Гражданская война 1936 - 1939 гг. оказалась поразительно кровавой и дорогостоящей. Погибло порядка полумиллиона испанцев, и многие из них пали жертвой безумной жестокости и насилия. Помимо убитых и раненых, около 300 тыс. испанских республиканцев отправились в изгнание, и в большинстве из-за своих убеждений. Исчезло более полумиллиарда долларов золотого резерва. Были разрушены 250 тыс. домов, и примерно столько же серьезно пострадали. Была уничтожена половина подвижного состава железных дорог. ВНП сократился на 25%.
Генералиссимус Франсиско Франко, вождь победоносных националистических сил, оддержанных нацистской Германией и фашистской Италией, получил страну в состоянии материальной, институциональной, экономической и психической разрухи. Будучи типичным каудильо ((исп. caudillo предводитель) в средневековой Испании командующий войском. В Лат. Америке с 19 в. каудильо вождь, влиятельный политический деятель в партии, регионе, государстве. - PapaSilver) Франко правил железной рукой, особенно в первое десятилетие, когда на сторонников республики еще шла охота, когда их бросали в тюрьмы и нередко уничтожали.
В идейном плане Франко явно были ближе Гитлер и Муссолини, чем союзники. Но он был достаточно благоразумен, чтобы менять внешнюю политику в соответствии с превратностями войны. Когда страны Оси начали терпеть поражения, Испания стала нейтральной, а в последние годы войны примкнула к союзникам. Гибкая иностранная политика Франко сочеталась с внутренней политикой автаркии — экономической самодостаточности. Отчасти эта политика была вынужденной из-за разрушения торговых связей в условиях войны.
Несмотря на гибкость внешней политики Франко, только что созданная Организация объединенных наций в конце 1946 года проголосовала за торговый бойкот Испании, который лишил ее доступа к участию в плане Маршалла, — явно с целью свалить Франко. Уже в 1947 году, когда в отношениях между Востоком и Западом воцарилась атмосфера враждебности, американские военные и дипломаты пришли к выводу, что Запад крайне нуждается в воздушных и морских базах в Испании. В 1950 году был отменен торговый бойкот Испании (в 1955-м Испания была принята в ООН).
В конце 1953 года был подписан Мадридский пакт, предоставивший Соединенным Штатам военные базы в обмен на постоянную экономическую и военную помощь. Обширная программа строительства военных баз явилась существенным стимулом для подъема экономики, так же как и программа экономической помощи, на этот раз довольно значительной.
Экономическая помощь — около миллиарда долларов в течение первых десяти лет — предоставлялась через Американскую организацию предоставления помощи (U.S. Operations Mission), заключившую большое количество контрактов с частными и государственными предприятиями Испании.
Американская экономическая помощь, мощный поток долларов, расходовавшийся на строительство баз, и проведенная Франко скромная либерализация политики привели в 1950-е годы к довольно внушительному экономическому росту — порядка 5% в год. Существенный рост имел место в промышленности — более 8% в год в 1950-1957 годах, но сельское хозяйство пребывало в застое. Безработица, соответственно, обострилась, и началась массовая миграция из сельской местности в города. (В 1950 году в сельском хозяйстве было занято 50% рабочей силы.) Большое число испанцев, 1,5 млн, вынуждены были искать работу в других странах Европы, прежде всего во Франции и Германии.
В 1957 году, впервые после гражданской войны, студенты и рабочие вышли на улицы. Франко, мало интересовавшийся или плохо понимавший экономику, был вынужден перетряхнуть кабинет, что возымело для Испании глубокие последствия. Он назначил Альберто Ульястреса Кальво министром торговли и Мариано Наварро Рубио министром финансов.
Одновременно с назначением Ульястреса и Наварро Соединенные Штаты усилили давление на испанское правительство в пользу более значительных изменений экономической политики и в конце концов сделали такое изменение условием продолжения экономической помощи.
В 1959 году был обнародован план стабилизации, который довольно быстро начал приносить плоды. В период 1961-1973 годов испанская экономика пережила революцию. Рост превышал 7% в год и был самым высоким в Европе. При росте населения на 1% в год это означало, что ВНП на душу населения увеличивался на 6% в год, т.е. удвоился за двенадцать лет. Промышленность, куда начали поступать иностранные инвестиции, росла более чем на 9% в год. Реальная заработная плата в промышленности увеличивалась ежегодно на 7%. Если в 1960 году в стране на 1000 жителей приходилось всего 10 автомобилей, то в 1975-м — уже 111. За 1960-е годы число семей, имеющих стиральные машины, увеличилось с 19% до 52%, а имеющих холодильники — с 4% до 66%. Число студентов университетов утроилось, и к началу 1970-х годов детская смертность в Испании опустилась ниже, чем в Британии и в Соединенных Штатах.
В этот период быстрого роста, часто именуемый anos de desarollo («годы развития»), распределение дохода, сорок лет назад бывшее таким же крайне асимметричным, как в наши дни в Латинской Америке, постепенно стало более равномерным. Сегодня распределение дохода в Испании схоже с показателями других развитых странах Запада.
