Смута. 1919 год. 100 лет назад, в конце мая 1919 года, в Малороссии было подавлено крупное восстание атамана Григорьева. Авантюрист Никифор Григорьев мечтал о славе вождя Украины и был готов пойти на любое преступление ради славы. Ему удалось на две майские недели стать главной фигурой малороссийской политики, с потенциальной возможность стать кровавым атаманом всея Украины.
Однако Григорьев был не великим политиком, ни полководцем, а только честолюбивым авантюристом. Его потолком был комполка. Во время «русской смуты» по России гуляли десятки, сотни таких григорьевых. Иногда они мнили себя новыми наполеонами и на короткий период добивались большой популярности. Но им не хватало ни ума, ни образования, ни чутья, чтобы добиться большего.
Предпосылки восстания в Малороссии и Новороссии
После того как красные второй раз заняли Киев и Малороссию, причём довольно легко, так как народ устал от гетманщины, интервентов и атаманщины, ситуация на Украине вскоре снова накалилась. Крестьянская война и криминальная революция, которые начались в Малороссии с началом «смуты», только на время были приглушены и скоро запылали с новой силой.
Рост социально-политического напряжения в юго-западном русском регионе был спровоцирован политикой «военного коммунизма». К весне 1919 года ранее просоветские настроения малороссийской деревни быстро меняются. Совнарком УССР и командование Красной Армии пытались обеспечить крупные поставки продовольствия с Малороссии (на основе продразверстки и хлебной монополии) в города центральной России. Проблема была в том, что значительная часть прошлого урожая и скота была уже вывезена австро-германскими интервентами. В результате деревню подвергли новому грабежу.
Неприятным для крестьян дополнением к такой продовольственной политике стала новая попытка коллективизации, что в условиях продолжающейся Гражданской и крестьянской войны, было явным «перегибом». Такие радикальные реформы требуют других условий, мирного времени. В марте 1919 года в Харькове прошёл 3-й Всеукраинский съезд Советов, который принял резолюцию о национализации всей земли. Все помещичьи и кулацкие земли (а их доля на плодородных землях Юга России была велика), которые были основными производителями сельскохозяйственной продукции, переходили в руки государства, и на их основе создавались совхозы, коммуны. Однако крестьяне в условиях революции и смуты уже совершили «чёрный передел» помещичьей земли, также растащили инвентарь, инструменты, поделили скот. Гетманский режим и германцы попытались вернуть землю владельцам, но встретили отпор. А после свержения Гетманщины крестьяне снова захватили земли. И теперь у них снова собирались её отнять. Понятно, что это вызвало сопротивление, в том числе вооруженное. Начался новый этап крестьянской войны. Крестьяне не желали возвращать земли, отдавать хлеб, служить в армии и платить налоги. Популярной была идея жизни общинами вольных хлебопашцев.
Большевики не церемонились с повстанцами. Активно действовали уездные и прифронтовые ЧК, Ревтрибуналы. Большой проблемой были грамотные, честные кадры. В условиях кадрового голода многие представители советской власти, партии, ЧК и Красной Армии сами выглядели как убийцы, грабители и насильники (некоторые таковыми и являлись). Советские органы власти в деревне часто разгонялись, сами подвергались наказаниям, и лишаясь поддержки населения, быстро разлагались. В советском аппарате был большой элемент равнодушных ко всему назначенцев, приспособленцев, карьеристов, «перекрасившихся» врагов, деклассированных элементов (люмпенов) и откровенно уголовников. Не удивительно, что в советских органах власти процветало пьянство, воровство и коррупция (у белых в тылу ситуация была такая же).
В молодом советском государственном аппарате начали формироваться национально-корпоративные группы (что в итоге станет одной из предпосылок развала СССР). При этом среди чекистов, комиссаров, членов компартии было много интернациональных кадров – прибалтов, евреев, венгров, австрийцев, немцев (бывшие военнопленные Центральных держав, которые по различным причинам остались в России), китайцев и т. д. Восстания часто давили интернациональные части. Поэтому продразвёрстку, карательные экспедиции, «красный террор» и т. д. ассоциировали с иноземцами. Это вызвало новый всплеск ксенофобии и антисемитизма, которые имели мощные корни ещё со времен польского владычества.
