ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО

Индустриализация — процесс, затронувший в разное время все европейские государства и Российская Империя не была исключением, несмотря на советский миф о полной промышленной отсталости в дореволюционный период нашей истории. Однако, стоит заметить, что данный процесс в нашей державе несколько отличался от событий, происходивших в других крупных государствах. Я имею ввиду, конечно же, таких титанов мировой политической арены как Франция и Великобритания (Англия на момент индустриализации). В обоих случаях мы видим, что фактором начала индустриализации являлись серьёзные и резкие социально-политические изменения — буржуазные революции: Великая Французская и Английская соответственно. Вызванные обострением отношений между народом, ведомым угнетаемой монархией буржуазией, и институтом монархии, нежелавшим изменений и растившим столетиями социальный класс дворян, неспособный принять в момент революции необходимости реформ, они привели к резкому росту промышленного сектора в экономике и усилению (временно даже к полноценному овладеванию) власти буржуазии над странами.

Россия же пошла другим путем. Институт монархии в Российском Государстве укрепился намного сильнее её европейских «коллег». Важными факторами в этом укреплении послужили редкая сменяемость династий(за тысячу лет — 2 раза, не считая Смуты), что привело в абсолют доверие и даже некоторое обожествление простым людом фигуры монарха и отсутствие процессов, вызвавших недоверие к церкви (одному из важнейших столпов власти монарха практически в любом государстве, так как власть дарована Богом) и к дворянам (классу общества, на который власть монарха может рассчитывать в критическую ситуацию, ибо нет монархии — нет и дворянства). В то же время в Европе мы видим ситуацию, когда династии сменялись часто, у власти нередко были люди из других государств (даже бывших недавно злейшими врагами). Монарх в Европе в Новое Время перестал быть фигурой незаменимой, так как терзавшие Европу династические войны доказали людям, что король может быть свергнут силой. Реформация же привела к еще двум факторам, уменьшившим роль монарха в глазах простого европейского обывателя: вместе с учением Лютера и его последователей появилось недоверие к церкви, осознание возможностей смены веры, а также быстрый рост грамотного населения, что привело к росту человеческого самосознания и к поразительному влиянию газет на простого обывателя, что позволило владельцам газет — буржуазии — во время Великой Французской Революции быть одним из локомотивом толпы, свергающей старый правящий класс.


Так же стоит заметить, что, исходя из вышесказанного, индустриализация была процессом, пришедшим «снизу», вызванным бунтом, что привело к крайне резкому промышленному росту, когда в стране строились десятки фабрик ежегодно, ученые работали на благо промышленности и инновации внедрялись буквально в дни появления на свет. Взрывы сопровождались резким ростом городского населения, в особенности рабочего класса, и ухудшением жизни людей в городах и адским условиям труда, что сделало необходимым проведение реформ, которые должны были быть внедрены еще на этапе начала индустриализации.

Российская Империя пошла другим путём. У нас промышленный рост был не таким резким (только если сравнивать с «аналогами», на самом деле такие темпы, как в России конца XIX века, практически невозможно найти в последующей истории) и был вызван амбициями и реформами со стороны правительства, в том числе и последовательно императорами. Изменения были сопровождены одобрениями со стороны интеллигенции и соответственными европейским(где уже были учтены ошибки законодательства) законами, касавшимися прав рабочих, что привело к ситуации, когда страна, в которой процесс индустриального роста был начат спустя два века после британского, обеспечивала своих рабочих лучше как в плане оплаты труда, так и в плане законов, защищающих рабочего человека.

На этом хочу закончить предисловие и перейти непосредственно к истории.

I. ЗАЧАТКИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ. ПЕРВЫЕ ШАГИ ПРИ РЮРИКОВИЧАХ И ПЕРВЫХ РОМАНОВЫХ.

Первые зачатки индустриального роста в нашей стране появляются при Иване III Великом, когда усилиями царя в страну приехало большое количество иностранных мастеров и был дан старт военной промышленности как важного сектора государства. Иноземцы обучили первое поколение русских мастеров, кои продолжили дела своих учителей и медленно, но уверенно развивали военную и не только промышленность в Московском Княжестве.

При Василии III наблюдается постепенный рост количества мастерских и цехов, однако реальной заинтересованности государя и, что важнее всего, бояр к данной сфере экономики не наблюдается, что вело к замедлению роста на фоне того же Польского Королевства.

