Стоит отметить, что, если в численности русские войска не имели серьёзного превосходства, то по качеству боевой подготовки, боевому духу они на голову превосходили врага. Большое преимущество было в артиллерии и кавалерии. Однако вместо активных и стремительных наступательных действий было решено сосредоточить усилия на взятии Карса, хотя после разгрома войск Мухтара-паши, эта крепость уже не имела шансов на успешную и длительную оборону. Находившиеся у Карса главные силы действующего корпуса были усилены войсками Ахалцыхского (Ардаганского) отряда. В Ардагане оставили небольшой отряд полковника К. В. Комарова.
Тем временем турецкое командование умело воспользовалось колебаниями русского командования и временной форой. Мухтар-паша смог за короткий срок завершить формирования и развертывание своих войск. К концу мая турки имели 20 тыс. солдат при 28 орудиях. В тылу имели резервы численностью около 15 тыс. человек. Основные силы турецкой армии располагались у Зивина (на Саганлугском хребте), левое крыло опиралось на Ольты, правое находилось в районе Алашкерта.
После занятия Алашкерта Эриванскому отряду Тергукасова было поручено: «Немедленно энергически производить активную демонстрацию на неприятеля, сосредоточенного на Саганлуке, дабы воспрепятствовать ему спуститься на выручку Карса. Ввиду крайней важности дела не стесняйтесь могущими быть потерями». Это решение командования действующего Кавказского корпуса не отличалось большой продуманностью. Далеко продвинувшись вперёд сравнительно слабый Эриванский отряд весьма отдалился от своих баз. Для охраны сообщений пришлось ослабить боевой состав отряда до 7 тыс. штыков и сабель, но и после этого его тылы остались слабо защищенными. Со стороны Вана угрожал отряд Фаика-паши (4-5 тыс. человек) и его обходной марш нечем было парировать. Гарнизон в Баязете был слабым и мог в лучшем случае защитить только саму крепость. Противник мог совершить глубокий рейд в Эриванскую область, она осталась без прикрытия. Кроме того, изолированный Эриванский отряд могли уничтожить главные силы турецкой армии.
Турецкое командование сразу отреагировало на глубокое продвижение русского левого фланга. Продвижение Эриванского отряда создало угрозу правому флангу турецкой армии у Зивина. С целью остановить наступление русских войск Мухтар-паша направил против них отряд под началом Татыр-Оглы Мехмед-паши (Магомет-паша), который насчитывал 8300 солдат при 12 орудиях. Турецкому генералу было приказано во что бы то ни стало задержать дальнейшее наступление Тергукасова.
Стоит отметить, что начальник 38-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Арзас (Аршак) Артемьевич Тергукасов (Тер-Гукасов), русский командир армянского происхождения, имел полководческие дарования. Он прошёл длинный жизненный путь, полный крутых поворотов. Арзас был 6-м из восьми сыновей протоиерея армянской апостольской церкви, учился в духовном училище, и видимо, мог прожить жизнь церковным деятелем. Но его брат Соломон отвёз братьев Россию, для дальнейшего образования. Арзас Артемьевич поступил в институт Корпуса инженеров путей сообщения, затем служил на путях сообщения. Был переведён на Кавказ, в дирекцию военных сообщений, участвовал в постройке Военно-Грузинской дороги, за что имел ряд наград и повышений в должности. После дополнительной учёбы перешёл к военной строевой службе. Вернувшись на Кавказ в 1852 году, Арзас Артемьевич был зачислен в чине майора в Апшеронский пехотный полк, с которым участвовал во многих кавказских экспедициях. Воевал храбро. С февраля 1859 года командовал Апшеронским полком, 25 августа с апшеронцами двинулся к аулу Гуниб и после упорного боя овладел вражескими завалами у этой деревни. За это дело он прямо на поле боя князем Барятинским был награждён орденом св. Георгия 4-й степени: «Командуя войсками на южной стороне Гуниба, он овладел самым важным пунктом неприятельской позиции и был главным виновником одержанной победы, следствием коей был плен Шамиля». В 1865 года был произведён в генерал-майоры и назначен помощником начальника 19-й пехотной дивизии, с 1869 года в командование 38-ю пехотную дивизию вместе с производством в генерал-лейтенанты.
