370 лет назад, в мае 1648 года, русские и крымские войска под началом Богдана Хмельницкого уничтожили польскую армию коронного гетмана Потоцкого под Корсунем.
Перед битвойВ то время, когда казаками Хмельницкого был уничтожен польский отряд при Жёлтых Водах, коронный гетман Речи Посполитой Николай Потоцкий стоял с войском близ Черкасс. Ничего не зная о поражении своего авангарда, польское войско медленно продвигалось на юг, чтобы закрепить предполагаемую победу молодого Потоцкого.
Продвижение было весьма неспешным и перемежалось пирами и попойками. Да и как быстро идти, когда и сдвинуться с места сложно. Казалось, ехали не на войну, на праздник. Каждый магнат и пан приезжал в лагерь не только своими хоругвями (дружинами, отрядами), но и с многочисленной челядью, обозами. Здесь были и запасы снеди, вино, и посуда, и одежда, и ковры. Казалось, о войне никто и не думал. Ежедневно устраивались пирушки, паны кичились друг перед другом богатством, былыми подвигами. Да и с кем воевать-то? С хлопами», рабами, голодранцами? А они ум, гордость и сила Речи Посполитой. Армия Польши была одной из самых мощных в Европе. Поэтому время летело незаметно; никто и не беспокоился о том, что уж много дней прошло, а об отряде молодого Потоцкого ни слуху ни духу. Пировали и гуляли день и ночь.
3 мая 1648 года неспешно прошли Чигирин. До Жёлтых Вод оставалось более ста верст, а никаких известий от передового отряда не было. После обычных споров, решили разослать вокруг разведывательные отряды и готовить позиции для артиллерии. Вскоре в лагерь пришлось страшное известие о гибели передового отряда. Её принёс раненый солдат, которому удалось спастись. Сначала ему не поверили, не хотели верить в поражение польских войск от «голодранцев». А когда осознали, что это правда, польский лагерь охватила растерянность. Узнали, что Хмельницкий уже близко с бесчисленным войском и татарской ордой, по уверению беглеца. Растерянность поляков увеличивалась поведением Потоцкого-старшего, он был в гневе, ломал и крушил всё, что попадало под руку, и напивался до бесчувствия.
Военный совет принял решение идти на врага. Польское войско двинулось на Корсунь и Белую Церковь. 10 мая прибыли под Корсунь и заняли выгодную позицию. Польский лагерь стоял на небольшой возвышенности. С трёх сторон его окружали земляные валы, которые по настоянию Калиновского насыпали солдаты, а также вырыли глубокие окопы. С четвёртой стороны стан защищала река Рось. На валах выставили пушки. Польское войско насчитывало более 20 тыс. человек при 40 орудиях (по другим данным – около 14 тыс. человек).
Тем временем казаки шли навстречу врагу. После победы под Жёлтыми Водами Богдан Хмельницкий собрал военный совет. На раде все были единодушны – немедленно идти на армию Потоцкого. Хмельницкий провёл реорганизацию значительно выросшего войска. Войско насчитывало 15 – 17 тыс. казаков и 4 тыс. татар (по другим данным – 18 – 19 тыс. казаков, 6 тыс. или даже более татар). Артиллерию Богдан разделил на три батареи, их возглавили Сыч, Ганжа и Вернигора. Генеральным обозным был назначен Сулима. Запорожских казаков возглавил кошевой Небаба. Всех перешедших на сторону повстанцев реестровцев и других солдат разбили на шесть полков – Чигиринский, Черкасский, Корсунский, Каневский, Белоцерковский и Переяславский. Полковниками были назначены Кривонос, Богун, Чарнота, Нечай, Мозырь и Вешняк. Новым генеральным есаулом был назначен Тетеря.
Юлиуш Коссак. Встреча Тугай-бея и Хмельницкого под Корсунем
Битва14 (24) мая 1648 года Хмельницкий направил вперед полк Кривоноса и часть крымцев с приказом задержать противника до прихода основных сил казацкого войска. Вечером полк под началом Кривоноса оказался за Росью, в тылу Потоцкого. Под Стеблёвом, в миле на запад от Корсуня, казаки загатили реку Рось, чтобы облегчить доступ к польскому лагерю.
