Адмирал Микель де Рюйтер ехал в Гаагу. Чувствовал он себя еще не очень здоровым, едва встав на ноги после прошлогоднего досадного несчастного случая. Во время очередного выхода флота в море пришлось отражать атаку вражеских брандеров. Де Рюйтер в критический момент помогал канонирам наводить орудия на быстро приближающиеся корабли, начиненные порохом, когда, подхваченный резким порывом ветра, кусок горящего фитиля попал адмиралу прямо в горло. Это вызвало большой внутренний ожог и острые приступы рвоты. Командующий слег с сильной лихорадкой. Медики настоятельно рекомендовали покой, и Микеля де Рюйтера перевезли на берег. К концу 1666 г. ему стало лучше – ожоги затянулись, и он мало-помалу стал передвигаться самостоятельно. Республика Семи Объединенных Нижних Земель остро нуждалась в адмирале – война с Англией продолжалась, и в ней необходимо было поставить точку.

Зимой следующего 1667 года адмирала, едва оправившегося от перенесенного недуга, срочно вызвали в столицу. Его желал видеть не кто иной, как сам Йохан де Витт. На аудиенции де Витт, относящийся к адмиралу с уважением и некоторой симпатией, поведал о текущей военно-политической ситуации. Война истощила обе стороны, но Его Величество король Великобритании Карл II находится в состоянии, близком к банкротству. Однако его амбиции и самомнение банкротства не претерпели, поэтому на идущих с октября 1666 г. мирных переговорах в Бреде английскую делегацию систематически поражали приступы несговорчивости, непонятливости и гордыни. Требовался увесистый аргумент, который бы смог придать островным дипломатам некоторой сообразительности. И у Йохана де Витта были свои соображения на этот счет. Он поделился ими с адмиралом и нашел в его лице горячего соратника. Оказалось, что и сам де Рюйтер мыслил в том же направлении. План предстоящей дерзкой операции решено было держать в тайне, а сам командующий начал, не привлекая особого внимания, подбор офицеров и капитанов, знакомых с условиями навигации в устье реки Темзы.


Моряки и торговцы

XVII век внес серьезные изменения в международную геополитическую обстановку: одни игроки уходили с мировой арены, а новые уже разминались, готовясь к жестким схваткам и беспощадному соперничеству. Звезда, олицетворяющая мощь, богатство, славу и могущество, все быстрее катилась с небосклона над Пиренейским полуостровом. Испанская империя, почти два столетия доминировавшая в Западной Европе и Средиземноморье, исчерпала свои, казалось бы, неистощимые силы. Еще махали кирками и заступами рабы и заключенные в глубоких рудниках Перу и Чили, еще везли в метрополию их драгоценную продукцию высокобортные галеоны. Но золото и серебро больше не делали Испанию сильнее – они попросту убивали ее.

Новые хищники, голодные, злые и наглые, уже вцепились своими клыками в отяжелевшие бока хозяйки Западных Индий, а толедская сталь победителей Гранады и Павии обернулась дорогими и бесполезными брабантскими кружевами. Англия, государство островное и амбициозное, значительно улучшило свое материальное положение, благодаря испанскому золоту, добытому к тому же отнюдь не честной торговлей. Как блестяще показала недавняя для XVII века эпоха королевы-девственницы Елизаветы, в привилегированную среду дворянства и аристократии можно было вступить при благоволении фортуны прямо с палубы корабля, только из-за торжественности момента не называемого пиратским. В одной, обдуваемой атлантическими ветрами и согреваемой карибским солнцем, голове на удивление легко уживались торговец, разбойник и джентльмен.

