XIX век ознаменовался длительным соперничеством России и Великобритании из-за сфер влияния в Азии. Основными точками противоречий служили Ближний Восток и Центральная Азия.
Дабы показать основной театр борьбы двух держав, стоит привести выдержку из мемуаров русского дипломата Н.В. Чарыкова, который долго прослужил на Востоке: «Британское правительство во главе с лордом Бисконфильдом только что показало России некоторые полезные приёмы. Воплощая свою систему «блефа» в поддержку британскому флоту, вставшему в Проливах перед Константинополем, Бисконфильд привёл Индийские войска на Мальту, его «энергичная захватническая политика», пропагандируемая генералом Роулинсоном, была открыто направленна на установление для Индии «научной границы», направленной против России в Средней Азии. Эта политика настолько очевидно была угрожающей, что … русский генерал-губернатор Туркестана начал подумывать о возведении боевых укреплений вокруг Самарканда. Таким путём, Лорд Бисконфильд указал на связь между среднеазиатской и ближневосточной политикой и так продемонстрировал не только свои амбиции, но и свои страхи. Афганская граница, куда никак не могли бы долететь снаряды с британских кораблей и где тем не менее «индийскую империю», установленную по инициативе Бисконфильда, надо было защищать, очевидно была слабым звеном системы. Если бы состоялась дуэль между «русским медведем» и «британским китом» — эта идея очень понравилась Бисмарку, — то Средняя Азия должна была стать тем местом, где Россия и Англия должны были столкнуться в своём конфликте, и, очевидно, к выгоде России». Подобный взгляд встречается в работе генерала Л.Н. Соболева про войну Англии и Афганистана в 1878—1881 гг. Он писал, что Восток делится на три части: правый фланг — Китай и Япония, Центр — Индия и Афганистан и левый фланг — Персия и Турция. Из всех перечисленных стран Британия владела лишь Индией, поэтому в стратегию охранения Индии входил и политический контроль остальных перечисленных восточных государств, отчего Англия ревностно охраняла от России Турцию, Персию и Афганистан.
Поэтому судьба Ближнего Востока решалась политиками в сердце азиатского материка, в горах Афганистана, так как именно они были единственным препятствием на вероятном пути русской армии в Индию. Эта угроза хорошо действовала на Англию в случае ближневосточных осложнений, и, в случае угрозы турецким Проливам, была вероятность отвлечь Англию в Афганистане. Боязнь за Индию вынуждала Лондон постоянно держать большие силы на её северо-западе. Их костяк составляли полки англо-индийской армии, комплектовавшиеся из индусов. Ни Россия, ни Англия не допускали сценария войны на своей территории — ни Индия, ни Туркестан не должны были испытать на себе неприятельского вторжения, ибо оно могло повлечь за собой обрушение власти обеих империй в этих регионах. Поэтому театром будущей войны должен был стать Афганистан, и отнюдь не в качестве стороннего наблюдателя — армия эмира становилась британской союзницей.
Чтобы быть готовыми к вероятной войне и не допустить повторения событий Крымской войны, в Петербурге нуждались в информации о политике Лондона и о состоянии военных и морских сил Англии. Ответственными за сбор, обработку и аналитику информации были военные агенты.
Специфика службы военного агента заключалась в том, что он обязан был не только хорошо разбираться в военном деле, но и быть специалистом по стране пребывания. Генерального штаба генерал-лейтенант, А.А. Свечин в 1908 году указывал: «В процессе изучения мирной и вооружённой борьбы с соседом тайная разведка составляет только небольшую часть работы. Агентурные данные об армии, технике и крепостях соседа недостаточны для уверенной работы в мирное и военное время. Нужно прислушаться к биению пульса государственной и общественной жизни; нужен определённый ответ: колосс ли он на глиняных ногах? Какую поправку нужно вводить при оценке цифровых данных о противнике? В чём его сила?»
