На пути к катастрофе

Наполеон не стал ждать, когда хвастливое прусское воинство перейдет в наступление, император даже не дождался истечения срока ультиматума. 6 октября 1806 года в сообщении сенату и приказу по армии он объявил, что Франция вступает в войну с Пруссией. Не теряя времени, французский император двинулся навстречу врагу. 8 октября был отдан приказ о вторжении в союзную Пруссии Саксонию, и «Великая армия», сосредоточенная в Баварии, тремя колоннами стала переходить границу. Пройдя через леса, наполеоновская армия вышла к Эльбе, направляясь, согласно плану, в тыл прусакам.

Едва только стало ясно, что началась реальная война, и прусской армии пришло время выступать в поход, как хвастливые возгласы смолкли. Прусская армия хорошо умела отбивать шаг на плац-парадах, но была совершенно не подготовлена к реальной войне. Это был насквозь сгнивший механизм, который не только утратил боевую мощь времён Фридриха Великого, но ещё и деградировал. Огромное внимание уделялось внешней форме армии: содержанию в уставном порядке кос и буклей солдатских париков, за неправильную длину кос пороли нещадно. Зато, когда достали из арсеналов ружья, многие из них оказались без мушек. У оружия, имевшегося в войсках, от регулярной чистки кирпичом настолько истончились стенки стволов, что ружья не выдерживали стрельбы боевыми патронами и массово разваливались в руках. У солдат не было ни шинелей, ни жилетов, ни кальсон, летом — даже суконных брюк. Процветало дезертирство. Солдаты бежали, процветал мордобой.

Солдаты жили впроголодь. Бравый прусский воин получал паек из 2 фунтов плохо пропеченного хлеба ежедневно и 1 фунта мяса в неделю. Противоположность этому представлял мир господ-офицеров. Они и на войне ни в чём себе не отказывали. Войска сопровождал огромный офицерский обоз. Все, что было привычным для них в мирное время, они возили с собой: один — молодую любовницу, второй — искусного повара, третий — фортепиано. Бесконечный обоз, разрешенный им уставом, офицеры ещё и увеличивали телегами и экипажами, в которых часто возили семьи с обслугой. Таким образом, громоздкая, неповоротливая, обремененная бесконечными обозами, прусская армия передвигалась с медлительностью, которая представилась бы удивительной даже для XVII столетия. Как постановила Высшая военная коллегия: «...лучше несколько больше обременять себя на марше, чтобы с большей уверенностью победить врага, чем идти налегке и затем потерпеть поражение».

Поэтому едва прусская армия начала движение, она начала трещать по всем швам. И исправить это было нельзя. Это показали первые же столкновения. 9 октября произошел бой при Шлейце. Французский авангард Мюрата и Бернадота приблизились к прусскому отряду и атаковал его. Столкновение было небольшим. Пруссаки были отброшены и потеряли около 700 человек.

На следующий день произошел новый бой, более серьезный. Маршал Ланн подошел к городу Заальфельду, где стоял принц Людвиг, глава придворной военной партии, с 9-тыс. отрядом. Завязался бой, который завершился победой французов. Прусская кавалерия была опрокинута и порублена французами, целые батареи были брошены прусскими канонирами. Пруссаки бежали, потеряв около 1500 человек и всю артиллерию (44 орудия). Таким образом, стало ясно, что прусская армия не готова к войне. Моральный дух пруссаков был подорван. Наполеон теперь был ближе к Берлину, чем прусская армия. В главной квартире прусской армии от шапкозакидательских настроений перешли к унынию.

Прусское командование решило немедленно отводить войска и сосредоточить их у городов Веймар и Йена (Иена). Причём отход армии сильно напоминал бегство: солдаты бросали оружие, дезертировали и прятались у местных жителей, грабили обозы, все дороги были усеяны брошенным оружием, амуницией, в канавах торчали опрокинутые, оставленные прислугой орудия. Прусская армия в значительной своей части была морально разгромлена ещё до решительного сражения. И хоть ещё была возможность контратаковать, ударить во фланг французам, пруссаки этого не сделали.