Освоение полученных таким опасным, но быстрым способом богатств тоже имело свое значение. В отличие от предыдущих владельцев, пришедших в далекие экзотические страны и попросту их ограбивших, островные экспроприаторы поступали более рационально. Определенную часть средств предприимчивые англичане в ближайшем будущем смогли конвертировать в мануфактуры, верфи, арсеналы и корабли, создавая тем самым материальную базу для производства различных товаров, беспрепятственную торговлю ими и защиту этой торговли. В неумолимо же деградирующей Испании горы золота исчезали бесследно: расшвыривались из карманов королевских фаворитов и их любовниц, растворялись в извилистых коридорах чудовищно раздутого административного аппарата, унаследованного как привычку от Габсбургов.

Однако в своей жажде стать обладателями если не всех нитей морской торговли, то хотя бы большинства из них, англичане столкнулись с умелыми, терпеливыми и бережливыми конкурентами. Совсем рядом, через неширокую грань Ла-Манша, располагались Нидерланды, бывшие еще недавно владением испанской короны. Оказавшись в середине XVI века под властью Мадрида, тамошнее население торговцев, моряков и ремесленников не смогло и не желало принять слишком жесткие, особенно в религиозном отношении, порядки. Итогом стала Нидерландская революция и провозглашение в 1581 году независимости от Испании. Борьба за свободу была долгой, трудной и дорогой, и окончательно независимый статус Нидерландов был подтвержден лишь в 1648 г., в самом конце опустошительной Тридцатилетней войны.

Голландская торговля быстро развивалась: к 30-м годам XVII столетия она в пять раз превышала по объему английскую. Колоссальный по масштабам, сельдяной промысел приносил купцам из республики Объединенных провинций огромный доход. Основанная в 1602 г. Ост-Индская, а в 1621 году – Вест-Индская компания являлась монополистом в торговле с все более разрастающейся колониальной империей. Прибыль от торговли пряностями достигала 700–1000%, что приносило акционерам этих предприятий беспрецедентные барыши.

Но проблема состояла в том, что в мире кроме голландской Ост-Индской существовали и другие могущественные компании, которые уже с аппетитом примеривались к большому колониальному пирогу. В 1600 г. была основана Английская Ост-Индская компания, которой, разумеется, конкуренты только мешали. Англичане и голландцы начали наступать друг другу на пятки. Взаимное раздражение между двумя морскими державами нарастало. Даже традиционная ненависть к испанцам не могла теперь компенсировать всё углубляющуюся вражду.

Во время разразившейся в Англии гражданской войны между королем и парламентом голландцы заняли в целом благожелательный нейтралитет в отношении противников Карла I, что в принципе не мешало хитрым бюргерам предоставлять убежище многим роялистам, в том числе сыну короля, Принцу Уэльскому. Победивший в войне Оливер Кромвель вынашивал идею создания коалиции из протестантских государств для войны против ненавистных ему католических Испании и Австрии. В 1649 г. в Гаагу было направлено посольство, которое в несколько высокомерном тоне предложило Нидерландам объединиться с Англией практически в одно государство под главенством, разумеется, Лондона.

Практичные голландцы отчетливо понимали, что островитяне остро нуждаются в их флоте, деньгах и контроле над огромной торговлей. На столь тесную «дружбу» голландские купцы и банкиры пойти не могли. В английском парламенте подобный отказ восприняли как оскорбление и решили принять меры. Вскоре был подписан указ о Навигационных актах, согласно которым в Англию можно было завозить лишь продукты земледелия и изделий собственной промышленности. Подобный шаг ударил по голландской торговле, но не так ощутимо – объем торговли с Англией был лишь каплей в море. Тогда последовали новые враждебные действия со стороны англичан: захват голландских судов стал регулярным.

Наконец, когда обе стороны уже были морально и материально подготовлены к началу боевых действий, оставалось лишь найти повод, чтобы их начать. Инцидент с салютом между двумя отрядами английских и голландских кораблей, а потом и Дуврский бой не оставили места для компромисса. Развернувшаяся вскоре англо-голландская война была первой из серии и продолжалась почти два года. Поскольку обе воюющие стороны являлись морскими державами, то и боевые действия развивались на просторах морей и океанов. Они затронули не только Атлантику и некоторые другие отдаленные регионы, но и Средиземное море.

