В конце июня 1648 года из Нижнеколымского острога вышел отряд промышленников на семи кочах и отправился в неизвестность. Для русских людей эта бесконечно далекая от родных Суздаля, Костромы, Новгорода или стольной Москвы земля была практически краем света. Путь из здешних окраин в центральные области Русского государства занимал многие месяцы и насчитывал тысячи верст по дикой и неизведанной местности. Теперь же предстояло еще дальше проникнуть в совершенно неизведанные края, сведения о которых поступали лишь скупыми обрывками от местного населения. Экспедиция, покинувшая Нижнеколымский острог, имела сугубо практичные цели: разведать места моржовых лежбищ и территории, богатые пушным зверем. Ее участникам предстояло преодолеть многие трудности, и далеко не все из них вернулись назад. Факты произведенных землепроходцами географических открытий станут известны широкой общественности значительно позднее.

«Новые землицы»


Первая половина XVII века для Русского государства была периодом, наполненным разнообразными и зачастую трагическими событиями. Великая Смута содрогнула всю страну и едва не привела ее к гибели. Однако, вопреки многочисленным внешним и внутренним факторам, Русь устояла и продолжила свое развитие. Прерванные усобицей, войной и иностранной интервенцией процессы государственного строительства постепенно возвращались в свое традиционное русло. Постепенно оживали разоренные города, налаживалась торговля. России было что предложить окутанной пожарищами Тридцатилетней войны Европе. И это был не только хлеб, в торговле которым русские купцы жестко конкурировали со своими коллегами из Речи Посполитой. Традиционно не только на Западе, но и на ближнем Востоке большим спросом пользовались выделанные шкурки пушных зверей. Товар этот был дорогой, доставляли его издалека – его часто использовали в качестве ценных подарков на дипломатических приемах. Пушнина, или, как говорили на Руси, мягкая рухлядь во многом играла роль валюты на иностранных рынках.




Когда дружина атамана Ермака Тимофеевича во второй половине XVI столетия перешла через Каменный пояс (так в народе называли Уральские горы) и разгромила один из последних осколков некогда огромной Золотой Орды – Сибирское ханство, – начался новый период в истории Руси – освоение Сибири. Нельзя сказать, что территории, расположенные за Уралом, абсолютно не были известны. В северо-восточные земли совершали свои походы новгородцы и в более раннее время. Но именно с экспедиции Ермака началось планомерное освоение огромнейших пространств, лежащих за Уральским хребтом. Экономический фактор этой экспансии был весьма значителен: дорогая и высоко ценящаяся на зарубежных рынках пушнина. Кроме того, в северных регионах добывался еще один ценный материал – моржовая кость, широко использующаяся в ремесле и ювелирном деле.

Во времена Большой Смуты темпы освоения Сибири снизились – в центральных областях Русского государства происходили грандиозные трагические события, все его внутренние силы были направлены на выживание. Впоследствии, в веке XVII, землепроходческое дело приняло иной оборот – оно стало целенаправленным. Сибирью, новым регионом страны, управлял специальный Сибирский приказ, чем подчеркивалось особое отношение к этой земле. В состав Сибирского приказа входил его важнейший компонент – соболиная казна. Казна должна была вести учет прихода и расхода «мягкой рухляди» (так тогда на Руси называли пушнину) и «рыбьего зуба» (моржовой кости). Эти продукты промысла наравне с золотом и драгоценными камнями являлись поистине стратегическими запасами Русского государства.

Сам Сибирский приказ располагался в Москве, а шкуры и пушнину везли из Сибири специальными обозами под усиленной охраной. Ведомство располагало для тех времен довольно широкими полномочиями. Например, оно отправляло местным воеводам специальные распоряжения – наказы, в которых предписывалось непрерывно заниматься поисками «новой землицы», богатой пушным зверем. Увеличивающиеся масштабы охоты неизменно сокращали популяцию животных, что и вынуждало охотников и промысловиков продвигаться все дальше на Восток. Зачастую это были ватаги вольных добытчиков, идущие на свой страх и риск в поисках добычи и заработка.