В результате Тергукасов имел большой опыт кавказских войн с турками, который он умело применял. Тергукасов обладал и рядом других выгодных и ценных для командира качеств. «Он навсегда остался близок войскам, был чрезвычайно чуток до малейших их нужд и кропотливо заботился до всего касавшегося их внутреннего и внешнего благополучия. А. А. Тергукасов не внушал страха подчиненным, не подавлял своей недюжинной личностью, а, напротив, возвышал и одобрял, находя для подчиненных, особенно для солдат, всегда простое, ласковое, одобряющее слово, в котором никогда не слышалось фальшивой ноты. При таких условиях вполне естественно доверие к нему войск и уменье вызвать в них громадное воодушевление» (Колюбакин Б. Эриванский отряд в кампанию 1877-1878 гг.).
Генерал-лейтенант А. А. Тергукасов. Гравюра И. Матюшина по рисунку П. Ф. Бореля
3 (15) июня 1877 года русская разведка обнаружила противника. 4 (16) июня Эриванский отряд атаковал турецкие войска Мехмед-паши, которые занимали позиции на Драм-Дагском хребте. Турки, для которых эта атака стала неожиданность, не выдержали удара, были полностью разбиты и рассеяны. Турецкая конница попыталась опрокинуть русский правый фланг, но была почти в упор расстреляна вместе со своим командующим. После этого деморализованные османы уже не смогли оказать сопротивления. Сам Мехмет-паша погиб, более сотни турецких солдат погибли, более 1300 были ранены и пленены, сотни дезертировали. Бывший при турецком отряде британский военный агент при Анатолийской армии генерал Арнольд Кэмбелл и его спутник корреспондент английской газеты «Таймс» капитан Норман бежали в Эрзерум. Русские в сражении при Драм-Даге потеряли около 180 человек. Турки были разгромлены благодаря умелому взаимодействию русской пехоты, кавалерии и артиллерии, а также хорошей боевой выучке и дисциплинированности солдат. Английский журналист Норман писал: «Русские двигались в замечательном порядке, быстро перебегали, пользуясь каждой складкой местности, показывая, что они хорошо обучены и дисциплинированы и что их ведут разумно и храбро».
Мухтар-паша был сильно разгневан столь позорным для турок исходом Драмдагского сражения, много офицеров было им разжаловано. Это сражение негативно сказывалось на моральном духе турецких войск; возбуждало армянское население, надеявшееся на освобождение от османского гнёта; ещё более ухудшало ситуация на правом крыле турецкой армии. Поэтому после этого разгрома турецкое командование направило против Эриванского отряда ещё большие силы. В тыл русскому отряду, к Баязету, выходил значительно усиленный отряд Фаика-паши численностью до 11 тыс. человек с 16 орудиями. 6 (18) июня турки осадили крепость, где располагалось около 2 тыс. человек под началом подполковника Г. М. Пацевича. Одновременно сам Мухтар-паша сосредоточил 12,5 тыс. пехоты и 2 тыс. конницы при 18 орудиях для атаки с фронта у Дели-Баба. Оборона Зивинских позиций была возложена на отряд Измаила-паши численностью 10-11 тыс. штыков и сабель при 18 орудиях. Кроме того, имелся резерв в Кеприкее и Гассан-кале — 2 тыс. отряд под начальством венгерца Кафтан-Магомет-бея.