В эпоху Ивана Грозного наблюдается резкий промышленный рост, вызванный военными изысканиями царя. Особенно большой прогресс был достигнут в оружейном и артиллерийском делах. По объему производства пушек и иных орудий, их качеству, разнообразию и свойствам Россия в ту эпоху была, возможно, европейским лидером. По размерам артиллерийского парка (2 тыс. орудий) Россия превосходила другие европейские страны, причем все орудия были отечественного производства. Значительная часть армии (около 12 тысяч человек) на конец XVI в. также была вооружена стрелковым оружием отечественного производства. Рядом побед, одержанных в тот период (взятие Казани, завоевание Сибири и т. д.), Россия во многом обязана качеству и успешному применению огнестрельного оружия.

Как указывал историк Н. А. Рожков, в России в ту эпоху были развиты многие другие виды промышленного или ремесленного производства, в том числе металлообработка, производство мебели, посуды, льняного масла и т. д., некоторые из этих видов промышленной продукции шли на экспорт. При Иване Грозном была построена и первая фабрика в стране по производству бумаги.

Судя по всему, значительная часть промышленности и ремесел прекратила своё существование в период Смуты (начало XVII в.), сопровождавшейся экономическим упадком и резким сокращением городского и сельского населения страны.

В середине-конце XVII в. возник ряд новых предприятий: несколько железоделательных заводов, текстильная фабрика, стеклянные, бумажные фабрики и т. д. Большинство из них были частными предприятиями и использовали свободный наемный труд. Кроме этого получило большое развитие производство кожаных изделий, которые в большом количестве шли на экспорт, в том числе в европейские страны. Было также широко распространено ткачество. Некоторые из предприятий той эпохи были довольно крупными: так, одна из ткацких мануфактур в 1630 г. располагалась в большом двухэтажном здании, где находились станки для 140 с лишним работников.

II. ПЕТРОВСКАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Поскольку в течение XVII в. наметилось отставание России по уровню развития промышленности от Западной Европы, то несколько дворян и чиновников (Иван Посошков, Даниил Воронов, Фёдор Салтыков, барон Салтыков) около 1710 г. представили Петру I свои предложения и проекты по развитию промышленности. В эти же годы Петр I начал проведение политики, которую историки называют меркантилизмом.



Меры Петра I по проведению индустриализации включали повышение импортных пошлин, которые в 1723 г. достигли 50-75 % на изделия конкурирующего импорта. Но их основное содержание состояло в использовании командно-административных и принудительных методов. Среди них — широкое применение труда приписных крестьян (крепостных крестьян, «приписанных» к заводу и обязанных там работать) и труда заключенных, уничтожение ремесленных производств в стране (кожевенных, текстильных, мелких металлургических предприятий и т. д.), конкурировавших с петровскими мануфактурами, а также строительство новых заводов в приказном порядке. В качестве примера можно привести указ Петра I Сенату в январе 1712 г. о том, чтобы насильно заставлять торговых людей строить суконные и прочие заводы, если сами не захотят. Другим примером являются запретительные указы, приведшие к уничтожению мелкого ткачества в Псковской, Архангельской и других областях. Наиболее крупные мануфактуры строились за счет казны, и работали в основном на заказы от государства. Некоторые заводы передавались от государства в частные руки (как начинали своё дело, например, Демидовы на Урале), и их развитие обеспечивалось «приписыванием» крепостных и предоставлением субсидий и кредитов.

Индустриализация носила массовый характер. Только на Урале было построено при Петре не менее 27 металлургических заводов; в Москве, Туле, Санкт-Петербурге основывались пороховые заводы, лесопильни, стекольные мануфактуры; в Астрахани, Самаре, Красноярске налаживалось производство поташа, серы, селитры, создавались парусные, полотняные и суконные мануфактуры. К концу царствования Петра I существовало уже 233 завода, в том числе более 90 крупных мануфактур, построенных в течение его царствования. Крупнейшими были верфи (только на Санкт-Петербургской верфи работало 3,5 тысяч человек), парусные мануфактуры и горно-металлургические заводы (на 9 уральских заводах работало 25 тыс. рабочих), существовал ряд других предприятий с числом занятых от 500 до 1000 человек. Не все заводы начала — середины XVIII в. использовали крепостной труд, многие частные предприятия использовали труд вольнонаемных работников.