В организацию специальных торговых экспедиций нередко вкладывались богатые купцы, в первую очередь столичные. В случае успеха подобные предприятия сулили огромные прибыли. Аналогичным делом занимались их европейские коллеги, снаряжая корабли в далекие восточные страны за драгоценными пряностями. Вслед за промышленниками и купцами, нередко и в ногу с ними в Сибирь отправлялись служилые люди – местные, зачастую весьма не дружелюбно настроенные, племена необходимо было приводить к присяге Государю и облагать ясаком.

Важную роль в освоении русскими Сибири в первой четверти XVII века играл город Мангазея. Он быстро вырос из небольшого поселения на реке Таз, превратившись в заполярный центр торговли, пункт сбора ясака и речной порт. В 1600 г., несмотря на сложный для государства период, царь Борис Годунов отправил сотню стрельцов из Тобольска на реку Таз, чтобы заложить там деревянный острог и церковь. Место оказалось удачным, и вскоре этот удаленный уголок стал очень оживленным местом. Отсюда велась торговля пушниной и моржовой костью не только с другими регионами страны, но и через Архангельск – с Западной Европой. Мангазея стала настолько известным городом, что в Амстердаме, этих своеобразных торгово-финансовых воротах Европы, в 1612 г. была даже опубликована ее карта.

Мангазея, судя по позднейшим археологическим исследованиям и сведениям из летописей, имела четыре улицы и более 200 жилых домов. В ней располагался кремль, воеводский дом, три церкви, многочисленные складские и ремесленные постройки. В гарнизоне Мангазеи кроме казаков находилась сотня стрельцов с орудиями. Однако период процветания города оказался недолгим – в 1620 г. царь Михаил Федорович издал указ о запрете морского пути в Мангазею, опасаясь не только контрабандного вывоза пушнины, но и широкого проникновения иностранцев на русский север. Дело в том, что в те годы в Англии рассматривались варианты взятия этого отдаленного региона под свой протекторат. Однако собственные неурядицы и меры, принятые русским правительством, помешали осуществиться подобным планам деловитых англичан.

Указ 1620 г. неблагоприятно сказался на благополучии Мангазеи: торговля начала хиреть, к этому прибавилось сокращение в окрестностях пушного зверя из-за неконтролируемого истребления, город пережил два пожара. После этого его значение как экономического центра начало неуклонно снижаться, и к середине XVII столетия он пришел в упадок, а в 1671 г. был окончательно заброшен. Несмотря на закат Мангазеи освоение Сибири русскими землепроходцами продолжалось – они все дальше проникали на Восток, все чаще слышали от местного населения толки об огромном море.

Берега океанов

Как уже говорилось, казачество играло самую активную роль в освоении Сибири. Это были отчаянные и смелые люди, которых не пугали колоссальные расстояния, крепчайшие морозы, голод и лишения. Многие из них сгинули, пропали без вести в бескрайних просторах земли сибирской. Но немало их запечатлело свои имена на географических картах. Одним из самых ярких фигур в обширном списке покорителей далеких и суровых территорий был казак Семен Иванов Дежнев.




Семен Дежнев был простым человеком – в его активе не было знатного происхождения с обширнейшим списком знатных предков и влиятельных родственников. Не было повода участвовать в столь характерном для тогдашней аристократии местничестве – склоках, в ходе которых выяснялось, кто более знатен, чья борода длиннее, а бобровая шапка выше. Дежнев родился в древнем городе Великий Устюг в 1605 г. в обычной крестьянской семье, когда по дорогам Руси был слышен дробный топот польской конницы и нестройный гомон иностранных наемников. Хотя окончательного мнения по месту рождения будущего землепроходца нет. Известно, что еще в XVI веке на реке Пинеге Архангельского края жили поморы по фамилии Дежневы, предположительно приходившиеся ему родственниками.

Точное время, когда Семен Дежнев оставил родной дом и отправился искать счастья в далекие края, не установлено, однако есть предположение, что это произошло не раньше 1630 года. Известно, что в 1631 году для службы в Тобольске в Вологде, Великом Устюге, Тотьме набирали 500 мужчин – в их число, вероятно, и попал будущий атаман. Слухи о небывалых богатствах далеких северных земель многих побуждали отправиться служить в сибирские города и остроги. В 1635 г. Семен Иванов очутился в Тобольске, а в 1638 г. вместе с отрядом под командованием Петра Бекетова перешел в Ленский острог. В этом же году было основано Якутское воеводство, а сам острог позднее был перенесен на 70 км выше по течению и переименован в Якутск. Этот опорный пункт и стал центром освоения русскими Восточной Сибири.