Англичане безжалостно трепали голландскую морскую торговлю, их оппоненты пытались защитить главный источник своего благосостояния, для чего торговые суда объединялись в конвои. В решающем морском сражении войны – в бою 10 августа 1653 г. у Схевенингена голландский флот потерпел поражение, а его командующий, адмирал Тромп, был убит. Обе стороны были истощены войной. Голландцы лишились 1,5 тысяч своих торговых судов и несли огромные убытки.

В то же самое время неутомимый Оливер Кромвель не оставлял желания склонить своего противника к государственному союзу, поэтому условия мира для Нидерландов были существенно смягчены. В мае 1654 г. в Вестминстере был подписан мир между двумя республиками, согласно которому Нидерланды признавали Навигационные акты и выплачивали компенсацию за убытки английской стороне. Английская коммерция стала себя чувствовать в Европе уверенней, однако подорвать гораздо более обширную голландскую торговлю островитянам не удалось. Когда ключевые противоречия остаются неразрешенными, новый конфликт, как правило, становится неизбежным. И очередная англо-голландская война не заставила себя долго ждать.

Адмирал Микель де Рюйтер и другие

Соседнюю Англию продолжали сотрясать страсти общественно-политического толка. В 1658 г. умер лорд-протектор Оливер Кромвель, и пути дальнейшего следования государства были окутаны туманом. Общество разделилось на сторонников пуританской парламентской республики и тех, кто желал восстановить свергнутую монархию. Во все более нестабильной внутригосударственной обстановке дело в свои привыкшие к мечу руки решительно взял генерал Монк, который с верными ему войсками попросту разогнал лордов-парламентариев и пригасил возглавить процесс Карла II, сына казненного короля Карла I. От такого любезного предложения отказаться было непросто, и вскоре новоявленный монарх вступил на английскую землю при полном одобрении большей части общества, поскольку о правлении пуритан-республиканцев многие не могли вспоминать без содрогания.

По пути следования на родину Карл II в знак оказанной ему ранее поддержки посетил Нидерланды и уже оттуда в 1660 г. отправился на остров. Когда восторг и радость после восшествия на престол нового короля улеглись, выяснилось, что положение страны близко к катастрофе: нет денег на содержание флота и армии, которые пришлось существенно сократить. Для наполнения казны французам был продан Дюнкерк. Карл II, надеясь на давние приятельские отношения, обратился к соседям-голландцам с просьбой о субсидии в 2 миллиона гульденов, но вставший у руля государственного аппарата Нидерландов Йохан де Витт вежливо отказал, предлагая отменить малоприятные для голландцев Навигационные акты.

Продолжала свою неутомимую работу и антиголландская часть в британском парламенте, состоявшая из лиц, не равнодушных к коммерческой деятельности. Обе страны вновь начали неуклонно сползать к выяснению отношений при помощи оружия. Новой войне во многом поспособствовали действия брата короля, герцога Йоркского, который являлся основным пайщиком Африканской компании, созданной в 1660 г. вскоре после реставрации Карла II. При ее содействии и субсидировании, а также благодаря полной поддержке герцога Йоркского, адмирал сэр Роберт Холмс предпринял несколько морских экспедиций в Африку, по пути грабя и разоряя все корабли и поселения, до которых он мог дотянуться. И по большей части они принадлежали голландцам.

Адмирал де Рюйтер

Откровенный пиратский разбой в мирное время был болезненно воспринят в Гааге, и там начали интенсивно строить боевые корабли. Голландцы сделали надлежащие выводы из недавней войны, когда основу их флота составляли не военные корабли специальной постройки, а лишь переделанные коммерческие. Действия сэра Роберта Холмса нельзя было оставлять без последствий, и в африканские воды осенью 1664 г. была направлена эскадра адмирала Микеля де Рюйтера. Теперь пришла очередь голландцев отбирать у британцев свои форты и опорные пункты и захватывать собственно английские. Нидерланды вели своеобразную локальную войну, направленную как бы не против Британии, а в отношении Африканской компании.

