, по мере укрепления своего положения, большевики взяли курс на установление однопартийного режима.
Партия левых социалистов-революционеров выделилась как оппозиционное политическое крыло в партии эсеров в годы Первой мировой войны и окончательно оформилась в ноябре-декабре 1917 года. Их лидерами были - Мария Спиридонова, Борис Камков (Кац), Марк Натансон, Андрей Колегаев и другие. В октябре 1917 года левые эсеры вошли в Военно-революционный комитет Петроградского Совета и приняли участие в свержении Временного правительства. На II Всероссийском съезде Советов левые эсеры вошли в состав ВЦИК. Первоначально левые эсеры отказались войти в Советское правительство — Совет народных комиссаров, требуя учреждения «однородного социалистического правительства» — из представителей всех социалистических партий и движений. Однако в конце 1917 года представители партии вошли в Совнарком. Многие левые эсеры участвовали в создании Красной Армии, в работе Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК). При этом партия левых эсеров по ряду важнейших вопросов имела иные взгляды, чем большевики. Особенно серьёзными разногласия были в отношении крестьянского вопроса. Левые эсеры помогали большевикам бороться с конкурентами – кадетами, анархистами, меньшевиками. В апреле 1918 года левые эсеры приняли участие в разгроме организации московских анархистов. Когда Чехословацкое восстание охватило огромную территорию, и в ряде городов мятеж поддержали меньшевики и эсеры (правые и центристы), это стало поводом для исключения из состава ВЦИК членов этих партий. Решение было принято 15 июня, при активной поддержке левых эсеров.
В марте 1918 года, с подписанием Брестского мирного договора, противоречия между левыми эсерами и большевика обострились. Левые эсеры, в знак протеста против «похабного» мира, покинули правительство. На IV Съезде Советов левые эсеры проголосовали против Брестского мира. Член ЦК левых эсеров и советской делегации на переговорах о мире в Брест-Литовске Сергей Мстиславский выдвинул лозунг: «Не война, так восстание!», призывая народ к восстанию против австро-германских оккупантов. Однако, хотя левые эсеры вышли из состава СНК, они сохранили свои позиции во многих наркоматах, ВЧК, армии, различных советах, комитетах, комиссиях.
Новым поводом к конфликту с большевиками стал Декрет ВЦИК от 9 мая 1918 года, который подтвердил государственную хлебную монополию. Началась организация продотрядов для принудительного сбора хлеба. Система продразверстки была негативно воспринята левыми эсерами, чьей социальной базой были преимущественно зажиточные и средние слои крестьянства, которые больше всех пострадали от «продовольственной диктатуры» большевиков. Две партии окончательно пришли к разрыву, когда комитеты бедноты (комбеды), которые ориентировались на большевиков, всё больше начали вытеснять представителей партии левых эсеров из сельских Советов.
III съезд партии левых эсеров, который прошел в начале июля, принял резолюцию, которая осудила политику партии большевиков. Левые эсеры осуждали излишнюю централизацию, которая вела к диктатуре; применение продотрядов, действующих вне контроля и руководства местных Советов, поддержку комитетов бедноты. По мнению левых эсеров, меры большевиков создают «гибельный фронт города и деревни». Съезд принял постановление «разорвать революционным способом гибельный для русской и мировой революции Брестский договор». Выполнение этого решения съезд поручил ЦК партии.
5 июля на V Съезде Советов представители партии левых эсеров выступили против политики Советского правительства, осудив Брестский мир, продразвёрстку и комбеды. Один из лидеров партии Мария Спиридонова назвала большевиков «предателями революции» и сравнила их с представителями Временного правительства. Борис Камков пообещал выгнать из деревни продотряды и комбеды. Обстановка на Съезде Советов была напряженной, большевики и левые эсеры обвиняли друг друга. Большевики обвинили эсеров в провокации, желании спровоцировать войну России с Германией. А левые эсеры внесли предложение вынести недоверие Совнаркому, денонсировать Брест-Литовский договор и объявить войну Германской империи.
Одна из лидеров левых эсеров М. Спиридонова.
