Под выражением «сталинские дома» обычно подразумеваются только многоэтажные дома с богатыми квартирами для сталинской номенклатуры. Такие дома составляли ничтожную часть жилья, что строилось при Сталине. Массовым же типом жилых домов, рассчитанным на низшие слои населения, с конца 1920-х годов и вплоть до середины 1950-х были деревянные бараки, чаще всего даже не проходившие в качестве жилых помещений по санитарным нормам того времени. Но нормы эти вовсе не были предназначены для соблюдения.
В 1920-е, во времена НЭПа, проблема обеспечения населения советских городов жильем решалась самим населением. Государство строило жилье только для партийного и советского аппарата. Ликвидация частной экономики в конце 1920-х, тотальное обнищание и превращение всего населения страны в принудительную рабочую силу, задействованную в государственных программах, привели к тому, что государству пришлось взять на себя обеспечение жильем всех слоев городского населения. Кроме того, ускоренное строительство ВПК (известное под вводящим в заблуждение термином «индустриализация народного хозяйства) предполагало массовое принудительное переселение в города и рабочие поселки при строящихся заводах миллионов выдавленных из деревни крестьян. Городское (то есть не сельское) население страны противоестественным образом увеличилось только за первую пятилетку в полтора раза.
Но программы индустриализации вовсе не предполагали финансирования строительства массового жилья в сколько-нибудь цивилизованном виде. Точно так же, как они не предполагали обеспечения населения в минимально необходимых масштабах едой и предметами первой необходимости. Индустриализация проводилась за счет снижения уровня жизни населения страны до возможного минимума и даже ниже ¬— отсюда массовая смертность от голода во времена первых пятилеток.
Сталинское общество было устроено жестко иерархически. Достаточным (или даже избыточным) образом всеми жизненными благами снабжался только узкий правящий слой. Далее нормы снабжения резко снижались, и низшие слои населения десятилетиями балансировали на грани голодной смерти, нищенствовали и были практически лишены медицинской помощи.
Широко разрекламированные и обсуждавшиеся в конце 1920-х проекты благоустроенных «соцгородов» не имели никаких точек соприкосновения с реальными планами правительства; их публичное обсуждение было запрещено в 1930-м.
Все возникавшие при новых промышленных городах рабочие поселки строились по одной иерархической схеме. Вблизи завода возникали кварталы землянок и коммунальных бараков для рабочих, лишенных водопровода, канализации, нормальных кухонь и любого санитарно-гигиенического оборудования; отдельно строилось некоторое количество благоустроенных общежитий или квартирных домов для низшего и среднего командного состава. Где-то неподалеку от рабочих поселков возникали полностью изолированные от них, охраняемые комфортабельные поселения с виллами для высшего начальства. По приблизительным расчетам, только 3–5% городского населения СССР сталинского времени могли рассчитывать на благоустроенное квартирное жилье. Впрочем, покомнатное расселение в новые коммунальные квартиры с водой, отоплением и канализацией уже было признаком привилегированного положения жильца.
Такое положение плановым образом сохранялось вплоть до середины 1950-х годов, до хрущевских реформ. Мысль о том, что массовым типом жилья для всего советского населения может быть благоустроенная квартира, была для того времени не менее революционна, чем объявленная Хрущевым борьба с культом личности Сталина.
Дмитрий Хмельницкий
