В истории известны длительные военные противостояния между государствами, когда противоречия и спорные вопросы решаются чередой сменяющих друг друга войн, перерывы между которыми наполнены острой дипломатической борьбой, интригами и шпионажем. Сходились на полях сражений армии, захватывались города и крепости, очередной конфликт заканчивался в тиши дворцов или походных палаток под скрип перьев, старательно выводящих слова очередного мирного договора. Быстро застывал сургуч под большими печатями с солидными гербами, драли глотки глашатаи, извещая измученных подданных о победоносном или не очень окончании войны. А потом снова скрипели остро отточенные перья, и население вновь узнавало о том, что мир закончен и пришла пора потуже затянуть пояса.

Противостояние России и Турции без преувеличения можно назвать многовековым. Истоки его восходили к турецкой военной экспедиции против Астрахани в 1569 году, а начиная с Азовского похода Петра I, войны между двумя государствами велись регулярно. За весь XVIII век русская шпага и османский ятаган соприкасались четыре раза. Россия утвердилась на берегах Северного Причерноморья, построила тут города и верфи. В 1783 г., с присоединением Крыма, был окончательно решен вопрос опустошительных татарских набегов. В Черном море на постоянной основе появился русский флот. Но проливы Босфор и Дарданеллы были по-прежнему и близки, и недосягаемы.

Русско-турецкая война 1828–1829 гг. была вторым по счету русско-турецким конфликтом в XIX веке и первым в царствование императора Николая I. Война не была неожиданным событием для обеих империй, особенно в контексте событий в Греции и последовавшего затем Наваринского сражения. Однако ни одна из противоборствующих сторон не оказалась полностью готовой к силовому развитию событий. Запад настороженно относился к любым резким движениям Петербурга – ни Англия, ни Австрия не желали усиления позиций России в бассейне Средиземного моря или на Балканах. Ни ворох соглашений и протоколов, подписанных с Лондоном, ни членство во все более отдающем нафталином Священном союзе не приносило русской дипломатии каких-либо ощутимых дивидендов или способов сглаживания острых углов. Продолжалось все более усиливающееся брожение в Царстве Польском, не была завершена война с Персией.

Положение Османской империи было еще более сложным и изобиловало все более разрастающимися проблемами. Турецкая армия проходила сложный этап реформирования и преобразования. Старый вековой уклад был сломан, и история новых вооруженных сил, создающихся по образцу Западной Европы, была еще белым листом, на котором, впрочем, жирными кляксами уже расползалась кровь тысяч убитых и казненных янычар. Полыхала восставшая Греция, а ставший слишком могущественным наместник Египта Мухаммед Али уже всерьез задумывался о целесообразности господства над ним султанской власти.

Увесистая оплеуха, полученная Турцией при Наварине, не могла остаться без ответа, и султан Махмуд II разорвал дипломатические отношения со странами, чьи эскадры непосредственно участвовали в сражении. Но поиски верховного злодея были лихо завершены в самые краткие сроки. Уже в декабре 1827 г. султан обратился к подданным с воззванием, где вся вина в происходящих бедах и напастях, случившихся с Турцией, возлагалась на Россию. Конечно, в Петербурге понимали все последствия силового вмешательства в греческие события, потому как методы и действия египетской армии Ибрагима-паши в отношении повстанцев уже не оставляли поводов для конструктивных диалогов и выражения сожалений. После Наварина перерастание кризиса в отношениях между Россией и Турцией в войну было лишь вопросом небольшого промежутка времени. В феврале 1828 г. был подписан мир с Персией и, не дожидаясь традиционного, преисполненного бессмысленной наглости, турецкого ультиматума, император Николай I высочайшим манифестом объявил войну Блистательной Порте.

Через Балканы

Для действий против турок была выделена 2-я армия под командованием генерал-фельдмаршала Петра Христиановича Витгенштейна, насчитывающая 75 тыс. пехоты, 29 тыс. конницы, 396 полевых и 44 осадных орудия. К апрелю 1828 г. русские войска были сосредоточены в Бессарабии, за исключением 4-го кавалерийского корпуса, следовавшего маршем из Курской губернии. С целью усиления 2-й армии началась подготовка к отправке на театр военных действий Гвардейского корпуса, прибытие его к Дунаю ожидалось не ранее августа. Николай I, прибывший в действующую армию, повелел не медлить, а выступать, и как можно быстрее. 6-й корпус должен был взять под контроль Дунайские княжества, 7-й – овладеть Браиловом. 3-й, наиболее многочисленный, при котором и находилась Главная квартира, готовился к переходу через Нижний Дунай.