Сам мятеж продлился недолго и уже 7 июля завершился полным поражением партии левых эсеров. 6 июля Яков Блюмкин и Николай Андреев, изготовив поддельное письмо от имени ВЧК, проникли в германское посольство в Денежном переулке. Около 14:50 их принял граф Вильгельм фон Мирбах. В ходе беседы Андреев выстрелил в посла. Блюмкин и Андреев смогли выбраться из посольства, сели в ожидавший их автомобиль и скрылись в штабе отряда ВЧК под командованием левого эсера Дмитрия Попова, который располагался в центре Москвы (Трехсвятительский переулок). Там уже были другие лидеры эсеров - Спиридонова, Саблин, Камков, Карелин, Прошьян и Александрович. Восставшие, арестовали (задержали) председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского, который прибыл туда с требованием выдать убийц германского посла. Затем были взяты в заложники ещё 27 большевистских деятелей, включая зампреда ВЧК Лациса, председателя Моссовета Смидовича и др.
В ночь на 7 июля мятежники стали предпринимать более активные действия: заняли центральный телеграф и стали распространять антибольшевистские воззвания, где объявили большевиков «агентами германского империализма». Однако левые эсеры не арестовали Советское правительство, не стали арестовывать большевистских делегатов V Съезда Советов, вели себя пассивно. И это притом, что большинство частей Московского гарнизона, кроме латышских стрелков, либо перешли на сторону мятежников, либо объявили о своём нейтралитете, или имели низкую боеспособность.
Ленин и непосредственные военные руководители большевиков - председатель Высшей военной инспекции Н. И. Подвойский и начальник Латышской стрелковой дивизии И. И. Вацетис быстро сориентировались и начали предпринимать меры для подавления мятежа. Были мобилизованы рабочие Москвы, приведены в боевую готовность латышские соединения. Рано утром 7 июля части верные большевистскому правительству перешли в наступление и течение нескольких часов разгромили мятежников. Левоэсеровских делегатов V съезда арестовали. Некоторых наиболее активных участников мятежа сразу расстреляли. 11 июля левые эсеры были объявлены вне закона.
10-11 июля командующий Восточным фронтом Красной армии, левый эсер Михаил Муравьёв поднял мятеж в Симбирске. Муравьёв от имени Восточного фронта заявил о разрыве Брестского мира, объявил войну Германии и призвал всех под свои знамена для борьбы с германской армией. М. Н. Тухачевский и другие руководящие работники фронта были арестованы. Однако мятеж быстро подавили. На заседание исполкома губернского Совета Муравьева убили.
Надо сказать, что Ленин озвучил мнение в отношении мятежа левых эсеров, которое стало главенствующим в советской историографии: он назвал восстание «бессмысленной и преступной авантюрой», «безумной попыткой» вовлечь Россию в войну с Германией. Лидеров восстания охарактеризовал как «безголовых» интеллигентов-истериков» (в этой характеристике есть изрядная доля правды).
Странности мятежаВ первую очередь бросается в глаза пассивность «мятежников». В начале восстания они имели превосходство в силах – к отряду Попова присоединилось часть полка им. Первого Марта, силы восставших возросли до 1800 штыков, 80 сабель, 4 броневиков и 8 орудий. А у большевиков было в это время в Москве 720 штыков, 4 броневика и 12 орудий. Руководство большевиков было частью арестовано, другие колебались. В частности, Ленин сомневался в верности командира главной ударной части – латышских стрелков, Вацетиса и руководителе ВЧК - Дзержинском. Восставшие имели возможность арестовать делегатов съезда и членов советского правительства, но сделали этого. Отряд ВЧК под командованием Попова никаких активных действий не предпринимал до самого своего разгрома и «бунтовал» в казармах. Даже в обращении, которое разослали по стране, не было призывов свергать большевиков, или идти на помощь восставшим в Москве. Левые эсеры призвали восстать только против «германского империализма», а не большевиков.
Интересен и факт мягкости наказания левых эсеров, особенно в условиях Гражданской войны и тяжести преступления – попытке государственного переворота. Был расстрелян только зампред ВЧК Александрович, и 12 человек из отряда ВЧК Попова. Другие получили небольшие сроки. Лидера левых эсеров Марию Спиридонову приговорили к году тюрьмы, а затем, приняв во внимание её «особые заслуги перед революцией», амнистировали и освободили. Непосредственных участников покушения на германского посла - Блюмкина и Андреева приговорили к тюремному заключению на три года. Блюмкин вообще стал ближайшим сотрудником Дзержинского и Троцкого.