Правительство УССР, командование Красной Армии также совершило ряд серьёзных ошибок, не сумело должным образом отреагировать на развитие негативных тенденций. Оно было связано необходимостью обеспечить крупные поставки хлеба с Малороссии в Центральную Россию; борьбой с Донецкой группой белых на востоке и петлюровцами на западе. Кроме того, Москва готовилась к «экспорту революции» в Европу. Да и с кадрами в правительстве УССР также было плохо.
Атаманщина
Неудивительно, что как только кончилась зима, подсохли дороги и потеплело, стало можно ночевать в балках и лесах, крестьяне и бандиты снова взялись за
оружие. Снова по Малороссии стали гулять отряды всевозможных атаманов и батек (полевых командиров), одни были идейные – с национальным окрасом, левые (но враги большевиков), анархисты, а другие – откровенные бандиты. Средь бела дня бандиты грабили магазины в городах. Те же самые элементы, которые грабили Малороссию под знаменем Петлюры, затем перешли на сторону Красной Армии, теперь снова стали «зелёными».
Дело было в том, что режим Директории не смог создать регулярную армию. Армия Директории состояла в основном из партизанских, полубандитских формирований, крестьян-повстанцев, боровшихся с интервентами и войсками Гетманщины. В ходе наступления Красной Армии эти формирования в массе совей перешли на сторону красных. Это было связано с их низкой боеспособностью, они просто не могли воевать с красными войсками, а также ростом просоветских настроений в деревне. В итоге ранее повстанческие, петлюровские части стали частью армии УССР. При этом они сохранили свой состав, командиров (атаманов, батек). В частности, среди таких отрядов была Херсонская дивизия «Атамана повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии» Н. А. Григорьева. Она стала 1-й Заднепровской Украинской советской бригадой, а затем 6-й Украинской советской дивизией. Григорьевцы вели активные боевые действия на юге Малороссии.
При этом новые советские части сохраняли территориальный принцип, что привязывало их к определённой области, кормились за счёт местного населения и сохранили внутреннюю самостоятельность. Государственного снабжения этих частей в условиях развала хозяйства страны, и денежного довольствия командиров не было, или оно было минимальным. То есть материально мотивировать бойцов таких частей и их командиров не смогли. Эти части по-прежнему жили за счёт трофеев, реквизиций и откровенного мародерства, и привыкли так жить. Кроме того, многие «советские» атаманы продолжали играть активную политическую роль, занимали административные должности в уездных и волостных органах власти, участвовали в региональных съездах советов. Многие махновцы, григорьевцы и бывшие петлюровцы продолжали придерживаться враждебных по отношению к большевикам политическим течениям – украинскими левыми эсерами, анархистами или националистами.
Ситуация осложнялась тем, что в Малой России было очень много оружия. Оно осталось от фронтов мировой войны – русского и австро-германского, от австро-германских оккупантов, от западных интервентов (в основном французов), которые быстро сбежали, бросив многие склады с вооружением, от фронтов Гражданской войны, которые несколько раз перекатились через юго-западные русские области.
Махновщина
Самым знаменитым атаманом был Махно, под началом которого была целая армия. Его повстанческая армия вошла состав Красной Армии как 3-я Заднепровская бригада 1-й Заднепровской украинской советской дивизии. Затем 7-я Украинская советская дивизия. Бригада Махно сохраняла внутреннюю автономию и подчинялась красному командованию только в оперативном отношении. Войска Махно контролировали 72 волости с населением в 2 млн. человек. В этот район не могли войти ни отряды ЧК, ни продотряды, не было там коллективизации. Это было своего рода «государство в государстве». Махно выразил неодобрение решениям 3-го Всеукраинского съезда Советов о национализации земли. В основе программы махновцев были требования: «социализации» земли (переход земли в общенародное достояние, что было главной частью аграрной программы эсеров), а также фабрик и заводов; отмены продовольственной политики большевиков; отказ от диктатуры партии большевиков; свободы слова, печати и собраний всем левым партиям и группам; проведение свободных выборов в Советы трудящихся крестьян и рабочих и т. д.