Отвоевав потерянные форты и фактории, взяв большие трофеи, де Рюйтер в августе 1665 г. вернулся в Нидерланды, где был встречен как герой, обласкан де Виттом и получил солидные награды, прежде всего денежные. И как раз вовремя, поскольку началась новая война с Англией. Операции де Рюйтера в Африке подвигли островитян на эскалацию напряженности – очевидно, они всерьез полагали, что грабить и разорять чужие колонии могут лишь корабли под флагом Святого Георгия. В декабре 1664 г. произошло нападение на голландский конвой у Гибралтара. Еще раньше, осенью того же года, Нидерланды потеряли свою колонию в Америке – Новый Амстердам.

Терпение голландцев истощилось, и в январе 1665 г. Англии была объявлена война. Ее масштабы превзошли первую англо-голландскую войну – чтобы не отвлекать силы на охрану морских караванов, голландцы объявили полный запрет на морскую торговлю и рыбную ловлю во время боевых действий. После первых неудач командующим флотом был назначен вернувшийся из своей африканской экспедиции адмирал Микель де Рюйтер. Трудно переоценить тот вклад в развитие флота Нидерландов, который внес этот человек.

Родившийся в 1607 г. в семье небогатого продавца пива, Микель был четвертым ребенком в семье. В 10 лет его определили подмастерьем в канатную мастерскую, однако из-за упрямого характера ученика хозяин вскоре прогнал мальчика. В 11 лет будущий адмирал нанимается юнгой на торговое судно, и с тех пор его жизнь неотрывно связана с морем. Он плавал в Гренландию Бразилию, сражался с испанцами, берберийскими пиратами и англичанами. Проявив недюжинные командирские и личные способности, де Рюйтер постепенно поднимался по лестнице морской командной иерархии. В первую англо-голландскую войну его действия высоко оценил тогдашний командующий флотом Мартен Тромп, авторитет которого в то время был непререкаем.

Так что именно де Рюйтера, поднаторевшего в борьбе с берберийскими морскими разбойниками, определили руководить экспедицией голландского флота против Африканской компании, а по возращении домой за неимением кого-то более подходящего поставили во главе всех военно-морских сил республики.

Успехи и неудачи

Капризная фортуна длительное время не отдавала предпочтение ни одной из воюющих сторон. Вышедший в море флот де Рюйтера в конце августа 1665 г. сильно потрепал шторм. Однако и противной стороне досталось – в Англии вспыхнула эпидемия чумы, которая не хуже голландских ядер и пуль опустошала команды военных кораблей и гарнизоны.

В следующем 1666 г. войну Англии объявила Дания, но серьезной пользы от этого голландцы не получили. Датчане придерживались пассивной тактики и не спешили выходить в море. В июне этого же года состоялось четырехдневное сражение, в результате которого английский флот потерпел полное поражение, однако и силы де Рюйтера были в значительной степени потрепаны, и он был вынужден вернуться в базы.

Энергичный командующий вывел голландцев в море уже через месяц – в июле. Теперь планировалось блокировать Темзу и осуществить высадку десантного отряда из 7 тыс. человек, в числе которого было много англичан-республиканцев, не желавших смириться с правлением Карла II. Из-за погодных условий десантная операция так и не состоялась, и де Рюйтер блокировал устье Темзы, серьезно вредя британской торговле. Британцы не могли терпеть у себя на шее подобную удавку и вышли в море. 1 августа состоялось двухдневное сражение у Нордфореланда, в котором де Рюйтеру пришлось отступить. Воспользовавшись успехом, адмирал Роберт Холмс, уже известный своими африканскими «похождениями», совершил набег на голландское побережье: уничтожил почти сотню торговых судов, разрушил и предал огню многочисленные склады с различными запасами, в том числе и военного характера.