Битва при Йене

Утром 12 октября Наполеон решил с главными силами (около 100 тыс. человек) двигаться кратчайшими путями к Йене, предполагая, что здесь сосредоточена основная масса прусских войск. При этом корпуса Даву и Бернадота (около 60 тыс. человек) он направил в обход к Наумбургу. Эти войска должны были отрезать пути отступления противнику на Берлин, прежде всего захватить Кезенский мост.

Осознав угрозу, прусский главнокомандующий герцог Брауншвейгский приказал своим войскам отступать к Мерзебургу, чтобы вступить с врагом в решительную битву между реками Заале и Эльба. Туда же планировалось перебросить корпус принца Вюртембергского. Главные силы прусских войск (свыше 53 тыс. солдат) начали отход на Ауэрштедт, оставив у Йены корпус князя Гогенлоэ (38 тыс. человек) и у Веймара корпус генерала Рюхеля (15 тыс. человек). Войска Гогенлоэ должны были прикрыть отступление главных сил, а затем также отойти, избегая серьёзных столкновений с французами.

13 октября корпус Даву уже занял Наумбург. Вечером того же дня главные силы французской армии вошли в Йену, которая еще 11-го октября была очищена пруссаками. Причём степень разложения прусской армии показывает анекдотический случай. Несколько выздоравливающих солдат, находившихся на излечении в городском госпитале, решили совершить загородную прогулку. Их больничные колпаки издали кому-то напомнили французские кивера. Мгновенно в городе распространился слух о появлении французов, началась паника. Побросав оружие, прусские полки начали разбегаться, бросив свою артиллерию и обозы.

На плоскогорье за Йеной Наполеон обнаружил войска Гогенлоэ и решил утром атаковать противника. Князь Фридрих Людвиг Гогенлоэ знал, что французы заняли Йену, но он думал, что перед ним только передовые части, поэтому ночь перед битвой провел вполне беззаботно. Князь не опасался атаки противника и решил принять бой, уверенный в своих силах. Гогенлоэ не подготовился к битве, даже не составил диспозицию на следующий день, не ожидая ничего серьезного. Таким образом, прусское командование недооценивало противника.

Французы, наоборот, переоценивали прусские силы. Наполеон думал, что перед ним вся прусская армия, и поэтому тщательно изучил местность, потратив половину ночи на укрепление своих позиций. В темноте, незаметно для врага, французские солдаты заняли гору Ландграфенберг, которая господствовала над окрестностями Йены. В полной темноте тысячи французских солдат вскарабкались наверх по тропам и втащили пушки, заняв тем самым наиболее выгодную исходную позицию для атаки. Левым флангом французской армии командовал маршал Ожеро. В центре французских позиций стоял корпус маршала Ланна, несколько позади него находилась императорская гвардия. На правом фланге располагался корпус маршала Сульта.

Все участники исторического дня отмечали, что утром стоял с густой туман. Сражение началось в 6 часов 14 октября. Первым в бой двинулся корпус Ланна, который за три часа отбросил 8-тыс. авангард пруссаков под командованием Тауэнцина и занял ряд позиций под Каспедой, Лютцероде и Клозвицем, ранее удерживаемые неприятелем. Всё то время князь Гогенлоэ оставался совершенно спокоен, по-прежнему не зная, что его атакуют главные силы Наполеона. Только бегство авангарда показало ему, что ситуация опасная. Когда туман окончательно рассеялся, Гогенлоэ к своему величайшему изумлению обнаружил, что французы атакуют со всех сторон — и с высот Ландграфенберг, и с флангов, и против центра.

Гогенлоэ срочно запросил помощи из Веймара от генерала Рюхеля. Сам же попытался собрать свои войска в единый кулак из разбросанных на большом расстоянии друг от друга биваков. Подняв свой лагерь и собрав около 25 тыс. человек, он двинул их навстречу французам к деревне Фирценхейлинген. Пруссаки устремились вперед по всем правилам линейной тактики, открыв массированный огонь без прицеливания.

