«Наградить
орденом «Серебряная звезда» старшего сержанта Михаила Сахненко Красной
Армии СССР», – отмечено во врученной герою грамоте, подписанной
американским президентом.
Когда
в семье Сидора Сахненко родился сын, бабка, принимавшая роды, взглянув
на мальчугана, улыбнулась: «Настоящий воин!» Успевший повоевать Сидор
Фомич, услышав это, только вздохнул: «Может, хватит на нашем веку
воинов…» Впрочем, держа тогда на руках маленького Мишаню, отец и
предположить не мог, что сыну действительно суждено стать Героем.
…На дворе был девятнадцатый год. Отгремела Первая Мировая, на полях
сражений которой вдоволь насмотрелись крови Сидор Сахненко со своими
братьями Иваном и Терентием. Но мирной жизни по-настоящему вкусить не
удалось. Гражданская война ввергла в смертельную круговерть всех, как
говорится, от мала до велика. Повоевал на стороне красных и Сидор Фомич.
Едва оправившись от ранения в живот, вернулся в родную кубанскую
станицу Курганную. Не раз переходила она из рук в руки.
В один из
таких дней белогвардейцы, властвовавшие тогда в Курганной, прознали о
боевых заслугах Сидора Сахненко и в числе прочих, воевавших в Красной
Армии, привели его на расправу. Когда очередь дошла до Сидора Фомича, он
попрощался со всей семьей и подошел к виселице. Но предназначенная ему
петля так и осталась в тот день пустовать. Спасибо станичникам.
Вступились казаки за Сидора Фомича. Не раз спасал он жителей от
затопления водами протекавшей неподалеку Лабы – считался лучшим в
станице «прудильщиком». Да и человеком был добрым. В лихие голодные годы
помогал Сидор Сахненко людям чем мог.
О
красноармейской гимнастерке в те годы мечтал каждый мальчишка. Не был
исключением и Михаил Сахненко. Уже учась в Батумском железнодорожном
техникуме, он получил повестку с приказом явиться в горвоенкомат. Через
месяц, морозным декабрьским утром 1939 года, принял военную присягу.
…А впереди была Великая Отечественная война.
Сполна
хлебнул на ней лиха Михаил Сахненко. Имел две контузии. После первой
оглох, долго не мог говорить. Вспоминая тяжелые бои в окружении под
Харьковом, он писал сестре: «Трое суток стояли в холодной воде. Одежда
обледенела. А фашист все смалил и смалил…» Михаил тогда плакал от злобы и
бессилия, но выжил, вышел к своим. Тысячи советских бойцов попали в
немецкий плен.
Тяжелыми были бои и под Одессой.
– Иду, как
фриц, – рассказывал Михаил Сидорович, – одет во все немецкое. Увидишь
убитого немца, пошаришь в карманах, найдешь кусок черствого хлеба,
сожрешь, и – дальше.
Голодной, оборванной матушке-пехоте не
хватало ни обмундирования, ни продовольствия. Но даже в таких условиях
красноармейцы оставались людьми.
…Однажды в окоп на окраине украинской деревни Петровка, где сидели солдаты, ввалилась восьмилетняя девчушка:
– Дяденьки, помогите! Матушка погибает…
Оказывается,
в одной из петровкинских хат уже вторую неделю лежала раненая фашистами
в ногу мать Полины – так звали девочку. Задела шальная пуля и ее
старшую сестру – Лиду. Была на руках у женщины еще и трехлетняя малышка.
Когда мать почувствовала себя совсем худо, попросила Полю сбегать за
помощью:
– Ты маленькая, сможешь – немцы тебя не заметят.
Но
они заметили и открыли по девочке огонь из соседней деревни Николаевка
(Петровка уже была оставлена фашистами). Как она осталась жива – одному
Богу известно.
Под покровом ночи Михаил Сахненко вместе со своими бойцами отыскал нужную хату и вынес в безопасное место мать с дочерьми.
Спустя
годы, когда Михаил Сидорович уже жил в Минске, он получил письмо. Рука
отправителя, путая русский с украинским, начертала обратный адрес:
«Днепропетровська обл., Софiевський р-н, к/з Прогресс, село Петровка,
Давидова Лидия». Нашли-таки своего спасителя! «Листа пише вам з села
Петрiвка та дiвчина, яку ви врятували вiд смертi, – бежала по тетрадному
листу неровная строка. – Низький вам уклiн, Михаиле Сидоровичу… Ми всi
вам i вашiй дружинi бажаемо щастя i здоров’я. I вашим синам, i дочкам,
якщо вони в вас е. Приезжайте до нас в гостi…»
Но все это было потом. В далеком же сорок третьем слишком солдатская жизнь могла оборваться в любой момент.
…У
высоты Безымянная Криворожской области, в районе хутора Красный, немец
крепко прижал советских бойцов. (Сколько таких безымянных высоток
разбросано по России, Белоруссии, Украине!) Атака захлебнулась. Фашисты
методично выбивали воинов из рядов наступавших. Во что бы то ни стало
надо было брать высоту. Но как заставить себя подняться, когда ноги
стали ватными, когда свинец смертельно жалит каждого, кто пытается
оторвать себя от земли? Сержант Михаил Сахненко сумел поднять батальон в
атаку. Высота была взята.
