Изменилась в лучшую сторону и ситуация на Юго-Западном фронте – в
августе-октябре 1915 г. в ходе операции на Серете, Луцкой и Чарторийской
операций. Противник также считал эти сражения ключевыми для
стабилизации фронта в Галиции [Kabisch E. Streitfragen des Weltkrieges
1914-1918. Stuttgart, 1924. S. 176].
Роль Императора в кампании
1915 г. трудно переоценить. Русская армия была сохранена и восстановлена
(противник в полной мере почувствовал это в следующем году),
прекратилось отступление и начались активные действия.
На
совещании в Ставке 11 февраля 1916 г., посвященном стратегическому
планированию весенне-летней кампании этого года, собрались командующие
фронтами, начальники штабов фронтов, Начальник Штаба Главковерха и
начальник Морского Генштаба. После доклада М. В. Алексеева, Верховный
главнокомандующий, поглядывая на окружающих, и с полуулыбкой молча всех
обвел глазами - приглашая высказываться [Поливанов А. А. Девять месяцев
во главе Военного министерства // Вопросы истории. 1994. № 10. С.
142-143].
После совещания Император писал супруге, что остался доволен его
результатами – генералы много спорили, и он просил всех высказываться,
т. к. в «таких важных вопросах» истина имеет ключевое значение [Платонов
О. А. Николай II в секретной переписке. М., 1996. С. 450].
В
этом вся философия Николая II – дать возможность генералам проявить
инициативу, высказать свое мнение, и уже по результатам этого обсуждения
принять взвешенное решение.
На этом Совещании были намечены
контуры главного удара в ходе весенне-летней кампании, наносимого левым
флангом Северного - правым флангом Западного фронтов.
Совет в Ставке 01. 04. 1916 г. был историческим.
Он
был посвящен непосредственной подготовке предстоящего наступления в
ходе летней кампании и привел к следующим важнейшим решениям: 1) Главный
удар наносится войсками Западного фронта при содействии Юго-Западного и
Северного фронтов; 2) подготовка к операции должна быть закончена к
концу мая (с учетом возможности при необходимости начать в более ранний
срок). Император заострил внимание генералитета на необходимости
сохранения военной тайны (это в первую очередь касалось принятых
решений). Приказав действовать энергично, Николай II запретил в ходе
операции создавать импровизированные отряды, т. к. это приводит к
раздергиванию корпусов, и в итоге – к хаосу [Стратегический очерк войны
1914—1918 гг. Ч. 5. М., 1920. С. 111-112.].
40. Историческое заседание военного совета 1 апреля 1916 г. под председательством Императора.
Открыв
Совещание, Император сообщил о предмете заседания и передал слово
своему начальнику Штаба. М. В. Алексеев обрисовал общие контуры
предстоящего наступления.
Главный удар - на Вильно - наносил
Западный фронт, которому передавались общий резерв и находящаяся в
распоряжении Ставки тяжелая артиллерия. Часть резерва и тяжелой
артиллерии получал Северный фронт, также наступавший на Вильно – с
северо-востока, содействуя Западному.
Юго-Западный фронт должен
был начать наступление, когда определится успех других фронтов.
Командующий Северным фронтом генерал от инфантерии А. Н. Куропаткин
сообщил о сомнении прорвать серьезно укрепленный фронт противника –
особенно при нехватке снарядов для орудий тяжелой артиллерии.
М.
В. Алексеев ответил А. Н. Куропаткину, что действовать можно и нужно
активно - и при нехватке тяжелых снарядов. Командующий Западным фронтом
генерал от инфантерии А. Е. Эверт поддержал А. Н. Куропаткина, заявив,
что пока не будет создан достаточный резерв тяжелых снарядов, то
предпочтительнее держать оборону.
Командующий Юго-Западным
фронтом генерал от кавалерии А. А. Брусилов высказался в пользу
одновременного общего наступления всех фронтов. Верховный
Главнокомандующий и Начальник Штаба Ставки поддержали А. А. Брусилова –
ему было дано добро на активные наступательные действия. Но М. В.
Алексеев предупредил А. А. Брусилова о проблематичности дополнительного
усиления его войск. А. Н. Куропаткин и А. Е. Эверт в этой ситуации также
были вынуждены заявить, что их фронты могут и будут наступать, но вот
за успех они не ручаются.