Даярское сражение
В это время положение Эриванского отряда ещё более ухудшилось. Лорис-Меликов сообщил о предстоявшем выступлении из-под Карса на Саганлуг отряда Геймана для действий против главных сил армии Мухтара-паши, занимавших, как считалось, позиции Саганлугского хребта. Тергукасову ставилась задача действиями в тылу главных сил турецкой армии помочь Гейману овладеть Пассинской долиной. В результате если первоначально Эриванский отряд должен был действовать самостоятельно лишь до Алашкерта, а далее мог продолжать наступление лишь совместно с главными силами действующего корпуса, то теперь Лорис-Меликов двинул Эриванский отряд далее на Драм-Даг. Понятно, что Лорис-Меликов не знал о сосредоточении главных сил Мухтара-паши против Эриванского отряда. 9 (21) июня Гейман выступил из-под Карса, что значительно ослабило блокаду турецкой крепости. В результате турки получили возможность атаковать русских по частям.
Тем временем Эриванский отряд (7 тыс. человек при 30 орудиях), стремясь занять более выгодные позиции для совместных действий с войсками Геймана, 8 (20) июня передвинулся к Даяру. Тергукасов не допускал и мысли о том, что разбитые им турецкие войска снова сами перейдут в наступление, и потому проявил значительную беспечность. 9 (21) июня основные силы Эриванского отряда располагался на биваке, люди отдыхали, готовились к новым боям. В боевой готовности было только два небольших отряда: первый, в составе батальона пехоты и двух казачьих сотен под командованием майора Гурова, предназначался для прикрытия намеченной на этот день фуражировки; второй, в составе двух рот и семи сотен с четырьмя ракетными станками под начальством полковника Медведовского, — для разведки в направлении Эшак-Эльяси. Русские передовые отряды неожиданно столкнулись с наступающими турецкими войсками, которыми командовал Мухтар-паша.
Медведовский правильно оценил ситуацию и закрыл Даярское ущелье. Майор Гуров также не оплошал и занял высоты, прикрывавшие бивак отряда со стороны Даяра. Эта инициатива двух командиров спасла русский отряд от неожиданного удара турецких сил и дала возможность изготовиться к бою. Также Эриванский отряд с самого начала прочно обеспечил свой наиболее уязвимый правый фланг, что исключительно благоприятно отразилось на всем дальнейшем течении боя. Русский отряд немедленно поднялся и подкрепил отряды Медведовского и Гурова. Образовались три группы: правый фланг под начальством Броневского, центр — Шака и левый фланг— Слюсаренко. К 13.30 в бой были введены все силы отряда, все войска растянулись 6-7-километровую линию, причем сильно перемешались.
Несмотря на двойное численное превосходство противника и внезапность появления османов, русские отважно приняли бой. «Офицеры и солдаты оспаривали друг у друга право быть впереди. Некоторые офицеры дрались на саблях, другие работали штыками… Почти все свободные от службы в лагере люди, в том числе музыканты, нестроевые денщики, узнав об опасном положении войск, взяли ружья и примкнули к сражающимся». Сражение было упорным и длилось почти весь день. Турки предприняли демонстративные атаки на левый фланг русских и на центр. Но основной удар пришёлся на правое крыло. Позиции на левом фланге русских несколько раз переходили из рук в руки. Войска перемешались, каждая часть действовала самостоятельно. На правом фланге туркам первоначально удалось вынудить к отступлению русские войска, однако успешная контратака частей центра русских создала условия для перехода в наступление русских войск по всему фронту. В итоге боевые качества русских войск, особенно младшего и среднего командного состава сказались в пользу Эриванского отряда (этой бой назвали «битвой капитанов»). Наши командиры лучше сумели оценить обстановку и приняли верные решения. Враг был разбит и бежал.
