Служба внешней разведки Позднего Рима и Ранней Византии, оценивавшаяся современниками почти единодушно как образцовая, без сомнения заслуживает нашего внимания, хотя эта тема по неизвестным причинам крайне слабо исследована российской исторической наукой.

Для начала скажем, что позднеримская внешняя разведка делилась, говоря современным языком, на три уровня: стратегическую, оперативную и тактическую.


Главной целью стратегической разведки позднеримской и ранневизантийской империй был сбор как можно более детализированной информации о вооружённых силах противника, местах их дислокации, а также данных о его экономическом и мобилизационном потенциале задолго до начала военной конфронтации. Эта информация собиралась из различных источников, главными из которых было четыре :

1. Специальные агенты, работавшие глубоко на вражеской территории (часто вербовавшиеся из мигрантов, по тем или иным причинам переселившимся в пределы империи).

2. Агенты, осуществлявшие разведку в прилегающих приграничных районах.

3. Лица, состоявшие на дипломатической службе.

4. Агенты влияния в стране противника.

Специальные агенты «глубокого проникновения» являлись, вероятно, одним из наиболее важных источников разведывательной информации (в частности, сохранились сведения о том, что через службу государственной разведки позднеримские императоры получали от агентов, работавших на территории современного Ирана информацию о событиях, происходивших в Средней Азии на восточных границах Новоперсидского царства).

И именно их работа была связана с наибольшим риском, так как они плотно общались с местным населением, находясь в глубине вражеского государства и не имея никакой защиты.

Выдающийся позднеримский историк Аммиан Марцеллин, сам бывший офицером при ставке императора, сообщает некоторую информацию о действиях этих агентов. Например, он говорит о том, что опытные агенты, именовавшиеся «speculatorii» («спекуляторы», да-да, известное современное слово «спекулянты», обозначающее ловких дельцов и махинаторов, восходит к этому термину) должны владеть искусством слежения и уметь до неузнаваемости изменять свою внешность.




Анонимный автор сохранившегося позднеримского трактата «О стратегии» («De re Strategica») также сообщает ряд интересных деталей. Так, он отмечает, что императорские агенты в то время «работали парами» и всегда имели ряд условленных мест для встреч между собой для обмена информацией. Подчёркивается, что одним из главных источников информации является базарные площади крупных городов, куда прибывают купцы и иные люди из различных стран, и где можно услышать самые свежие и важные новости, и при этом легко затеряться в пёстрой толпе.

Именно здесь, на площади или рынке, по мнению неизвестного древнего автора, агент, собирающий сведения, может встретится со своими информаторами. А далее, по видом совершения покупки, передать их своему коллеге для последующей тайной передачи в пределы империи.

Вполне возможно, что, действуя через таких «агентов глубокого проникновения», префект императорского претория Музониан, курировавший разведывательную службу Востока совместно с дуксом Месопотамии Кассианом, получал информацию с дальних рубежей Новоперсидского государства.


По данным Аммиана Марцеллина, «ловкие и умелые в обмане» агенты, именуемые «emissarii» («эмиссары») или «speculatorii», сообщили руководству империи в критический момент данные о вынужденном начале трудной войны персидского царя на пограничных рубежах, что потребовало привлечения сил с западного направления и сделало персидских дипломатов сговорчивее.

Агенты, осуществлявшие разведку на территориях, непосредственно прилегающих к границам империи, являлись менее опытными разведчиками; они могли быть наняты как и из уроженцев тех областей, так и просто из граждан империи. Эта категория лиц была создана в качестве особой разведывательной структуры в период правления императора Константа (337-350 гг. н.э.) и именовалась «arcani» («арканы»). Трудно сказать, какая связь этого латинского 1500-летнего термина с возможно несколько более поздним тюркским названием веревочного лассо, используемого кочевниками для захвата добычи, но, возможно, она есть.

