Город Переяслав-Хмельницкий вскоре будет «декоммунизирован», и ему вернут историческое название Переяслав. Такой законопроект находится на обсуждении в Верховной раде Украины. В пояснительной записке к документу отмечено, что «слово “Хмельницкий” было добавлено в 1943 году властями СССР». А также особо подчеркнуто: «Возвращение городу его исторического названия будет способствовать восстановлению национальной памяти украинского общества, а также преодолению исторических мифов об "извечном стремлении украинского народа к воссоединению с русским народом", что воплотилось в "воссоединение Украины и России" на Переяславской раде 1654 года и т.д.»
И это тот редкий случай, когда можно согласиться с народными депутатами, хотя, как говорил Тарас Шевченко, у каждого из нас своя правда. Моя правда заключается в том, что в те далекие времена и вплоть до начала XX в. никакой Украины в природе не существовало и, соответственно, украинского народа тоже (или наоборот). Была окраина польского государства (Украйна), заселенная людьми разных племен и народов, но преимущественно — малороссами.
«Баечку» об украинском народе, испокон веков угнетаемом «москалями», придумали в Австро-Венгрии, а реализовали в Польше в XIX в., однако при всей своей фальшивости она по сей день остается краеугольным камнем интегрального галицкого национализма (необандеровщины). Как и легенды о некоей «Казацкой державе», «Гетманщине» и вообще об «Украинском царстве-государстве Богдана Хмельницкого», равном не только Речи Посполитой, Османской империи, но и Русскому царству. Так что, действительно, ни о каком «воссоединении» и речи быть не может, поскольку «воссоединяться» не с кем было.
Сам Хмельницкий, заметим, нигде не употреблял слово «Украина», использовал исключительно термин «Войско Запорожское». Это уже значительно позже большевики придумали «300-летие воссоединения Украины с Россией», соответственно, и миф о «братском украинском народе».
Тогда же, в 1954 г., под шумок юбилейных торжеств «наш дорогой» Никита Сергеевич Хрущев отвалил с барского коммунистического плеча щедрый подарок «братьям» — целый полуостров Крым со всем его населением, которое даже не спросили, хотят они стать «братьями-украинцами» или, как и прежде, быть частью русского народа. Будто крепостных один помещик другому подарил…
Однако вернемся к славному городу Переяславу, где 8 (18) января 1654 г. произошло нечто такое для истории особенное, что и сейчас привлекает внимание как «нэзалэжной», так и России, да и Европы тоже.
…Зимним, морозным днем на площади Переяслава, бывшей столицы Переяславского княжества города Переяславля-Русского (выбор был сделан явно не без умысла), собралась рада — собрание представителей запорожского казачества, в котором принимали участие и духовенство, и мещане с крестьянами. Гетман Богдан Хмельницкий сказал тогда: «…до всього войска запорожського и всех православных христиан ныне собрали есьмя раду явную всему народу...»
Всем православным миром решали жизненно важный вопрос: к кому примкнуть, куда податься после шести лет кровавой войны с Польшей и Литвой? Дальше самостоятельно держаться, противостоять мощному европейскому государству — Речи Посполитой не оставалось уже ни сил, ни средств. Обращаясь к собравшимся, Хмельницкий дал такую характеристику четырем соседним государствам: Крымскому ханству, Турции, Польше и России. «Каковы татары — мы знаем; каково живется там православным, что попали под власть турецкого султана — мы тоже знаем, и Руси (это он Малороссию так назвал. — В.П.) такой доли не желаем; о поляках и говорить не надо: кто из нас не испытал их панованье на себе? Но есть еще единоверный и единокровный восточный царь православный!..»
«Волим под царя Московского православного!», — прокатилось по площади. После этого в соборе присягнули на верность русскому царю гетман и полковники, на следующий день остальная старшина, казаки и народ. По свидетельству современников, народ присягал не только охотно, но и радостно: «Як на Велыкдень (Пасху) йшов увесь народ до церквы присягаты». В течение января-февраля присяга была проведена на всей свободной от поляков территории Малороссии в 117 населенных пункта. При этом составлялись списки принявших присягу, согласно которым присягнуло 127.338 человек — глав семейств, дававших клятву русскому царю от имени всех своих домочадцев, а в семье тех времен было по пять — шесть человек.
Для Речи Посполитой Переяславское соглашение стало началом процессов распада и расчленения, приведших в итоге к полной потере независимости в 1795 г. (третий раздел Польши Австрией, Пруссией, Российской империей), фантомные боли от чего преследуют Польшу до сих пор.