Турецкие войска снова понесли тяжелые потери. По разным данным (турецким, английским и русским) турки потеряли от 2 до 2,5 тыс. человек (из них от 500 до 1 тыс. убитыми). Потери русских войск 455 человек, из них убитыми 74 человека. Особенно тяжелой для русских была потеря храброго и распорядительного командира Крымского пехотного полка полковника Слюсаренко. Турецкие войска, испытав на себе тяжелые удары русских солдат, на следующий день не возобновили боя. Получив известие о движении отряда Геймана на Зивин, турецкий главнокомандующий отказался от планов по разгрому Эриванского отряда. Со своей стороны Тергукасов отошёл на Драм-Даг и здесь решил выждать развития операции отряда Геймана. Но связь с Лорис-Меликовым через тыл уже несколько дней была прервана турецким Ванским отрядом у Баязета, и никаких сведений о движении войск Геймана в Эриванском отряде не было.
Таким образом, Драмдагское и Даярское сражения снова показали боевое превосходство русских войск, которые били превосходящего противника. То есть если бы русское командование сразу решилось на стремительное наступление, то турецкая армия была обречена на решительное поражение. Русская армия упустила шанс выиграть Кавказскую кампанию одним стремительным ударом на Эрзерум. Теперь же боевые действия затягивались, стороны маневрировали, обменивались ударами.
Источник: Протасов М. Д. История 73-го пехотного крымского Его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича полка
Зивинское сражение
К 22 июня колонна Геймана достигла Сарыкамыша. Командующий действующим корпусом Лорис-Меликов, находившийся при отряде Гемана, имел неполную информацию о ситуации. Генерал получил туманные сведения о том, что Эриванский отряд окружен армией Мухтара-паши, что 21 июня отряд вел бой, и что обе стороны удержали свои позиции. В Меджингерт отряд Геймана прибыл 23 июня и простоял там до 25 июня, собирая сведения о противнике. Выходило так, что позиции у Зивина заняты отрядом бывшего эрзерумского губернатора Измаила-паши (в его отряде насчитывалось 10-11 тыс. человек и 18 орудий), и он ожидал подкрепления из главных сил Мухтара-паши, расположенных у Дели-Бабы. Получив от Тергукасова сообщение об опасном положении Эриванского отряда, он собрал венный совет. Обсуждался вопрос дальнейших действий. Было предложено обойти укрепленные позиции противника с фланга или отложить наступление до тех пор, пока не выяснится окончательно, где расположены главные силы Мухтар-паши. Гейман не согласился с этими предложениями и стал настаивать на немедленной фронтальной атаке вражеских позиций. Лорис-Меликов дал согласие на штурм Зивинских позиций.
Таким образом, вместо выгодного наступления войск Геймана на главные силы Мухтара-паши, расположенные в открытом поле (при качественном превосходстве русских войск противник, упавший духом после Даяра, был обречен на поражение), было решено атаковать укреплённые позиции Измаила-паши, которого скоро мог поддержать турецкий главнокомандующий.
Зивинские позиции были сильными уже по природным данным, кроме того их хорошо укрепили. Укрепления состояли из нескольких линий траншей, подступы простреливались артиллерией. Местность была сложной для действий пехоты, артиллерии и кавалерии. Однако русское командование не провело тщательной разведки и плохо знало характер обороны турецкой армии. Генерал Гейман не счёл нужным проводить тщательную разведку вражеских укреплений. Он считал, что достаточно начать атаку, чтобы враг побежал, затем многочисленная русская конница довершит разгром османов. «Решение штурмовать Зивин, — писал участник войны К. В. Комаров, — последовало без предварительного изучения местности рекогносцировками, без плана». Генерал Гейман был настолько уверен в легкой и быстрой победе русских войск, что представил непосредственное руководство боем другим командирам. «Я не веду сегодня колонн, — заявил он, — здесь и без того довольно генералов, нужно же им дать случай отличиться». Сам Гейман, получивший большой опыт в Кавказской войне и хорошо воевавший против горцев, был решителен, храбр, но показал себя слабым полководцем в деле организации крупного сражения против турецких войск, ещё не утративших боевого духа и занимавших сильные позиции.