26 апреля 6-й корпус генерала Рота, форсировав Прут, начал движение в сторону Бухареста, который был успешно занят 30 апреля. К началу мая вся Молдавия и Валахия были под контролем русских. 3-й корпус переправлялся в районе городка Исакчи. Место для организации переправы было выбрано весьма неудачно: левый берег реки был заболочен, а правый был выше и господствовал над левым. Для подхода к переправе требовалось еще проложить гать протяженностью почти 6 км. Расчет был сделан на внезапность и на то, что турки посчитают эту местность неудачной для организации противником переправы. Однако, видя подготовительные работы русских саперов, турки обустроили позиции на своем берегу, усилив их редутами. Всего там было сосредоточено около 8 тыс. человек при 30 орудиях. Войскам 3-го корпуса предстояла нелегкая задача форсирования Дуная, возведения понтонной переправы и предмостового укрепления в условиях ожидаемого упорного противодействия врага. Для броска через реку была выделена 9-я пехотная дивизия, усиленная 3-й бригадой егерей. Поддержка операции возлагалась на корабли Дунайской флотилии – 6 канонерских лодок. Огневое обеспечение должна была предоставить 15-орудийная батарея, развернутая на русском берегу.

В ночь на 27 мая четыре казака переправились на турецкий берег и разведали удобные места для высадки десанта. В 3 часа ночи батарея и корабли Дунайской флотилии открыли огонь по вражеским позициям, стремясь подавить его артиллерию. Десант, состоящий из егерей 3-й бригады, на лодках начал форсировать реку. Вскоре турки, не выдержав огня 24-фунтовых орудий, размещенных на канонерских лодках, оставили укрепления, взорвав при этом пороховой погреб. К 11 утра егеря овладели всеми вражескими позициями на правом берегу Дуная, а к 3 часам дня вся 9-я пехотная дивизия уже была переправлена через реку и заняла оставленные турками укрепления. После этого саперы начали возводить понтонный мост, который был готов к полуночи. Началась переправа главных сил 3-го корпуса.

7-й корпус, согласно полученному предписанию, приступил к осаде Браилова – крепости, занимавшей важное место во всей системе турецкой обороны. Браилов был значительно укреплен после войны 1806–1809 гг. В крепости размещался гарнизон из 10 тыс. человек, обеспеченный всем необходимым на случай длительной осады и располагавший 278 орудиями. 30 апреля части 7-го корпуса подошли к Браилову. В его составе было 18 тыс. человек и около 100 орудий, из которых 20 являлись осадными. В ночь на 8 мая русские приступили к строительству осадных батарей, к крепости подошли корабли Дунайской флотилии, блокировав ее. Для обстрела укреплений противника впервые в истории русской армии по инициативе генерала А. Д. Засядко применялись зажигательные ракеты. Общим ходом осады руководил брат императора Великий князь Михаил Павлович.

3 июня был предпринят штурм крепости, который, впрочем, был турками отбит. Тем не менее положение гарнизона ухудшалось. Уже 4 июня начался непрерывный обстрел, который наносил большой урон гарнизону и укреплениям. Оценив для себя ситуацию как безнадежную, 7 июня турки капитулировали. Трофеями 7-го корпуса стали 278 орудий, большой запас пороха и продовольствия, а также 12 судов турецкой флотилии. Падение Браилова повлекло за собой цепную реакцию: почти без сопротивления сдались крепости Тульча, Кюстендже и Гирсово. 6 июня, за день до капитуляции Браилова, русским сдался Мачин.

Начало кампании было бодрым – ее развитие вскоре стало напоминать карабканье старика по крутой лестнице. Логическим развитием русского наступления был переход через Балканы, однако это было невозможно осуществить, пока в руках противника находились две стратегически важные крепости – Варна и Шумла. Овладеть одновременно обеими у 2-й армии не хватало сил. Решено было ожидать подкреплений: кроме гвардии на Балканы был направлен и 2-й пехотный корпус, прибытие которого предполагалось не ранее августа. Изначально для столь размашистых планов войны с Турцией были выделены весьма ограниченные силы, которым без устали выдавались все новые и новые боевые задачи. Погоня за все более увеличивающимся «стадом» зайцев распыляла войска и ресурсы.