А для нынешней Украины Переяславская рада стала отправной точкой на том длинном пути, который, в конце концов, привел ее к вожделенной «самостийности» со всеми небольшими плюсами и массой минусов. Однако это уже другая и тоже не очень веселая история. Но еще до Переяславской рады, 23 октября (2 ноября) 1653 г., Русское царство объявило Речи Посполитой войну — за освобождение от колониального гнета, прежде всего религиозного, казачества и той части русского народа, что проживала на территориях современной Левобережной Украины и Белоруссии. Война продолжалась долгих 13 лет (1654 — 1667 гг.). Такой была плата России тех лет за нынешнюю украинскую независимость. Возникает вопрос: не слишком ли дорого обошлось и обходится нам «братство» с украинцами? При том что ответное движение как-то не особенно и заметно…
Писал Богдан Хмельницкий царю русскому в одном из ранних писем: «Зычили быхмо собе самодержця господаря такого в своей земли, яко ваша царская велможность православный хрестиянский цар, азали бы предвечное пророчество от Христа бога нашего исполнилося, што все в руках его святое милости… мы зо всем Войском Запорозким услужить вашой царской велможности готовисмо, до которогосмо з найнижшими услугами своими, яко найпилне ся отдаемо. Дат с Черкас, июня 8, 1648 року. Вашому царскому величеству найнизши слуги. Богдан Хмельницкий, гетман з Войском его королевской милости Запорозким». А вот как писал он после Переяславской рады: «Богу милостивому и вашему царскому величеству велико благодарим, получивше ныне, что от веку жадали есмо, промыслом божиим и милостию неизчетною вашего царского величества: что ваше царское величество пожаловати под крепкую и высокую руку свою государскую нас, верных слуг своих, приняти изволил, мы, Богдан Хмельницкий, гетман Войска Запорожского, и все Войско Запорожское, за милость неизреченную вашему царскому величеству паки и паки до лица земли низко челом бьем… Дан с Переясловля, дня 8-го генваря лета божияго 1654-го года. Вашему царскому величеству верные подданные и нанижайшие слуги Богдан Хмельницкий, гетман с Войском вашего царского величества Запорожским». (Издательство «Правда о России». Нью-Йорк, 1960)
Приведенные два письма Богдана Хмельницкого, подлинность которых неоспорима, являются драгоценным и совершенно неопровержимым свидетельством о взаимоотношениях между восставшей против Польши Малой Русью и Московским Государством. В первом письме Богдан Хмельницкий подписывается, как «гетман его королевской милости», т. е. короля Польши. Второе подписывает так: «Вашему царскому величеству верные подданные и найнижайшие слуги Богдан Хмельницкий, гетман с Войском вашего царского величества запорожским».
Ни о какой «Казацкой державе» нет у Хмельницкого ни слова. При этом первое письмо выражало стремление населения той части Руси, которая оказалась под поляками, к объединению, а второе — благодарность за то, что это воссоединение осуществилось, то есть практически за спасение от полного уничтожения — антиправославного геноцида.
Немного предыстории. Как известно, Речь Посполитая в результате Люблинской унии 1569 г. превратилась в государство «двух народов», в котором преобладала титульная нация римо-католиков, собственно поляков и литовцев. Православное население очень быстро превратилось в неравноправное. Вдобавок после Люблинской унии Украйна (Окраина) из подчинения Литвы перешла к Польше, и на земли, которыми при литовцах фактически владели казаки-черкасы, началась польская экспансия. Польские магнаты заявили себя полноправными хозяевами края. Всюду размещались польские старосты, которые ни малейшим образом не считались ни с правами, ни с обычаями казаков. Причем если напряженность в отношениях между католиками и православными стала, в основном, следствием политической Люблинской унии, то православно-униатский конфликт был спровоцирован религиозной Брестской унией 1596 г.
Основной причиной явилось то обстоятельство, что с 1596 г. принятие унии стало обязательным для всех православных, поскольку православная церковь на Брестском соборе была признана незаконной и не имеющей права на дальнейшее существование. В связи с чем вызывает удивление утверждение, что униатская церковь была создана Ватиканом и властями Речи Посполитой для «примирения католиков и православных». Интересные, однако, способы «примирения с православными» употребляли в те времена власти Речи Посполитой в союзе с католиками и униатами. Впрочем, подобные практики используются до сей поры.