Служба в Ленском остроге была трудной. Как рядовой казак Семен Дежнев получал 5 рублей в год, плюс некоторое количество ржи, овса и соли из казенных кладовых. Но и это скромное жалование систематически задерживалось. Первое документальное упоминание о Дежневе относится к лету 1638 г.: согласно записи в покупной книге казак в обмен на четыре соболиных шкуры получил 27 безменов государевой муки. В 1640 г. специальным указом казакам разрешалось заниматься звериным промыслом, торговлей за исключением торговли пушниной и сбора ясака. В марте того же 1640 года имя Дежнева и других казаков в качестве опрашиваемых встречается в деле о злоупотреблениях сына боярского Парфена Ходырева. Ходырев за два года управления Ленским острогом присвоил себе более 3 тыс. ясачных соболиных шкурок, вел незаконную торговлю пушниной и присваивал казенные средства в крупных для того времени масштабах.

Отношения с населением складывались весьма непросто – местные были вовсе не в восторге от того, что надо выплачивать дань какому-то Большому царю, живущему к тому же в необозримой дали от здешних краев. В то же время царские власти старались не ссориться без веских причин с якутами, решая дела с ними по возможности миром. В августе 1640 г. Семен Дежнев с небольшим отрядом был послан атаманом Осипом Галкиным уладить непростой спор между двумя племенами, причем в инструкциях ему было предписано «обид и насильства не чинить» и силу применять лишь в крайнем случае. Дежнев успешно справился с поставленной задачей, справедливо примирив враждующих.

Казака приметили и стали давать ему еще более ответственные поручения. После подавления восстания якутов в 1637 г. большинство местных тойонов (вождей) заключили мирное соглашение с Ленским острогом и уплатили ясак. Однако некоторые из них, дорожившие своей независимостью, решили бежать в отдаленные районы. Наиболее значительным по влиянию среди недовольных был тойон Сахей Отнаков. Он убил посланных к нему для сбора ясака двоих казаков и бежал в Оргуцкую волость. По его следу был направлен еще один опытный казак Иван Тимофеевич Метленк, но и он разделил печальную участь предыдущих посланников. Тогда атаман Осип Галкин приказал Семену Дежневу догнать мятежного тойона и заставить его выплатить положенное. Нелегкая миссия была успешно выполнена. Взяв с Сахея Отнакова и его рода 140 соболей, казак вернулся в Якутск.

И дальше служба Дежнева проходила динамично, без монотонного гарнизонного сидения. Зимой 1640–1641 гг. он служил на Яне в отряде Дмитрия Ивановича Зыряна. После сбора ясака отряд двинулся на Алазею, а Дежнев и несколько казаков были отправлены с собранной пушниной в Якутск. На обратном пути на них напали эвенки – Дежнев был несколько раз ранен, но туземцы, атакующие превосходящими силами, были с потерями отбиты.

Следующей зимой 1641–1642 гг. он отправляется вместе с отрядом Михаила Стадухина на верхнюю Индигирку – в одно из самых холодным мест на Земле – Оймякон, чтобы собрать ясак с эвенков и якутов. Успешно собрав дань, весной казаки построили коч и прошли на нем до самых верховьев Индигирки. В следующем 1643 году отряд Стадухина перешел морем к Алазее, где их встретили люди Дмитрия Зыряна. Осенью этого же года объединенная экспедиция решила предпринять морской поход на Колыму. Там в конце 1643 – начале 1644 годов было основано поселение Нижнеколымск. Здесь Дежнев и его товарищи прожили почти три года.

Вскоре через контакты с местным населением до казаков стали доходить слухи о большой реке, берега которой богаты пушниной. Так было получено одно из первых известий об Ангаре. Летом 1646 г. на поиски «соболиной реки» вышла партия промышленников во главе с кормщиком Исаем Игнатьевым по прозвищу Мезенец. Они двое суток шли кочем по морю на восток в свободной ото льда воде, пока не достигли некоей губы, по всей видимости, Чаунской. В этой местности были встречены чукчи, с которыми удалось наладить торговые отношения – через обмен были приобретены моржовая кость и изделия из нее. От них же были получены сведения, что моржей здесь встречается очень много.