Шумла была крепким орешком, располагавшим в своей сердцевине гарнизоном до 40 тыс. человек. Численность русских войск, осадивших крепость в конце июля, не превышала 35 тысяч. Ощущался недостаточный уровень снабжения, личный состав страдал от тифа и лихорадки. Турки осмелели и в августе предприняли две крупные вылазки, которые были, впрочем, успешно отбиты. Генерал-фельдмаршал П. Х. Витгенштейн склонялся к снятию осады, но остающийся при армии Николай I был категорически против отступления. В ожидании идущих из России подкреплений осада Шумлы превратилась в блокаду, а основные усилия было решено сосредоточить на овладении Варной.



Варна была одной из наиболее сильных турецких крепостей. Ее оборона опиралась на каменную стену с 14 бастионами. Имелся ров глубиной 4 метра с каменной облицовкой. Впереди рва, на расстоянии 1–1,5 км от крепостной ограды, располагались редуты, оснащенные артиллерией. Гарнизон насчитывал более 15 тыс. человек. В конце июля Варна, как и Шумла, была обложена войсками 3-го корпуса. В начале августа стали возводить осадные батареи. Для усиления войск, действующих против Варны, эскадрой Черноморского флота под командованием адмирала Грейга была осуществлена высадка десанта (10 тыс. человек) в районе крепости, которым было передано несколько корабельных орудий. Затем русские корабли прочно заблокировали Варну с моря. Впрочем, турецкий флот, насчитывающий к началу войны 6 линейных кораблей, 3 фрегата и 9 вспомогательных кораблей, в море не вышел. Флот оказал неоценимую помощь войскам в ходе осады. Ежедневно один из линкоров и несколько бомбардирских кораблей осуществляли обстрелы неприятельских укреплений.

В конце августа из России прибыла столь ожидаемая гвардия. Вместе с ней прибыла и гвардейская артиллерия – 64 орудия, – совершившая марш от места постоянной дисклокации в Петербурге до Варны за три месяца, при этом материальная часть находилась в полной исправности. Всего теперь под крепостью было сосредоточено 32 тыс. русских войск при 118 полевых и 52 морских орудиях. Вместе с Гвардейским корпусом прибыла первая русская ракетная рота под командованием подполковника В. М. Внукова. На ее вооружении состояли 6 шеститрубных станков для 20-фунтовых ракет, 6 станков треножного типа для 12-фунтовых ракет и столько же станков для 6-фунтовых. Уже 31 августа 1828 г. рота получила боевое крещение, осуществляя огневую поддержку солдат Симбирского полка, атакующих вражеский редут.

Положение Варны ухудшалось, и командующий турецкими войсками на Балканах Омер-паша решил предпринять попытку деблокирования осажденного гарнизона. С юга к крепости подошла 25-тысячная армия, и 16 сентября турки атаковали русские позиции. Основной удар принял на себя отряд генерал-адъютанта К. И. Бистрома. На протяжении четырех часов турки настойчиво атаковали, но в конце концов были вынуждены отступить. Большую поддержку русской армии оказала артиллерия, в том числе и ракетная рота. Осада крепости интенсивно продолжилась. Наряду с артиллерийскими обстрелами была начата и минная война. К 20 сентября были заложены мины под два вражеских бастиона, после чего был осуществлен их последовательный подрыв – 21 и 22 сентября. 25 сентября русские войска овладели одним из бастионов и установили там артиллерийскую батарею. Огонь, незамедлительно открытый по противнику, настолько ему докучал, что турки предприняли яростную контратаку с целью вернуть себе потерянный бастион. Части гарнизона смогли вытеснить русских с захваченной позиции, однако дальнейшее продвижение было остановлено интенсивным артиллерийским огнем. Несмотря на этот частный успех, положение осажденных становилось все более отчаянным – непрекращающаяся русская бомбардировка наносила большой урон личному составу, разрушала укрепления и вызывала частые пожары. Турки были вынуждены пойти на переговоры, и 29 сентября Варна капитулировала. В плен сдались более 6 тыс. человек, в качестве трофеев были захвачены 178 орудий.

Успех в овладении Варной омрачался неудачами в других местах. Части 2-го корпуса осуществляли осаду крепости Силистрия. Курьез заключался в том, что у осаждающих отсутствовала осадная артиллерия. Когда же она, наконец, прибыла под стены крепости в конце октября, выяснилось, что орудия имеют минимум боеприпасов. Ввиду столь плачевно исполненных стратегических замыслов 27 октября осада с Силистрии была снята. Еще раньше, 3 октября, русские войска начали отступление от Шумлы, причем на отходе обозы подвергались массированным атакам турецкой иррегулярной кавалерии. Главные силы армии отошли на зимние квартиры.