К этому времени интерес к конфликту проявила Франция. Людовик XIV вынашивал планы укрепиться в Нидерландах, взяв их под свое покровительство, – в воды Ла-Манша прибыл французский флот, который должен был действовать совместно с де Рюйтером. Однако во взаимодействии с союзниками постоянно возникали сложности. Оба союзных флота никак не могли соединиться. У англичан вновь стали заканчиваться деньги, воинственный пыл улетучивался (особенно через финансовые дыры). Вдобавок ко всему разрушительный пожар в сентябре 1666 г. сильно повредил Лондон – выгорела значительная часть города. Обе враждующие стороны начали склоняться к миру, но англичане почему-то считали, что их положение более удачно.

Однако это была лишь опасная иллюзия. Голландский флот, несмотря на частные неудачи, полностью сохранял свою боеспособность, а сами Нидерланды располагали значительным количеством финансовых ресурсов. В противовес в Англии из-за катастрофического положения в финансовой сфере пришлось списать на берег часть экипажей кораблей и к тому же многие из них разоружить. Но со своей спесью англичане ничего поделать не могли и никак не соглашались на приемлемые условия мира. Их следовало подвести к такому решению неким комплексом внезапных и неприятных для островитян событий. Вот тогда и родился у фактического главы Нидерландов Йохана де Витта секретный замысел, который был поддержан адмиралом де Рюйтером.

Диверсия

Великий пенсионарий провинции Голландия Йохан де Витт

После продолжительного недомогания, вызванного ожогом, де Рюйтер был вызван в Гаагу для беседы с Йоханом де Виттом. Блестящий политик, человек с живым и динамичным умом, де Витт желал заключить мир с Англией, понимая, что продолжение войны наносит большой ущерб голландской экономике. Однако мир этот великий пенсионарий желал заключить, находясь в подчеркнуто выгодной позиции. А лучшая позиция для заключения такого соглашения – это, разумеется, была позиция силы. Высадить в Англии большую армию, захватить Лондон и там продиктовать свои условия республика не могла – для этой цели у нее не было в наличии ресурсов. На помощь хитрого и изворотливого Людовика XIV рассчитывать не приходилось. На море одержать решительную победу тоже было проблематично, поскольку английский флот не выходил в море. Требовалось решение, которое бы сочетало в себе черты двух предыдущих, к тому же оно должно было быть весьма болезненным для англичан и в принципе осуществимо.

Политик и адмирал смогли найти оптимальный вариант. Точно не установлено, кто является автором этой отчаянно рискованной операции – одни источники приписывают замысел де Витту, другие – де Рюйтеру. Так или иначе, один из этих человек мог оценить дерзость и смелость идеи, а другой блестяще ее осуществить. У де Витта не было времени, и он не мог ждать, пока англичане «дозреют». Его собственные позиции были непрочны – набирала силу партия оранжистов, сторонников восстановления монархии в лице принца Оранского. Кроме того, было известно, что у Людовика, который, не особо, впрочем, усердствуя, строил из себя доброго союзника, имеются определенные планы на Нидерланды. Требовался выгодный и скорый мир.

После первых предварительных зарисовок план диверсии начерно выглядел таким образом: соблюдая строжайшую тайну, голландский флот войдет в лиман Темзы и поднимется вверх по реке Медуэй к порту Чатем, где, по данным разведки, стояли разоруженные английские корабли. По пути планировалось уничтожать верфи, арсеналы, склады и мастерские. После обсуждения общей концепции в столицу был срочно вызван брат Йохана де Витта Корнелиус, являвшийся мэром крупного голландского города Дордрехта. Он хорошо знал де Рюйтера.

