Чтобы лучше понять драму Сталинграда и трагедию его жителей лета-осени 1942 года, надо прежде представить, каким был этот поволжский город перед войной и с ее началом. Воспоминания современников, кадры кино- и фотохроники, газетные репортажи тех лет свидетельствуют о том, что бывший Царицын (до 1925 года), значительно пострадавший в годы ожесточенного противоборства красных и белых, к июню 1941 года являлся одним из красивейших городов на Нижней Волге, да и вообще в России. И то, что сотворили с ним немецко-фашистские захватчики, поддается лишь частичному сравнению с другими похожими битвами за тот или иной крупный город. Об этом лишний раз свидетельствуют и вновь открытые архивные данные, отдельными из которых мы ниже оперируем.

ПЕРВЫЕ НАЛЕТЫ КАК ПРЕЛЮДИЯ К ТРАГЕДИИ

К лету 1941 года в Сталинграде имелось более 51 тыс. домов. Но из них каменных было всего 2070, включая несколько десятков многоэтажных зданий, а примерно 87%, или основной жилой фонд, – одноэтажные или двухэтажные деревянные строения. К августу в них проживали 550 тыс. человек (включая 25 тыс. эвакуированного населения). Это был второй после Горького (ныне Нижний Новгород) город на великой русской реке (для сравнения: в Ульяновске проживали 105 тыс., в Куйбышеве, ныне Самара, – немногим более 400 тыс., в Воронеже – 350 тыс., в Астрахани – не более 250 тыс., в Горьком – около 670 тыс. человек). Крупнейшими предприятиями являлись Сталинградский тракторный завод (СТЗ), наладивший перед войной выпуск и ремонт танков Т-34, а также орудийный завод «Баррикады», металлургический «Красный Октябрь», Сталинградская государственная районная электростанция (ГРЭС), судоверфь, лесобаза – именно на них работали многие тысячи горожан.


В июне 1941 года город на нижней Волге находился от западной границы СССР на расстоянии до 2000 км, от южной – на 1500 км. С началом гитлеровской агрессии советским властям, да и многим людям казалось, что это глубокий тыл страны, и никто даже представить себе не мог, что немцы когда-то могут дойти до великой русской реки. Но вскоре после начала войны стало ясно: страну ждали куда более суровые испытания, чем это представлялось в довоенное время.

Вспомним. 3 июля по радио к советскому народу как к «братьям и сестрам» обратился Иосиф Сталин, обозначив положение дел как очень критическое, сказав, что речь идет «о жизни и смерти Советского государства, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение». Летом-осенью Красная армия потерпела жестокие поражения и понесла огромные территориальные, материальные и людские потери. Контрнаступление под Москвой зимой 1941/42 года позволило разгромить ударную группировку противника, сыграло очень важную роль, обнадежило, способствовало даже некоторой эйфории власти (Сталин тогда вознамерился гнать врага на запад чуть ли не по всему фронту), однако весной и летом 1942 года армия агрессора объективно была еще значительно сильнее нашей. И войска вермахта, оправившись от поражения под Москвой, двинулись к Волге с целью в дальнейшем захватить кавказские нефтяные месторождения.

В связи с приближением линии фронта к Сталинграду следовало позаботиться о защите от воздушного нападения люфтваффе. Важные события произошли еще осенью 1941 года, когда советское командование провело первые организационные мероприятия по укреплению ПВО и местной противовоздушной обороны (МПВО) Поволжья. В Сталинграде началась подготовка убежищ, укрытий и щелей емкостью на 220 тыс. жителей.

23 октября 1941 года в Сталинграде, как и во многих других краевых и областных центрах СССР, во исполнение соответствующего постановления центральной власти, вышедшего накануне, был образован Сталинградский городской комитет обороны (СГКО) во главе с первым секретарем обкома партии Алексеем Чуяновым. Созданный тогда чрезвычайный орган принял до его упразднения в сентябре 1945 года 621 постановление, и первые же решения были направлены на выявление мобилизационных резервов, усиление МПВО, срочную постройку всех намеченных убежищ и укрытий, увеличение выпуска военной продукции.

Обстоятельства заставляли торопиться в подготовке к предстоящим боям – над областью стали появляться вражеские самолеты. 1 ноября 1941 года звено «хейнкелей» в разгар дня прорвалось к Сталинграду и без помех сбросило 6 авиабомб – три дома рухнули. Из-за неожиданности и полной неготовности города к налету потери оказались значительными, потрясли и членов СГКО, и сталинградцев: пострадали 106 человек гражданского населения, из которых 36 погибли.