По следам Святослава




Кампания 1828 г. завершалась на менее радостной ноте, нежели начиналась. Из трех запланированных к захвату крупных вражеских крепостей на Балканах была взята только одна – Варна. Фельдмаршал Витгенштейн фактически не имел реальной власти и исполнял роль проводника не всегда удачных решений Николая I в войска, а по совместительству занимал пост «верховного стрелочника». Отношения между царем и Витгенштейном становились все более натянутым, и за этим ожидаемо последовали кадровые перестановки. 9 февраля 1829 г. армия получила нового главнокомандующего. Им стал генерал от инфантерии граф И. И. Дибич. Пруссак по происхождению, отличившийся во время наполеоновских войн, Дибич заслужил расположение императора во время декабрьского восстания на Сенатской площади. Энергичный генерал начал приводить в порядок армию и особенно ее тыл, в котором наблюдалось состояние, близкое к хаосу. Дибич плотно сотрудничал с руководством Черноморского флота, благодаря чему удалось наладить бесперебойное снабжение продовольствием. При помощи высаженного с кораблей десанта был занят город Сизополь на болгарском побережье, где была создана главная перевалочная база снабжения. Провиант и другие припасы сюда доставлялись морем, после чего уже поступали в войска. Прежняя система, когда каждый сухарь или ядро приходилось доставлять по суше длинным путем из России, была негибкой и громоздкой. Вся артиллерия была обеспечена конским составом, количество осадных орудий было удвоено – с 44 до 88 стволов.

Кампания 1829 г. была начата с осады Силистрии. В крепости находились 15 тыс. турецких солдат при 253 орудиях. Для организации правильной осады надо было блокировать крепость с севера и переправить на левый берег Дуная осадную артиллерию. Планировалось построить понтонный мост в районе мыса Калараш и зачистить левый берег Дуная. Задача осложнялась тем, что понтоны, предназначенные для этого инженерного сооружения, находились в данный момент в 80 км западнее Силистрии, их надо было водным путем, при активном огневом противодействии турок из крепости Рущук и самой Силистрии, доставить к месту строительства. Для переброски 63 понтонов была организована целая операция. На каждом из паромов разместили по 25 солдат, буксировку осуществляли лодки. Впереди импровизированной флотилии шли стрелки на лодках. Огневую поддержку осуществляли паромы с размещенными на них легкими орудиями и ракетными станками. Для защиты расчетов были сложены брустверы из мешков, набитых конским волосом. Операция началась 30 марта и вначале проходила беспрепятственно. Однако в районе Силистрии турки предприняли атаку силами нескольких больших гребных баркасов. Для противодействия противнику были применены ракеты, которые произвели на турок сильное впечатление, заставив незамедлительно отступить. 3 апреля понтоны были благополучно доставлены в целости к месту работ. Попытка уничтожить понтонную флотилию при помощи турецких гребных судов была нейтрализована артиллерией. Осадные работы успешно продолжились, и 13 мая началась бомбардировка Силистрии.

Турецкое командование рассчитывало все-таки остановить продвижение русских вглубь Балкан, для чего 40-тысячная армия Рашида-паши выступила из Шумлы в сторону выгодно расположенного городка Праводы. Планировалось выбить находящийся там русский отряд генерала Рота, занять населенный пункт и тем самым закупорить для Дибича дорогу на Балканы. Получив сведения о подходе армии Рашида-паши, русский командующий, оставив часть войск для продолжения осады Силистрии, с 18-тысячным отрядом выдвинулся на помощь отряду генерала Рота. План состоял в том, чтобы выманить турецкую армию подальше от Шумлы, навязать ей полевой бой и разгромить противника. Армии противоборствующих сторон встретились у деревни Кулевчи, где 30 мая 1829 г. между ними состоялось сражение. Русские войска имели около 28 тыс. человек пехоты и кавалерии при 152 орудиях. Им противостояло 40 тыс. турок при 56 орудиях. Бой был кровопролитным и длился почти пять часов. Атаки войск Рашида-паши были отбиты с большими потерями, его армия была вынуждена отступить к Шумле. Потери русских составили более 2 тыс. убитых и раненых, их враг утратил 5 тыс. убитых, 2 тыс. пленных и практически всю артиллерию.

