Когда заходит речь о Чёрном море, то обыватель начинает грезить Сочи, Анапой, Таманью, Ялтой, Гурзуфом и Коктебелем, а также всем, что с этим связано. Тёплое море, терпкое вино, ароматный шашлык, а под вечер, когда спадает жара, крепкий коньяк. И, конечно, стройные загорелые тела красоток. (Открою секрет: чем больше туристов, тем меньше стройных и загорелых красоток.) А также спокойное размеренное наслаждение прибоем.
В самом деле, что может случиться? Отравление чурчхелой или буйство перебравшего приятеля. Возможно, внезапная встреча со жгучей медузой или ещё более внезапная встреча со скальным грунтом, когда решили покрасоваться на незнакомом берегу, ловко нырнув вглубь. И как апофеоз неприятностей – знакомство со злыми, а возможно и голодными, украинскими пограничниками при путешествии на яхте. Я, конечно, могу привести множество опасностей, особенно вне туристического сезона, от яростных штормов до специфики скалистых берегов, но оставим современность.
Само название Чёрного моря в древности – Понт Аксинский, в переводе с древнегреческого «Негостеприимное море», было дано не просто так. Эллины, осваивающие неизведанный Восток за пределами известной им Ойкумены, были одними из немногих, кто мог оставить в истории свои «мемуары». Верно, им в самом деле было не по себе в Чёрном море. Во-первых, полное отсутствие островов, позволявших на время отдышаться от всех «радостей» плаванья. Во-вторых, туманы, непредсказуемые течения и ветры. В-третьих, почти всегда крутые и непесчаные берега, а порой и скалистые, готовые расколотить корабль при малейшей ошибке.
Но главным врагом первых негоциантов и исследователей Негостеприимного моря были пираты. Не те романтизированные морские джентльмены удачи из кинофильмов. Не «доблестные сыны морских держав», ведущие грабёж под вуалью шикарно циничной выдумки цивилизованного мира — экономической войны. Даже не каперы и корсары, получившие индульгенцию в виде каперской грамоты, а заодно и надёжный тыл у местных «авторитетов» в лице враждующих стран.
Это были пираты в самом банальном смысле этого слова – граждане, не отягощённые социальными обязательствами, занимающиеся простым как табурет разбоем на морских просторах. Кем же были древние флибустьеры? Греческие авторы выделяют следующие народы, наиболее отличившиеся на ниве морского грабежа: овеянные мифами тавры Крыма, ахейцы (во многих источниках считающиеся одним из племён самих эллинов), гениохи (о которых споров не меньше, чем об остальных народах Черноморья) и зихи/зиги (многие учёные считают их предками адыгов).
Погрузка греческого торгового суднаПравды ради должен отметить, что пиратство — штука интернациональная. И столь выгодным и опасным «бизнесом», верно, начали заниматься с тех пор, как первый торговец, жаждущий более выгодной цены за водной гладью, снарядил своё судно. К примеру, как только негоциант или искатель новых земель проходил Боспор Фракийский (нынешний пролив Босфор), ему приходилось решать: идти «направо» вдоль Малой Азии в сторону Колхиды (причерноморский район от Абхазии до турецкой провинции Ризе) или налево, вдоль фракийских берегов в сторону Борисфена (Днепра).
По пути в Колхиду мореплавателей сначала ждали пиратские ватаги бебриков/фивинцев (одно из фракийских племён), а далее на Восток небольшой интернационал «бармалеев», включая самих греков, очутившихся на территории нынешней Турции военными и политическими распрями в Элладе, а порой ввиду желания легкой наживы. При этом в своей предпринимательской деятельности данные товарищи, естественно, задействовали не какие-то лодчонки, а достаточно приличные корабли даже по греческим меркам, включая петеконтеры.
Петеконтер греческийПо пути к Борисфену же их ждала другая напасть. Корабли шли вдоль фракийского побережья, а на ночь мореплаватели, которые редко отходили далеко от побережья, предпочитали причалить на ночлег. Частенько шторма, течения, рифы и отмели буквально заставляли корабли «выброситься» на берег. И тут вступало в силу «береговое право». Фракийские племена не заставляли себя ждать. Осталось судно на ночлег или выброшено стихией – не имеет значения. Незваные мореходы со своим грузом мгновенно становились добычей местного населения.
Однако всё это у греческих авторов не находит столь глубокого отклика, как народы, живущие севернее. И один из них – тавры.
Само происхождение тавров до безумия дискуссионный вопрос. Даже греческие авторы, считая себя «просвещёнными» эллинами, не делали большого различия между таврами и скифами – варвары, они и на Чёрном море – варвары. Единственное, что не ставится под вопрос, – это родина тавров. Как читатель уже догадался – Таврида, т.е. Крым, а точнее, южный берег Крыма. При этом даже этноним «тавры», конечно, не является самоназванием народа. Есть основания полагать, что Гомер под листригонами в «Одиссее» имел в виду именно тавров. Дело в том, что листригоны у великого грека упоминаются в связи с нападением на героя поэмы в бухте, которая словно списана с Балаклавы. А так как Балаклава практически единственная в своём роде и уникальная бухта на всём Черноморском, да и Средиземноморском побережье, то вывод напрашивается сам собой. Символично, что в современной Балаклаве сейчас работают две гостиницы – одна называется «Гомер», а другая «Листригон». Неужели наш бизнес стал столь начитанным в классической литературе? Ну да Бог с ним.
