В начале 1930-х годов экономическая ситуация в мире вряд ли могла быть названа благополучной. Америку и Европу захлестнула массовая безработица, рост цен, не менее сложное положение складывалось и в Советском Союзе. Именно на 1932-1933 гг. выпал массовый голод в СССР, который в западной прессе, а затем и в официальной пропаганде ряда постсоветских государств, получил название голодомора. Когда говорят о голодоморе, в первую очередь имеют в виду Советскую Украину. И дело не столько в последствиях, сколько в том, что современные украинские власти при прямой поддержке Запада активно спекулируют на тех трагических страницах в истории страны. 

Между тем, в начале 1930-х годов далеко не вся территория современной Украины входила в состав советского государства. Так. в состав Польши входили современные Львовская, Тернопольская, Ивано-Франковская, Волынская, Ровненская области, в состав Румынии – Черновицкая область и часть территории современной Одесской области, в состав Чехословакии – Закарпатская область. Таким образом, территория современной Украины была разделена между четырьмя государствами – Советским Союзом, Польшей, Румынией и Чехословакией.




Социально-экономическое положение на Западной Украине в начале 1930-х годов было гораздо более худшим, чем в среднем в Польше, чему способствовали и общая отсталость этих территорий по сравнению с польскими землями, и меньшее внимание к их проблемам со стороны польского руководства. Да, Львов рассматривался поляками как третий по значению польский город после Варшавы и Кракова, но в селах, населенных гуцульским (украинским) населением, царила полная нищета. 

В 1932 году, по сообщениям польских газет, на Гуцульщине голодали 88,6% крестьянских хозяйств, причем в Косивском уезде голод охватил полностью 40 сел, в Наддвирнянском уезде – 12 сел, в Коломийском уезде – 10 сел. Люди буквально пухли с голоду и умирали прямо на сельских дорогах. Можно было встретить и молодых, и старых, и детей, валяющихся на дорогах в предсмертном состоянии. Те, кто еще мог ходить, пытались идти в другие села в поисках пропитания. 

В Калушском воеводстве целые семьи полностью вымирали от голода. На этом фоне распространились брюшной тиф и туберкулез, которые еще сильнее выкашивали местное население. Встречались совершенно дикие случаи. Например, в Здунской Воле крестьянин пытался продать своего восемнадцатилетнего сына на ярмарке, чтобы спасти остальных членов семьи.

Это – не вымысел советской пропаганды тех лет, а информация из многочисленных заметок и статей в польских же газетах. О страшном голоде на западе Украины были осведомлены и газеты западных стран. Так, газета «Украiнськi щоденнi вiстi», издававшаяся в США украинскими эмигрантами, писала:



Но как могло случиться, что целые территории Западной Украины оказались в таком удручающем положении? 

Во-первых, польское правительство запретило гуцулам горных районов Западной Украины заниматься привычным для них древесным промыслом, что в неурожайный год полностью лишило крестьян средств к существованию. 

Во-вторых, поскольку правительство Польши проводило политику дискриминации в отношении украинского населения Галичины и Волыни, никакой реальной помощи голодающим гуцулам оно не оказывало. 

Дискриминационная политика польского правительства в отношении украинцев осуществлялась с тех самых пор, как земли Волыни и Галичины оказались в составе Польши. Главной целью этой политики была полонизация Восточной Галиции, Волыни, Холмщины, Подляшья и других польских территорий, где этнические украинцы (гуцулы, галичане) составляли значительную часть населения. Планировалось либо ассимилировать и растворить украинцев в польском народе, либо выдавить не желающих ассимилироваться за пределы страны. 

Варшава сочетала военно-полицейские, культурные и экономические методы дискриминации украинского населения. Так, постоянно сокращалось количество украинских школ, из учителей более 77% составляли поляки, вся основная литература издавалась на польском языке. Спецслужбы Польши тщательно пресекали любые попытки политической самоорганизации украинцев, однако последние все равно создавали националистические группы, сразу же становившиеся объектами полицейских репрессий. Но на голод, разумеется, наибольшее влияние оказали экономические методы.

Еще в декабре 1920 года был издан специальный указ о колонизации населенных украинцами земель на востоке Польши. Согласно этому указу, предполагалось переселение на эти земли поляков, преимущественно бывших военнослужащих Войска Польского, по сути являющихся военными поселенцами. В течение 1920-1928 гг. на Волыни и Полесье поляки получили 260 тыс. га земли. На них были расселены более 20 тысяч польских военных поселенцев, которым предстояло не только заниматься сельским хозяйством, но и оберегать польские государственные интересы на восточных границах страны. 


Помимо военных поселенцев, в Западную Белоруссию, Западную Украину и Восточную Литву, находившиеся под польским управлением, прибыли и 60 тысяч гражданских колонистов. Всего в течение 1920-х годов польским переселенцам было выделено 600 тысяч гектар земли. Обычно одна польская семья получала земельный надел в размере 18-24 гектара, иногда – больше, но не более 45 гектаров. 

На протяжении 1919—1929 годов 77 тысяч польских осадников получили Варшава, отправляя поселенцев на восток, убивала одним ударом двух зайцев. С одной стороны, она ликвидировала социальную напряженность в самой Польше, наделяя поляков землями на востоке и снижая перенаселенность в отдельных воеводствах. С другой стороны, на границе с Советским Союзом формировался внушительный по численности слой польского населения, которому предстояло и выполнять задачу ассимиляции окружающего украинского или белорусского населения. 