Весть о поражении армии великого визиря самым неблагоприятным образом отразилась на личном составе гарнизона Силистрии. 19 июня, оценив практическую безнадежность своего положения, крепость капитулировала. В плен сдались 9,5 тыс. турок, в качестве трофеев победителям достались 253 орудия и несколько гребных судов. После падения Силистрии уже ничто не могло помешать русской армии форсировать Балканы и устремиться к сердцу Османской империи – Стамбулу. Началась подготовка к переходу. Всего для операции выделялось 52 батальона пехоты, 24 эскадрона конницы, 8 казачьих полков и 148 орудий – около 37 тыс. человек. Для действий в горах был создан некий аналог горной артиллерии (в русской армии она появилась только в 1838 г.). Для этой цели были отобраны 8 старых трехфунтовых единорогов и 12 трехфунтовых пушек еще венецианского производства, взятых в качестве трофеев у турок.

В первых числах июля поход начался. Уже 10 июля русская армия перешла через главный Балканский хребет в его восточной оконечности. 12 июля 6-й корпус генерала Рота, смяв пытающиеся противодействовать ему турецкие отряды, овладел Бургасом, стратегически важной гаванью западного побережья Черного моря. Вместе с частями 6-го корпуса переход через Балканы осуществляли войска 2-го и 7-го корпусов. Кампания отличалась хорошо налаженным взаимодействием с Черноморским флотом, который периодически высаживал тактические десанты с целью занять прибрежные турецкие опорные пункты. Так, 12 июля был захвачен Анхиалос, 21 июля – Василико. Чтобы хоть как-то помешать русскому наступлению, Рашид-паша приказал войскам, находящимся во все еще контролируемой турками Шумле, осуществить вылазку с целью отвлечь на себя внимание и силы противника. Однако все попытки активности в районе Шумлы были нейтрализованы частями, осуществляющими ее блокаду. Турки, потерпев неудачу, были вынуждены вернуться в Шумлу.

Марш войск Дибича тем временем продолжался при слабеющем сопротивлении разрозненных турецких подразделений. Русская армия, страдавшая от непривычной жары и болезней, 7 августа подошла к Адрианополю, деморализованный гарнизон которого сдался на следующий день. Дорога на турецкую столицу была открыта – в Стамбуле началась паника.

Проливы под замком

В успешном развитии русского наступления была заслуга не только моряков Черноморского флота, но и их боевых товарищей балтийцев. Эскадра адмирала Гейдена после Наваринского сражения продолжала оставаться на Средиземном море, где ее и застала война. В ее составе было 3 линейных корабля и 3 фрегата, однако после начала боевых действий с Балтики в усиление была направлена эскадра контр-адмирала П. И. Рикорда, состоявшая из 4 линейных кораблей и 4 больших фрегатов. В сентябре 1828 г. Рикорд объединил свои силы с Гейденом, а уже в октябре была установлена плотная блокада Дарданелл. В качестве оперативных баз были избраны острова Тенедос и Тасос. Блокада проливов зимой была нелегким делом из-за дующих в это время сильных ветров и частых штормов.

Вопреки ожиданиям турецкой стороны русские корабли не ушли в более благоприятный район. Одновременно с блокированием Дарданелл Гейден предпринял действия в отношении принадлежавшего туркам острова Крит, который использовался как перевалочная база для войск, воевавших в Греции. Любопытно, что вроде бы «партнерская» Англия отказалась признать законность русской блокады Крита. Британским торговым кораблям предписывалось не обращать внимания на русскую блокаду и следовать на остров, если в том была необходимость. Гейден же отдал вполне справедливый приказ в свою очередь не обращать внимания на возмущенную риторику просвещенных мореплавателей и их весьма специфическую трактовку особенностей международных отношений и не делать для англичан никаких поблажек и исключений. Британская общественность негодовала, крупнейшие газеты щеголяли друг перед другом красочными карикатурами на русских, где мрачного вида бородачи бесцеремонно обыскивают корабли «честных негоциантов», но на качество блокады это не влияло.




За все время боевых действий ни одно судно не прорвалось через Дарданеллы: только в Смирне стояли полторы сотни «купцов», груженных хлебом. В столице Турции начались серьезные перебои с продовольствием, мало того, из-за действий русского флота неприятель не мог осуществить переброску своих войск к Стамбулу из других районов. Во многом благодаря успешным и решительным действиям эскадры Гейдена наступление войск Дибича было быстрым и лишенным серьезного противодействия на подступах к Стамбулу. Поле падения Адрианополя средиземноморская эскадра поступила в оперативное подчинение генералу Дибичу и готовилась к прорыву через Дарданеллы. Ожидалось прибытие с Балтики 54-пушечного фрегата «Елизавета», в трюмах которого находились полевые орудия для десантных операций. Однако история покатилась по иной колее.

