Фотография из газеты "Правда" с подписания договора о дружбе и границах между СССР и Германией 28.09.1939. Справа Ф.Гаус.
В предыдущих публикациях "Первый аффидевит Гауса" и "Второй аффидевит Гауса" подробно разобраны показания под присягой, данные Фридрихом Гаусом в ходе Нюрнбергского процесса 15 марта и 11 апреля 1946г. Как в советских (российских), так и в зарубежных исторических изданиях ни о каких других аффидевитах Гауса в ходе данного судебного процесса никогда ничего не говорилось. Но интересный документ нашелся в российском архиве.
Международным фондом "Демократия" (Фонд Александра Н. Яковлева) в 2012 году издана книга "СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории"[1]. На странице 450 сборника опубликован документ №238, который называется "Аффидевит (письменные показания) бывшего помощника министра иностранных дел Германии Ф.Гауса о секретном протоколе к советско-германскому договору о нейтралитете от 23 августа 1939 г." Документ дан на немецком языке с последующим переводом на русский и пометкой "перевод составителя". Уже одно это говорит о том, что документ не относился к официальным документам Трибунала, так как каждая из сторон оставляла для себя полный комплект основных документов на своем языке. Также вверху документа стоит надпись "Копия". Копия с чего? А где же оригинал? Трибунал работал с оригиналами документов. Приведу полный текст документа на русском языке из сборника "СССР и Нюрнбергский процесс":
[Перевод составителя]
17 мая 1946 г.
Копия
ЗАВЕРЕНА ПОД ПРИСЯГОЙ
Получив разъяснения об ответственности за лжесвидетельство, я даю следующее заверение, равносильное присяге, в целях предоставления Международному Военному Трибуналу в Нюрнберге по просьбе адвоката господина доктора Альфреда Зейдля, который указал мне - также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 года - на то обстоятельство, что я в соответствии с процессуальными нормами этого военного трибунала обязан в качестве свидетеля дать такое клятвенное заверение, а также устные показания.
I. Касательно личности: Меня зовут Фридрих Гаус, рожден 26.2.1881 г. в Малум, округ Хандерсгейм, принадлежу к евангелическо-лютеранской конфессии, доктор права, до конца войны юрист-консультант в Министерстве иностранных дел в Берлине, в частности, в последнее время был в должности «посла по особым поручениям».
II. Касательно дела. Адвокат господин доктор Альфред Зейдль предоставил мне 8 апреля 1946 года документ для ознакомления, который являлся копией секретного дополнительного протокола к германо-советскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года и имел следующий текст:
«При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.
Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете».
В это же время адвокат господин доктор Альфред Зейдль предоставил другой документ для ознакомления, который являлся копией секретного германо-советского дополнительного протокола от 28 сентября 1939 года и имел следующий текст:
«Нижеподписавшиеся Уполномоченные констатируют согласие Германского Правительства и Правительства СССР в следующем:
Подписанный 23 августа 1939 г. секретный дополнительный протокол изменяется в п.1 таким образом, что территория литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии (см. карту к подписанному сегодня Договору о дружбе и границе между СССР и Германией). Как только Правительство СССР предпримет на литовской территории особые меры для охраны своих интересов, то с целью естественного и простого проведения границы настоящая германо-литовская граница исправляется так, что литовская территория, которая лежит к юго-западу от линии, указанной на карте, отходит к Германии.
Далее констатируется, что находящиеся в силе хозяйственные соглашения между Германией и Литвой не должны быть нарушены вышеуказанными мероприятиями Советского Союза».
Адвокат господин доктор Альфред Зейдль спросил меня при этом, не идет ли речь в этих текстах о передаче содержания документов, заверенных мной под присягой 15 марта 1946 г., касательно секретных политических соглашений между Германией и Советским Союзом в августе и сентябре 1939 года.
На поставленный вопрос я могу сообщить следующее:
Содержание вышеупомянутых текстов по сути в основных пунктах соответствует тем положениям, которые я постарался передать в моем заверении под присягой от 15 марта 1946 года по моим тогдашним воспоминаниям относительно содержания секретных политических соглашений в августе и сентябре 1939 года между имперским правительством и правительством СССР. Я нахожу только одно существенное различие в том, что в тексте от 23 августа 1939 года в пункте 3 упоминаются не в общем балканские государства, а только Бессарабия, а также что в нем высказывается скорее не в позитивном смысле экономический интерес Германии, а подчеркивается в негативном смысле отсутствие политического интереса Германии.
Полагаю, что эту разницу можно объяснить тем, что в моей памяти осталось не содержание данного документа от тогдашних переговоров в Москве, а вместо него запомнились высказывания министра иностранных дел рейха, которые он, вероятно, высказал во время переговоров касательно этого пункта.
Что касается способа изложения обоих текстов, то они написаны совершенно в том стиле, который обычно использовался в такого рода политических соглашениях, в которые Германия была вовлечена в качестве стороны договора.
Поэтому у меня почти нет сомнения в том, что в случае обоих вышеприведенных текстов действительно речь идет о передаче содержания немецких текстов германо-советских документов, находящихся под вопросом, которые были составлены на немецком и русских языках. Конечно, через более чем 6 лет я не могу с абсолютной точностью подтвердить полное соответствие обоих текстов немецкому тексту оригиналов документов.
Нюрнберг, 17 мая 1946
Подпись: Фридрих Гаус
Подтверждаю соответствие вышеприведенной копии с оригиналом, заверенным под присягой, послом Фридрихом Гаусом от 17 мая 1946 года.