Между тем, Западная Украина и так была переселена, а местные крестьяне страдали от безземелья. В этих условиях появление большого количества переселенцев из Польши прямо било по экономическим интересам украинцев. Но достучаться до польского правительства было невозможно. Сами польские поселенцы демонстрировали крайнюю враждебность по отношению к украинскому населению, нередко дело доходило до бытовых конфликтов на экономической почве, а польские власти, разумеется, всегда принимали сторону этнических поляков. 

Следует отметить, что далеко не все поляки занимались самостоятельной обработкой земель, многие стали сдавать ее в аренду. Безземельные украинцы лишались последних возможностей для заработка в сфере сельского хозяйства. Работы не было и в городах, да и крестьяне из глухих галицийских сел не владели должной квалификацией для работы на городских предприятиях, которых в аграрных Галиции и Волыни было и так не очень много. 

Для многих жителей Галиции и Волыни единственным выходом из сложившейся ситуации стала эмиграция в страны Европы, в США и Канаду. Но уехать было легко молодым и активным людям, большинство украинцев все же оставались в своих селах. Они и составили основную часть жертв голода на контролируемых Польшей территориях.

Стоит отметить, что ничуть не легче была ситуация и в Закарпатье, которое во время описываемых событий находилось в составе Чехословакии. В отличие от польских властей, чехословацкое правительство было куда более либерально по отношению к местным закарпатским русинам, но экономическое положение последних также было крайне тяжелым. 

Житель Закарпатья в интервью американскому журналисту рассказывал, что в горных округах целые семьи месяцами не видят иной еды, кроме нескольких полусгнивших картофелин и малого количества овсяного хлеба. В селах Закарпатья началась эпидемия туберкулеза и тифа, некоторые села просто вымерли. 

Не лучшим было положение и в районах, оказавшихся под властью Румынии. Здесь местное славянское население сталкивалось еще и с национальным гнетом со стороны румынских властей, придерживавшихся радикальной националистической политики в отношении всех нерумынских национальных меньшинств королевства.



Среди основных причин голода в Румынии, помимо неурожая, были природные катаклизмы, например – сильные наводнения, приведшие к человеческим жертвам в Бессарабии и даже к прекращению железнодорожного сообщения между Кишиневом и Бухарестом, Буковиной и Польшей. 

Советские агрономы в 1932 году писали о настоящей эпидемии ржавчины. Очагом ее возникновения стал Балканский полуостров, где в то время выдалось очень жаркое лето. С Балкан, через Румынию, эпидемия ржавчины перенеслась на Украину, в том числе в ее восточные и южные районы, а также на юг РСФСР. От ржавчины не спаслась и Центральная Европа. Так, в Германии в результате эпидемии ржавчины в некоторых землях было утрачено до 80% урожая. Это привело к серьезнейшему росту цен на хлеб и, как следствие, к росту социального недовольства. Но если в странах Западной и Центральной Европы, за счет уровня развития экономик, с последствиями неурожая еще справлялись, то в аграрных странах Восточной Европы ситуация была куда хуже. 

Румынские газеты писали о настоящем голоде в Бессарабии, о голодных бунтах в Кишиневе. Так, в ноябре 1932 года цены на хлеб в Кишиневе взлетели на 100%. Для многих молдавских семей это стало сокрушительным ударом по хлипким семейным бюджетам. Сотни голодающих людей устремились на штурм пекарен, полицейские, не в силах разогнать людей, открывали огонь на поражение. 

В Текиншите из местной больницы сбежали прокаженные, поскольку их не кормили целую неделю. Пациенты отправились пешком в Бухарест, но им наперерез выдвинулся отряд румынской жандармерии – власть стремилась не допустить нагнетания обстановки в столице. 

Таким образом, положение крестьянского населения было бедственным и в Польше, и в Чехословакии, и в Румынии. При этом, если в Советском Союзе власть пыталась всеми силами улучшить положение населения, а у людей все же была надежда на изменение ситуации, то в перечисленных странах способов избежать нищеты и даже голодной смерти практически не было вообще. Да и местные власти проводили по отношению к украинскому населению крайне недружественную политику, в основе которой лежало стремление к полному очищению подконтрольных территорий от украинцев как таковых.

Впрочем, начало 1930-х годов очень сильно ударило по трудовому народу во всех частях света. По всему миру шли рабочие демонстрации, власти ужесточали полицейский режим, демонстрантов расстреливали из пулеметов, а инакомыслящих арестовывали и помещали в тюрьмы и концентрационные лагеря. Именно экономический кризис начала 1930-х годов стал одной из причин резкого «поправения» многих политических режимов Европы, прихода к власти в целом ряде европейских государств откровенно фашистских партий и движений.

Конечно, современные историки и публицисты, «разоблачающие» советскую власть, о том, что в начале 1930-х годов происходило на Западе, предпочитают молчать. Ведь эти сведения не вписываются в усердно создаваемую картину об «ужасах» советской власти и благополучной жизни в США, Западной Европе или тех же Польше с Чехословакией. Но источники никуда не делись и достаточно лишь обратиться к польским, чехословацким, румынским, венгерским или даже американским и британским газетам тех лет, чтобы понять масштабы страшного голода, охватившего в 1931-1932 гг. Восточную Европу.