Когда Игнатьев вернулся в Нижнеколымск и рассказал о разведанном товарищам, поселение пришло в радостное возбуждение. Торговля «рыбьим зубом» считалась не такой прибыльной, как пушниной, однако, по сведениям Игнатьева, зуба было много, и моржовые лежбища располагались относительно недалеко. Тем более имелся своего рода «госзаказ» на широкомасштабную добычу моржовой кости – в этот период времени Россия вела войну с Речью Посполитой, а в этой ситуации весьма важной была политическая позиция Османской империи и ее вассала Крымского ханства. Моржовую кость наравне с пушниной активно отправляли в Стамбул, где русские дипломаты использовали ее в качестве ценных подарков для занимающих важные должности турецких сановников. Восточные ремесленники и ювелиры высоко ценили этот экзотический на юге товар и производили из него различные изделия и украшения. За пуд моржовой кости царская казана платила 15–25 рублей, а иногда и больше в зависимости от сохранности.

Летом 1647 г. по инициативе Федота Алексеевича Попова по прозвищу Холмогорец, приказчика богатого московского купца Василия Усова, была снаряжена большая промысловая экспедиция, целью которой был поиск не только обширных моржовых лежбищ, но и не дававшей предприимчивым людям покоя богатой соболями реки Анадырь. Сам Попов к этому времени был уже далеко не новичок на севере и имел опыт арктических походов. Отряд Федота Попова состоял из 63 человек на четырех кочах.




Коч представлял собой однопалубный корабль, хорошо приспособленный для плаваний в Арктике. Строились они из мелкослойного сухого соснового леса, гибкого и упругого, стойкого к сжатию льдами. В длину коч достигал 18–24 метров и 4–5 с небольшим метров в ширину по мидельшпангоуту. Грузоподъемность такого корабля достигала 2 тыс. пудов, иногда и более. Экипаж составлял 10–15 человек, кроме того он мог перевозить 40–50 человек пассажиров – промышленников или казаков. Для осуществления рыбной ловли и съездов на берег на борту имелся карбас или лодка-набойка. В качестве движителя использовался холщовый парус высотой 13–15 м и шириной 8–9 м. Корабль был оснащен металлическим якорем и несколькими запасными парусами. Хорошо построенный и снаряженный коч стоил в северных краях недешево – 200–300 рублей. Простой коч, для небольших отрядов промышленников, был значительно дешевле – около 60 рублей.

Как самый богатый и, следовательно, самый влиятельный участник предстоящей экспедиции, Федот Попов обратился к местным властям, чтобы назначить специального приказного по сбору ясака. Это было одновременно и прибыльная, и очень ответственная должность. С одной стороны, назначенный на нее человек имел долю с прибыли, а с другой – нес значительную материальную ответственность. Если он не доставлял в казну оговоренное количество шкурок, то отвечал за невыполнение всем своим имуществом, вплоть до описи и продажи. Семен Дежнев составил челобитную, в которой вызывался быть приказным в отряде Попова. Казак не владел грамотой, поэтому все его челобитные, рапорты и отчеты писались другими людьми под диктовку. Его просьба была удовлетворена, и Дежнев был прикомандирован как ответственный за сбор ясака к готовящейся экспедиции.

В июне отряд Попова покинул Нижнеколымск, однако летняя погода в этом году не была благоприятной, и кочи встретили сплошной лед. Постояв почти все лето в одном месте, экспедиция была вынуждена вернуться обратно. Неудача не остановила предприимчивого Попова, и он начал подготовку к следующей экспедиции, которую планировал на будущий год. Дежнев вновь подал челобитную на назначение его ответственным за сбор ясака.

Вокруг предприятия, обещавшего быть прибыльным, в местных кругах нагнетался ажиотаж, и у Семена появился неожиданный соперник. Им был якутский казак Герасим Анкидинов, который обязывался доставить в казну 280 шкурок и пойти на службу со своим судном, людьми и припасами. Дежнев в ответ на этот выпад предложил сдать 290 соболей и обвинил конкурента, возможно небезосновательно, что под видом участия в экспедиции Анкидинов и его люди собираются заняться разбоем и ограблением местного населения на вновь открытых территориях. Так это было на самом деле или нет, но местные власти приняли соломоново решение: назначили Дежнева ответственным за сбор ясака и одновременно не препятствовали Анкидинову и его людям на собственном коче принять участие в предприятии. Не был против и сам Попов, который в отличие от прошлогодней попытки теперь снарядил уже шесть кочей.

