Смута. 1919 год. На короткий период времени Григорьев почувствовал себя единоличным хозяином огромного района с городами Николаев, Херсон, Очаков, Апостолово и Алёшки. Формально район Херсон — Николаев был часть УНР, но реальным правителем-диктатором там был Григорьев. Пан атаман ощущал себя «крупной политической фигурой» и разговаривал с Киевом на языке ультиматумов.

Солдат Григорьев

Никифор Александрович Григорьев родился в Подольской губернии, в местечке Дунаевце, в 1885 году. Настоящая фамилия будущего «головного атамана» была Серветник, он её сменил на Григорьев, когда семья в начале века перебралась из Подолья в соседнюю Херсонскую губернию, в село Григорьевка.

Закончил только два класса начальной школы (недостаток образования в будущем о себе напомнит), учился на фельдшера в Николаеве. Добровольцем на правах вольноопределяющегося участвовал в японской кампании. Проявил себя в бою, став смелым и опытным бойцом. Произведён в унтер-офицеры. После войны учился в Чугуевском пехотном юнкерском училище, которое закончил в 1909 году. Направлен в 60-й пехотный Замосцкий полк в Одессе в чине прапорщика.




Однако в мирной жизни его кипучая энергия не находила выхода. Григорьев вышел в отставку, служил простым акцизным чиновником, а по другой информации — в полиции в уездном местечке Александрия. С началом войны с Центральными державами был мобилизован в армию, воевал прапорщиком на Юго-Западном фронте. Снова проявил себя как опытный и смелый солдат, был награжден за храбрость Георгиевским крестом и дослужился до штабс-капитана.

После Февраля Григорьев возглавлял учебную команду 35-го полка, расположенного в Феодосии, с осени 1917 года служил в гарнизоне Бердичева. Стал членом солдатского комитета Юго-Западного фронта. Он нравился солдатам своей бесшабашностью, простотой взаимоотношений с низшими чинами (включая выпивку). Среди личных качеств Никифора знавшие люди выделяли: личную храбрость (убеждал рядовых идти в бой, сам подавая им пример), военный талант и жестокость (умел держать подчиненных в повиновении), разговорчивость и хвастливость, и в тоже время честолюбие и скрытность. Отмечалось его дремучие невежество и зоологический антисемитизм (ненависть к евреям), характерный для малороссийских крестьян, и склонность к пьянству.

Как Григорьев стал «заниматься политикой»

Смута позволила Григорьеву развернуться, «заниматься политикой». Побывав на съезде фронтовиков и попав под влияние С. Петлюры, Григорьев решил, что «звездный час» — это украинизация. Он стал активно заниматься украинизацией армии, поддержал Центральную раду. Из добровольцев Григорьев формирует ударный украинский полк и получает чин подполковника. Петлюра поручил Григорьеву создавать украинские части в Елизаветградском уезде.

Григорьев поддержал гетмана Скоропадского, и за лояльность к новому режиму получает звание полковника и становится командиром одной из частей Запорожской дивизии. Смута позволила таким авантюристам как Григорьев сделать самую головокружительную карьеру, стать частью военно-политической элиты. Уже через несколько месяцев Григорьев пересмотрел свои приоритеты и сменил политический «окрас». Он переходит на сторону восставших крестьян, которые стали выступать против систематических грабежей австро-германских оккупантов и гетманских отрядов, которые возвращали земли помещикам.

Молодой полковник устанавливает связь с оппозиционным «Украинским национальным союзом» и Петлюрой, участвует в подготовке нового государственного переворота в Малороссии. Григорьев организует на Елизаветградщине отряды из повстанцев-крестьян для борьбы с австро-германскими войсками и гетманской полицией (вартой). Первый повстанческий отряд, численностью около 200 человек, Григорьев собрал в селах Верблюжки и Цибулево. Проявил себя удачливым вожаком. Повстанцы захватили австрийский военный эшелон на станции Куцивка, захватив богатые трофеи, что позволило вооружить 1,5 тыс. человек. Эта и другие успешные операции создали образ удачливого вождя-атамана в глазах повстанцев Херсонщины. Он стал главным атаманом севера Херсонщины. К осени 1918 года под началом Григорьева было до 120 отрядов и групп общей численностью около 6 тыс. человек.