В 1950-е годы Испания была слаборазвитой страной. Сегодня Всемирный банк относит ее к категории «экономик с высоким доходом», где она соседствует с другими странами Западной Европы, Новой Зеландией, Австралией, Японией, Канадой и Соединенными Штатами. В 1950 году в Испании было небольшое число чрезвычайно богатых семей, незначительный средний класс и очень много бедных. Сегодня это, по сути дела, страна среднего класса. Структура испанской экономики преобразилась, и сегодня она такая же, как в других странах Западной Европы.
Открытие испанской экономики, в том числе установление безвизового режима для западноевропейцев и американцев, а также девальвация песеты создали условия для туристического бума. В 1958 году Испанию посетили 3,5 млн туристов. К концу 1960-х годов число туристов выросло до 30 млн. Сегодня число туристов — преимущественно из Западной Европы и Соединенных Штатов — превосходит испанское население, т.е. более 40 млн. Испанцы также намного чаще стали бывать в Западной Европе и в Соединенных Штатах ради бизнеса, работы или туризма.
Фундаментальный вопрос звучит так: почему Испания смогла столь длительное время расти с такими темпами?
Нельзя сказать, что в Испании совсем не было промышленности, даже в XIX веке. Уже в конце XVIII века в Каталонии производились хлопковые ткани, преимущественно для экспорта в заморские колонии. Еще одним важным промышленным районом была Баскония, Страна басков. Открытие в 1856 году бессемеровского процесса выплавки стали заставило Британию искать руду для своей быстро расширявшейся сталелитейной промышленности. В Испании подходящие месторождения красного железняка были открыты около Бильбао, на берегу Бискайского залива, что было очень удобно в плане экспорта в Британию. В 1870-е годы в этих местах с помощью британского капитала и технологий начала создаваться собственная сталелитейная промышленность.
И каталонцы и баски издавна считались более предприимчивыми — и демократичными, — чем испанцы южных районов страны. Та же репутация закрепилась за каталонцами и басками, перебравшимися в Латинскую Америку. В Центральной Америке часто приходится слышать, что уникальные достижения Коста-Рики, а особенно ее политическое развитие, — это результат большого числа иммигрантов из Басконии и Каталонии.
Таким образом, в середине XX века, когда Испания очень медленно восстанавливалась после гражданской войны, у нее уже была база для промышленного развития. Но она была незначительна и неэффективна (по двум взаимоусиливающим причинам): ( 1 ) режим таможенного протекционизма и автаркическая политика Франко; и (2) малый размер фабрик и заводов и преобладание семейной формы собственности .
Главными двигателями «чуда», которое начало разворачиваться после принятия в 1959 году программы стабилизации и открытия внешнему миру, были резкое повышение доходов от туризма, переводы от испанцев, выехавших на заработки в страны Западной Европы, приток иностранных инвестиций и технологий.
Испания стала одним из главных туристических центров мира. Туристов в Испании восхищают разнообразие и красота ее искусства и архитектуры, отражающих влияние греческой, римской, готической и мавританской цивилизаций, красота и разнообразие ландшафтов, благоприятный климат, прелесть средиземноморского побережья и островов и богатая традиция ремесленничества. Добавьте к этому дешевизну, созданную девальвацией песеты на 42%, и мощную государственную кампанию поддержки туризма, и легко будет понять, почему поступления от туризма, составившие в 1959 году 129 млн долларов, к 1973 году уже превысили 3 млрд. В 1988 году Испанию посетило 54 млн иностранных туристов, оставивших в стране 16,8 млрд долларов. Туризм приносит стране 10% доходов.
Существенным достоинством стабилизационной программы было то, что она упростила положение иностранных инвесторов на испанском рынке — в большинстве секторов до 50% капитала можно было вкладывать, не получая правительственного одобрения. Привлеченные низкими ставками заработной платы, иностранные инвестиции хлынули в страну. Уже к 1970-м годам иностранные инвестиции составляли 50 и более процентов капитала 188 из 500 крупнейших испанских компаний.
Таким образом, за испанским экономическим чудом 1960-х и начала 1970-х годов стояли мощные внешние силы, действовавшие в чрезвычайно благоприятной атмосфере международного экономического подъема.
В 1969 году Франко объявил своим преемником принца Хуана Карлоса, внука последнего монарха из династии Бурбонов, Альфонсо XIII, которого в 1931 -м принудили отречься от престола. В последние годы жизни заметно дряхлевший Франко руководил все более беспокойной Испанией. Баскские сепаратисты наращивали кампанию насилия, студенты и рабочие вновь и вновь выходили на улицы, а критика Франко нарастала.
Политическое смятение было усилено первым нефтяным шоком 1973 года, положившим конец периоду высоких темпов экономического роста. Когда через два года Франко умер, политическая среда была раздроблена, поляризована и пронизана духом насилия. На следующий день после смерти Франко состоялась коронация короля Хуана Карлоса. Единственным, что объединяло общество, с которым пришлось работать Хуану Карлосу, было смутное общее желание мира.
Из книги Лоуренса Харрисона "Кто процветает?"