Уже в санчасти, перевязывая Михаила, симпатичная медсестричка обмолвилась:
– В рубашке родился.
Девять
пулевых отметин насчитали в фуфайке Сахненко. Но цели достигли лишь две
пули, причинив легкие ранения. Причем одна, разрывная, шла прямо в
сердце. Пробив командирскую карточку, опалив фотографии брата и сестры,
она ударилась о металлическую расческу, срикошетила и вырвала кусок
мышцы.
Не менее памятен был бой у реки Ингулец, которую в феврале
1944 года предстояло форсировать советским войскам. Захватить занятый
врагом плацдарм на противоположном берегу поручили роте старшего
сержанта Сахненко.
Пробирались к нему ночью. Однако берег
оказался ближе, чем ожидали воины. Вскоре они обнаружили себя. Тогда
командир пошел на хитрость: приказал одному отделению создать видимость
отступления роты. Основные силы продолжили движение вперед, к трем часам
ночи они были уже у высоты. Немцы несколько успокоились, осветительные
ракеты вспыхивали не столь часто. Михаил решил дождаться рассвета и
начать атаку в пять часов утра, когда пунктуальные немцы завтракают.
Ровно в пять часов послышались шум котелков и довольные голоса
гитлеровцев. Подождав еще минут десять, когда котелки наполнились кашей,
красноармейцы ринулись в атаку. Сидя с ложками в руках у дымящихся
котелков, немцы не ожидали нападения. Михаил Сахненко без потерь овладел
плацдармом, захватил немецкую минометную батарею, 2.000 мин, пять
пулеметов, 75 пленных. Пришлись кстати и две полевые кухни. Затем, заняв
круговую оборону и приспособив трофейные пулеметы и минометы, до
перехода советских войск в наступление воины отбили четыре контратаки
противника.
А в ноябре 1944 года младшего лейтенанта Михаила
Сахненко вызвали в Москву, где в Кремле за храбрость, проявленную в том
бою, ему вручили Золотую Звезду Героя и орден Ленина. К тому времени на
груди Михаила Сидоровича уже были орден Отечественной войны 1 -и
степени, медаль «За боевые заслуги», а также солдатский орден Славы 3-й
степени.
По щеке отца – Сидора Сахненко – текла слеза. В руках он
держал принесенное почтальоном письмо. Голос предательски дрожал, а
глаза вновь и вновь вчитывались в строки: «Указом Президиума Верховного
Совета Союза ССР… за образцовое выполнение боевых заданий командования
на фронте… и проявленные при этом мужество и героизм вашему сыну Михаилу
Сидоровичу Сахненко присвоено звание Героя Советского Союза».
Его сын – Герой! Настоящий воин! Как хотелось отцу в тот момент прижать к себе своего Миньку…
А
в те дни Михаил Сахненко освобождал Польшу. И здесь, так же как в свое
время в окружении под Харьковом, он плакал. Последний раз в своей жизни.
Ничего более ужасного, чем Освенцим, офицер больше не увидит: печи, в
которых сжигали людей, оставшиеся от них одежда и обувь разных размеров…
И
вновь бои, и вновь награды. Одна из них – армейский орден «Серебряная
звезда» и грамота, подписанная президентом США Ф.Рузвельтом.
«К
тем, кто увидит эту грамоту: для засвидетельствования о том, что
президент Соединенных Штатов Америки, уполномоченный решением Конгресса
от 9 июля 1918 года, наградил орденом «Серебряная звезда» старшего
сержанта Михаила Сидоровича Сахненко Красной Армии СССР» – было
начертано в ней.
Американскую «Серебряную звезду» и грамоту
Михаил получит в Берлине, будучи уже лейтенантом. А в личном деле
офицера появится запись: «За боевое отличие». За какое именно? К
сожалению, об этом мы уже никогда не узнаем. Сегодня Михаила Сидоровича
нет в живых.
Михаил Сидорович (в центре) на праздновании Дня Победы с боевыми товарищами. Фото из семейного архива
После
Великой Отечественной он продолжил военную службу: сначала – в
Германии, потом – в Белоруссии. Послужной список офицера заканчивается
записью: «10.01.1959-23.05.1963 г. – военный комиссар Ленинского РВК
г.Минска. Пр. ком. БВО № 09 от 10.01.1959 г.» После увольнения в запас
Михаил Сидорович болел (сказывались полученные на фронте контузии),
вновь работал.
Люди, знавшие Михаила Сахненко, говорили, что он был скромным человеком. О себе не очень любил рассказывать.
…Любовь
Николаевна перебирает пожелтевшие от времени фотографии. С гордостью
рассказывает она о том, что одна из улиц в городе Курганинске названа
именем Михаила Сахненко. В память о нем там же открыта мемориальная
доска на здании средней школы № 4. Сожалеет она лишь о том, что, не
дожил ее Миша до этих дней.