Через несколько дней огромный населенный пункт решением Совета народных комиссаров РСФСР объявили пунктом ПВО. Началось поспешное формирование Сталинградского бригадного района ПВО из того, что имелось в наличии в Сталинградском военном округе. В начале зимы район переформировали в Сталинградский дивизионный. Соединение возглавил полковник Ефим Райнин, остававшийся на этом посту весь период героической обороны. Именно под его руководством 26 апреля 1942 года район переформировали в Сталинградский корпусной район ПВО.

Последнему преобразованию предшествовал первый групповой бомбардировочный налет люфтваффе, состоявшийся в ночь на 23 апреля. В нем участвовало 25–30 самолетов противника, из которых прорваться к цели удалось не более 3–5 машинам. Внутри периметра СТЗ упало 30 фугасных авиационных бомб (ФАБ). Было разрушено 6 домов, и 4 дома сгорело. Убиты 14 и ранены 70 человек гражданского населения. Но это было лишь прелюдией к тому, что случилось в Сталинграде несколькими месяцами позже.

ГОРОД РАНЕНЫХ И БЕЖЕНЦЕВ

Начало июля 1942 года ознаменовалось экстренными мерами, связанными с приведением в полную боевую готовность сил и средств МПВО. СГКО принял постановление «О мерах усиления противопожарной обороны города Сталинграда». Документ требовал не только привести в полную боеготовность все звенья местной ПВО, организации групп самозащиты, но также принять срочные меры по созданию пожарных водоемов, улучшению подъездов к Волге, особенно в районах с хаотичной застройкой, приведению всей водопроводной сети в исправное состояние… Увы, многие из намеченных мероприятий не успели реализовать до начала массированных налетов гитлеровской авиации.

Еще по результатам германских воздушных атак прошлого года было ясно, что при отсутствии энергичного противодействия сил ПВО самолеты люфтваффе могут принести огромные бедствия, в иных случаях способствовать панике и неразберихе в тылу, в прифронтовых городах. Это хорошо осознало советское командование и несколько месяцев готовилось к отпору авиации противника. Зенитное прикрытие города было значительно усилено – всего сосредоточили 560 различных пушек, не считая иных средств ПВО.

Между тем тревога от складывающейся на фронте ситуации все нарастала. Войска вермахта полностью овладели инициативой, напирали, теснили советские части, которые с боями отходили в глубь своей территории. И вот уже Сталинград стал прифронтовым городом. Опасность воздушного нападения многократно возросла. И она была тем обостреннее, что уже имелось ясное понимание того, какой невосполнимый ущерб могут нанести пожары. Ведь на протяжении многих десятилетий «город Сталина» застраивали безо всякого учета возможного возгорания и быстрого перекидывания огня от дома к дому. Тем более что тому могли весьма способствовать сильные ветры, которые возникали здесь довольно часто. А искусственных и естественных водоемов имелось явно недостаточно. Все это вынудило начальника отделения МПВО младшего лейтенанта госбезопасности Василия Агеева сделать вывод: «В пожарном отношении город Сталинград является пунктом исключительно опасным».

Кстати, о том, как действовал в той обстановке сам Агеев, свидетельствует представление его к ордену Красной Звезды. Оно было подписано в декабре 1942 года (к этому времени Агеев имел звание капитана) начальником Управления НКВД по Сталинградской области старшим майором госбезопасности Александром Ворониным (который в ходе боев сам был тяжело ранен и долго находился на излечении в госпитале):

«…В дни ожесточенной бомбардировки города вражеской авиацией т. Агеев лично выезжал к очагам поражений и руководил ликвидацией последствий налетов. Штабы и подразделения МПВО, хорошо организованные и подготовленные т. Агеевым, в эти дни проделали большую работу по ликвидации последствий бомбежки, самоотверженно работая по спасению населения и имущества, оказывая большую помощь пострадавшим гражданам, а также бойцам Красной Армии.

Находясь на своем посту, т. Агеев проявил себя как мужественный и волевой командир…»

Сталинград продолжал оставаться крупнейшей лечебной базой Юго-Западного фронта, и по мере дальнейшего приближения линии фронта изо дня в день тысячи новых раненых пополняли образованные на его территории госпитали. В итоге раненых военнослужащих вместе со стихийными беженцами скопилось столько, что это сделало практически невозможным определить даже примерную численность наводнивших город людей перед началом боев за него. По оценке автора, наиболее близкая к истине цифра – 700 тыс. человек.

