Попытки свержения захвативших власть большевиков начались практически с первых дней. Сам Керенский бежал в Псков, где уговорил казачьи войска под командованием генерала Петра Краснова выступить на Петроград.
В самом Петрограде уже в ночь на 26 октября (8 ноября) 1917 года правые социалисты из Петроградской городской думы и Предпарламента в противовес Военно-революционному комитету учредили свой Комитет спасения Родины и революции во главе с правым эсером Абрамом Гоцем. Он распространял антибольшевистские листовки, призывал к саботажу работников госучреждений. Также антибольшевистский комитет поддерживал вооруженное сопротивление большевикам в Москве и попытку Керенского отбить Петроград.
29 октября (11 ноября) Комитет спасения Родины и революции поднял первое антибольшевистское восстание в самом Петрограде, центром которого стал Михайловский замок (там размещались юнкера Николаевского инженерного училища). Смещенный с поста главкома военного округа Георгий Полковников объявил себя командующим «войсками спасения». Он запретил своим приказом всем военным частям округа исполнять приказы ВРК. На какое-то время военным удалось отбить телефонную станцию и отключить от связи Смольный, арестовать часть комиссаров ВРК и начать разоружение красногвардейцев. Но без поддержки извне они были обречены, и через два дня большевики подавили это восстание, хотя стычки были кровопролитными и с применением артиллерии. С обеих сторон погибло около 200 человек.
Керенский бежал в расположение штаба Северного фронта в Пскове, надеясь найти поддержку у военных. Однако все попытки Керенского организовать движение на Петроград хотя бы какой-то группы войск наталкивались на сопротивление командующего фронтом генерала В. А. Черемисова. Черемисов вёл свою игру, надеясь занять пост верховного главнокомандующего, и занял «нейтральную» позицию, не желая связывать своё будущее с проигравшими. Он отказался снимать с фронта части для подавления восстания в Петрограде и заявил, что не гарантирует безопасности самого Керенского. Он то отдавал приказ войскам грузиться в эшелоны для движения на Петроград, то отменял его, не желая, по его словам, «вмешиваться в петроградскую передрягу».
Тогда бывший глава Временного правительства попытался уговорить казаков выступить против большевиков в Петрограде. Казаки слушали его неохотно, так как помнили, что Керенский совсем недавно развалили выступление генерала Корнилова. Так, историк русской революции Н. Н. Суханов Н. Н. писал: «…Произошла характерная сцена. Керенский протягивает руку офицеру-рассказчику, который вытянулся перед ним. Офицер продолжает стоять вытянувшись, с рукой под козырек. Керенский ставит на вид: «Поручик, я подаю вам руку». Поручик рапортует: «Г. Верховный главнокомандующий, я не могу подать вам руки, я — корниловец»… Совершенная фантасмагория! Керенский идет на революционный Петербург во главе войск, недавно объявленных им мятежными. Среди их командиров нет человека, который не презирал бы Керенского как революционера и губителя армии. Не вместе ли с большевиками отражал и шельмовал эти войска два месяца назад этот восстановитель смертной казни, этот исполнитель корниловской программы, этот организатор июньского наступления?»
Однако Краснов решил поддержать Керенского. Тот пообещал передать генералу ещё три пехотные и одну кавалерийскую дивизии, которые вот-вот подойдут. Керенский назначил Краснова командующим «армией», идущей на Петроград. Вечером 26 октября (8 ноября) казачьи части (всего около 700 человек), расквартированные к югу от Пскова, загрузились в вагоны и отбыли в направлении Петрограда. Выступила только крайне незначительная часть 3-го конного корпуса Краснова (1-й Донской и Уссурийской дивизий), так как части корпуса была раскиданы на большой территории. Причем, в самом Пскове эшелоны с ними пытались задержать революционно настроенные солдаты. Петр Краснов позднее вспоминал: «Слабого состава сотни, по 70 человек. … Меньше полка нормального штата. А если нам придется спешиться, откинуть одну треть на коноводов — останется боевой силы всего 466 человек — две роты военного времени! Командующий армией и две роты! Мне смешно… Игра в солдатики! Как она соблазнительна с ее пышными титулами и фразами».