Из этого следовало, что в первую очередь следует обращать внимание на политику государства, на его хозяйство, на его жизнь, откуда и черпалась военная сила страны. Для этого, военный агент должен был хорошо разбираться в стране пребывания. Ввиду этого весьма интересно выяснить — а каковы были взгляды военных агентов в Лондоне о политике Британии? Знали ли они уязвимые места противника и как они себе его представляли?
В рапорте от 2\14 декабря 1875 года за №51 русский агент в Британии генерал-майор А.П. Горлов изложил свою мысль: «Вследствие такого хода дел, натуральным кажется кроме изучения всех наших берегов и наблюдения за их охранением, — обратить также внимание на изучение тех пунктов английских владений, где бы можно было в случае войны нанести Англии чувствительный вред».
Внимание Горлова к британским ахиллесовым пятам было продиктовано тем, что в августе 1875 г. в Боснии началось восстание против турок, в котором Британия заняла протурецкую позицию, что послужило началом охлаждения отношений с Россией. В 1876 году англичане стали готовить план войны с Россией на случай, если начнётся русско-турецкая война. Эта война началась в апреле 1877 года. Горлов неоднократно сообщал в Петербург о планах Англии собрать армию, перебросить её через Средиземное море на Дунай, и вступить в борьбу с Россией. Ввиду явной военной угрозы России со стороны англичан, он обратился к самой уязвимой точке Великобритании — к Индии и её границам.
В донесении №106 от октября 1877 года, описывая положение Англии на северо-западной границе Индии, где Англия усмиряла мятеж горских племён, Горлов считал, что не стоит давать англичанам времени до весны 1878 года, чтобы разобраться с племенами, иначе её силы могут быть обрушены на Россию.
Весна 1878 года стала тягостным временем для русской политики. Заключённый с Турцией мир в Сан-Стефано был подвергнут пересмотру собранием представителей великих держав на конгрессе в Берлине. В противном случае России грозила война с коалицией Англии, Австрии и Турции, к которым могли примкнуть Греция и Румыния. Поэтому в Петербурге решили надавить на Англию в Индии и Афганистане. Попытка отправить вооруженный отряд в Афганистан не удалась, ввиду незнания местности, и вместо этого туда была послана миссия генерал-майора Д.Г. Столетова, имевшая цель заключить военный союз с афганским эмиром.
Указывая на осложнения англичан в отношениях с афганским эмиром Шер-Али-ханом, Горлов считал, что это благоприятный момент для усиления русского влияния в Азии, и предлагал использовать его на пользу России: «Из всего вышеизложенного, Ваше Сиятельство, извольте упомянуть, как важным кажется в видах улучшения наших дел в Турции — недопущения миролюбивого окончания затруднений, какие англичане имеют в Афганистане и употребление, без потери времени, всей усилий, чтобы новые переговоры со стороны англичан остались безуспешными». В этой фразе — вся суть русской политики с Англией на годы вперёд. В случае ближневосточных затруднений использовать проблемы англичан в Центральной Азии, дабы они были отвлечены туда и не смогли воспрепятствовать каким-либо русским намерениям в Турции или на Балканах. Это донесение немедленно было препровождено к Туркестанскому генерал-губернатору инженер-генералу К.П. фон Кауфману.
Горлов даже нашёл способ усложнить положение англичан в Индии. Первый министр княжества Хайдарабад Салар-Юнг, правивший страной ввиду малолетства раджи, получал от вице-короля, лорда Литтона оскорбление за оскорблением, ввиду увеличения требований выплат дани. Поэтому первый министр княжества стал относиться к Англии весьма плохо, что ухудшало положение англичан, рассчитывавших на поддержку индусов в будущей войне с Россией. Так как, по замечаниям Горлова, простой народ на Востоке всегда следует за велениями своих князей, то разрыв Хайдарабадского раджи с Англией может всколыхнуть всю Индию.