«Атаман повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии»

В середине ноября 1918 года в связи с поражением германского блока в войне (режим Скоропадского сидел на германских штыках) в центре Малороссии вспыхнуло мощное восстание во главе с членами Директории Винниченко и Петлюрой. Через несколько недель петлюровцы уже контролировали большую часть Малороссии и осадили Киев. 14 декабря 1918 года Скоропадский подписал манифест об отречении и бежал с немцами.

Тем временем григорьевцы выбили германцев и гетманцев из села Верблюжки и Александрии. Григорьев провозгласил себя «Атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии». Правда, это было хвастовство. Он контролировал тогда только один уезд Херсонщины, а на Запорожье и в Таврии никогда не появлялся. В Запорожье хозяином был Махно. В декабре 1919 года григорьевцы вторглись в Северное Причерноморье, разбили сводные отряды гетманцев, немцев и белых добровольцев. 13 декабря после соглашения с германским командованием атаман занял Николаев. В Николаеве в это время было несколько властей – городской совет, атаман и комиссар УНР. Григорьев сделал город своей «столицей» и вскоре занял своими бандами большую территорию Новороссии. Григорьевцы захватили огромную добычу. Формально атаман действовал от имени Директории УНР. Под его началом была Херсонская дивизия – около 6 тыс. бойцов (4 пехотных и 1 конный полки).


На короткий период времени Григорьев почувствовал себя единоличным хозяином огромного района с городами Николаев, Херсон, Очаков, Апостолово и Алёшки. Формально район Херсон — Николаев был часть УНР, но реальным правителем-диктатором там был Григорьев. Пан атаман почувствовал себя «крупной политической фигурой» и стал разговаривать с Киевом на языке ультиматумов. Он потребовал от Директории поста военного министра. Воевать с атаманом Директория не могла, поэтому для его «успокоения» дали должность комиссара Александрийского уезда. Григорьев же продолжал пререкаться с киевским правительством, показывал независимость, конфликтовал с соседней петлюровской дивизией полковника Самокиша и армией батьки Махно. Формально оставаясь на «правых» позициях, атаман сговаривается с «левыми» — партией украинских эсеров-боротьбистов, которые враждовали с Петлюрой и симпатизировали большевикам. При этом Григорьев открыто заявлял, что «коммунистов надо резать!»

Григорьев не смог стать полновластным хозяином Северного Причерноморья. В конце ноября 1919 года в Одессу, где ещё находился сильный гарнизон австро-германских войск, стали прибывать войска Антанты (сербы, греки, поляки). В декабре в Одессу прибыла французская дивизия. В это время войска Директории и повстанцы заняли почти всё Причерноморье и 12 декабря вошли в Одессу. Союзники сначала контролировали только небольшую приморскую «Союзную зону» Одессы (порт, несколько приморских кварталов, Николаевский бульвар). 16 декабря французы, поляки и белогвардейцы Гришина-Алмазова вытеснили петлюровцев из Одессы. 18 декабря союзное командование потребовало от Директории вывода её войск из района Одессы. Петлюра, опасаясь войны с Антантой и желая союза с западными державами, приказал отвести войска Южного фронта армии УНР под началом генерала Грекова. Позднее по требованию союзного командования петлюровцы освободили для французских войск большой плацдарм, достаточный для снабжения население Одессы и группировки Антанты.

Григорьев, не желая терпеть под боком соперников, потребовал от Петлюры прекратить переговоры с союзниками и возобновить борьбу за Причерноморье. Чтобы договориться с мятежным атаманом, в январе 1919 года Петлюра прибыл на встречу с ним, на станцию Раздельная. Хитроумный атаман продемонстрировал полную лояльность Петлюре. Хотя он уже решил перейти на сторону большевиков и через две недели изменит Директории.

Одесса-мама

Ключевое значение в Северном Причерноморье в это время имела Одесса – главный русский торговый порт на Юге России. Это был главный центр хлебного экспорта и одновременно центр контрабанды идущей с Балкан и Турции. Этот город был крупным центром криминала уже до мировой войны, а в 1918 года стал настоящей общероссийской «малиной». Русская таможня исчезла, а австрийские, а затем и французские оккупационные власти на многое закрывали глаза и легко покупались. В итоге жизнь в Одессе в это время напоминала трагикомический карнавал.

В Одессе было множество беженцев, город был вторым общероссийским центром бегства после Киева. После восстание петлюровцев и наступления Красной Армии в Малороссии огромный поток, с добавлением беженцев из Харькова, Киева и др. городов хлынул в приморскую Одессу. Они надеялись на защиту Антанты. Большая масса беженцев стала отличным питательным «бульоном» для местного преступного мира и воров, бандитов со всей Малой России.

