75 лет назад, 9 мая 1944 года, Красной Армией был освобожден город русской славы – Севастополь.
Слова «Крымская весна» ныне прочно ассоциируются с событиями 5-летней давности, когда Крым, пробыв 60 лет под властью Украины, сначала советской, а затем бандеровской, снова воссоединился с Россией, неотъемлемой частью которой он являлся с конца 18-го века.
Но была еще одна освободительная «Крымская весна», которой в этом году исполнилось три четверти столетия – когда с крымской земли были изгнаны немецко-румынские оккупанты и их местные пособники-предатели.
Началась она 8 апреля 1944 года наступательной операцией Красной Армии. Наступление велось с двух направлений: с севера, через Перекоп – силами 4-го Украинского фронта под командованием генерала Толбухина, и с расположенного на востоке полуострова керченского плацдарма – силами Приморской армии генерала Еременко.
Обе наши мощные группировки буквально «сжали в клещи» гитлеровские дивизии, заставив их отойти к Севастополю. Остальная часть Крыма была освобождена от них практически за неделю – к 16 апреля, когда советские войска вышли к «городу русской славы». Однако штурм сходу не удался – слишком уж «крепким орешком» оказалась вражеская оборона.
Действительно, находившийся в гористой местности Севастополь был неплохо укреплен уже одним ее рельефом. Например, танки могли пройти к городу фактически лишь в одном месте – вблизи Сапун-горы, превращенной немцами в почти неприступную крепость с несколькими линиями траншей, колючей проволоки, дотов и дзотов.
Это если не считать того, что даже без вражеского огня подниматься на довольно высокую гору бегом наступающим советским бойцам было просто физически тяжело. А уж под шквальным обстрелом с доминирующей над местностью высоты – и подавно.
***
Именно поэтому решающий штурм города готовился советским командованием особенно тщательно. Никаких «заваливаний трупами советских солдат вражеских окопов», как пытаются представить «технологию» наших побед в Великой Отечественной либеральные писаки.
Для начала, командиры подразделений, даже самые высокопоставленные, долгие дни лично выезжали на место будущей атаки, не удовлетворяясь данными топографических карт и аэрофотосъемки. Потому что были предупреждены командованием: если наступление их подчиненных сорвется, особенно из-за высоких потерь, им придется расстаться и с должностью, и с партбилетом. Что в те времена, помимо прочего, открывало еще и прямую дорогу в «штрафбат» в лучшем случае, вместо ожидаемых за победу орденов и новых званий.
Так что решающий штурм немецких позиций начался лишь 5 мая, спустя почти 3 недели после замыкания кольца наших войск вокруг города. В ходе него было применено, как сказали бы сейчас, несколько очень полезных «ноу-хау», позволивших кардинально снизить потери наступавших советских бойцов.
Во-первых, это использование «фальшивого наступления» на вражеские позиции после артподготовки. Дело в том, что командование Вермахта уже привыкло к тому, что после мощной артподготовки батальоны Красной Армии наступают сразу и все. А потому немцы во время обстрела советской артиллерии просто уводили своих бойцов с первой линии обороны вглубь, а затем, возвращали их обратно с началом нашей атаки, встречая наших воинов шквалом огня.
Генерал Толбухин решил противника обмануть. И артподготовка, и наступление стали «двухэтапными». После «первого акта» в атаку поднималась лишь малая часть советских бойцов, тем не менее, провоцируя этим фашистов занять оборону в своих окопах. После чего наши солдаты залегали, а на «выползших из нор» немцев советские батареи обрушивали новый шквал огня. После чего враг оказывался частью уничтоженным, частью деморализованным, и его можно было «брать тепленькими».
***
Впрочем, вышеописанная «рационализация» значительно облегчала наше наступление, но, увы, сделать его полностью бескровным все равно не могло. Те же немецкие дзоты и доты, например, могли быть разрушены лишь прямым попаданием снарядов, а при кратковременной стрельбе с закрытых позиций в ходе артподготовки такое возможно разве что случайно.
Так что немало наших воинов пали смертью храбрых, в том числе и повторив подвиг Александра Матросова, закрыв своим телом амбразуру вражеских укрепленных огневых точек. За что потом были посмертно награждены званием Героя Советского Союза…
Но на помощь идущим в бой на пределе сил бойцам Красной Армии пришло еще одно «ноу-хау» командования – разделения наступающих, так сказать, на «две смены». Непосредственно атакующую и резервно-тыловую, которые спустя некоторое время меняли друг друга. Соответственно, те бойцы, которые были в первой линии, могли немного отдохнуть, набраться сил, чтобы вновь сменить своих уставших товарищей.
Именно такая тактика особенно помогла при штурме Сапун-горы, начавшемся 7 мая. Господствующая над городом и стратегически важными подступами к нему высота была взята в течении дня. Но уже ночью немцы предприняли мощную контратаку с целью вернуть ее обратно, рассчитывая, что советские бойцы, утомленные тяжелейшим многочасовым боем, просто не смогут оказать адекватное сопротивление.
