Уже тогда, когда на полях Европы бушевала война, когда Советский Союз пытался договориться о совместном сдерживании гитлеровской агрессии, Америка относилась к Советам со всей нескрываемой ненавистью: СССР на их карте мира обозначался «серым пятном». Глава Белого дома Ф. Д. Рузвельт считал социалистический курс Советского Союза неприемлемым для нашего мира, его враждебное отношение к Сталину проецировалось на друзей и коллег, но потом началась война, которая всё изменила. Многие реакционеры и политики Белого дома относили социализм к «ошибке природы», но не все были с ними согласны, были и те, кто боролся за дружбу и общий мир.
В то время, когда одновременно с экономическими реформами Франклин Рузвельт делал себе политическую карьеру, Гарри Гопкинс совместно с Авереллом Гарриманом создавали вокруг президента твёрдую и устойчивую позицию. Но Гарриман после ухода Рузвельта изменил своим прежним планам, а Гарри Гопкинс остался верен им до конца. До последнего дня он не смог смириться с ранним уходом Рузвельта, с которым его связывала не только дружба, но и борьба за право руководить американским народом и политикой Соединённых Штатов. Лишь отношения с Советским Союзом оставляли надежду на счастливые перемены в будущем. И перемены после Второй мировой ожидались, но только не в пользу намерений Гопкинса.
В июле 1941 года, когда преимущество во Второй мировой войне было на стороне гитлеровской Германии, перед президентом США встал весьма неоднозначный вопрос: как поступить с Советским Союзом, помогать им или же подождать, пока на советско-германском фронте проясниться сложившаяся в те дни неопределённость? В то время — как сообщал Ф. Д. Рузвельту К. Халл, — они должны были оказать Советам любую имеющуюся у них помощь: «Мы — говорил Халл — ставили перед собой обязанность помогать каждому подвергшемуся насилию государству и под эту категорию попадает сегодня и Советский Союз».
Нападение вермахта на страну трудового народа, утвердило настрой некоторых политиков США, в сопротивлении нацисткой Германии и её агрессору — Гитлеру. И среди этих политиков самым активным противником «Тысячелетнего рейха» были: личный представитель Рузвельта в СССР — Гопкинс и сам президент — Франклин Делано Рузвельт.
В жарком июле 1941 года Гарри Гопкинс отправился в СССР, чтобы убедиться в стойкой позиции Кремля всеми силами противостоять нацистской агрессии. Наконец-то Гопкинс извлёк ту, неудержимую пользу, которую мог предоставить Советской стране. С русским народом его встреча была не случайной. Он всегда верил, что это именно те люди, которые смогут положить конец кровопролитной войне с Германией. В Кремле между Гопкинсом и Сталиным состоялась встреча — имевшая дружественный характер — после чего Гопкинс отправился в США в твёрдой решимости помогать Советскому Союзу в войне.
В октябре 1941 года программа ленд-лиза должна была прийти в действие. Ожидая сообщения от американской делегации в Москве, Ф. Рузвельт надеялся на скорейшее выполнение задачи. Но военный атташе майор Итон передавал своему посольству весьма не оптимистичные сообщения, из его текста следовало: «Сопротивление русских вот-вот будет сломлено». Поставки в СССР пришлось остановить из-за опасности перехвата их нацистскими кораблями. Точку в этом разногласии поставил Г. Гопкинс. Может он больше поверил сообщениям Файмовилла ( возглавлявшему тогда делегацию американцев в Москве), а возможно преданный друг президента действительно был убеждён в силе Советской Армии. Так или иначе, но Гопкинс убедил президента США, без доли сомнения, поверить в победу Советского государства.
Программа ленд-лиза была открыта — на советский фронт поступала продукция. В неё входила в первую очередь военная техника, из которой, пожалуй, самой известной стала — грузовой автомобиль «Студебеккер», оснащаемый Гвардейским реактивным миномётом «Катюша».
Но победа была не близкой, немцы не желали мириться с поражением под Москвой. Летние месяцы вновь вернули им боевой дух и с прежним рвением они оттеснили Красную Армию к Сталинграду. Верховный Главнокомандующий торопил союзников, чтобы те развернули позиции на территории Франции. Но союзники не спешили, и дело не ладилось: Советский Союз продолжал сопротивление в одиночку.
После переговоров, состоявшихся в Лондоне и Вашингтоне, Уинстон Черчилль заявил о своём протесте касавшегося предложения открытия второго фронта в Европе. Разумеется, Гопкинс возглавлявший встречу вынужден был выводить эти переговоры из тупика. Но Черчилль сумел отстоять свою позицию без помех, и вопрос об открытии второго фронта был немедленно снят.
Между тем обстановка на полях сражения в СССР занимала катастрофические позиции: люфтваффе продолжали хозяйничать в воздухе — массированным бомбардировкам подверглись новые города. Пока американские реакционеры делали всё, чтобы усложнить поставки военной продукции для СССР, под самолётами Геринга рушился Сталинград, и каждый день в нём погибали люди.
Продолжая активную поддержку со стороны США, Гарри Гопкинс не встречал оваций со стороны оппозиции. Но в Москве уже объявляли об окружении вермахта под Сталинградом, и это заставляло Белый дом занять иную позицию по отношению к СССР. Операция по пленению 6-й армии убедила американцев полностью принять сторону Советского руководства и не сомневаться в стойкости Красной Армии, и её способности — побеждать. В те нелёгкие дни и месяцы когда немцы почувствовали обрушившуюся на них силу, всем и даже самому Гитлеру пришлось заново оценить волю и храбрость Советского государства.