12 июля 1942 года Ставка Верховного Главнокомандования образовала Сталинградский фронт. Отныне бои развернулись в большой излучине Дона – на дальних подступах к Сталинграду. На следующий день СГКО принял постановление об эвакуации скота, имущества, средств производства колхозов, совхозов, других предприятий и организаций, расположенных на правых берегах рек Хопер и Дон. Им также предусматривалось оперативное строительство шести дополнительных переправ через Волгу в ее нижнем течении с общей суточной пропускной способностью 30 тыс. голов, с одновременным приведением в надлежащий порядок действующих мостов и прибрежных транспортных подъездов. Буквально через день в Заволжье потянулись гурты домашнего скота и подводы с семьями колхозников.

Некоторые историки упрекают Сталина, который якобы запретил исход сталинградцев в тыл. Вождю приписывают фразу: «Солдаты плохо защищают города, оставленные жителями». И, мол, с учетом последующих трагических событий она стала приговором десяткам тысяч женщин, детей, стариков, которые вынуждены были остаться. Но в документах ничего подобного найти не удалось. Не упоминается такое высказывание Верховного Главнокомандующего и в чьих-либо воспоминаниях. Да это, собственно, опровергается и архивными документами, и ранее известными фактами.

По грубой оценке, до 23 августа 1942 года – дня трагедии Сталинграда – город успели покинуть около 100 тыс. человек. Основная же масса жителей в большинстве своем по собственной инициативе оставалась в городе в готовности бороться за него ни на жизнь, а на смерть и активно помогала обороняющим его войскам. В труднейших условиях, усугубленных близостью фронта, в городе продолжали работать и выдавать продукцию заводы, выпускавшие вооружение и боеприпасы для частей, пытавшихся сдержать натиск вражеских дивизий. С конвейера сходят и тотчас отправляются на фронт «тридцатьчетверки». СталГРЭС вырабатывала электричество. Не прекращались и переработка зерна, и выпечка хлеба, пошив обмундирования, ремонт судов и судоверфей… И это был, несомненно, подвиг!

В ночь на 23 июля Сталинград испытал сильную бомбардировку. В конце месяца бомбы падали уже в разных районах города и его окрестностях.

В документах отмечалось, что если в первую декаду июля в границах Сталинградского корпусного района ПВО посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) зарегистрировали 39 самолето-пролетов, во вторую – 400, то в третью их было уже 1986. Из 59 июльских налетов на объекты Сталинградской области большинство – 43 было осуществлено на железнодорожные станции. Непосредственно Сталинград пережил 4 ночных налета, в ходе которых на город упало 75 ФАБ и 200 зажигательных авиабомб, пострадал 141 человек, жертвами воздушной атаки немцев стали 27 граждан и военнослужащих. Гораздо больший ущерб в те дни противник нанес близлежащим железнодорожным станциям, через которые шло снабжение войск и предприятий, переброска фронтовых резервов и вооружений.

Бюро обкома ВКП (б) 15 августа 1942 года приняло постановление об эвакуации детских домов, лечебно-профилактических учреждений, эвакогоспиталей, населения из Сталинграда и районов, близко расположенных к фронту, а также людей, ранее эвакуированных в Сталинград из западных районов Советского Союза, семей командного состава и партийного руководства. Было вывезено, в частности, 27 тыс. вагонов хлеба, весь лом цветных металлов. Однако, несмотря на усилившиеся атаки самолетов с крестами на крыльях, население в целом неохотно покидало свои дома. В людях жили надежда и вера: к Волге в районе Сталинграда враг никогда не выйдет! Тем более что они видели: в самом городе разрушения пока носили ограниченный характер.