Горлов писал, что англичане могли бы отправить только туземные полки, так как рисковать, оставляя Индию без белых частей, было бы неразумно. В предыдущих рапортах он напоминал, что восстание сипаев в Индии началось сразу после Крымской войны, где Англия воевала вместе с Турцией. Весьма любопытна его цитата из донесения №10 за 1878 год: «Индийские войска едва ли могут быть отправлены обратно, не побывав в бою хотя немного, так как английские политики опасаются, что этим может быть потерян английский резерв в Индии — престиж, о котором толкуют так много». Впервые об этом говорится у Горлова в рапорте за №27 от 24 сентября\6 октября, на имя министра с пометой «секретно». В военном министерстве Англии негласно было принято решение об уничтожении независимости тех центральноазиатских стран, что могут представлять потенциальную угрозу Индии. Для этого было необходимо занять войсками удобные оборонительные позиции вокруг Индии, а именно — Келат и Кветту, с горными проходами в долины Индии и оттуда грозить Афганистану: «Занятие Афганистана в принципе решено, — английское правительство узнало с радостью о появлении русской миссии в Кабуле, предлог для покорения Афганистана был найден». Горлов был уверен, что цель этой политики покорения Афганистана — попытка сохранить свой престиж в Индии и вообще положение в Азии. По его словам, если британская общественность и лорд Бисконфильд опасались, что повторится первая война с Афганистаном 1838−1942 годов, то военные были уверены в успехе кампании, и все считали, что Россия не вмешается в эту войну.
Война в Афганистане, начавшаяся в ноябре 1878 года, не принесла особых успехов Англии. Войска терпели поражения и армии еле-еле удалось спастись от разгрома. Это вызвало брожение среди некоторых индийских раджей, видевших в ослаблении Англии шанс для восстания. Вскоре начались беспорядки в Индии, спровоцированные выводом британских войск из Кандагара. Горлов считал, что вопрос о Кандагаре — это вопрос о положении англичан в Афганистане и, следовательно, о престиже в Индии: «На эти обстоятельства, мне кажется, следует обратить особое внимание, так как они дают верное преставление о характере положения английской власти в Индии. Небольшого поражения в Афганистане было достаточно, чтобы потрясти всю страну от Кандагара до Бомбея включительно, а между тем эта Западная часть Индии всегда считалась гораздо более прочною и преданною Англии, нежели кишащая недовольством и враждебностью долина Ганга и вообще Бенгальское президентство». Из этого следовал прогноз на случай войны Англии с Россией: достаточно двух поражений британской армии со стороны Гиндукуша или Сулеймановых гор, чтобы в Индии немедленно вспыхнуло восстание, которое — если не опрокинет британское владычество в этой стране, то во всяком случае очень сильно его поколеблет. При этом Англия будет сильно затруднена в ведении войны по части снабжения, так как уже лето-осень 1880 года показали, что содержание 10 000 армии в Кандагаре для Англии невозможно.
Собственно, ослабление англичан в Индии и Афганистане и позволили России в 1879 году решиться на покорение Туркмении, что произошло в ходе Ахал-Текинской экспедиции генерала М.Д. Скобелева. Теперь Россия выходила почти вплотную к Афганистану, и положение Афганистана и Индии для России становилось важным вопросом внешней политики.