Тавры настолько «закошмарили» греков, начиная с 8-7 века до н.э. (возможно и ранее), что им приписывали людоедство. Но это, естественно, преувеличение, впрочем, тавры с лихвой окупали ходящие вокруг них слухи беспощадностью и неустрашимостью в бою. К тому же тавры были искусными рыбаками и охотниками, что, разумеется, сказывалось и на их воинском искусстве.
Пиратская деятельность тавров нашла отражение не у одного греческого и даже римского авторов. Геродот, Страбон и Тацит описывали прибрежные племена тавров исключительно в мрачных пиратских тонах. Стоит иметь ввиду, что между описанием тавров у Геродота (484-425-й года до н.э.) и у Тацита (около 50-120-го года н.э.) лежит ни много ни мало 5 веков!
Геродот писал о таврах, что у них есть обычай принесения в жертву Деве потерпевших кораблекрушение и эллинов, которых они захватят в море. Жертву они убивали дубиной по голове, а тело сбрасывали со скалы в море. По другой версии, тело предавали земле. Иногда пленным отсекали голову, которую приносили «домой» и, насадив на длинный кол, выставляли её на всеобщий осмотр как оберег – страж дома. Геродот в итоге делает не лестный для этого древнего народа вывод – «тавры живут разбоем и войной». Словно методы и цели самих греческих народов того времени чем-то принципиально отличались.
Единственное, что можно из сего описания вынести, – это явственное наличие у тавров собственных кораблей. Иначе как бы они могли нести свою грозную славу на морских просторах?
Нападения отрядов тавров на иноземцев, которых они ассоциировали только с захватчиками, а потому пиратством свои атаки не считали, происходили по трём сценариям. Во-первых, по сценарию «берегового права». К примеру, Страбон отмечал, что в гавани Сюмболон Лимен (гавань символов, сигнальная гавань – эллинское название Балаклавы) собирались отряды тавров как в своеобразной ВМБ. Само древнее имя гавани подсказывает, что тавры не только атаковали потерпевших кораблекрушение, но и сами могли заманивать жертв фальшивыми огнями. Как только вымотанные плаванием эллины, финикийцы и прочие мореходы приставали к берегу, а часто огни выставляли таким образом, что идущие на свет костров суда налетали на скалы, как их атаковал таврский отряд. Итог схватки был предсказуем.
"Каменные ящики" тавров — гробницы схожие с кавказскими дольменами, но в уменьшенном варианте Второй сценарий включал в себя непосредственный штурм судна. Однако, как это ни странно, без использования собственных плавсредств. Так, некоторые авторы утверждают, что отдельные отряды тавров вплавь подбирались к судну. Что не лишено основы, так как, несмотря на труды Геродота, «больших» стоянок и портов тавров не обнаружено, т.е. кочевой образ жизни им был, возможно, присущ. А, следовательно, большого флота они не имели, и некоторые отряды «опасного бизнеса», завидев судно, коему хватило ума не швартоваться у берега, атаковали его вплавь. Учитывая
оружие, обнаруженное в захоронениях тавров – короткие мечи акинаки – неожиданная абордажная «свара», т.е. крайне ближний бой, оборачивалась в их пользу.
По третьему сценарию тавры нападали на суда на собственных кораблях. Описание кораблей именно тавров не сохранились. Единственное, что известно точно, что они были. А также известно, что самое большое распространение среди пиратствующей братии Чёрного моря имели своеобразные корабли под именем «камары» (о них подробнее в других материалах черноморских пиратов). К тому же были случаи, когда тавры восстанавливали захваченные у греков корабли, используя их в своих целях. На тавров также грешат набегами на богатые колониальные эллинские храмы на суше.
АкинакиЕстественно, обобщение эллинами тавров и скифов практически в один народ зиждилось не только на предвзятости по отношению к варварам. Эти народы весьма тесно общались, а порой даже воевали в качестве союзников против внешних врагов. Поэтому оружие тавров практически не отличается от оружия скифов. В бой тавры ходили с луком, копьём и известным представителем скифского оружия – акинаком. Акинак – короткий меч до 45 см или своеобразный удлинённый обоюдоострый кинжал, которым можно было наносить как рубяще-режущие удары, так и колющие.
Когда тавры как пираты сошли с исторической арены, определить невозможно. К примеру, римский историк Тацит пишет, что в 49 году н.э. часть римских легионеров, потерпевших кораблекрушение, была перебита таврами. А «ушёл» этот загадочный народ также таинственно, как и появился.