Султан в экипаже, Адрианопольский мир и нерешенные проблемы



После падения Адрианополя Стамбул оказался в критическом положении. В городе, и без того живущем впроголодь усилиями адмирала Гейдена, волнами поднималась паника. Небедные подданные султана начали покидать столицу, спасая себя и, конечно, свое немалое имущество. С городских стен были видны передовые казачьи разъезды, появление которых только повышало градус ситуации. Начали поднимать голову недобитые султаном и реформами янычары, на скорую руку попытавшиеся организовать заговор. В таких непростых обстоятельствах Махмуд II решил предпринять некоторые решительные меры. Был зачитан фирман о мобилизации всего мужского населения города, который, однако, выполнялся крайне неорганизованно и медленно. Султан в порыве нахлынувших патриотических чувств заявил, что будет лично командовать армией, защищающей столицу. Об этом он сообщил собравшемуся в большом количестве народу, но по досадной оплошности зажигательная речь была произнесена не верхом на боевом коне, а из диковинного на вид для восточного человека богатого экипажа западного производства. Такое впечатляющее зрелище только увеличило количество беженцев. Прагматично взглянув на происходящее, султан направил к Дибичу делегатов для ведения переговоров.

Русская армия стояла на подступах к Стамбулу, проливы были закупорены Гейденом. Ничто не препятствовало захвату Стамбула. Дибич настаивал на поход к турецкой столице, поскольку для этого были созданы просто идеальные условия. Однако Петербург был полон раздумий. Министр иностранных дел Карл Нессельроде, известный своим лояльным отношением к Западу, постоянно говорил царю, что «необдуманные» действия на Балканах могут неправильно оценить в Вене и Лондоне. Впрочем, господа, проживающие в этих столицах, могли быть довольны только полным исчезновением России с политической карты мира. Николай I колебался, не находя единодушной поддержки в своем ближайшем окружении. С одной стороны, имелась соблазнительная и реальная возможность почти беспрепятственно захватить вражескую столицу, с другой, сильная «европейская партия» отговаривала царя от этого, мотивируя обидой со стороны западных «партнеров». Дибич торопил с решением, поскольку его армия таяла от болезней, а турки на переговорах явно тянули время, надеясь на поддержку Англии и Австрии. Западные партнеры заваливали ведомство Нессельроде различными посланиями и письмами с просьбами не обострять ситуацию и не брать Стамбул. Просьбы все более начинали походить на требования.

Тем не менее реально воевать с Россией было на тот момент некому. Франция и Австрия находились на пороге революции, Англия не имела достаточных сил на Средиземном море, атака блокирующей Дарданеллы эскадры Гейдена означала немедленную войну, а Туманный Альбион не рвался драться с русскими один на один. Была еще Пруссия, но она была явно не в той весовой категории, чтобы диктовать свою волю Петербургу. Россия могла вполне позволить себе занять Стамбул, поставить не отличающихся скромностью западных господ перед фактом и продиктовать перепуганному султану свои условия мира. Николай I мог бы завершить большое дело, начатое еще Петром I и успешно продолженное Екатериной II. Как бы это выглядело – уже детали технического характера. Россия могла бы получить контроль над проливами в качестве территориальной уступки либо бессрочной аренды, обустроив на берегах Босфора и Дарданелл некий аналог русского Гибралтара.

Однако император решил не злить партнеров, и 2 сентября 1829 г. в Адрианополе был подписан мир. Приобретения России в этой успешной, несмотря на ранние неудачи, и быстротечной по меркам того периода войне были незначительными. Под ее контроль переходила дельта Дуная, Черноморское побережье вместе с городами Поти и Анапа и небольшие территории на Кавказе. В обмен на отказ России от Молдавии и Валахии, которым предоставлялась автономия, Турция признавала автономию Греции и подтверждала автономию Сербии. Россия получала весьма скромную компенсацию в 1,5 млн. золотом. Также подтверждался свободный проход русских торговых судов через проливы. Таким образом, турки в той или иной сфере теряли большие территории, но не в пользу России. Русско-турецкая война стала еще одной вехой многовекового военного противостояния двух государств, не разрешившей системных противоречий между ними. Турция, поддерживаемая недружественными России Францией и Англией, оставалась на южных рубежах потенциальным противником, новая война с которым была лишь вопросом времени.