15 (25) мая под Корсунем появились основные силы повстанцев. Они расположились к югу от поляков на берегу реки Рось, охватив вражеский лагерь, расположенный на правом берегу реки и занимавший позицию фронтом на юг. Пыли было так много, что поляки подумали, что врагов, по крайней мере, тысяч сто, а их было всего пятнадцать тысяч. Передовой польский отряд – драгуны, навербованные из населения Малой России, – передались и здесь Богдану, не хотели они биться со своими. Польское войско стало падать духом. Но поляки стояли на крепких позициях, имели сильную артиллерию, и решили обороняться. Татары попытались с ходу атаковать противника, но были отражены слаженным огнем артиллерии.
Хмельницкий расположил свои полки полукругом и делал вид, будто хочет напасть на поляков всеми силами. Однако штурм хорошо укрепленных позиций с сильным войском вёл к большим потерям, или даже поражению (силы были примерно равны). Поэтому Богдан искал способ как без больших потерь для своих уничтожить все польское войско. Одному ловкому и отважному казаку Никите Галагану, готовому на всё, поручил он пробираться подле польского стана так, чтобы его заметили и схватили. Его научили, что говорить при допросе. Одновременно засадный отряд был усилен, в удобных местах поставили пушки, дорогу перерыли рвами, устроили засеки, чтобы под прикрытием леса перехватить отступающего противника. Военная хитрость Хмельницкого удалась. Во время вылазки Галаган был схвачен и приведен к польским начальникам. Его стали, по-тогдашнему обычаю, пытать огнем, допрашивая о числе казаков и татар. «Нашим я не знаю счёта, – говорил он, – да как и узнаешь, – с каждым часом их прибывает, а татар тысяч пятьдесят; скоро и сам хан с ордою будет здесь...». И без того поляки были уже в большой тревоге, а теперь пришли в полное смятение, боясь не только огромной силы казаков и татар, но и возможной осады и голода.
Среди панов начались споры. Многие считали, что надо отступать как можно быстрее, пока противник не получил подкрепления. Калиновский предлагал продолжать отбиваться в хорошо укрепленном лагере. Но большинство, которое поддержал и сам Потоцкий, было за отступление. Гетман Потоцкий решил не принимать боя, а отступить и соединиться с войсками магната Вишневецкого, от которого прибыл гонец. Он сообщал, что 6-тыс. отряд Вишневецкого идёт навстречу Потоцкому.
В ночь на 16 (26) мая разведка донесла Хмельницкому о подготовке ляхов к отступлению. Уловка казаков удалась. В эту же ночь это известие подтвердил казак-разведчик Самойла Зарудный, который выполнял роль проводника польских войск. 16 (26) мая, перед рассветом, поляки выступили по Богуславской дороге. Паны не бросили свой огромный обоз, чтобы идти налегке, панские повозки со всяким добром, возы с припасами, лошади и пушки, шли под охраной пехоты. Польская конница шла в авангарде и прикрывала тыл. Хмельницкий дал пройти полякам несколько верст спокойно, затем его конница стала стремительно налетать на врагов: казаки давали залпы из ружей, татары пускали тучи стрел и затем быстро уносились назад. Таким образом, казаки и татары утомили поляков постоянной тревогой с флангов и тыла. Несколько верст прошли еще поляки, отбиваясь от врагов, и, наконец, уже усталые, вошли в роковой лес. Они надеялись, что в лесу будет легче. Там легкая конница татар и казаков теряла свои преимущества.
Однако в лесу было не легче. Казаки уже подготовились к атаке и расстреливали противника из пушек мушкетов и самопалов. Тут Хмельницкий приказал ударить на польский обоз с тыла и казаки отбили много возов. Но главная беда ждала поляков в конце рощи. Здесь дорога шла крутым спуском в долину и затем подымалась на гору. В этой долине, которую поселяне называли Крутой балкой (Кривая балка или Гороховая Дубрава), казаки прорыли глубокий ров, устроили засеки и завалы. Поляки, ничего не подозревая, стали спускаться в долину. Когда заметили ров, было уже поздно. Возы и пушки скатывались в канаву. «Стой, стой!» – кричали передние задним, но кричали напрасно: значительная часть возов уже была на спуске, лошади не могли сдержать на себе их тяжести, и все катилось в ров. Иные возницы пытались спастись в стороне, но и там были ямы и овраги. Кроме того, с противоположной горы казаки били поляков из пушек, а с тылу всеми силами напирали казаки и татары Тугай-бея. В итоге поляки оказались зажатыми слева болотом, справа кручами, а спереди – рвом и завалами. Развернуть к бою артиллерию из-за тесноты и беспорядка не получилось, теснота не позволила развернуться и кавалерийским хоругвям арьергарда.