Чем дальше, тем сильнее были трения Махно с большевиками. 10 апреля в Гуляй-поле 3-й Съезд советов махновского района в своей резолюции квалифицировал политику коммунистов как «преступную по отношению к социальной революции и трудящимся массам». Харьковский съезд советов был признан «не истинным и свободным выражением воли трудящихся». Махновцы выразили протест против политики большевистской власти, комиссаров и агентов чрезвычаек, которые расстреливают рабочих, крестьян и повстанцев. Махно заявил, что советская власть изменила «октябрьским принципам». В итоге Съезд постановил, что не признает диктатуры большевиков и против «комиссародержавия».
В ответ Дыбенко в телеграмме назвал этот съезд «контрреволюционным», грозил объявить махновцев вне закона. Махновцы ответили протестом и заявлением, что их такие приказы не пугают и они готовы к защите своих народных прав. Только немного позже при встрече Махно с Антоновым-Овсеенко ситуацию удалось урегулировать. Махно отказался от наиболее резких заявлений.
В середине апреля 1919 года было завершено формирование 2-й Украинской советской армии из частей группы войск харьковского направления. Бригада Махно вошла в состав 7-й Украинской советской дивизии. Однако красное командование резко сократила снабжение отрядов Махно. Стал рассматриваться вопрос о снятии батьки с командования бригадой. Появились требования: «Долой махновщину!» Однако до полного разрыва пока не дошло. В конце апреля в Гуляй-Поле приехал с инспекцией Антонов-Овсиенко. Затем в начале мая из Москвы приехал Каменев. В итоге договорились.
Лидеры повстанцев-махновцев в 1919 году (слева направо): С. Каретник, Н. Махно, Ф. Щусь
Начало восстания
Таким образом, Красная Армия в Малороссии, сильно разбавленная повстанческими отрядами, быстро разлагалась. В апреле — мае в армии фиксируются многочисленные нарушения: погромы, самочинные реквизиции, мародерство, различные бесчинства и даже прямые антисоветские мятежи. В марте — апреле наиболее наряженной ситуация была в центральной части Малороссии — Киевской, Полтавской и Черниговской губерниях. В конце апреля – начале мая ситуация резко ухудшается в Новороссии – Херсоне, Елисаветграде, Николаеве.
Ситуация была на пределе, нужен был только повод для масштабного взрыва. В конце апреля 1919 года Совнарком принял декрет, который отменял выборность командного состава. Части 6-й Украинской советской дивизии Григорьева, отведённые для переформирования в родные для них места Херсонщины и Елизаветградщины, полностью разложились и стали оказывать сопротивление действиям продотрядов, советских органов власти. Коммунистов стали убивать.
Красное командование планировало направить 3-ю Украинскую армию, в которую входила дивизия Григорьева, в поход на помощь Советской Венгрии. Однако Григорьев не хотел вести свои войска на фронт, всячески уклонялся. 7 мая 1919 г. командарм 3-й Украинской советской армии Худяков приказал Григорьеву прекратить беспорядки или сложить полномочия комдива. Чекисты Особого отдела армии пытались арестовать Григорьева, но были перебиты. Увидев, что далее конфликта избежать нельзя, 8 мая Григорьев издал Универсал «К народу Украины и бойцам Красной армии», в котором призвал к общему восстанию против большевистской диктатуры на Украине.
Советская карикатура на атамана Григорьева. Май 1919 г. Источник: https://ru.wikipedia.org
Продолжение следует…