В это же время вслед за Ланном вступили в бой войска Сульта и Ожеро. Первый поднимался от долины реки Заале к Клозевицу, второй прошел по Мюхтальскому ущелью на Каспеду. Двигаясь к Клозвицу, Сульт столкнулся с отдельно стоявшим в лесу отрядом генерала Гольцендорфа на левом фланге прусских позиций. В течение двух часов французы пытались овладеть лесом, стремясь сбить пруссаков с позиций. Наконец им это удалось, и противник, потеряв 5 тыс. убитыми и ранеными, отступил.

Пока происходили эти события, маршал Ней заметил движение пруссаков к Фирценхейлингену. Тогда он с 3 тыс. солдат укрепился в этой деревне и в течение часа выдерживал натиск основных сил Гогенлоэ. Линейная тактика оказалась совершенно непригодной по отношению к врагу, который имел почти идеальную стрельбу в рассыпном строю. Из построек, из-за заборов французы вели огонь по стоявшим невдалеке от них прусским линиям, как по мишеням. Прусско-саксонские войска понесли большие потери в бесплодных атаках, но выбить французов из деревни не смогли. Тем не менее пруссаки дрались храбро. Видя сложное положение Нея, Наполеон отдал приказ Ланну поддержать его.

В 13 часов развернулись резервные линии французской кавалерии, а следом за ними построились в боевой порядок две свежие дивизии из корпуса Нея. Кроме того, обходные колонны Сульта и Ожеро, завершив маневр, дружно ударили по противнику с флангов. И Наполеон отдал приказ к решительной атаке всеми силами, включая резервы. Гогенлоэ еще мог спасти свои войска от полного разгрома, если бы вовремя начал отход. Но он был не способен ни на какое решение: с бессмысленным упрямством он ждал Рюхеля, а тот всё не приходил. В ходе генерального наступления французские войска опрокинули прусско-саксонские линии и обратили их в бегство, которое стало всеобщим и паническим. Только один саксонский гренадерский батальон упорно держался. Он окружил командующего и медленно отступал в боевом порядке.

В 14 часов, когда битва при Йене уже была проиграна, появились войска Рюхеля. Но вместо того, чтобы обеспечить прикрытие беспорядочно отступающих войск Гогенлоэ, он решил атаковать. Пытаясь выправить безнадежную ситуацию, Рюхель, построив войска в две развернутые линии с конницей на флангах, ринулся на французов. Последние встретили атакующих сильным ружейным и артиллерийским огнем, а затем превосходящими силами контратаковали с фронта и с флангов. Уже через полчаса корпус Рюхеля был разгромлен, а сам генерал получил тяжелое ранение.

Бегущих пруссаков и саксонцев преследовала кавалерия Мюрата. Часть армии Гогенлоэ бежала к Веймару, надеясь найти спасение за его укреплениями. Но конница Мюрата на плечах отступавших ворвалась на городские улицы. Французские кавалеристы, разгоряченные боем и преследованием, рубили всех, кто попадал под руку, не слушая криков о пощаде и не беря в плен. Сотни обезумевших людей погибли под клинками французов, раздавили друг друга в паническом бегстве и были растоптаны лошадьми. Прусско-саксонские войска потерпели полное поражение. Часть беглецов во главе с Гогенлоэ устремилась к Наумбургу, чтобы соединиться с армией герцога Брауншвейгского. Но неожиданно встретила толпы других беглецов, кричащих, что армия герцога также разбита.


Маршал Мюрат, возглавляющий кавалерийскую атаку в битве при Йене

Ауэрштедт

В этот же день были разбиты и главные силы прусской армии. Уже вечером 13 октября отступавшие главные силы прусской армии находились в полном беспорядке. Среди солдат царило смятение. Находясь без снабжения, не имея продовольствия, дров и соломы, они разграбили Ауэрштедт, где находились сам король и главнокомандующий. Прусское верховное командование показало свою полную бездарность и беспомощность. Перед решительным сражением не было никаких осмысленных распоряжений, о разведке местности, где мог появиться противник, никто и не думал.

Поэтому, когда 14 октября в 6 часов утра прусские войска двинулись дальше на север, то в густом тумане совершенно неожиданно напоролись на французов — корпус маршала Даву, который по приказу Наполеона вышел из Наумбурга, чтобы зайти в тыл врагу. Французы успели по Кезенской переправе перейти реку Заале и выйти к деревне Хассенхаузен. К ней же вышел и авангард прусских войск под командованием Блюхера. После короткого встречного боя французы заняли Хассенхаузен, перехватив дорогу к мостам.