Пётр Николаевич Краснов (1869 — 1947) родился в Петербурге, выходец из дворян Войска Донского. Его род был одним из самых известных на Дону. Учился в Александровском кадетском корпусе и Павловском военном училище. В 1890 году зачислен в Лейб-гвардии атаманский полк. В 1892 году поступил в Академию Генерального штаба, но через год по собственному желанию вернулся в свой полк. В 1897 году был начальником конвоя дипломатической миссии в Аддис-Абебу (Абиссиния). Будучи наблюдательным человеком, он ежедневно вел записи, которые были опубликованы в брошюре «Казаки в Африке: Дневник начальника конвоя российской императорской миссии в Абиссинии в 1897-1898 гг.». В 1901 году направлен военным министром на Дальний Восток для изучения быта Маньчжурии, Китая, Японии и Индии. Писал беллетристику и статьи по военной теории. Во время боксёрского восстания в Китае и русско-японской войны — военный корреспондент. В 1909 году окончил Офицерскую кавалерийскую школу, а в 1910 году был произведён в полковники, командовал 1-м Сибирским казачьим Ермака Тимофеева полком на границе с Китаем, в Семиреченской области. С октября 1913 года — командир 10-го Донского казачьего генерала Луковкина полка, стоявшего на границе с Австро-Венгрией, во главе которого вступил в Первую мировую войну. Воевал храбро. В ноябре 1914 года был произведён в генерал-майоры и назначен командиром 1-й бригады 1-й Донской казачьей дивизии. С мая 1915 года — командир 3-й бригады Кавказской туземной конной дивизии, с июля 1915 года — начальник 3-й Донской казачьей дивизии, с сентября — начальник 2-й Сводной казачьей дивизии. В конце мая 1916 года дивизия Краснова одна из первых начала Луцкий прорыв армий Юго-Западного фронта (Брусиловский прорыв). 26 мая 1916 года в бою у Вульки-Галузинской тяжело ранен пулей в ногу. Командиром был неплохим, всегда заботился о подчиненных, поэтому казаки его любили и ценили. После февральской революции Краснов в политике участия не принимал. В июне 1917 года был назначен начальником 1-й Кубанской казачьей дивизии, в августе — командующим 3-м конным корпусом. Был арестован в ходе Корниловского выступления, но затем освобождён.
27 октября (9 ноября) казаки высадились в Гатчине (40 км к югу от Петрограда), соединившись там с еще двумя сотнями верных Временному правительству солдат, прибывших из Новгорода. В Гатчине находилось до 1,5 тысячи «красных» солдат, но при виде высаживающихся из вагонов казаков у них сложились преувеличенные представления об их численном превосходстве, и они стали сдавать оружие. Казаки не знали, как им охранять такое количество пленных, чем их кормить и попросту распустили по домам. Но силы Краснова по-прежнему исчислялись несколькими сотнями бойцов. Позднее он вспоминал: «Идти с этими силами на Царское Село, где гарнизон насчитывал 16 000, и далее на Петроград, где было около 200 000, — никакая тактика не позволяла; это было бы не безумство храбрых, а просто глупость».
28 октября (10 ноября) к вечеру после небольшой перестрелки отряд Краснова все же занял Царское Село (ныне город Пушкин). При этом боя фактически не было, всё свелось к переговорам с гарнизоном Царского Села, «красные» солдаты были либо разоружены, либо отступили. Но далее, несмотря на благоприятную ситуацию в столице (антибольшевистское восстание в Петрограде), Краснов уже не мог наступать и дал войскам отдых. 29 октября (11 ноября) Краснов активных действий не предпринимал, оставаясь в Царском Селе и дожидаясь подкреплений. Ставка верховного главнокомандующего во главе с Духониным пыталась помочь Керенскому. Но большая часть вызванных войск отказалась выполнить приказ, поддерживая партию большевиков, или заняло позицию «нейтралитета». 13-й и 15-й Донские полки 3-го конного корпуса просто не выпустили из Ревеля по приказу местного революционного комитета. К отряду Керенского — Краснова присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. Всего «белые» смогли выставить около 5 тыс. человек, около 20 орудий и бронепоезд.
Керенский, видимо, ещё мнил себя великим правителем и думал, что узрев его, массы тут же побегут за ним. Но тут его иллюзии были окончательно разбиты. Офицеры и казаки, не видя подкреплений, кляли его. К мятежникам присоединился знаменитый революционер, эсер-террорист Борис Савинков. Он предложил Краснову арестовать Керенского и возглавить движение самому. Краснов отказался. Тогда предложили формирование правительства видному марксисту и социалисту Г. В. Плеханову, который в это время жил в Царском Селе. Но переговоры результатов положительных результатов не дали. Савинков поехал в штаб Северного фронта, но и там его ждал провал.