20 июня 1648 г. более 90 человек на семи кочах (один принадлежал Анкидинову) вышли из Колымы и повернули на восток. Так началось историческое плавание Семена Дежнева и его соратников.

Из океана в океан

Первые дни плавания были относительно спокойными. Дул попутный ветер, и море оказалось свободным ото льда. Попов и Дежнев находились на разных кочах. Однако вскоре корабли настигла буря, и два коча были выброшены на берег. Как впоследствии рассказывали местные жители, потерпевшие крушение были встречены враждебно коряками и частью перебиты. Судьба же остальных осталось неизвестной. Предположительно в конце августа путешественники оказались в проливе, отделяющем Азию от Америки, который ныне называется Берингов. 20 сентября экспедиция обогнула Большой Каменный нос, как называл его Дежнев, – самую восточную точку Евразийского материка. Где-то в этом районе коч Герасима Анкидинова разбился о скалы, и он со своим экипажем перешел на оставшиеся четыре корабля.



Во время очередного шторма, разыгравшегося 1 октября, корабли Дежнева и Попова были разлучены. Так состоялось первое известное плавание из Северного Ледовитого океана в Тихий. В своих последующих челобитных Дежнев указывал на то, что на берегах проживало довольно много людей, которые использовали своеобразные украшения: носили две кости в проколотой нижней губе. В конце концов коч Дежнева с находившимися на нем 25 людьми прибило к берегу, предположительно на Олюторский полуостров, расположенный в 900 километрах к юго-западу от Чукотского полуострова. Коч Федота Попова (как повествуют собранные в первой половине XVIII века предания местного населения) принесло к берегу Камчатки. Тут русские люди прожили длительное время, отбивая атаки коряков при помощи огнестрельного оружия. В конце концов, осмелевшие аборигены напали и перебили их всех.

Дежневцы же, забрав с коча все возможное снаряжение и провиант, двинулись на северо-восток к реке Анадырь. Через 10 недель пути пешком и на лыжах, изнуренные и изголодавшиеся, путешественники достигли, наконец, устья этой реки. В этом месте отряд разделился – половина его отправилась по окрестностям в поисках следов кочевий. Пробродив 20 дней и так ничего и не обнаружив, разведчики вернулись обратно. Вконец обессиленные, они не дошли до стоянки Дежнева около трех верст – вырыли в земле ямы, чтобы расположиться на ночлег. К самому атаману были отправлены посланцы. Дежнев одного из вернувшихся отправил обратно со скудным запасом провизии и последним уцелевшим одеялом. Однако тот обнаружил пустые ямы и ни следа товарищей. Дежнев предположил, что на обессиленных людей попросту напали местные и увели их. Таким образом, отряд Семена Дежнева сократился практически наполовину.

Зимовка 1648–1649 гг. на Анадыре была тяжелой, но казаки смогли преодолеть трудности и выжить. Сама река произвела на них двойственное впечатление: с одной стороны, она оказалась богата рыбой, с другой – берега ее были бедны лесом, а в окрестностях водилось мало соболей. Весной 1649 г., построив из подручных материалов лодки, горсточка упорных землепроходцев отправилась вверх по реке. Тут Дежнев и его соратники встретили местных жителей, анаулов – юкагирское племя, кочующее по тундре. Вооруженная стычка закончилась победой русских. Двое воинов были взяты в качестве заложников, а само племя было вынуждено заплатить ясак русскому царю.