Эти спецагенты могли быть как такими же тихими и незаметными людьми, как работавшие в облике купцов «эмиссары», так и могли выполнять при необходимости силовые функции (например, группа «арканов» могла быть направлена с заданием тайно похитить или убить особо непримиримого вождя приграничного «варварского» племени, замыслившего набег на земли империи).

Однако главной функцией «арканов» было ведение комплексной разведки на приграничных землях, наблюдение за состоянием умов в «варварских племенах», а также при необходимости оказание помощи в передаче сведений от агентов вышеупомянутых 1 и 3 категорий в пределы позднеримского государства.

Правда, если агенты глубокого проникновения были, скажем так, штучным товаром, то «арканы» были более многочисленной, а значит, сравнительно менее надёжной категорией. Так, среди них иногда отмечались случаи предательства государственных интересов империи.

Например, сохранился факт, выявленный «службой безопасности» императора Феодосия Старшего: в 360 году представители службы «арканов» на побережье римской Британии и на «саксонском берегу» вошли в контакт с вождями варварских племён, промышлявших морским пиратством, и за деньги «сливали» им информацию об ослаблении сил римской патрульной службы, о местах скопления ценностей и т.п.

Третью категорию агентов стратегической разведки в Позднем Риме и Ранней Византии составляли лица, официально исполнявшие обязанности дипломатов. Как и везде, послы империи одновременно являлись шпионами. Охраняемыми дипломатической неприкосновенностью, и которые сообщали в ставку императора критически-важные новости. Например, сообщение о подготовке предстоящего персидского вторжения в восточные провинции империи было получено римскими властями от нотария Прокопия, отправившегося с посольством в Персию для ведения переговоров о мире.

Сохранилась информация о том, что перед тем как попасть в ставку императора, тайный агент доставил информацию в крепость Амиду, прикрывавшую границы империи с месопотамского направления, и находившийся там магистр конницы Урзицин уже направил это послание с отрядом всадников в штаб. При этом само послание представляло собой маленький кусочек пергамента, исписанный тайнописью и спрятанный глубоко в ножнах меча.




Особую категорию агентов стратегической разведки в эпоху Позднего Рима и Ранней Византии составляли агенты влияния в стране противника. Выявить такое лицо и установить с ним доверительный контакт считалось важной задачей дипломатов и тайных агентов внешней стратегической разведки.

В структуре власти того же Новоперсидского царства были люди, которые могли занимать значимые посты, но по тем или иным причинам тайно сочувствовали Римской империи. Чаще это были представители конфессиональных (христиане в государстве Сасанидов) или этнических меньшинств (армяне в аппарате управления того же Новоперсидского царства), пошедшие на контакт с противником из-за своих религиозных убеждений, или лица, пошедшие на это по причине причинённой несправедливости властителей.

Так, сохранились данные о том, что такими агентом влияния в Новоперсидском царстве был сатрап Кордуэны Иовиан, тайный христианин, проведший своё детство в качестве знатного заложника в римской Сирии. И именно такие агенты влияния в структуре власти становились источником ценной информации или оказывали содействие имперским агентам.

Оперативная разведка Позднего Рима и Ранней Византии обычно начинала функцинировать при начале вооружённой конфронтации и отчасти смыкалась по своему функционалу со стратегической, а частично – с тактической. В некотором смысле к ней можно отнести и службу «арканов», о которых мы рассказывали выше и которые должны были вести наблюдение на приграничных к империи землях «варваров».

Однако в первую очередь к ней относились умелые и наблюдательные офицеры, которых командующий армией, или, реже, губернатор провинции, отправлял для того чтобы «разобрать ситуацию на месте», и осуществить прямое наблюдение за противником, который пока ещё действует на достаточном отдалении.

В частности, именно эти функции выполнял в молодости вышеуказанный позднеримский историк Аммиан Марцеллин, которого во время службы на персидской границе направили в Междуречье, на территорию современного Ирака, с целью ведения наблюдения за сборами и передвижениями армий персов.

