Если бы они только послушали совета генерал-майора Кристоффера (Кшиштофа) Урбановича (Kristoffer/Krzysztof Urbanowitz)… Тогда, вероятно, жители Норрчёпинга пострадали бы немного меньше. Но его предложение тем сухим и жарким летом 1719 года было не для слабонервных. Урбанович хотел сам сжечь город!

Вполне понятно, почему это вызывало бурю чувств. Но Урбанович, еще с Польши хорошо знакомый с тактикой «выжженной земли», просто хотел спасти пищу и движимое имущество. Поэтому он предложил полную эвакуацию, хорошо понимая, что оборона в любом случае невозможна. В его распоряжении были лишь жалкие остатки эстергётландских частей некогда гордой, а ныне расколотой на части шведской армии, которая меньше 20 лет назад уверенно продвигалась на восток. А сам он всего несколько дней назад участвовал в тяжелой и бесславной битве за Нючёпинг.

Где-то к северо-востоку от Норрчёпинга ждал флот российского адмирала Федора Апраксина. 90 галер и 17 тысяч человек.

И все-таки жители Норрчёпинга во главе с градоначальником Якобом Экбомом (Jakob Ekbohm) отказались покинуть город. Плохо вооруженная и неопытная гражданская гвардия тренировалась на Немецкой площади. Но вечером 29 июля женщинам, детям, старикам и больным горожанам все же пришлось уйти. В крепости Юханнисборг не было артиллерии, а просьба о пушках, которую отправили на фабрику Финспонга, осталась без ответа.

Утром пришли русские.

Оставшиеся в городе благоразумно не стали оказывать особого сопротивления, которое, может, было бы героическим, но уж точно малопродуктивным. За несколько дней город разграбили и полностью сожгли, так же как и усадьбы и фермы в пригородах. Послушав Урбановича, горожане сами подожгли портовые хранилища и фабрику Хольмена, лишив русских части добычи. Но те и так хорошо поживились. Например, им удалось найти спрятанные фабричные запасы меди.

Конечно, нельзя сказать, что нападающие устраивали бесчинства — разграбление велось с соблюдением известной дисциплины, ведь именно такой приказ Апраксин получил от царя Петра Великого. Тем не менее нападения на местное население все равно случались, хотя прежде всего русские систематически уничтожали город. Почти ничего не уцелело, кроме села Финспонг, которое шведской кавалерии удалось спасти от участи Норрчёпинга.

Это стало величайшей катастрофой в истории города. Вдоль всего берега пылали города и хозяйства. Чаще всего военного сопротивления не было вовсе, лишь иногда русских в лучшем случае немного сдерживали отряды своеобразного местного ополчения. Регулярная же армия сосредоточилась на защите столицы.

Между тем на севере другой российский галерный флот сжег Норртэлье. А вот Йевле так и не захватили. В конце августа российским войскам удалось даже пробиться к Стокгольму, но у пролива Баггенсстэкет их остановили два батальона эстергётских резервистов. Печально, что сегодня совсем забыли эту битву, во время которой 1,2 тысяч спешно мобилизованных солдат спасли столицу.

Российские набеги 1719 года нанесли Швеции огромный экономический ущерб, и восточное побережье страны ждала тяжелая зима. Примерно 70 тысяч граждан остались без крыши над головой, и теперь они бежали в другие части страны — это была настоящая катастрофа. Тысячи людей не вынесли лишений и погибли. Вдобавок ко всему в последующие годы российский флот еще не раз разорял восточное побережье, правда, после поражения в битве при заливе Ледсунд, русским пришлось ретироваться. После того как в 1721 году сгорело все побережье Норрланда от Сёдерхамна до Питео (а во второй раз — до Умео), наконец-то в Нюстаде был заключен мир. Это было очень вовремя.

По сравнению с континентальными войнами нашествия русских ничего особенного из себя не представляли, да и сами шведы всего за несколько десятилетий до этого не далее как в Сконеланде вели себя не лучше. Но на восточном побережье этих ужасных грабежей никто не ждал. Примерно в это время русские и сменили датчан в роли нашего заклятого врага, и, вероятно, именно тогда начал формироваться наш «ужас перед русскими».

Возможно, есть смысл сравнить эти российские набеги с авианалетами на большие города времен Второй мировой войны. С их помощью врага пытались ослабить экономически, а также в известной степени запугать. Финляндия, которую в то время оккупировали русские войска, пострадала больше, ее разграбляли очень долго.

Ништадский мир (по-шведски город называется Нюстад — прим. перев.) означал, что эпоха великодержавия Швеции подошла к концу — мы потеряли прибалтийские территории, а титул «гиганта Балтики» у нас отняла Россия.

Это было горькое поражение, но последние несколько лет боев на побережье и затянувшиеся мирные переговоры на самом деле были излишни. Швеция как великое государство в любом случае пала в 1718 году, когда умер Карл XVII, если не раньше. Конечно, легко понять, почему новым правителям страны было так тяжело признать масштабы катастрофы, но в то же время это стало одним из многих проявлений их неспособности управлять страной. Борьба за престол закончилась победой сестры Карла XII Ульрики Элеоноры, которая, однако, уже через год отказалась от трона в пользу своего мужа — Фредрика (Фридриха) Гессенского, который даже не говорил по-шведски и был вынужден передать почти всю власть национальному совету и парламенту. Август Стриндберг назвал его «худшим регентом Швеции». Пока шла борьба за престол, восстановление вооруженных сил и мирные переговоры отодвинулись на второй план.

А царь Петр между тем строил планы на будущее в новой столице России Санкт-Петербурге. Но в том, чтобы попытаться завоевать Швецию целиком, он заинтересован не был, да и не располагал такими ресурсами. Большая Северная война дорого обошлась и огромной России, победа под Полтавой была далеко не однозначной, и, кроме того, царь хотел выглядеть цивилизованным. Он стремился показать себя европейским монархом, а не каким-то полуазиатским тираном. И тем не менее он разграблял восточное побережье Швеции, чтобы вынудить страну подписать мир, который и без того был неизбежен.

Как это часто бывает, под конец пришлось приложить немало усилий, чтобы к чему-то прийти. В Лондоне поняли, что североевропейский баланс власти может пошатнуться, если Швецию разобьют в пух и прах. Кроме того, надо было заставить шведов принять новую реальность. Поэтому Англия послала в поддержку Швеции свой флот, чтобы как-то сдержать Россию.

После 1721 года Норрчёпинг, наконец, смогли отстроить заново — по новейшим канонам городского планирования. Строительство начали сразу же, как только русские покинули залив Бровикен, и в качестве начальника строительства вышеупомянутый градоначальник Экбом проявил себя гораздо лучше, чем как самопровозглашенный главнокомандующий.

Вскоре в городе закипела жизнь, и началось разнообразное предпринимательство. Уже в 1723 году, например, немецкий иммигрант из Ливонии Рейнерус Броокман (Reinerus Broocman) основал издательство. В 1758 году там был отпечатан первый номер Norrköpings Tidningar.