Производство чугуна в течение царствования Петра выросло многократно и к его концу достигло 1073 тыс. пудов (17,2 тыс.т.) в год. Львиная доля чугуна использовалась для производства пушек. Уже в 1722 в военном арсенале имелось 15 тыс. пушек и иных орудий, не считая корабельных.

Однако эта индустриализация в основном была неудачной, большинство созданных Петром I предприятий оказались нежизнеспособными. По словам историка М. Покровского « <…> крах петровской крупной промышленности — несомненный факт… Основанные при Петре мануфактуры лопнули одна за другой, и едва ли десятая часть их довлачила своё существование до второй половины XVIII века». Некоторые, как, например, 5 мануфактур в производстве шелка, были закрыты вскоре после их основания ввиду низкого качества продукции и отсутствия рвения со стороны петровских вельмож. Другим примером может служить упадок и закрытие ряда металлургических заводов юга России после смерти Петра I. Некоторые авторы указывают, что количество пушек, произведенных при Петре I, многократно превосходило потребности армии, поэтому такое массовое производство чугуна было попросту не нужно.

Кроме того, качество продукции петровских мануфактур было низким, а её цена была, как правило, намного выше цены товаров ремесленного и импортного производства, чему имеется ряд свидетельств. Так, мундиры, изготовленные из сукна петровских мануфактур, приходили в негодность с поразительной быстротой. Правительственная комиссия, проводившая позднее инспекцию на одной из суконных мануфактур, обнаружила, что она находилась в крайне неудовлетворительном (аварийном) состоянии, которое делало невозможным производить сукно нормального качества.

По всей России была предпринята геологоразведка рудных богатств и тех мануфактурных промыслов, которые могли бы при поддержке развиться в крупные предприятия. По его приказу по всей стране разъезжались знатоки разных ремёсел. Были открыты месторождения горного хрусталя, сердолика, селитры, торфа, каменного угля, о котором Пётр сказал, что «сей минералъ, если не намъ, то нашимъ потомкамъ весьма полезенъ будетъ». Братья Рюмины открыли завод в Рязанском крае по добыче каменного угля. Иностранец фон Азмус разрабатывал торф.

Пётр также усиленно привлекал к делу иностранцев. В 1698 году, когда он возвращался из своего первого заграничного путешествия, за ним следовало множество нанятых им ремесленников и мастеров. В одном только Амстердаме он нанял около 1000 человек. В 1702 году по всей Европе был опубликован указ Петра, приглашавший на промышленную службу в Россию иноземцев на очень выгодных для них условиях. Русским резидентам при европейских дворах Пётр велел разыскивать и нанимать на русскую службу знатоков разных производств и мастеров всякого дела. Так, например, французский инженер Леблон — «прямая диковинка», как называл его Пётр — был приглашён на жалование в 5 тысяч рублей в год при даровой квартире, с правом выехать домой через пять лет со всем приобретённым имуществом, не платя никаких податей.



В то же время Пётр предпринимал меры по усиленной подготовке русских молодых людей, посылая их на учёбу за рубеж.

При Петре значительно увеличивается число мануфактур, которые становились техническими школами и практическими училищами. С приезжими иностранными мастерами договаривались, «чтобы они из российских учеников при себе имели и мастерству своему обучали, поставя за то цену награждения и время, во сколько выучат». В ученики на фабрики и заводы принимались люди всех свободных сословий, а крепостные — с отпускной от помещика, но с 1720-х годов стали принимать и беглых крестьян, но только не солдат. Так как добровольно поступавших было мало, то Пётр время от времени указами производил наборы учеников для обучения на мануфактурах.

В 1711 году «государь указалъ прислать изъ церковниковъ и изъ служекъ монастырскихъ и изъ детей ихъ 100 человѣк, которые были бы лѣтъ по 15 или 20, и умѣли бы писать, чтобы итти имъ въ ученіе къ мастерамъ разныхъ дѣлъ». Такие наборы повторялись и в последующие годы.