Наверное, в эти дни Гарри Гопкинс ощутил необыкновенное облегчение. Не только потому, что он искренне верил в победу Советской Армии, а ещё от того, что мир наконец-то отчистится от рабства и несправедливости нацистского вероломства. И это давало повод не только порадоваться за успех совместного дела, но и проложить путь для улучшения отношений с народом, не прогнувшимся под военной машиной «Тысячелетнего рейха».
Нельзя отрицать и тот факт, что Франклин Рузвельт взаимодействуя с СССР против Германии, способствовал улучшению экономики на своей американской земле. Но из писем Иосифа Сталина видно, что советский вождь относился к нему с глубоким уважением. Наверно в те годы не было ближе для Сталина (из всех лидеров государств) человека, чем тот президент, который ещё недавно считал генсека единоличным правителем и «тираном». Поддержка президента тогда Сталину очень нужна была и если бы не настойчивость Рузвельта, всё могло бы пойти иначе. Например, преемник Рузвельта Трумэн не был настроен на дружбу с СССР и в последующие годы отношения нового президента к нашей стране ещё более ухудшались.
В конце концов, два способных вождя сделали своё великое дело, они сумели встретиться в Тегеране, а затем в Ялте и договориться о мире и о взаимной поддержке в войне против Гитлера и его стран-сателлитов.
Но также как человека поддерживает радость победы, так и беда способна перечеркнуть все надежды на лучшее. И эта беда пришла на смену приближающего успеха в тот самый день, когда Гитлер был так близок к разгрому.
В те весенние дни Франклин Рузвельт прибывал в приподнятом настроении, он общался со своей родственницей Лаурой, которой рассказывал о возможном устройстве послевоенного мира. Он даже пообещал ей уйти с поста президента и заняться налаживанием отношений с СССР. Лаура была удивлена этой фразе, но Рузвельт её успокоил, сказав, что он хочет чего-то большего, а этим большим было желание возглавить Генеральную ассамблею ООН. Всё шло успешно — отношения развивались. Гитлер был побеждён, советский народ стал его победителем, но судьба распорядилась иначе, вырвав из Великой истории планы руководителей дружественных государств.
12 апреля 1945 года Ф. Рузвельта не стало. Последним его делом в истории запомнилась телеграмма отправленная Иосифу Виссарионовичу Сталину. В этом письме он был всецело настроен на мир, несмотря на то что их отношения осложнились из-за попытки заключения в Берне сепаратного мира между Германией и представителями Англии и США.
Находясь в Кремле, Сталин не подавал виду. И хотя характер генсека был сугубо твёрдым и несгибаемым, всё же
новость о странной смерти Ф. Рузвельта его расстроила и осложнила светлые планы на будущее.
На встрече в Ялте, Сталин, беседуя с Рузвельтом, опасался за созданное ими наследство, а именно за поколение которое как они не пройдёт все тяготы войн и лишений. Но как показала история, ждать вовсе и не пришлось: война растила не только героев, но и подлецов, сумевших воспользоваться их творением и наследством.
После неожиданной и трагической смерти Франклина Рузвельта, Гарри Гопкинс отстранился от дел и совсем не появлялся на людях. Всё своё время он в основном проводил в постели, и только предложение нового президента Трумэна смогло его поднять и приободрить. В предложении значилась поездка в Советский Союз, что бы сгладить все неприятности, возникшие между В. Молотовым и президентом США Г. Трумэном; чтобы по возможности подготовить Сталина к встрече с новым правительством и настроить на переговоры, наметившиеся тогда в Потсдаме. Г. Гопкинс уже в одиночку продолжал запланированное с Ф. Рузвельтом дело. Но планы Америки принимали другой оборот и время дружбы СССР и Соединённых Штатов — заканчивалось.
Отказавшись от конфронтации с Советским Союзом и не принимая реакционную политику Белого дома, Гарри Гопкинс всё оставшееся время проводил в госпитале, почти не вставая с постели. 29 января 1946 года в возрасте 55-ти лет, друг и помощник советского народа Гарри Гопкинс скончался.
Ещё с 1937 года здоровье Гопкинса подорвалось. Но совершенно очевидно, что не только смерть Рузвельта осложнило его состояние, но и, то разочарование, которое он почувствовал после разрыва отношений с Советской страной. Новое правительство США даже и не помышляло о какой-то дружбе с социалистическим государством. Оно представляло для них опасность. Гопкинс видел в новом правительстве только зло — бомбардировки Хиросимы и Нагасаки подтвердили это.
Нельзя сказать, что Франклин Рузвельт был прекрасным руководителем в области экономики — его реформы не приносили американцам пользы. Взявшись руководить страной уже потрёпанной «Великой депрессией», он смог выправить положение лишь производством и реализацией военной продукции. Но в сферах политики он владел нужными рычагами и сделал самое главное: внёс свой весомый вклад в Победу над нацистским поработителем.
Как ни странно, но глава Белого дома тоже не располагал крепким физическим состоянием. Он передвигался в коляске, часто испытывая недомогания, но тем не менее справлялся с дальними перелётами для того чтобы встретиться с лидерами Англии и СССР.
Но после его смерти в 1945 году, когда лагерь нацистов был подавлен и почти разбит, для империалистов США прорисовывалась не входящая в их планы картина: мир на земле, дружба с СССР и разделение господства с социалистическим миром. Владыки Америки не хотели ни с кем делить контроль над планетой, тем более приближаясь к созданию сверхразрушающей силы. Но противостояние Советского Союза Америке было существенным. Социализм оказался жизнеспособным и зачастую опережал могущество американского капитала.
Откровенно говоря, помощь Соединённых Штатов в борьбе против фашизма была ни столь велика, как хотелось бы. Но лидеров великих держав объединило одно: освобождение мира от нацистских поработителей. Борьба за свободу на четыре года связала капиталистический и социалистический мир, и что могло бы быть дальше, если у штурвала страны остались бы преданные своему делу люди?