Казаки построили небольшой острожек, обнесли его валом с деревянной стеной и рвом. Кроме всех прочих хлопот Дежнев провел обследование бассейна реки Анадырь и пришел к неутешительному выводу, что пушного зверя в этой местности немного. Атаман планировал вначале попытаться построить более крупное судно и на нем достигнуть реки Колымы, однако отсутствие необходимого снаряжения – паруса и канатов – заставило отказаться от подобного замысла. И Дежнев со своими немногочисленными товарищами начал осваивать новый край. Им была составлена первая карта бассейна Анадыря. В 1650 г. сюда на оленях и собачьих упряжках прибыла партия промышленников и казаков из Нижнеколымска. Атаман остался в построенном им остроге, прозванным Анадырским, собирая ясак с местного населения. Ему удалось в 1652 году обнаружить очень крупное моржовое лежбище, на котором было много «заморного рыбьего зуба», то есть костей моржей, умерших естественной смертью. От времени такая кость приобретала характерный светло-желтый оттенок, и ценилась особо дорого.

Когда в Анадырском остроге скопилось достаточно большое количество моржовой кости и пушнины, Дежнев принял решение перевезти добычу в Нижнеколымск сухим путем. В 1660 г. атамана по его просьбе сменили, и он с драгоценным грузом «костяной казны» двинулся на Колыму, а оттуда морем на Лену. Весной 1662 г. Дежнев прибыл в Якутск и в конце июля того же года направился в Москву, чтобы доставить туда драгоценную моржовую кость. Добрался он до столицы в сентябре 1664 года.

В январе следующего 1665 года с заслуженным казаком был произведен полный расчет. Дело в том, что с 1641 по 1660 год он не получал никакого жалования – ни денежного, ни хлебного. Сумма доставленного ясака оценивалась более чем в 17 тысяч рублей серебром. Общая сумма жалования, выплаченного Дежневу за 19 лет трудной и опасной службы, составила 126 рублей 20 копеек. За труды и раны царь повелел его «поверстать в атаманы» уже официально. Неофициально Дежнев был уже давно вожаком и атаманом для своих соратников. Вернувшись в Восточную Сибирь, казак продолжил службу на реках Яна, Вилюк и Оленек.

В декабре 1671 г. он еще раз прибыл в столицу из Якутска с грузом соболиной казны, однако долгие странствия в тяжелых условиях не прошли даром, и, заболев, Дежнев был вынужден остаться в Москве. Там в 1673 году он и скончался. Долгое время открытие пролива между Азией и Америкой оставалось неизвестным – местные якутские власти больше интересовал систематический сбор ясака с местных племен, нежели какие-то там «Каменные носы». Заслуги Дежнева как землепроходца и первооткрывателя не были оценены – спустя 80 лет вторично открывший пролив между двумя континентами Витус Беринг даже и не подозревал, что задолго до пакетбота «Святой Петр» в этих водах побывали кочи Дежнева и Попова.

Факт открытия Дежнева стал известен намного позднее, когда в 1738 году сотрудник Великой Северной экспедиции ученый Миллер случайно обнаружил в архиве Якутска всеми забытую челобитную, в которой отважный казак изложил подробности своего плавания. В 1898 г. по инициативе Русского Географического общества крайняя оконечность Евразии, ранее именовавшаяся мысом Восточным, получила название мыс Дежнева. Казак, возможно, и не догадывался о важности сделанных им открытий – как и многие другие государевы люди, он просто исполнял свою службу. Это был неграмотный, грубый и жесткий человек, сын своего времени, лишенный сантиментов и лирического настроя при встрече с неизвестным. Европейские конкистадоры при удачном стечении обстоятельств возвращались из Нового Света богатыми и уважаемыми людьми: маркиз дель Валье громко расхохотался бы над столь жалкой суммой, которую Дежнев получил за двадцать лет службы.




Семен Дежнев – большая и значительная глава в обширной и длительной истории освоения Арктики. До сих пор нет окончательного мнения, видел ли первопроходец берега Аляски, высаживался ли он и его спутники на ее берег. В середине XX века в Америке появились данные об обнаружении предположительно новгородской колонии XVI, а возможно и XV века на Аляске. Якобы сохранились сведения, что местные миссионеры видели у тамошних жителей предметы быта и иконы, явно относящиеся ко времени задолго до образования Русской Америки. Точных данных по этому дискуссионному вопросу нет, и он остается открытым. Вполне вероятно, что за многие десятилетия до Семена Дежнева через современный Берингов пролив прошли суда новгородцев, ищущих лучшей доли на чужбине. Ведь история географических открытий до сих пор хранит множество тайн и загадок.