Блюхер получил в подкрепление кавалерию генерала Вартенслебена и снова атаковал противника. Французы, построившись в батальонные каре, устояли против яростной атаки прусской конницы. Понеся серьёзные потери, пруссаки начали отход, а после контратаки французских конных егерей, пустились в бегство. Присутствовавший при этом король пытался остановить свою кавалерию, но сам был увлечен стихийным потоком бегущих и даже сбит с лошади.

Между тем подошла прусская пехота и атаковала французов в деревне. И снова длинная линия прусского боевого порядка оказалась совершенно неспособной сделать что-нибудь против стрелковой тактики французской пехоты. Встреченная сильным артиллерийским и ружейным огнем, прусская пехота остановилась, находясь в открытом поле в развернутом строю и неся большие потери от французских стрелков. Повторная атака прусской пехоты также провалилась. Во время этого сражения герцог Брауншвейгский и генерал Шметтау получили смертельные ранения. 82-летний фельдмаршал Меллендорф, заменивший герцога, также был ранен.

В командование вступил сам король Фридрих Вильгельм III. Однако управление войсками было уже нарушено. Распоряжения короля не смогли переломить ход сражения. Фактически распоряжались штабные офицеры главной квартиры, каждый по своему усмотрению. Прусские генералы также действовали по своему усмотрению: одни войска сражались, а другие — бездействовали далеко от места битвы. Таким образом, пруссаки не смогли использовать своё больше численное преимущество, две пятых главных сил вообще не приняли никакого участия в этом решающем для Пруссии сражении.

Отразив в течение шести часов все атаки противника, и видя колебания противника, корпус Даву перешел в контрнаступление по всему фронту. Одновременно две его дивизии начали охват прусских флангов. Обходное движение французских дивизий прусским войскам остановить не удалось. В конце концов король, даже не использовав резервы, дал приказ об отступлении, хотя войска уже сами в полном беспорядке покидали поле боя. Даже свита короля в панике бросилась бежать, бросив своего монарха.

Таким образом, Даву храбро ввязался в бой с более чем вдвое превосходящим его противником. 70-тыс. армии он мог противопоставить лишь 26 тыс. солдат. При этом 20-тыс. корпус Бернадота не принял участия в битве. Поведение этого полководца, по признанию Наполеона, заслуживало предания военному суду. Однако Даву не только устоял против главных сил противника, но и, превзойдя в военном искусстве, разгромил его наголову. В этом сражении Луи-Николя Даву, прямой и честный солдат, доказал, что он один из самых талантливых полководцев Франции. Его оперативное руководство в сражении при Ауэрштедте стало для своего времени образцом военного искусства.

Остатки разбитой прусской армии французы отбросили на дорогу, по которой бежали разгромленные под Йеной полки Гогенлоэ. Это было полное поражение, настоящая катастрофа. Прусская армия, на которую возлагали столько надежд и, которая должна была «шапками закидать» французов, фактически перестала существовать. Один день решил исход всей кампании. Уже 15 октября прусский король прислал своего представителя к французскому императору с просьбой о мире, но получил ответ, что мир будет подписан только в Берлине. Победа при Йене и Ауэрштедте отдала в руки французов всю Среднюю Германию. Не встречая сопротивления, французы заняли Веймар.


Маршал Франции Луи Николя Даву

Итоги

Под Йеной пруссаки потеряли 20-27 тыс. человек и 200 орудий. Французские потери — 5-7,5 тыс. человек. При Ауэрштедте прусские войска потеряли 13-18 тыс. человек и 115 орудий, французы — 5-7 тыс. человек. Большая часть прусской артиллерии оказались в руках французов. Было убито, ранено и пленено 20 прусских генералов. Прусская армия как единая сила перестала существовать.