Союзники, несмотря на видимую мощь, оказались пустышкой. Политики и военные не могли определиться, что они делают в России. Постоянно колебались, много обещали, тут же забывали о своих словах. Одно было точно – воевать они не желали. И мешали белым, которые были готовы под прикрытием Антанты сформировать мощные соединения и начать наступление. Французы вели переговоры с Директорией и не хотели обострять ситуацию. С Деникиным отношения не сложились, тот держался слишком независимо и не видел в французах хозяев. Поэтому французские войска пребывали в полном бездействии и разлагались. Солдаты, после фронтов мировой войны, приехали в Россию как на пикник, бездельничали, отъедались, пьянствовали, занимались различными спекуляциями. В итоге разложились похлеще, чем русские части после Февральской революции 1917 года. И не смогли воевать даже с бандформированиями Григорьева.

При этом французы не дали создать сильную армию и белогвардейцам, чтобы закрыться их штыками. От армии Деникина в Одессу прибыл генерал Тимановский, помощник Маркова, храбрый и умелый командир. Здесь на базе многочисленных беженцев, под прикрытием союзников, при наличии огромных складов оружия и военного имущества старой русской армии в Тирасполе, Николаеве и острове Березань около Очакова, были отличные возможности для формирования белых частей. Но французы не дали этого сделать. Они запретили в одесском районе мобилизацию и предложили идею «смешанных бригад», где офицеры подбираются из уроженцев Украины, рядовые – добровольцы, части контролируют французские инструкторы, и они подчиняются только французскому командованию. Деникин выступил против такого плана. Понятно, что такие «смешанные» части создать не удалось. Также французы отказались передать Добровольческой армии имущество бывшей царской армии, сославшись на то, что склады принадлежат Директории. Французы, обладая огромными запасами, ничем не помогли армии Деникина. Более того, даже добровольческую бригаду Тимановского, единственную боеспособную часть белых, которую сформировали, и которая находилась оперативном подчинении у французов, снабжали морем из Новороссийска.

При расширении зоны французской оккупации зимой 1919 года на Херсон и Николаев командующий силами Антанты на Юге России генерал д’Ансельм запретил введение белой администрации за пределами Одессы. В результате в зоне оккупации действовало сразу несколько властей, что усугубляло общую неразбериху. Так, в Николаеве было сразу пять властей: просоветская городская Дума, комиссар Директории, Совет рабочих депутатов, Совет депутатов германского гарнизона (тысячи немецких солдат не эвакуировались, оставшись в городе) и французы. В самой Одессе, кроме французов и белого военного губернатора Гришина-Алмазова, была и неофициальная власть – бандитская. В Одессе ещё до войны была сильная преступность, при этом с национальными группировками. Смута же ещё более усугубила ситуацию – полный развал правоохранительной системы, масса безработных, нищих, бывших солдат, привыкших к смерти, оружия. Новые преступники бежали сюда из мест, где их давили – из Советской России, где постепенно складывалась новая государственность и правоохранительная система. Контрабанда стала легальной, а бандитизм казался легким и прибыльным делом. Королем местной мафии был Мишка Япончик, который имел под собой целую армию, тысячи бойцов.

Между тем, пока французы бездействовали и мешали действия белогвардейцев, пока Одесса жила в суете, спекуляциях и махинациях, внешняя ситуация становилась для интервентов всё хуже. Красная Армия быстро занимала Малороссию, петлюровщина окончательно выродилась, войска Директории переходили на сторону красных или превращались в откровенных бандитов. К февралю 1919 году Красная Армия сосредоточилась на фронте от Луганска до Екатеринослава, нацеливаясь на Ростов-на-Дону, Донбасс, Таврию и Крым. В Одессе же продолжалась беспечная жизнь, веселье, разгул уголовщины, обогащение и политические интриги. Не удивительно, что интервенты быстро сдали Одессу, практически без боя. Вся огромная мощь Антанты в Одессе – 2 французские, 2 греческие, 1 румынская дивизии (35 тыс. солдат), большое количество артиллерии, флот, оказалась мыльным пузырем, который лопнул при первой угрозе.





Танки Renault с французскими танкистами, местными жителями и добровольцами в Одессе. Источник: https://ru.wikipedia.org

Продолжение следует…