Функции активной или мобильной оперативно-тактической разведки в позднеримский период также выполняли «эксплораты», «разведчики» («exploratores», буквально: «исследователи»). Появившееся в качестве тактических разведчиков в римской армии ещё в эпоху Октавиана Августа, эти солдаты в начале 2 века н.э. были сведены в отдельные подразделения (численностью примерно от 50 до 100 чел.), обычно действовавшие далеко впереди главных сил. Их основной целью было уточнение наиболее удобного и безопасного маршрута движения армии, параллельно с выявлением расположения сил неприятеля и наблюдением за ним с целью предотвращения неожиданных нападений.

В позднеримский период в связи с увеличением силы и мобильности врагов империи подразделения разведчиков только увеличивались и формировались их новые категории. В частности, по образцу сарматских и арабских федератов и на их основе в позднеримское время были созданы конные подразделения «прокурсаторов» («procursatores», буквально «идущие впереди»).

В чём-то функции данных соединений были сходны с ролью позднейших «ертоулов» и «летучих полков» — это были относительно крупные и высокомобильные соединения, которые должны были вести глубокую оперативно-тактическую разведку, а также совершать набеги на коммуникации и обозы противника. О их численности можно судить по такому факту: в армии имп.Юлиана, действовавшей против германцев-алеманов в районе современного Страсбурга, численность которой оценивается примерно в 13-15 тысяч воинов, «прокурсаторов» насчитывалось до 1500 всадников.




Тактический уровень разведки, как известно, предполагает прямой сбор сведений о противнике уже в ходе военного конфликта при непосредственном контакте с формированиями врага. В эпоху Позднего Рима и Ранней Византии тактическую разведкау точно так же, как и в наше время, можно разделить на пассивную (статичную) и активную (мобильную).

Статичная разведывательная информация собиралась путём получения данных с укреплённых границы («лимесов»), и от вражеских перебежчиков. Со сторожевых постов как на укреплённых, так и на неукреплённых границах, передавались данные о противнике или посредством дымовых\огненных сигналов, или специальными курьерами.

Согласно данным позднеримского военного теоретика Флавия Вегеция Рената, в то время уже была система дневной зрительной передачи между постами простейших кодов, содержащих базовые данные о силах врага и направлении вторжения.

Мобильная военная разведка, по данным Аммиана Марцеллина, осуществлялась имперскими войсками всегда, если противник уже находился в относительной близости. В этом случае небольшие конные патрули высылались во все стороны от армии, чтобы установить точное местоположение сил врага (можно сказать, что звездообразная система патрулей – это в каком-то смысле 1500-летний аналог современных радарных импульсов).

В основном для этого использовались легкоконные подразделения, называвшиеся «excursatores» («экскурсаторы» — «обозревающие», «осматривающие»), однако часто из состава иных конных формирований также собирались отряды тактических разведчиков.

Представляется объективным мнение, что фактически «экскурсаторы» являлись аналогом более ранних древнегреческих и македонских «продромов» («бегунов»), выполнявших функции мобильной ближней разведки.

Источники отмечают, что позднеримские и ранневизантийские разведчики не только выступали из лагеря ночью, но часто действовали в ночном мраке с целью лучшей скрытности и с возможностью получения лучших условий для обнаружения засад противника.

Очень важной функцией тактических разведчиков считался тогда, как, впрочем, считается и сейчас, захват пленных (желательно высших офицеров), чтобы получить от них ценную информацию о силах и планах противника.

Подводя итог, можно сказать следующее: сравнительно с эпохой республиканского принципата внешняя разведка в период Позднего Рима и Ранней Византии не только не ухудшила выполнение своих функций, но наоборот, активно развивалась, совершенствуясь как в организационном плане, так и качественно.

И именно серьёзно улучшенная структура внешней военной разведки позволила ведущей мировой империи в ту, уже очень далёкую от нас эпоху не только выстоять в условиях резко возросшего внешнего военного давления и перманентных финансовых кризисов, но и перейти на следующий этап цивилизационного развития.