Но фашисты просчитались: на уже захваченной нашими войсками Сапун-горе их встретили не смертельно уставшие герои. А как раз те, кто шел за ними в резерве, «свеженькие, как огурчики» бойцы в отличии от тоже порядком уставших от дневного боя немецких солдат. Так что с огромными потерями врагу пришлось откатиться обратно.
После этого судьба оккупантов была фактически решена. Утром 9 мая Красная Армия начала решающий штурм города, завершившийся полным успехом к концу дня. Собственно, немецкие и румынские части, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления в Севастополе, с арьергардными боями сами начали отходить к морю, надеясь на эвакуацию прибывшими из румынских портов кораблями.
***
Надежды эти были для большинства этих вояк тщетными. В условиях абсолютного доминирования в воздухе нашей авиации (минимум четырехкратное превосходство), а в море – нашего Черноморского флота (Турция, несмотря на двуличную политику, так и не рискнула нарушить «конвенцию Монтре» и не пустила в Черное море надводные немецкие корабли), эвакуация морем 17-й немецкой армии из Крыма оказалась очень затрудненной.
Достаточно сказать, что в ходе этих попыток погибло около двух третей румынского флота, и 82% десантных барж, катеров и прочих транспортных плавсредств немцев. Тем более, что тонули они отнюдь не обязательно пустыми, лишь с наличным экипажем. Многие успевали перед этим принять на борт обезумевших от ужаса фрицев и уйти на дно уже на обратном пути. По самым скромным подсчетам, Черное море стало могилой примерно для 42 тысяч немцев и румын, наивно надеявшихся сбежать из Крыма на «большую землю».
Если добавить к этой цифре 60 тысяч пленных и полсотни тысяч убитых врагов на суше, общие потери гитлеровцев составили около 150 тысяч человек или же около трех четвертей от численности находившейся в Крыму 17-й немецкой армии в 200 тысяч «штыков».
При этом наши войска потеряли убитыми 17 тысяч человек, правда, при более полусотне тысяч раненых. Но ведь советская военная медицина возвращала в строй до 80% раненных бойцов. А вражеские пленные в Вермахт уже не возвращались – отправляясь в лагеря для военнопленных.
Такая вот неутешительная для Гитлера «арифметика». Это если не считать того, что Крым для фюрера, вместо ожидаемого «курорта для солдат Вермахта», превратился во «второй Сталинград». Или даже похуже – ведь именно после освобождения стратегического полуострова многие союзники Германии стали задумываться о заключении «сепаратного» мира с СССР. А та же Турция, и раньше не очень-то открыто поддерживавшая Германию при формальном нейтралитете, окончательно повернулась к Берлину спиной.
Последней точкой, поставленной в этой эпическом сражении, как раз и стала битва за Севастополь. Накануне командующий немецкими войсками генерал Енеке, обращаясь к подчиненным, говорил:
«Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь… никому из нас не должна даже в голову прийти мысль об отходе на позиции, расположенные в глубине… Честь армии зависит от каждого метра порученной территории»
***
Ирония судьбы – наши злейшие враги на тот момент, немцы, отлично понимали значение Севастополя для россиян. А вот нынешние – что «незалежные свидомиты», что их хозяева из США и многих других западных стран – по-прежнему твердят, как заклинание, об «оккупированном Россией украинском Севастополе и Крыме».
Справедливости ради, стоит отметить, что именно Германия если и присоединяется к этому лживо-патетическому хору, то больше из-за необходимости следовать «евро-атлантической солидарности», чем от искренней веры в мифическую «украинскость» крымской территории. Ведь это их предки заплатили своей кровью за попытку удержать за собой священную для нас землю. А ведь только круглый дурак «дважды наступает на одни и те же грабли».
И кому как не немцам помнить, что их прадеды осаждали Севастополь целых 250 дней, а нашим героям удалось его освободить всего за 3 недели после начала осады. А если считать только решающий штурм, то и вообще всего за 4 дня. А такое бывает только тогда, когда воины сражаются за родную землю, а не пытаются «захапать» чужую.
Интересный момент – Севастополь был освобожден 9 мая, ровно за год до Великой Победы мая 45-го года. Конечно, формально это просто случайность – ну кто мог знать тогда точные сроки окончания Великой Отечественной войны? Разве что известный тогдашний «экстрасенс» Вольф Мессинг, если верить легенде о его точном предсказании даты Дня Победы.
Но почему-то кажется, что это мистическое совпадение, и вовсе оно неслучайно. В те суровые годы победа под Севастополем стала «предтечей» победы в тяжелейшей войне с гитлеровцами. И как знать, не станет ли недавнее освобождение Севастополя 5 лет назад таким же прообразом нашей куда более глобальной победы над Западом, пытающимся уничтожить Россию все века ее существования? Будущее покажет...