Для военных нужд и для добычи металлов Петру особенно были нужны горные и железоделательные заводы. В 1719 году к олонецким заводам, где плавили железо, лили пушки и ядра, Пётр велел набрать 300 человек учеников. На уральских заводах тоже возникли горные школы, куда набрали в ученики грамотных солдатских, подьяческих и поповских детей. В этих школах хотели учить не только практическому знанию горного дела, но и теории, арифметике и геометрии. Ученикам платили жалование — полтора пуда муки в месяц и рубль в год на платье, а тем, у кого отцы зажиточные или получают жалованье более 10 рублей в год, тем ничего от казны не выдавали, «пока не начнут учить тройного правила», тогда и им выдавали жалованье.

На основанную в Санкт-Петербурге фабрику, где изготовлялись позументы, тесьма, шнуры, Пётр определил в выучку мастерам-французам молодых людей из новгородских посадских и бедных дворян. Он часто посещал эту фабрику и интересовался успехами учеников. Старшие из них должны были каждую субботу после обеда являться во дворец с образцами своей работы.

В 1714 году была основана шёлковая фабрика под руководством некого Милютина, самоучки, изучившего ткацкое шёлковое дело. Нуждаясь в хорошей шерсти для суконных фабрик, Пётр подумал о введении правильных приёмов овцеводства и для этого приказал составить правила — «регулы, как содержать овец по шленскому (силезскому) обыкновению». Тогда в 1724 году в Силезию были посланы майор Кологривов, двое дворян и несколько человек русских овчаров изучать овцеводство.

Кожевенное производство было издавна развито в России, но способы обработки были довольно несовершенные. В 1715 году Пётр издаёт указ по этому поводу:

«Понеже юфть, которая употребляется на обувь, весьма невыгодна к ношению, ибо делается с дегтемъ и когда мокроты хватитъ, то распалзывается, и вода проходитъ; того ради оную надлежитъ дѣлать съ ворваннымъ саломъ и инымъ порядкомъ, чего ради посланы изъ Ревеля мастеры къ Москвѣ для обученія того дѣла, для чего повелѣвается всѣмъ промышленникамъ (кожевенникамъ) во всемъ государствѣ, дабы отъ каждаго города по нѣсколько человѣкъ ѣхали въ Москву и обучались; сему обученію даётся срокъ два года».

Несколько молодых людей были отправлены в Англию на кожевенные заводы.

Правительство не только входило в промышленные нужды населения и заботилось об обучении народа промыслам, оно вообще взяло под свой надзор производство и потребление. Указами его величества предписывалось не только какие товары производить, но и в каком количестве, какого размера, какого материала, какими орудиями и приёмами, а за неисполнение всегда грозили жестокие штрафы вплоть до смертной казни.

Пётр очень ценил леса, нужные ему для надобностей флота, и издал строжайшие лесоохранительные законы: леса, годные на корабельное дело, было запрещено рубить под страхом смертной казни. Вместе с тем, огромное количество лесов в его царствование было вырублено, якобы в целях строительства флота. Как писал историк В. О. Ключевский, «Предписано было везти к Петербургу вышневолоцкою системою дубовый лес для балтийского флота: в 1717 г. это драгоценное дубье, среди которого иное бревно ценилось тогдашних рублей во сто, целыми горами валялось по берегам и островам Ладожского озера, полузанесенное песком, потому что указы не предписывали освежать напоминаниями утомленную память преобразователя…». Для строительства флота на Азовском море были вырублены миллионы десятин леса в Воронежской области, леса были превращены в степь. Но на строительство флота пошла ничтожно малая часть этого богатства. Миллионы бревен валялись потом по берегам и отмелям и гнили, сильно пострадало судоходство на реках Воронеж и Дон.

Не довольствуясь распространением одного практического обучения технике, Пётр заботился и о теоретическом образовании путём перевода и распространения соответствующих книг. Был переведён и напечатан «Лексикон о коммерции» Жака Савари («Савариев лексикон»). Правда, за 24 года было продано всего 112 экземпляров этой книги, но это обстоятельство не пугало царя-издателя. В списке книг, напечатанных при Петре, можно найти немало руководств к обучению разным техническим знаниям. Многие из этих книг прошли строгую редакцию самого государя.



Обыкновенно те заводы, которые были особенно нужны, то есть горные и оружейные, а также суконные, полотняные и парусные фабрики устраивались казной и затем передавались частным предпринимателям. На устройство мануфактур второстепенной для казны значимости Пётр охотно выдавал в ссуду довольно значительные капиталы без процентов и приказывал снабжать инструментами и рабочими частных лиц, устраивавших фабрики на свой страх и риск. Из-за границы выписывались мастера, сами фабриканты получали большие привилегии: освобождались с детьми и мастерами от службы, были подсудны только суду Мануфактур-коллегии, избавлялись от податей и внутренних пошлин, могли беспошлинно привозить из-за границы нужные им инструменты и материалы, дома же их освобождались от военного постоя.