Это в итоге привело некоторых исследователей к мысли, что никакого мятежа и не было. Восстание было инсценировкой самих большевиков. Такую версию предложил Ю. Г. Фельштинский. Восстание было провокацией, которая привела к установлению однопартийной системы. Большевики получили повод для ликвидации конкурентов.
Кроме того, есть мнение, что восстание было инициировано частью большевистского руководства, которая хотела сместить Ленина. Так, в декабре 1923 года Зиновьев и Сталин сообщили, что глава «левых коммунистов» Бухарин получил от левых эсеров предложение силой сместить Ленина, учредив новый состав СНК. Нельзя забывать, что т. н. «левые коммунисты», в том числе Дзержинский (глава ВЧК), Н. Бухарин (главный идеолог партии) и другие видные представители большевистской партии, выступали за революционную войну с Германией. Только угроза Ленина выйти из ЦК и обратиться напрямую к массам, заставила их уступить в этом вопросе. В автономном московском областном правительстве, вплоть до роспуска в мае 1918 года, преобладали левые коммунисты и левые эсеры. Подобные союзы существовали в других городах.
Вызывает вопросы и поведение Дзержинского, который явился в штаб мятежников. Этим он нарушил управление ВЧК и одновременно создал себе алиби, на случай провала замысла. Да и зачинщик мятежа – Блюмкин, после миссии в Персии и борьбы с Унгерном, стал фаворитом Дзержинского в ЧК и по его личной рекомендации вступил в РКП(б). Кроме того, именно в окружении «железного Феликса» чётко виден англо-французский след, а Антанта была заинтересована в продолжение войны между Россией и Германией. Весной 1918 года, во время поездки в северную столицу России, Дзержинский установил тесную связь с М. Орлинским (Орловым). Орлинский был руководителем Центральной уголовно-следственной комиссии Северной области и ещё до революции работал в следственных органах, разрабатывая «германский след». Он был сторонником ориентации России на Англию и Францию. Орлинский установил связи с английской и французской разведками. Он передавал западным спецслужбам ценную информацию. В частности, значительную часть своих данных британский разведчик С. Рейли получал от Орлинского. Дзержинский пытался перевести Орлинского в Москву и поставить во главе формируемого отдела контрразведки ВЧК. Но петроградские власти вступили против, не желая терять столь ценный кадр. Контрразведывательную структуру ВЧК возглавит Блюмкин. В августе 1918 года Орлинский сбежит от большевиков и объявится в рядах белого движения.
Ещё одним человеком в окружении Дзержинского, связанным с Западом, был А. Филиппов. До революции он был связан с издательским делом, участвуя в издании различных изданий либерального толка, которые ориентировались на Англию и Францию. После революции активно сотрудничал с ЧК, стал тайным агентом Дзержинского, при этом был вхож в эсеровские и кадетские круги.
Вацетис в 1935 году назвал левоэсеровский мятеж «инсценировкой» Троцкого. Эта версия весьма интересна, особенно, если учесть особую роль Троцкого в русской революции и его связи с Соединенными Штатами (вернее финансовыми структурами США). Во время споров по поводу мира с Германией Троцкий занял откровенно провокаторскую позицию - выступая и против мира, и против войны. При этом Троцкий имел плотные контакты с представителями Антанты. Встречаясь 5 марта с британским и американским представителями Б. Локкартом и Р. Робинсоном, Троцкий выразил готовность принять военную помощь Антанты против Германии. Троцкий, будучи представителем «финансового интернационала» в России, активно продвигал идею военно-политического союза с Антантой. Но Ленин в этой борьбе одержал вверх.
В итоге можно сказать, что левые эсеры были лишь «инструментом» грандиозного заговора, в котором приняли участие «левые коммунисты» и троцкисты-интернационалисты, а также спецслужбы стан Антанты. Истинные заказчики мятежа 6 июля были в Англии и США. Антанта хотела «вернуть» Россию и снова стравить её с Германией. Однако «безголовые» интеллигенты-истерики» провалили идею. Ленин смог продавить свою линию.