41. Государь с генералами А. Е. Эвертом и А. Н. Куропаткиным.
Верховный
главнокомандующий традиционно не стеснял своих генералов царским
мнением, позволяя им свободно высказываться. Все три фронта к середине
мая должны были быть готовы к наступлению – таково главное решение
Совета.
В данном случае заслугой Ставки в целом и ее
руководителя в частности была трансформация плана наступления – теперь
это было общее наступление всех трех европейских фронтов Действующей
армии. Это позволяло лучше реализовать свободу маневра применительно к
вопросу о переносе, в случае необходимости, тяжести главного удара. А
учитывая и тот факт, что недавнее (март 1916 г.) выдвижение А. А.
Брусилова на должность главкома Юго-Западного фронта – инициатива
Императора, то очевидна роль последнего в достижении одной из самых
блестящих побед в истории русского оружия.
Позиция Николая II по
поводу общего наступления фронтов осталась неизменной, когда к нему
после совещания подошел бывший главком Юго-Западного фронта генерал от
артиллерии Н. И. Иванов, умоляя отменить наступление войск его бывшего
фронта из-за их переутомления, в противном случае предрекая катастрофу.
Но,
вместе с тем, пораженческие настроения командующих Северным и Западным
фронтами должны были насторожить Верховного Главнокомандующего уже на
этом Совещании.
В ситуации, когда А. Е. Эверт четырежды
переносил срок наступления своего фронта, а затем нанес удар не на
Вильно, а на Барановичи, следовало изменить задачи фронтов. Директива
Ставки от 26 июня вменила нанесение главного удара в обязанность
Юго-Западного фронта - в новом направлении – Ковельском с перспективой
последующего наступления на Брест - Пружаны. Теперь в распоряжение А. А.
Брусилова передавался стратегический резерв Ставки - Гвардейский отряд
(3 корпуса) и 4-й Сибирский армейский корпус, а также 3-й армейский
корпус, который перебрасывался с Северного фронта. Но было уже поздно.
Противник (теперь это прежде всего немцы) постепенно локализовал
Брусиловский прорыв.
В обстановке отсутствия заметной активности
Западного и Северного фронтов германцы могли спокойно перебрасывать
свои войска против Юго-Западного фронта. Как отмечал А. С. Лукомский:
«Германцы, обладая несравненно более мощными железными дорогами, сумели
гораздо скорее нас подвезти свои корпуса к угрожаемым пунктам на нашем
Юго-Западном фронте и к концу июля захватили инициативу в свои руки; уже
нам пришлось, не думая о нанесении сильного удара противнику,
парировать его удары, которые он начал наносить в различных местах.
Войска Юго-Западного фронта, начав наступление с громадным успехом и не
поддержанные своевременно, что называется, выдохлись, потеряли порыв
вперед и постепенно стали окапываться и переходить к занятию новых
укрепленных позиций» [Лукомский А. С. Указ. соч. С. 305].
На
этапе затухания наступления Юго-Западного фронта Императору принадлежала
абсолютно стратегически грамотная идея о переносе главных
наступательных усилий в лесистые Карпаты и Буковину.
Именно
Николай II решительно воспротивился продолжению сентябрьской «ковельской
бойни», заявив что продолжение наступления на Ковель приведет к
минимальному результату при огромных потерях [Стратегический очерк войны
1914—1918 гг. Ч. 6. М., 1923. С. 91] – тяжесть удара следует сместить
южнее. И бесполезная ковельская "долбежка" была прекращена.
После
неудачного выступления Румынии общая ситуация, сложившаяся в
противостоянии Румынии странам германского блока, настоятельно требовала
поддержки русских войск. Потерпевшие поражение румыны к ноябрю 1916
года были вынуждены отступать. С осени 9-я армия П. А. Лечицкого,
которому была предоставлена значительная оперативная свобода,
обслуживала «румынское» направление, ведя успешные боевые действия.
Румынское
военно-политическое руководство через своего представителя при русской
Ставке обратилось к Императору с просьбой о помощи – в т. ч. в обороне
Бухареста [Гурко В. И. Указ. соч. С. 236]. И русская императорская армия
«реанимировала» сопротивление румын, сцементировав фронт, который
теперь именовался Русско-румынским.
Противник был вынужден
признать, что во многом именно поэтому Румыния смогла продолжить
сопротивление [Мозер О. Краткий стратегический обзор мировой войны 1914 -
1918 годов. М., 1923. С. 102].