О тревожности положения можно судить по докладу 18 августа старшего офицера Генштаба подполковника Николая Резникова начальнику Генштаба генерал-полковнику (будущему маршалу) Александру Василевскому: «Город перенаселен. Дошло даже до того, что люди живут под заборами, в садах, на берегу р. Волги, в лодках и т.д. Эвакуация города происходит слишком медленно из-за отсутствия достаточного количества средств передвижения и плохой работы эвак [уационного] бюро: люди, ожидающие средств передвижения, на эвакобазах проживают по 5–6 суток… Все школы и клубы переполнены ранеными. Госпитали продолжают оставаться в городе. Светомаскировка плохая…»

ДРЕЗДЕН СО СТАЛИНГРАДОМ НЕ СРАВНИТЬ

Жуткая трагедия Сталинграда началась 23 августа. Все исправные бомбардировщики 4-го воздушного флота Геринга – около 160 крылатых машин – были задействованы в массированном налете на город. А с учетом истребителей сопровождения в этом вечернем авиарейде участвовало примерно 400 самолетов. «Сталинград потонул в зареве пожарищ, окутался дымом и копотью, – свидетельствовал генерал-полковник Андрей Еременко, возглавлявший действовавшие здесь наши войска. – Огонь возникал повсеместно, горел весь город, ярко, как костры, пылали деревянные строения, огромные клубы дыма и языки пламени взвивались над заводами… Кварталы огромного цветущего города превращались в развалины. Со звоном вылетали оконные стекла, с шумом обрушивались потолочные перекрытия, раскалывались и падали стены. От прямых попаданий бомб, от огня и удушья пожаров, под обломками зданий гибли сотни мирных жителей… В городе был разрушен водопровод. При отсутствии колодцев это исключительно затруднило борьбу с очагами огня, во множестве возникавших в разных местах одновременно».

Установить число жертв по данным НКВД автору этих строк не удалось: как погибшие в документах были указаны 1815 человек – но это только те, кого тогда предали земле. А ведь многие сгорели в огне, немало людей утонуло при переправах. И подсчитать погибших даже приблизительно не представляется возможным.

День 23 августа 1942 года вошел в историю как самая варварская бомбардировка прифронтового города, населенного преимущественно мирными жителями. «Юнкерсы» и «хейнкели» бомбили кварталы и в последующие несколько суток. В дополнение к этому, прорвавшись к Волге севернее Сталинграда, фашисты начали и артиллерийский обстрел.

Отмечая высокую боеготовность и самоотверженность в борьбе с огнем и по устранению разрушений многих объектовых формирований местной противовоздушной обороны Сталинграда, в отчете МПВО от 27 августа указывалось: спасти город и его жителей в сложившихся условиях было невозможно, хотя ряд очагов возгорания удалось локализовать. Ситуацию усугубили вышедшие из строя, помимо городского водопровода, также электро- и телефонные сети, уничтожение бомбами пристаней и вокзалов. Горящая нефть из резервуаров текла к Волге, все уничтожая на своем пути. А потом на много километров горела и сама река.

В постановлении приводились предварительные сведения по каждому из шести пострадавших районов (всего их тогда было в городе семь). Так, по Ворошиловскому району итог налетов выглядел следующим образом: «В результате бомбардировки разрушено 406 домов, сгорело 664 дома, убито 315 человек, ранено 463 человека». Далее перечислялись многочисленные сгоревшие или разрушенные заводы. Делается вывод: сгорело до 90% всех строений центральной части Ворошиловского района. Аналогичная трагическая ситуация наблюдалась в Баррикадном, Краснооктябрьском, Дзержинском и Ерманском районах, несколько меньший ущерб отмечался в Тракторозаводском районе.

В ликвидации последствий налетов люфтваффе активно участвовал 31-й отдельный инженерно-противохимический батальон МПВО НКВД, накопивший опыт обезвреживания неразорвавшихся боеприпасов, что позволило несколько сократить потери мирного населения. А ведь среди сброшенных авиабомб имелось и немало тяжелых – калибром 1000 кг и более, а также снабженных взрывателями с замедлением.

Но все же большинство из намеченного СГКО выполнить не удалось. Слишком мощным ударам подвергалась волжская твердыня и ее жители – иногда в небе одновременно находились более полусотни бомбардировщиков. Так, 26 августа в 18.10 посты ВНОС зафиксировали единовременно 82 самолета, которые сбрасывали бомбы на разные жилые кварталы.

Одновременно с попытками вывезти сталинградцев за Волгу, проводились работы по медико-санитарному обеспечению, чтобы избежать возникновения эпидемий. Среди срочных мероприятий СГКО – создание на пристанях, переправах и железнодорожных станциях изоляторов. Была оперативно организована дополнительная сеть медицинских учреждений: больниц, лабораторий, консультаций. Имелись и пункты питания населения. Ведь большинство сталинградцев в одночасье лишились жилья, всего имущества.