13 (25) июня войска Геймана, насчитывающие 17,5 тыс. человек при 64 орудиях (12 тыс. пехоты и 5,5 тыс. конницы), атаковали Зивинские позиции. План операции был прост: пехота пошла в фронтальную атаку, в обход правого фланга турецкой армии была направлена кавалерия. Успех рейда зависел от возможности быстро пройти по единственной горной дороге и выйти на ровную местность, в тыл врагу. Но дорогу предварительно не разведали. А она была изрыта оврагами и труднопроходима для конницы и артиллерии. Орудия и зарядные ящики часто приходилось нести на руках. Связанная артиллерией конница достигла цели лишь к 18.00. Но в тылу Зивинских позиций оказались очень высокие кручи, а поэтому попытка втащить на них артиллерию окончилась неудачей. Казаки и драгуны спешились, взобрались на горы и завязали с турецкой пехотой длительную перестрелку. Вечером начальнику колонны генерал-майору Чавчавадзе сообщили, что со стороны Кеприкея показались «массы» турецких войск. Боясь очутиться между двух огней, Чавчавадзе решил начать отход. В результате обходной маневр не привёл к успеху.
Не лучше дела обстояли и на фронте. Русская артиллерия превосходила турецкую, но из-за сильно пересечённой местности не имела возможности следовать за атакующими порядками пехоты, а огонь на дальних дистанциях оказался малоэффективным. Русские солдаты храбро пошли на вражеские позиции, с трудом карабкаясь по крутым скатам. К 17 часам были захвачены передовые позиции турецкой армии. Осталось взять главную боевую линию противника с двумя батареями в центре и двумя на правом фланге. Из-за трудных условий местности штурмовые колонны были изолированы друг от друга. Войска правого фланга и центра натолкнулись на непроходимые ущелья и вынуждены были остановить движение. Они изнемогали от зноя и жажды, падали от усталости, но бой продолжался. Наши войска несли неоправданные потери от сильного ружейно-артиллерийского огня противника. В итоге турецкая армия удержала свои позиции.
Лорис-Меликов, получив известие о приближении к Зивину войск Мухатра-паши, принял решение отказаться от продолжения сражения и отвести войска назад, к Карсу. Хотя была и альтернатива: разведать подходы к турецким позициям, ввести утром в бой свежие резервы и снова атаковать врага. В этом случае, отмечает историк русско-турецкой войны Н. Беляев, «были шансы на успех, так как турецкие войска были измотаны физически и морально больше русских, а турецкие резервы израсходованы». Также русская армия могла атаковать главные силы Мухтара-паши. Однако Лорис-Меликов, растерянный неудачей, решил отвести войска назад.
Таким образом, русское наступление не получило никакого успеха. Потери отряда Геймана доходили до 900 человек. Турецкие потери колебались, по различным источникам, от 650 до 1300 человек. Несмотря на серьёзные потери и крайнюю усталость войск, отход прошёл организованно. Русские войска, писал военный корреспондент А. Н. Маслов, «не оставили в руках неприятеля ни одного трофея и ни одного пленного».
Прибыв к Карсу 5 июля, Лорис-Меликов принял решение снять осаду с Карса и отступить непосредственно к русской границе. Русская армия должна была перейти там к обороне в ожидании подхода подкреплений из глубины России. Командующий сразу попросил подкреплений. 9 июля главные силы русского корпуса ушли от Карса. Мухтар-паша, удивленный отходом русских войск от Зивина, и опасаясь ловушки, с большой осторожностью двинулся за русскими войсками. 7 июля турецкие войска вышли на подступы к Карсу и 9 июля турки могли наблюдать как русские уходят.
Неудача наступления на Зивинские позиции и отступление от Карса произвели в России тяжелое впечатление — это была первая крупная неудача русской армии на обоих театрах военных действий.
Первый наступательный этап войны на Кавказском театре военных действий с 24 апреля по 10 июля 1877 г. Источник: Н. И. Беляев. Русско-турецкая война 1877-1878 гг.
Продолжение следует…