При первом русском императоре были созданы (впервые массово) компанейские предприятия с общей ответственностью всех держателей имущества перед государством за произведенные товары.

III. ВЕК МЕДЛЕННОГО, НО УВЕРЕННОГО РАЗВИТИЯ: ОТ КОНЧИНЫ ПЕТРА ДО НАЧАЛА ДО КОНЧИНЫ АЛЕКСАНДРА I

Однако, реформы Петра загасли вместе с самим государем. Резкий упадок был вызван характером реформ Петра, которые были вызваны лишь его амбициями, были плохо приняты старым русским боярством. Предприятия были не готовы к росту без помощи и контроля государства и быстро угасали, так как часто получалось дешевле купить товары в Западной Европе, что выливалось в наплевательское отношение послепетровских властей к собственной промышленности, исключая некоторые военные предприятия. Также развитию промышленности не способствовала политическая нестабильность Эпохи Дворцовых Переворотов и отсутствие больших войн, кои являются важным фактором быстрого прогресса в сфере военной промышленности.

Первой о индустрии задумалась Елизавета Петровна. При ней продолжилось развитие военной промышленности, которое было благотворно сопровождено политической стабильностью (впервые после Петра) и новой большой войной — Семилетней. Было открыто множество военных заводов и мастерских, продолжались вклады европейских торговцев в предприятия Российской Империи.

Новая волна реальной индустриализации началась при Екатерине II. Развитие промышленности носило однобокий характер: непропорционально большое развитие получила металлургия, в то же время большинство отраслей перерабатывающей промышленности не развивалось, и Россия закупала все большее количество «мануфактурных товаров» за границей. Очевидно, причина заключалась в открывшихся возможностях по экспорту чугуна, с одной стороны, и в конкуренции со стороны более развитой западноевропейской промышленности, с другой. В результате Россия вышла на первое место в мире по производству чугуна и стала его основным экспортером в Европу.


Билимбаевский чугуноплавильный завод вблизи Екатеринбурга: основан в 1734 г., фото конца XIX в. На переднем плане — 1-2-этажный корпус XVIII в., на заднем плане справа — новое доменное производство, построенное в 1840-х гг.

Среднегодовой объем экспорта чугуна в последние годы царствования Екатерины II (в 1793—1795 гг.) составлял около 3 млн пудов (48 тыс. т); а общее число заводов к концу эпохи Екатерины (1796 г.) по официальным данным того времени, превысило 3 тысячи. По данным академика С. Г. Струмилина, эта цифра сильно завышала действительное число фабрик и заводов, поскольку в неё, «лишь для пущего прославления этой царицы», были включены даже кумысные «фабрики» и овчарные «заводы».

Применявшийся в ту эпоху металлургический процесс по своей технологии практически не изменился с древнейших времен и по своему характеру представлял собой скорее ремесленное, нежели промышленное, производство. Историк Т. Гуськова характеризует его даже применительно к началу XIX в. как «индивидуальный труд ремесленного типа» или «простую кооперацию с неполным и неустойчивым разделением труда», и констатирует также «почти полное отсутствие технического прогресса» на металлургических заводах в течение XVIII в. Плавка железной руды производилась в небольших печах высотой несколько метров с использованием древесного угля, считавшегося в Европе чрезвычайно дорогим топливом. К тому времени данный процесс был уже устаревшим, поскольку с начала XVIII века в Англии был запатентован и начал внедряться значительно более дешевый и производительный процесс, основанный на применении каменного угля (кокса). Поэтому массовое строительство в России ремесленных по своему характеру металлургических производств с маленькими доменными печами на полтора столетия вперед предопределило технологическое отставание русской металлургии от западноевропейской и в целом технологическую отсталость русской тяжелой промышленности.



По-видимому, важной причиной указанного феномена, наряду с открывшимися экспортными возможностями, было наличие бесплатного крепостного труда, что позволяло не учитывать большие затраты на подготовку дров и древесного угля и транспортировку чугуна. Как указывает историк Д. Блюм, транспортировка чугуна до портов Балтики была настолько медленной, что занимала 2 года, и обходилась так дорого, что чугун на побережье Балтийского моря стоил в 2,5 раза дороже, чем на Урале.