В 1882 году Горлова в Лондоне сменил генерал-майор К.К. Ланц. Его больше всего волновал вопрос положения Афганистана и русских границ в Азии. Он считал, что договор России и Персии о границе, даёт возможность наносить по Англии удар из Красноводска, через Асхабад и на Герат, а Мервский оазис становится при таком раскладе вовсе не нужным для России. Дело в том, что англичане полагали Мервский оазис ключевой позицией на пути к Герату, дающему выход в Индию. Ланц был не одинок в своём мнении: Генерального штаба полковник Н.И. Гродеков после своей поездки через Афганистан и Мерв высказал мысль, что Мерв не является ключом к Герату. Гродеков считал, что если англичане займут Герат, то русским нечем будет уравновесить это. Мерв ведёт лишь на персидскую крепость Гери-Руд и от него есть три безводных перехода в 60 верст каждый, а занять Герат, опираясь на Мерв, по мнению полковника Гродекова было невозможно. Однако обаяние Мерва как «ключа к Индии» оказалось сильнее…
Взгляды Англии на перспективы столкновения с Россией из-за территориальных противоречий в Азии, Ланц излагал в рапорте за № 10 от 27 апреля\9 мая 1882 года: «Англичане полагают, что хотя от России, вследствие настоящего её состояния, слабости наступательных её средств, вовсе не соответствующих огромному численному составу её вооруженных сил, а также по причине недостаточно ещё упрочившегося положения её в Средней Азии и нельзя ожидать скорого вторжения русских в Индию, однако готовиться ко всяким случайностям следует«
Британия не считала в начале 1880-х годов Россию серьёзной угрозой для Индии, но полностью списывать её со счетов она не могла, ибо в том же донесении Ланц указывал, что при известиях о русско-персидском договоре о границах, Британия стала опасаться, что Россия займётся проблемой разграничения с Афганистаном, который числился Лондоном в сфере своего влияния. При этом англичане были уверены насчёт колониальной русской политики в Туркестане, что: «В России все согласны, что с дикими и полудикими племенами нельзя поступать иначе как завоевать и потом присоединить к себе их земли. Англичане завидуют такой политике и желали бы провести её в Индии». Поэтому английский интерес к Средней Азии вызывался не только чужим опытом, но и опасением, что, следуя такой политике, русские выйдут к Афганистану. После присоединения Ахал-Текинского оазиса в 1881 году, эти опасения стали явными. Ланц записал в донесении следующую фразу, характеризующую английскую политику в Афганистане: «Сипаи должны двигаться навстречу казакам или казаки двинутся навстречу сипаям». Следующими целями «казаков», как то считали в Лондоне, должны были стать уже Афганистан и Индия.
Афганистан занимал важное место в британской системе охраны своих владений, в том числе, морских коммуникаций. Как сухопутный Афганистан защищал торговые корабли из Индии и Китая? В донесении от 12\24 февраля 1884 года №14 агент сообщал, что и министерство, и оппозиция в парламенте пришли к единодушному мнению, что ввиду нынешнего положения в Средней Азии из-за Мерва, Афганистан должен оставаться под влиянием Англии, а обещания, данные эмиру, должны исполняться, так как эмир показал себя надёжным другом Англии, а Афганистан — передовой пост на пути в Индию. Поэтому, ввиду того, что вопрос по Мерву является предметом препирательств с Россией, необходимо контролировать Кветту и вооружать северную границу Афганистана. Кроме того, велись разговоры об установлении некой буферной зоны между владениями Англии и России, причём Мерв должен был войти в эту зону. Ланц писал, что при отсутствии чёткой северной границы Афганистана необходимо провести разведку местностей для проведения русско-афганской границы, иначе Англия будет иметь повод обвинять Россию в намерении захватить Герат. Ланц прибавлял: «Собственно, против приобретения Россией Мерва Россией англичане не протестуют, но они желают иметь гарантии, что дальше к югу русские не пойдут».
Основной английский интерес заключался в контроле над Ближним Востоком как над торговой артерией и пути в Индию. В 1875 году Британия, по инициативе лорда Бисконфильда, приобрела контрольный пакет акций Суэцкого канала, что дало ей в руки контроль над всей морской торговлей с Индией и Китаем. Значимость Египта для Британии Ланц подчеркивал в рапорте от 27 апреля\9 мая 1882 года за №10: «Многие находят, что обеспечение морских путей, связывающих колонию с метрополией, в особенности того пути, который ведёт через Оманский и Персидский заливы, Аден, Суэцкий канал, Кипр, Мальту, Гибралтар и далее в Англию составляет лучшее средство, чтобы парализовать завоевательные стремления России к стороне Индии». Одним из важнейших стратегических пунктов в этой цепи он указывал Аден, именуя его «Восточным Гибралтаром», контролирующим проход из Красного моря в Средиземное, дающим контроль за Меккой и Мединой и превращающим Персидский залив в британское озеро. Для этого усиливались крепости в Адене, Гибралтаре, контролировавших Средиземное море, а после англо-персидского разграничения британский флот имел право якорной стоянки в Барсе и Шат-и-Арабе, в результате этого Персидский залив и превращался в британское озеро, контролируемое британскими морскими портами с сильными гарнизонами.