Нынешний «главнокомандующий Украины» Петр Порошенко отличается тем, что постоянно путает божий дар с яичницей. Недавно он ошеломил сограждан новым «откровением» из того же разряда. Совершая предвыборный томос-тур (с демонстрацией томоса) по регионам страны, Порошенко заявил в г. Луцке, что получение автокефалии «Православной церковью Украины» (в томосе, между прочим, записано «Православной церковью в Украине») «равнозначно поражению России».
А еще добавим: в томосе отмечается, что «Святейшей Церкви Украины» (СЦУ) независимость предоставляется для «исцеления постоянно угрожающих расколов и разделов в поместных Церквях». Таким образом, Константинополь пытается легализовать объединенные им в СЦУ две украинские раскольнические организации – «УПЦ КП» и «УАПЦ». Такая вот «благопристойная» цель провозглашается Константинопольским патриархатом относительно канонического православия на Украине, которое, вообще-то, ни о чем Фанар не просило.
Иными словами, униатскому Константинополю велено через 300 с лишним лет довершить то грязное дело, с которым во времена оны не справилась Варшава. Помешала Москва, отстояв православие на территории Русского мира и далеко за его пределами.
Так, в 1621 г. епископ Исайя Копинский даже обратился к царю с просьбой разрешить ему с монахами переселиться в пределы Русского государства. А вслед за ним от всей Малой Руси ее митрополит Иов Борецкий поставил перед московским правительством вопрос о воссоединении с Москвой. Предложение митрополита было отклонено с объяснением, что Москва не может пойти на это, так как согласие немедленно привет к войне с Польшей. Вместе с тем Москва щедро одарила монастыри, братства и отдельные церкви, как книгами и церковной утварью, так и деньгами. (А войскам Хмельницкого постоянно помогала провиантом и оружием.)
После неоднократных попыток поставить на сейме вопрос о незаконности униатской иерархии и ее антиправославных действий православные депутаты в 1606 г. потребовали от сейма кассации Брестской унии в целом. Пойти на столь радикальную меру сейм, разумеется, не мог. Однако на сейме было постановлено, что и православное, и униатское вероисповедания должны сосуществовать в Речи Посполитой, взаимно уважая гражданские права и не уничтожая друг друга. Такое постановление сейма, в принципе, было на пользу православным, так как лишало лидеров унии возможности говорить от имени всех русинов (малороссов), утверждая себя в качестве единственно законной иерархии и церкви восточного обряда в Речи Посполитой, а не принявших унии квалифицировать как раскольников. Но ощутимых перемен в положении Православной Церкви сеймовое постановление так и не принесло: на практике католики и униаты не желали с ним считаться и по-прежнему продолжали гонение на православных.
Все же несмотря на слабую результативность сеймовой борьбы православные вновь и вновь прибегали к этому средству защиты своих прав. По крайней мере, этим способом они могли сделать достоянием гласности творимые католиками бесчинства. Так, особую известность приобрело выступление православного депутата Лаврентия Древинского на сейме 1620 г. В своей речи этот волынский шляхтич, в частности, отмечал: «Уже в больших городах церкви запечатаны, церковные имения расхищены, в монастырях нет монахов, там теперь запирают скот. Дети мрут без крещения. Покойников вывозят из городов без погребения, как падаль. Мужья с женами живут без церковного благословения. Народ умирает без причащения. Во Львове неуниат не может приписаться к цеху. К больному нельзя открыто идти со Святыми Тайнами. В Вильне тело православного покойника нужно вывозить из города только в те ворота, в которые вывозят нечистоты…».
В то же время на смену православной шляхте пришла новая сила, способная вступиться за православие, — казачество.
Когда, например, запорожских казаков и все казачество возглавлял гетман Конашевич-Сагайдачный, которого в 1606 г., не спрашивая поляков, казаки выбрали гетманом, то он, например, записался «со всем войском» в Киевское братство, официально не признанное польским королем, и тем необычайно поднял авторитет этого идейного центра борьбы против католичества и ополячивания. По его инициативе и просьбе находившийся в Киеве проездом в Москву иерусалимский патриарх Феофил возвел ректора школы Киевского братства Иова Борецкото в сан митрополита, а шесть кандидатов по его предложению — в сан епископов.
По отношению к польскому правительству это был акт революционный, разбивавший его планы ликвидировать православие благодаря отсутствию канонически назначенных высших иерархов православной церкви. После Брестской унии, перехода в нее митрополита Киевского и большинства епископов и смерти оставшихся верными православию епископов, православная церковь в течение ряда лет оставалась без высших иерархов. Восстановление иерархии православной церкви и усиление братства в Киеве сыграли огромную роль в консолидации и укреплении религиозно-культурной жизни народа.