Роль и значение крепостного труда в течение второй половины XVIII в. значительно увеличились. Так, численность приписных (посессионных) крестьян увеличилась с 30 тысяч человек в 1719 г. до 312 тысяч в 1796 г. Удельный вес крепостных среди работников Тагильских металлургических заводов вырос с 24 % в 1747 г. до 54,3 % в 1795 г., а к 1811 г уже «все люди при тагильских заводах» попали в общий разряд «крепостных заводских господ Демидовых». Продолжительность работы достигала 14 часов в день и более. Известно о ряде бунтов уральских рабочих, которые приняли активное участие и в восстании Пугачёва.

Как пишет И. Валлерстайн, в связи с бурным развитием западноевропейской металлургической промышленности, основанной на более передовых и эффективных технологиях, в первой половине XIX в. экспорт русского чугуна практически прекратился и произошел крах русской металлургии. Т. Гуськова отмечает сокращения производства чугуна и железа на Тагильских заводах, происходившие в течение 1801—1815, 1826—1830 и 1840—1849 гг., что свидетельствует о затяжной депрессии в отрасли.

В каком-то смысле можно говорить о полной деиндустриализации страны, произошедшей к началу XIX в. Н. А. Рожков указывает, что в начале XIX в. у России был самый «отсталый» экспорт: в нем практически не было промышленной продукции, только сырьё, а в импорте преобладали промышленные изделия. С. Г. Струмилин отмечает, что процесс машинизации в русской промышленности в XVIII — начале XIX вв. шел «черепашьими темпами», и потому отставание от Запада к началу XIX в. достигло максимума, указывая на использование крепостного труда как на основную причину такого положения.

Преобладание крепостного труда и командно-административных методов управления мануфактурами, с эпохи Петра I до эпохи Александра I, стали причиной не только отставания в техническом развитии, но и неспособности наладить нормальное мануфактурное производство. Как писал в своем исследовании М. И. Турган-Барановский, вплоть до начала-середины XIX вв. «русские фабрики не могли удовлетворить потребности армии в сукнах, несмотря на все усилия правительства расширить суконное производство в России. Сукна выделывались крайне низкого качества и в недостаточном количестве, так что приходилось покупать иногда мундирное сукно за границей, чаще всего в Англии». При Екатерине II, Павле I и в начале эпохи Александра I продолжали существовать запреты на продажу сукна «на сторону», распространявшиеся сначала на большинство, а затем уже и на все суконные фабрики, которые были обязаны все сукно продавать государству. Однако это ничуть не помогало. Только в 1816 г. суконные фабрики были освобождены от обязательства продавать все сукно государству и «с этого момента, — писал Туган-Барановский, — суконное производство получило возможность развиваться…»; в 1822 г. государство впервые смогло полностью разместить среди фабрик свой заказ на производство сукна для армии. Помимо господства командно-административных методов, главную причину медленного прогресса и неудовлетворительного состояния русской промышленности экономический историк видел в преобладании принудительного крепостного труда.

Типичными фабриками той эпохи были дворянско-помещичьи, расположенные прямо в деревнях, куда помещик насильно сгонял своих крестьян и где не было ни нормальных условий производства, ни заинтересованности работников в своем труде. Как писал Николай Тургенев, «Помещики помещали сотни крепостных, преимущественно молодых девушек и мужчин, в жалкие лачуги и силой заставляли работать… Я вспоминаю, с каким ужасом говорили крестьяне об этих заведениях; они говорили: „В этой деревне есть фабрика" с таким выражением, как если бы они хотели сказать: „В этой деревне чума"»

Правление Павла I и Александра I сопровождалось постепенным продолжением экономической политики, однако Наполеоновские войны вызвали некоторый спад роста и не позволили воплотить все возможные мысли императоров в жизнь. Павел имел большие планы на промышленность, желая создать гигантскую машину войны, однако заговор не позволил ему воплотить свои мечты в реальность. Александр же не смог продолжить идей отца, так как страна была надолго затянута в войну, выйдя из которой победителем, однако, осталась разоренной французскими войсками, что заставило направить все силы государства на восстановление после войны практически до конца правления Александра.