Победа Наполеона в битве при Йене и Ауэрштедте определила полный разгром Прусского королевства. Армии больше не было. Всего государственные институты были парализованы. 17 октября Бернадотом был разбит корпус принца Вюртембергского, двигавшийся к Галле для прикрытия отступления уже несуществующей армии. Остатки прусских войск, бросая оружие, артиллерию и обозы, разбегались по стране. 27 октября, то есть менее, чем через две недели после Йенской катастрофы, император французов с триумфом въехал в Берлин в окружении четырёх своих маршалов и нескольких элитных подразделений «Великой армии». Пруссия Гогенцоллернов была повержена.

Моральный упадок пруссаков был настолько сильным, что они не смогли организовать упорное сопротивление. Хотя у Пруссии были сильные крепости, которые долго могли держать в осаде. Но прусские генералы от бахвальства в один момент перешли к растерянности. Все основные крепости Пруссии капитулировали к началу 1807 года. Так, 7 ноября в Любеке капитулировал Блюхер. Через два дня Нею сдалась первоклассная крепость Магдебург с 24-тыс. гарнизоном. Когда Клейст, комендант крепости, сдавал Нею свою армию, тот сказал озабоченно своему адъютанту: «Скорее отбирайте у пленных ружья; их в два раза больше, чем нас». В руки французов только в Магдебурге попал арсенал и запасы целой армии: 700 пушек, миллион пудов пороха, 80 тыс. снаряженных бомб, понтонные парки и др. Крепость Штеттин, имевшая 5-тыс. гарнизон и 281 орудие, капитулировала, когда перед ее воротами появился всего полк французской кавалерии — 800 гусаров с двумя пушками. Подобным же образом сдавались многие другие крепости и гарнизоны. Мюрат уверенно доложил императору: «Государь, сражение закончено ввиду отсутствия сражающихся». Это было верно: Пруссия больше не воевала, она сдалась. Как совершенно верно заметил Г. Гейне: «Наполеон дунул на Пруссию, и она перестала существовать».

Правда, война ещё не была завершена. Прусский король просил у Наполеона мира. Но у императора уже было «головокружение от успехов». Он наложил на Пруссию контрибуцию в 100 млн. франков (колоссальная по тем временам сумма). Потребовал от союзников Пруссии 60 миллионов. Разместил в Пруссию огромную армию, которую содержало местное население. Император требовал от Пруссии уступки её владений к востоку от Эльбы, закрытия всех портов для Англии, разрыва отношений с Россией. При этом в ходе переговоров Наполеон постоянно менял требования, его аппетиты росли. Прусский король был готов на всё, но в итоге стало ясно, что Наполеон, видимо, готов уничтожить Пруссию. И доведённый до отчаяния Фридрих-Вильгельм, сбежавший на самый восток королевства, стал умолять русского царя не покидать его в несчастье, поддержать Пруссию. Эта беспощадность к Пруссии сделал неизбежной продолжение войны. Русская армия выступила на помощь уже побежденной Пруссии.

Битвы при Йене и Ауэрштедте наиболее ярко выявилось преимущество новых боевых принципов армии Франции над устаревшими принципами линейной тактик времен Фридриха. Французские войска во главе с Наполеоном и его полководцами стремительно и решительно атаковали противника, добиваясь уничтожения его живой силы, смело осуществляли маневр с целью обхода или охвата неприятеля, сочетая его с фронтальным ударом. Успех сражения они старались закрепить сокрушающим преследованием, уничтожая живую силу врага.

Прусские генералы, отягощенные устаревшими схемами, ничего не могли противопоставить врагу. Только храбрость и упорство, массами погибая в бессмысленных атаках. Прусское командование действовало нерешительно, не имело четкого плана и в сложной обстановке терялось. Сомкнутые линии косых боевых порядков, применяемые в соответствии с принципами линейной тактики, несли тяжелые потери от огня французских стрелков. Под ударами колонн прусско-саксонские войска неорганизованно отступали и обращались в бегство. Кроме того, боевой дух французской армии был намного выше прусских войск. Это была армия победителей, уверенных в своей правоте и превосходстве своего императора.

Стоит отметить, что эта кампания станет наглядным примером и послужит причиной для реорганизации ведущих армий Европы, включая прусскую армию. Пруссаки ещё научатся побеждать своих учителей-французов. Правда, уже после гибели «Великой армии» Наполеона в России и при поддержке русских войск.


Картина Шарля Мейнира «Наполеон в Берлине»