Большевики, тем временем, предписали железнодорожникам остановить движение войск на столицу. Распоряжение было выполнено. 27 октября (9 ноября) Военно-революционный комитет отдал приказ о боевой готовности Петроградского гарнизона, выдвинул революционные полки, отряды красногвардейцев и матросов к Царскому Селу и Пулкову. В ночь с 27 на 28 октября (с 9 на 10 ноября) Центральный комитет РСДРП(б) и советское правительство создали комиссию во главе с В. Лениным для руководства подавлением мятежа. Из Гельсингфорса и Кронштадта в Петроград вызвали отряды матросов. На случай прорыва в Петроград Ленин распорядился ввести в Неву корабли Балтийского флота. 29 октября (11 ноября) Ленин и Троцкий побывали на Путиловском заводе, где осмотрели орудия и бронепоезд, подготовленные для борьбы с войсками Керенского-Краснова. По призыву большевиков на защиту революции выступили тысячи красногвардейцев с Путиловского, Трубочного и других заводов. Затем Троцкий отбыл на Пулковские высоты, где руководил строительством укреплений. Защищать их должны были около 12 тысяч бойцов. Красные были разделены на два отряда: Пулковский во главе с командиром 2-го Царскосельского резервного полка полковником Вальденом, матросами командовал П. Е. Дыбенко; Красносельский, который возглавляли Ф. П. Хаустов и В. В. Сахаров. Командующим всеми войсками под Петроградом был назначен левый эсер полковник М. А. Муравьев, его помощников был В. А. Антонов-Овсеенко. В этот же день ВРК направил около 20 тыс. человек на создание оборонительного рубежа «Залив-Нева». Они строили баррикады, устанавливали проволочные заграждения, рыли окопы и были готовы в любой момент поддержать войска, находившиеся на передовой.
Утром 30 октября (12 ноября) с утра войска Краснова при поддержке артиллерии и бронепоезда начали наступление в районе Пулкова. Революционные войска выдержали натиск, и вечером сами перешли в контрнаступление. «Красные» имели большое численное преимущество, но казаков выручало преимущество в артиллерии. Казаки при этом понесли небольшие потери, в то время как среди красных потери достигали 400 человек, но они продолжали атаковать. К вечеру у казаков начали заканчиваться боеприпасы, обещанные Керенским подкрепления не появились. Большевики подтянули морскую артиллерию, начали бить по Царскому Селу. При артиллерийском обстреле запаниковали и замитинговали полки царскосельского гарнизона. Потребовали прекратить бой, угрожая ударом с тыла. В сумерках матросы начали обходить фланги казаков и Краснов приказал отступить в Гатчину. Казаки вступили в переговоры с революционными солдатами и матросами и заключили перемирие. Во время переговоров с казаками Дыбенко в шутку предлагал им «обменять Керенского на Ленина».
В ночь на 31 октября (13 ноября) Троцкий, находившийся на линии обороны в Пулково, телеграфировал в Петроград: «Попытка Керенского двинуть контрреволюционные войска на столицу революции получила решающий отпор. Керенский отступает, мы наступаем. Солдаты, матросы и рабочие Петрограда доказали, что умеют и хотят с оружием в руках утвердить волю и власть демократии. Буржуазия старалась изолировать армию революции, Керенский пытался сломить ее силой казачества. И то, и другое потерпело жалкое крушение… Революционная Россия и Советская власть вправе гордиться своим Пулковским отрядом, действующим под командой полковника Вальдена».
31 октября (13 ноября) продолжались переговоры об условиях перемирия, и казаки согласились выдать большевикам Керенского, с условием, что их пропустят на Дон. Узнав об этом, он сразу же на автомобиле сбежал из расположения войск Краснова. Керенский передал свои полномочия верховному главнокомандующему Духонину и бежал на Дон. Он прибыл в Новочеркасск, однако атаман Каледин отказался с ним сотрудничать. 1 (14) ноября части большевиков вошли в Гатчину. Казаков разоружили и вскоре отпустили.
Казаки в этот период сохранили боеспособность, но не хотели воевать с большевиками. В массе своей они желали покончить с надоевшей войной и просто вернуться домой. Казачьи части начали эшелонами покидать Петроградскую, Псковскую, Новгородскую и другие губернии и уходили в родные казачьи области. «Все неудержимо хлынуло на Дон, но не к Каледину, чтобы сражаться против большевиков, отстаивая свободу Дона, а домой в свои станицы, чтобы ничего не делать и отдыхать, не чувствуя и не понимая страшного позора нации», — вспоминал потом сам Пётр Краснов.
Сам генерал Краснов сдался, но вскоре был отпущен под «честное слово офицера, что не будет более бороться против Советской власти». Чуть позже он уехал на Дон, где стал одним из лидеров местного белого казачества. В мае 1918 года Краснов был избран атаманом Донского казачества. Наладив союзные отношения с Германией и не подчиняясь А. И. Деникину, ориентировавшемуся на Антанту, он развернул борьбу с большевиками во главе Донской армии. Краснов создал Всевеликое Войско Донское и взял курс на создание независимого государства.
Таким образом, кроме выступления отряда Краснова — Керенского, боев в Москве в целом советская власть утвердилась по всей стране мирно. Отказались подчиняться новому правительству только казачьи области. Но сами казаки воевать не хотели, желали вернуться к мирной жизни. В провинциальных городках и селениях Октябрь (как ранее и Февраль) прошел практически незаметно. Власть уездных и губернских комиссаров правительства была настолько слаба, что её и раньше никто всерьез не принимал. Во многих местах еще несколько месяцев сохранялось двоевластие. Параллельно работали и советские органы, и городские Думы. Последние Думы разогнали только весной 1918 года.