Подробности операции обсуждали уже втроем. Корнелиус брал на себя финансовую и административную сторону подготовки, на него же возлагалось соблюдение мер по поддержанию секретности. Йохан де Витт должен был при получении известий об успехе операции правильно надавить на английских дипломатов и принудить их к соглашению. Планирование и осуществление операции оказалось делом чрезвычайно непростым – голландцам было известно о сложной навигационной ситуации в лимане Темзы, изобилующей отмелями и небольшими глубинами. Река Медуэй была менее благоприятна для судоходства – она изобиловала мелкими грязевыми островками, которые скрывались под водой во время прилива. От Темзы до Чатема по такой непростой речке требовалось пройти целых семь миль – трудный путь вдоль враждебного побережья. Требовалось рассчитать направления ветров и особенности течения. При входе в Медуэй необходимо было наличие одного направления ветра, а при выходе – другого.

Не привлекая большого внимания, де Рюйтер начал подбирать капитанов, неоднократно бывавших во внутренних английских водах, в частности в Темзе и Медуэе. Чтобы разделить ответственность с адмиралом, в операции решил принять участие младший из де Виттов, Корнелиус. Команды кораблей доукомплектовывались наиболее опытными и хорошо подготовленными моряками. Всю зиму и весну голландский флот готовился к предстоящей кампании, центральным местом которой будет предприятие, в которое было посвящено лишь очень ограниченное количество людей. К началу лета 1667 г. все приготовления были окончены. Не надеясь на полностью благоприятный исход дела, де Рюйтер хотел оставить на берегу своих сына и пасынка, но они упросили адмирала и остались: оба молодых человека получили назначения на корабли, уходившие к берегам Англии.

27 мая 1667 г. де Рюйтер вышел море на соединение с эскадрами из других баз. Объединив свои силы, 14 июня голландский флот взял курс на устье Темзы. Де Рюйтер располагал 62 кораблями и фрегатами, 15 легкими кораблями для разведки и 12 брандерами. На борту находился отряд сухопутных войск численностью около 3 тыс. человек.

Катастрофа у Чатема

16 июня 1667 г. голландский флот находился в 6 милях от устья Темзы. Противник не проявлял никакой активности, что свидетельствовало о достигнутой полной внезапности и такого же полного отсутствия у англичан возможности проявить эту самую активность.

17 июня на борту флагманского корабля состоялось расширенное совещание, где Корнелиус де Витт огласил приказ и инструкции от Генеральных Штатов: проникнуть в реку Медуэй и уничтожить находящиеся там английские корабли. Подобная затея вызвала у некоторых капитанов приступ острого ворчания, на что командующий флегматично заметил: «Приказ есть приказ».

Попытка перехватить большое скопление английских торговых судов, следовавших в устье Темзы, не увенчалась успехом – британцам удалось скрыться. Зато весть о том, что у входа в главную английскую реку находится вражеский флот, мгновенно облетела все побережье и Лондон. В городе началась паника – горожане бежали, вывозя имущество и бросая всё на произвол судьбы. Смятение было таковым, что, по словам современника, всем казалось, будто стотысячная голландская армия уже марширует у ворот Лондона. К чести короля Карла II, он сохранил спокойствие и присутствие духа. Однако голландцы пришли не с целью разорения вражеской столицы.

20 июня в полдень эскадра де Рюйтера вошла в устье реки Медуэй. Большие корабли были предусмотрительно оставлены в лимане Темзы – с собой де Рюйтер взял только 17 мелкосидящих судов и 6 брандеров. При входе в устье Медуэй англичане оказали некоторое сопротивление – на острове Ширнесс располагался форт, который начал было вести огонь по голландским кораблям. Однако вскоре интенсивным огнем пушки форта были подавлены, а гарнизон разбежался. Высадившиеся голландцы обнаружили в укреплении большое количество всевозможных припасов, которые немедленно начали грузить на транспортные суда.