В донесении королю о Корсунском сражении отмечалось: «При входе в болотистую рощу много возов погрузло и перевернулось; к ним подбежали татары и казаки. Наши отстреливались из заряженных дробью пушек и мушкетов; они враги, с двух сторон на нас обрушили тяжелый удар. Табор вошёл в эту дубраву, как в мешок, дальше продвигаться он не мог, потому что дороги были перекопаны и перегорожены. Сзади на табор жали всей тяжестью татары, спереди и с боков казаки наносили большой урон, пользуясь устроенными шанцами. Наши мужественно сражались… но, попав в западню, не могли побороть превосходящие вражеские силы».
Потоцкий приказал кавалерии, которая не могла сражаться в конном строю, спешиться и взяться за мушкеты. Но не приученные к пешему бою польские кавалеристы не успели даже построиться в боевой порядок. Казаки смяли их. Началась паника, многочисленная польские слуги побежали. Некоторое время отражал атаки только центр. Но вскоре рухнул и он. Часть головных сил польского войска во главе с князем Корецким смогла пробиться и бежать, бросая обозы и основные силы. В результате польское войско пришло в полное расстройство и смятение. Началась уже не битва, а бойня. Поляки пытались бежать, кто в лес, кто в болото. Казаки и татары расстреливали, рубили, кололи распавшееся польское воинство. Многих пленили. Это был полный разгром. Большая часть солдат польского войска погибла. В плен попали 80 знатных вельмож, вместе с обоими гетманами Потоцким и Калиновским, 127 офицеров, 8520 жолнеров. Казаки захватили обоз, 41 пушку, много огнестрельного и холодного оружия, военные припасы и различное добро. Крымская конница преследовала беглецов свыше 30 км. Из всего войска от плена и гибели спаслось только 1,5 тысяч человек.
Сам Потоцкий видя, что дело проиграно, сидел в своей карете, ничего не делал, также поступили и многие другие паны. Всех их привезли в казацкий стан. «Видишь, Потоцкий, – сказал Хмельницкий, – как Бог устроил: вы пошли брать меня в неволю, да сами в нее и попались!» «Хлоп, – воскликнул Потоцкий, – чем ты заплатишь славному татарскому рыцарству? Оно победило меня, а не ты с твоей разбойничьей сволочью!» «Тобою, – отвечал Хмельницкий, – тобою, который называет меня хлопом, и тебе подобными!» По решению рады, оба гетмана и самые знатнейшие паны, а также несколько тысяч пленных были отданы татарам. Сверх того, казаки поделились с ними и богатой добычей.
Итоги18 (28) мая Хмельницкий выступил перед казацкой радой (Корсунская рада). Гетман говорил о необходимость продолжать освободительную борьбу, организовать сильную армию, чтобы противостоять сильному врагу. Казаки поддержали Богдана. Единодушно выступили против всякого мира с панами и поддержали его мысль об объединении с Россией. То есть самого начала освободительной войны Хмельницкий и его соратники чётко поставили главные цели – непримиримая борьба с польским господством и воссоединение народа Западной и Южной Руси и Россией.
22 мая Хмельницкий стал под Белой Церковью. Народ торжественно встречал польских победителей. Таким образом, казаки при поддержке крымцев в решительном сражении полностью уничтожили польскую армию, собранную для ликвидации восстания. Польша потеряла армию в Малороссии. Вишневецкий и другие магнаты, узнав о разгроме коронных войск под Корсунем, не стали испытывать судьбу и отступили в свои имения или уходили ещё дальше, в земли коронной Польши. Польские власти были в полной растерянности. Кроме того, за несколько дней до Корсунского сражения умер король Владислав IV. Польша утратила контроль над Малой Россией и потеряла монарха. Это усилило позиции восставших. Весть о страшном поражении поляков быстро разнеслась по землям Речи Посполитой и стала сигналом к восстанию широких масс крестьян, казаков и мещанства. По всей Западной и Южной Руси начинается крестьянская, народная война. Даже в таком удаленном районе, как Галиция. Повстанцы Хмельницкого получают массовую народную поддержку. Народные массы, веками копившие ненависть к угнетателям, получают возможность её выплеснуть. Начинается резня польских шляхтичей, богатых горожан, католического духовенства и еврейства (евреи, как ростовщики, откупщики и управленцы польских имений, были среди ненавистных угнетателей и социальных паразитов). А Польша оказывается в опасном положении бескоролевья, чреватым борьбой магнатских партий и междоусобной войной.