Между тем народ, не ожидая начала военных действий, спорадически поднимает восстания, уничтожает поляков-шляхтичей и их арендаторов-евреев и с особенной яростью расправляется с представителями католической церкви. Иногда эти восстания принимали очень крупные размеры. В течение почти четырех десятков лет народные выступления расшатывали Речь Посполитую, подрывая ее мощь. Характерный факт. В конце 1623 г. киевский войт униат Федор Ходыка и его присные опечатали в Киеве некоторые православные храмы. Митрополит Иов сообщил об этом в Запорожскую Сечь, откуда гетман Калинник Андреев незамедлительно прислал отряд казаков.
Казаки, прибывшие в Киев в начале 1625 г., вновь распечатали церкви, заточили Ходыку и его помощников, а униатскому попу Ивану, который, как выяснилось, руководил акцией по закрытию православных храмов, запорожцы отрубили голову. Настолько велика была ненависть к угнетателям.
Непосредственным поводом к началу восстания запорожцев в 1648 г., как известно, была личная обида, нанесенная Хмельницкому, в отсутствие которого поляки напали на его родовое имение Субботов, забили насмерть малолетнего сына, выкрали жену, разорили хозяйство. Апелляции Хмельницкого к королю никаких результатов не дали, поскольку он был православным шляхтичем, не католиком, даже не униатом, а значит — совершенно бесправным. Если бы перешел в униатство или стал католиком, то его бы сразу стали защищать законы Речи Посполитой. Что же тогда говорить о православном поспольстве (простолюдинах)?
Но причина восстания выходила далеко за рамки отдельных случаев и лежала в самой сущности польской политики относительно русских людей, которая была направлена на его ополячивание, окатоличивание и социальное порабощение.
В мае 1648 г. Богдан Хмельницкий опубликовал универсал, где об одной из главных причин войны сказал так: «…подчинили истинные с древних земли и провинции наши же русские от Подолья до Волох Вислу и аж до самых Вильны и Смоленска; длинные и обширные свои границы имеющие, а именно: Киевскую, Галицкую, Львовскую, Хелмскую, Бельскую, Подольскую, Волынскую, Перемышльскую, Мстиславскую, Витебскую и Полоцкую. И во всех тех наименованных землях и провинциях славное наше имя казацкое упразднили и, что хуже всего, братию, роксоланов, в невольниче ярмо запрягли, от веры отеческой православной душеспасительной отринули и к пагубной унии и римского заблуждения силой и многими над совестью христианской мучениями и тиранством приневолили».
Удивительно, с какой последовательностью повторяется история на той территории, которая волею судеб трансформировалась из Руси в Малороссию, а потом в Украину. На днях Верховной радой «нэзалэжной» принят закон о переходе, как сказал спикер Рады униат А. Парубий, парафий (приходов) канонической УПЦ в «новую церковь». Проще говоря, о законодательном обеспечении рейдерских захватов церквей УПЦ Московского патриархата раскольниками т.н. «Святейшей церкви Украины» (СЦУ).
Дело это для «нэзалэжной» привычное. Оно практикуется с начала 1990 гг. Тогда «молодая украинская демократия» во главе с бывшим членом ЦК КПУ (компартии Украины) и первым президентом страны Л. Кравчуком по указке с Запада быстренько сотворила и зарегистрировала общественную организацию с «истинно патриотическим» названием «УПЦ Киевского патриархата», по сей день никем в Православном мире не признанную, и всячески потакала ей в оккупации храмов канонической церкви Московского патриархата.
Теперь этот процесс будет продолжен уже на «законной» основе, и массово. Значит, надо ждать еще одной войны на Украине, теперь уже религиозной.
А может, не ждать этой вселенской беды? Может, взять да отменить все решения Переяславской рады, тем более что прецедент создал Константинопольский патриарх, незаконно упразднив решение XVII века о переходе Киевской митрополии в РПЦ?
Причем у России есть надежные правовые основания как для действий по Переславской раде, так и по крымской проблематике. И тогда Украина подобно «шагреневой коже» съежится до своих исторических размеров (см. карту). Вместе со всеми своими непомерными амбициями. И, конечно, найдется новый Хмельницкий…
Валерий Панов
Рейтинг публикации:
|