На полное отсутствие надежной обороны в устье Медуэй еще в феврале 1667 года указывал генерал Монк. Укрепления, построенные столетие назад, в значительной степени обветшали и пришли в негодность. А о новых не позаботились. Новость о падении форта быстро достигла Чатема, где тоже началась паника: чиновники, солдаты и матросы попросту разбегались в разные стороны. Туда с целью организации обороны был направлен генерал Монк, но и этот храбрый и энергичный военачальник почти ничего не мог сделать – у него не было ни времени, ни людей. Удалось лишь затопить поперек реки пять небольших судов да перегородить ее цепью. Попытка установить на берегу береговые орудия не увенчалась успехом – их колеса застряли в иле. Нескольким кораблям англичане перерубили якорные канаты, и теперь они бессильно дрейфовали по реке, натыкаясь на островки и мели. Людей для их управления не было.

22 июня 1667 г. голландцы предприняли решительную атаку. В передовом отряде на фрегате «Вреде» находились все руководители экспедиции: де Рюйтер, де Витт и командующий десантным отрядом и младший флагман Виллем ван Гент. Обнаруженный у берега английский фрегат «Юнити» был подожжен и взят на абордаж. Наспех затопленные суда голландцы без труда обходили, а цепь была порвана одним из брандеров. Путь к Чатему был открыт. Видя неизбежность захвата, Монк приказал затопить стоящие на рейде корабли, однако успели это сделать не все. Уже находясь в виду Чатема, голландцы заметили стоящий у берега флагманский корабль английского флота, 100-пушечный «Роял Чарльз», на котором немедленно был поднят нидерландский триколор. Для пущего эффекта Корнелиус де Витт спустился в адмиральскую каюту и там написал победный рапорт о состоявшемся деле. То, что не успели затопить англичане, предавали огню голландцы. Для верности были подожжены даже полузатопленные вражеские корабли.




Вошедший в азарт де Витт настаивал на дальнейшем продвижении вверх по реке и расширении масштабов разорения. Однако де Рюйтер хорошо понимал, насколько глубоко они залезли в пасть к британскому льву, первоначальное оцепенение которого уже начало спадать. Вечером де Рюйтер приказал прекратить движение вперед – прилив окончился, и теперь следовало ждать нового. На следующий день адмирал решил атаковать прикрывающий подступы к Чатему замок Апнор и стоящие под его стенами три больших английских линкора. Вскоре сопротивление было подавлено, а три больших корабля – подожжены.

Кормовое украшение английского корабля «Роял Чарльз» в Музее Амстердама

Теперь предстоял путь обратно. Голландцы не стали жечь «Роял Чарльз», а взяли свой драгоценный трофей на буксир. Наблюдавшие с берега англичане отчаянно надеялись, что флагман Королевского флота сядет на мель, и наглые враги его сожгут, а может, даже бросят. Однако фортуна была беспощадна к ним в этот день. Общий итог рейда на Чатем выражался в шести крупнейших уничтоженных английских кораблях, двух взятых в плен и уведенных с собой. Несколько десятков кораблей поменьше были сожжены. Финансовые потери были оценены в 200 тыс. фунтов. При этом, в отличие от набега адмирала Холмса, голландский десант не грабил мирное население и не сжигал его дома.

Победителей встретили с триумфом. Трем непосредственным руководителям операции были подарены золотые кубки стоимостью по 25 тыс. гульденов каждый. Трофейный флагман «Роял Чарльз» больше в море не выходил – слишком глубоко сидящий в воде для небольших глубин голландского побережья, он был помещен в сухой док, где использовался как своеобразный павильон для приема иностранных делегаций. Впоследствии он был пущен на слом, а в память о славном рейде на Чатем было сохранено кормовое украшение, которое с 1888 г. выставлено в Музее Амстердама (исторический музей). Благодаря отваге де Рюйтера и его моряков, Нидерландам удалось подписать приемлемый мир, однако это соглашение было лишь очередной запятой в долгом морском соперничестве Англии и Республики Соединенных Провинций.