Сведения о проведенной массовой эвакуации, начавшейся 29 августа, носят обрывочный характер. Известно, что к 7 сентября вывезли 4853 подростка от 14 до 17 лет; к 12 сентября – более 1000 осиротевших малолетних детей; к 19 сентября завершилась эвакуация кадров завода «Баррикады» и их семей…

По данным штабов ПВО, за сентябрь 1942 года противник сбросил в городской черте 33 тыс. разных бомб, или почти 90% от всего боезапаса на фронте. В три последних дня сентября превратились в развалины заводы «Баррикады» и «Красный Октябрь», которые до этого продолжали работать. Серьезно пострадал СТЗ. Было разрушено за месяц 1630 одноэтажных домов, 160 многоэтажных каменных зданий, включая больницы, дома культуры, пединститут… Согласно отчетам МПВО, в сентябре погибли (были захоронены) 1324 человека, 2358 человек получили ранения.

Из описанного видно, что Сталинград и обороняющие его войска были главными объектами действий бомбардировочной авиации 8-го авиакорпуса 4-го воздушного флота люфтваффе. По городу немецкие экипажи произвели 84% всех самолето-атак и сбросили 78% всех авиабомб. Естественно, остававшимся здесь жителям, которые находились в полуголодном состоянии, мерзли и прятались по щелям или иным убежищам, было нелегко уцелеть.

Мысленно пересечем линию фронта и посмотрим, что происходило в районах, захваченных гитлеровцами. На основании донесений зафронтовой агентуры и наших граждан, бежавших с занятых противником территорий и затем опрошенных, заместитель начальника Особого отдела НКВД Сталинградского фронта майор госбезопасности Евгений Горяинов информировал руководство о положении в оккупированных районах Сталинграда, сообщив о массовых случаях бесчинств оккупантов, грабежах и убийствах гражданского населения, включая детей и подростков. Словом, те, кто остался по ту сторону линии фронта, испытали все ужасы войны, особенно учитывая ярость немецких солдат и офицеров, которые встретили ожесточенное сопротивление наших бойцов и никак не могли преодолеть несколько сот оставшихся метров, отделявших их от русла Волги.

Добавим, что октябрь 1942 года стал временем наиболее жестокой и практически непрерывной бомбежки по удерживаемой войсками 62-й армии территории (зона промышленных предприятий и небольшая полоса уже разрушенных или поврежденных домов у Волги). Во второй-третьей декаде этого месяца среднее количество пролетов в сутки приближалось к 1000, подчеркнем – среднее!

До этого казалось, что варварские налеты на Севастополь, особенно в июне 1942 года, являлись беспрецедентными по мощности и жестокости. В определенной степени с этими атаками с воздуха можно сравнить и англо-американские налеты на Дрезден, и непрекращающиеся бомбежки Берлина на завершающем этапе войны, когда жилые кварталы тоже были превращены в руины. Напомним, 13–15 февраля 1945 года армады бомбардировщиков союзников буквально стерли столицу Саксонии с лица земли. По официальному отчету, опубликованному только в 2010 году, жертвами этих ударов стали 25 тыс. преимущественно гражданских немцев. Стоит также отметить, что на начало этих бомбардировок в Дрездене с населением 640 тыс. человек находилось около 100 тыс. беженцев – цифры, сопоставимые со Сталинградом.

Эвакуация сталинградцев продолжалась почти до начала советского контрнаступления, начатого 19 ноября 1942 года. Известно, что корабли Волжской военной флотилии совместно со вспомогательными судами перевезли на левый берег вместе с 47 тыс. раненых и 15 тыс. жителей города. А с 25 октября по 14 ноября с волжских островов и из Кировского, наименее пострадавшего от бомбардировок района Сталинграда, удалось вывезти еще около 25 тыс. человек.

Трагедию Сталинграда и его гражданского населения показывают и следующие цифры. На 2 февраля 1943 года – к победоносному финалу грандиозной битвы, уцелело 11 тыс. домов, включая 9811 в Кировском районе (а были уничтожены в ходе бомбардировок и наземных боев свыше 40 тыс. зданий). Сталинградцев осталось 32 181 человек, преимущественно находившихся в южной части города, а в центральном районе уцелели всего 7 (!) мирных жителей. По официальным данным, за время обороны погибли почти 43 тыс. гражданских лиц, но не приходится сомневаться, что реально их было значительно больше. Некоторые историки полагают, что лишь один вечерний налет 23 августа унес больше жизней. Для сравнения укажем: в Москве в период массированных налетов противника, продолжавшихся с 21 июля по 18 августа 1941 года, погибли 569 человек…