Такова была зона стратегических коммуникаций Британии, охрана которых была приоритетом внешней политики империи до Второй мировой войны! Путь из Китая, Индии, Персии, Египта и Турции через указанные генералом пункты был жизненно важен для британской экономики.
Однако Англия в начале 1880-х годов стала понемногу терять своё влияние в ближневосточном регионе, в частности, в Османской империи. Об этом писал русский военный агент при британской армии в Египте, генерального штаба полковник В.У. Соллогуб: «Полная неопределенность ближайшего будущего Египта не позволяет ещё установить достаточно твердо последствий для России настоящей английской политики. Мне кажется, что никакие попытки теоретизации в области вопросов, обнимающих весь бассейн Средиземного моря, вост. берега Африки, долину Евфрата и Аравию — не привели бы к положительным заключениям». Соллогуб не только подтвердил указания Ланца в отношении цепи коммуникаций, но и выделил последствия попыток англичан вооруженным путём удерживать оные. Собственно, сам по себе факт вооруженного вторжения англичан в Египет стал показателем ослабления влияния Лондона. Это вызвало усиление германского влияния в Турции и нелюбовь арабов Египта к англичанам.
При этом интересно отметить, что Соллогуб указывал на отношение англичан к солдатам-индусам на театре войны в Египте: «Только лишь недавно я мог определить с достаточной достоверностью, что причины неоставления в Египте части индийских войск, равно как и воспрещение вербовки индийцев в египетскую полицию, заключаются в опасениях, высказанных на последствии общения Индии со страною, в которой существует мусульманский фанатизм и нерасположение к англичанам. …эти войска все-таки не пользовались полным доверием, хоть и принадлежали разумеется к избранным».
В ноябре 1884 года Ланц умер и на его место был назначен Генерального штаба подполковник С.С. Бутурлин. В одном из своих первых донесений от 31 декабря\12 января Бутурлин передавал, что английское общественное мнение до того спокойно, что, если бы русские захватили Герат, оно бы восприняло бы эту новость с равнодушием, даже сам премьер-министр Гладстон был равнодушен к вопросу о Герате. Причём Англию граница по Гиндукушу не устроила бы, так как горные проходы в Индию оказались бы в руках России. Но с другой стороны, приход русских на Гиндукуш был желателен англичанам, ибо местные воинственные племена устроили бы для России второй Кавказ, ослабляя её войска в Туркестане. По мнению английских министров, даже если бы русские посты отодвинулись на 100 вёрст назад, это вызвало бы неудовольствие англичан, так как слухи о русском владычестве доходят до туземцев Индии.
Донесение № 10 от 14\26 января сообщало, что англичане намерены укреплять Герат. На донесении стояло примечание Азиатской части: «Для России Герат не нужен, а если его займут англичане, то они только ухудшат своё положение». Бутурлин же был уверен, что если занимать Герат — то нынешний момент наиболее подходящий, ибо Англия ни за что не оставит Египет, несмотря на текущие осложнения.
В донесении от 19 февраля\3 марта № 17 Бутурлин писал: «В настоящее время всех одолевает убеждение, что Россия никогда не будет спокойна за свою среднеазиатскую границу, пока не будет владеть бассейном Аму-Дарьи, и чем ближе будет висеть над Англией дамоклов меч нашего вторжения в Индию, тем безопаснее мы будем от неприязненных действий Англии, где бы то ни было». Идеи Бутурлина сводились к тому, что нынешний исторический момент как нельзя лучше подходит для улучшения среднеазиатской границы России, путём присоединения Герата, и что Англия восприняла бы действия России как свершившийся факт.
Вскоре, 18 марта, русские войска генерал-лейтенанта А.В. Комарова разгромили афганцев на р. Кушка. Лондон пошёл на уступки России, признав Мерв и Пенде как русские территории. При этом угроза Англии вторгнуться со стороны Проливов и Афганистана вынудила русское военное руководство готовить планы захвата Босфора и вероятного вторжения в Афганистан…