Ставка прекрасно понимала, что
создание Румынского фронта повлечет значительный расход ресурсов. Так, в
ходе беседы с назначаемым на должность главкома Черноморского флота А.
В. Колчаком Государь сообщил, что вступление Румынии в войну ухудшит
стратегическую обстановку – Румыния к войне не готова, ее придется
поддерживать, удлинится фронт, и на плечи русской армии ляжет новая
нагрузка. Но специфика коалиционной войны требовала вовлечения в войну
новых держав и создания новых фронтов - руководство России это прекрасно
понимало.
Необходимо отметить, что позиция Николая II повлияла на судьбу нескольких народов.
Когда
теснимые со всех сторон превосходящими силами противника – австрийцами,
немцами и болгарами – сербские войска в октябре 1915 г. оказались в
безвыходном положении, то наследник сербского королевского престола
через военного агента Сербии в Ставке 3 октября сразу 2 телеграммами
просил Николая II о помощи. Император, по свидетельству французского
посла, был крайне озабочен положением сербских войск [Палеолог М.
Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 7].
М. В.
Алексееву было поручено сообщить свои предложения на предмет оказания
срочной военной помощи терпящей поражение сербской армии. Доклад был
подготовлен и утвержден Государем. План предусматривал сосредоточение на
волочиском направлении 7-й армии, наступление которой в Галиции должно
было оттянуть вражеские силы с Балканского фронта.
9-я и 7-я
армии Юго-Западного фронта в декабре 1915 г. – январе 1916 г. провели
операцию на р. Стрыпе. Неудачная тактически, она продемонстрировала
попытку единственного из союзников Сербии оказать помощь ее армии. И
германская 107-я пехотная дивизия из Сербии была переброшена на Русский
фронт, и этот факт, очень важный для периода катастрофически тяжелого
отступления сербских войск и значительных масс мирного населения,
продемонстрировал – кто является самым верным другом и союзником
сербского народа.
Когда в апреле 1915 г. турки начали
осуществлять геноцид армянского народа, уничтожая армянское население
турецкой Армении, по личному распоряжению Николая II был предпринят ряд
мер для спасения армян. Была начата Ванская наступательная операция
Кавказской армии, обеспечен прием беженцев и организовано материальное
обеспечение последних.
Армянское население принималось русскими
чиновниками прямо на границе - без каких-либо формальностей, каждый
взрослый беженец получал по рублю денег и право на бесплатный проезд
всеми видами транспорта империи. Людей кормили полевые кухни,
раздавались одежда и лекарства, больным, раненым и беременным
оказывалась медицинская помощь.
В итоге, из 1651000 турецких
армян удалось спасти 375000 человек - или 23% населения турецкой Армении
- огромная цифра [Пагануцци П. Император Николай II – спаситель сотен
тысяч армян от турецкого геноцида // Родина. 1993. № 8-9. С. 95].
Ускоренный переход в наступление Юго-Западного фронта в 1916 г. выручил Италию.
Руководство
королевства многократно обращалось в Ставку с просьбами о
незамедлительной помощи. Уровень просьб возрос – с телеграмм военных
агентов до личного обращения короля Италии. Итальянская армия оказалась в
катастрофическом положении [См. Сборник документов мировой
империалистической войны на Русском фронте (1914—1917 гг.). Наступление
Юго-Западного фронта в мае-июне 1916 г. М., 1940. С. 170-193; Палеолог
М. Указ. соч. С. 91].
Император в это время находился на юге
России, и, в ответ на телеграмму В. М. Алексеева, он поручил перенести
артиллерийскую подготовку перед наступлением на Юго-Западным фронте на
19 мая, а также начать подготовку на Северном и Западном фронтах,
назначив из состава последних по корпусу в распоряжение Главковерха
[Сборник документов. С. 186].
42. Верховный Главнокомандующий и его начальник штаба.
Этот
документ в очередной раз иллюстрирует руководящую роль Императора
(факт, что М. В. Алексеев являлся, прежде всего, техническим
исполнителем), а также показывает значение, придаваемое Императором
взаимодействию фронтов и вопросу наличия свободных резервов.
Наступление
немного сдвинулось, начавшись 22 мая, и ознаменовало не только начало
славы русского оружия, но и, фактически, спасение итальянской армии.
Окончание следует