Нюрнберг, 18 мая 1946
Подпись: доктор Альфред Зейдль
Адвокат
На полях 1-го листа резолюция: «Перевести вне очереди. [Подпись неразборчива.] 29.5.46».
ГА РФ. Ф. Р-7445. Оп. 2. Д. 404. Л. 81-84. Копия. Нем яз.
Сразу обращает на себя внимание дата написания показаний - 17 мая 1946 г. Мы знаем даты показаний Гауса — 15 марта и 11 апреля. Что за третий аффидевит от 17 мая нашелся в советских (российских) архивах? Об этом аффидевите ничего не говорится в материалах судебных заседаний. Единственный момент, который можно принять за намек о его существовании, можно найти в стенограмме послеобеденного заседания трибунала 25 мая 1946 г. Приведу цитату[2]:
Председатель: Это тот самый документ, о котором Вы сейчас говорили, который Вы представили Суду и Суд его отклонил?
Доктор Зайдль: Да, но Суд также решил, что я должен представить новое показание под присягой посла Гауса по этому вопросу, и это решение имеет смысл только тогда...
Председатель: Я знаю, но Вы это не сделали. Мы не знаем, какой аффидевит дал доктор Гаус.
Доктор Зайдль: У меня уже есть письменные показания под присягой посла Гауса, новые; но они еще не переведены.
Председатель суда говорит о втором аффидевите Гауса, который, как мы уже знаем, был отклонен Трибуналом от приобщения к делу. Доктор Зайдль сначала подтверждает, что у него этот документ, но потом намекает, что у него уже есть новый аффидевит Гауса. К сожалению, никакой больше информации во всех стенограммах заседаний трибунала об этом документе нет. Также нет информации о том, был ли документ представлен доктором Зайдлем в секретариат Трибунала в соответствии с установленным порядком.
Но самое интересное, что и в документальной книге самого доктора Зайдля "Дело Рудольфа Гесса. Документация защитника"[3] нет и намека на получение от Гауса третьего аффидевита. Почему же защитник Зайдль подробно расписал в своей книге процесс получения первого и второго аффидевитов, привел их полные тексты, а про третий забыл даже слово сказать?
Дело начинает проясняться после знакомства с книгой доктора права бывшего профессора бременского университета Герхарда Штуби "От коронного юриста до коронного свидетеля"[4], описывающей жизнь и деятельность Фридриха Вильгельма Гауса. На странице 434 читаем: "Вскоре после своего второго аффидевита для Зайдля в апреле 1946 года Гаус был переведен из тюрьмы для свидетелей в лагерь для интернированных лиц Лангвассер". Получается, что 17 мая адвокат Зайдль уже не имел возможности общаться с Гаусом!
Теперь внимательно посмотрим на сам текст этого "третьего" аффидевита. Легко заметить, что второй и третий аффидевиты совпадают слово в слово и третий аффидевит лишь расширенный вариант второго. Если во втором аффидевите Гаус говорит о прилагаемых к его показаниям копиям двух документов, полученным им от Зайдля, то в третьем аффидевите текст этих двух документов вставлен в сами показания. Других различий нет. Кроме этого обращают на себя внимание одинаковые слова в преамбуле обоих показаний: "...который указал мне - также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 года...". Аналогичная фраза в пункте II. Касательно дела: "Адвокат господин доктор Альфред Зейдль предоставил мне 8 апреля 1946 года документы для ознакомления...." Получается, что и второй и третий аффидевиты написаны слово в слово с разницей в месяц, но по одной просьбе Зайдля от 8 апреля. Так не бывает. С учетом информации доктора Штуби об отсутствии Гауса к 17 мая в тюрьме для свидетелей можно смело предположить, что третий аффидевит Гауса как документ составлен кем-то на основе вторых показаний Гауса, но без участия самого Гауса. То есть это безусловная подделка в смысле документа как такового.
Попробуем проанализировать, кто мог изготовить такую подделку? В первую очередь, это мог сделать сам адвокат Зайдль с его непоколебимым желанием внести содержание секретных протоколов в документы Трибунала. Естественно, в последующем, доктор Зайдль "забыл" рассказать об этом случае в своей книге. Но как в мировой юриспруденции классифицируются действия адвоката и защитника, подделывающего документы для судебного процесса?
"Третий" аффидевит Гауса могли изготовить и сотрудники западных специальных служб, а затем предоставить его Зайдлю, как в свое время предоставили тексты секретных протоколов. В пользу этой версии говорит то, что сам документ отпечатан на машинке с латинским шрифтом, но не с немецким. Об этом свидетельствуют общепринятые в таких случаях замены характерных немецких букв-умляутов на сочетания букв. Например: "ä" заменяется на "ае", "ü" заменяется на "ue" и т. п. Нельзя, конечно, исключать вариант, что у доктора Зайдля по каким-то причинам не оказалось родной машинки с немецким шрифтом и он воспользовался машинкой американской или английской сторон.
А может быть доктор Зайдль действительно не причастен к созданию этого документа и внесению его в Трибунал?
В любом случае рассмотренный выше документ из Государственного архива Российской Федерации является уникальным документом, показывающим, какие способы и методы использовала защита обвиняемых с целью развала процесса, в каких непростых условиях шел Нюрнбергский трибунал и, в частности, работала советская делегация. Этот документ представляет несомненный интерес для историков, в первую очередь военных историков, с целью изучения его "подноготной": кем он был составлен? для чего был составлен? как попал в документы Трибунала? как оказался в российском архиве? Однако подходить к его изучению или представлению для широких масс читателей необходимо обязательно с рассказом о предыстории его появления.
Фридрих Гаус в 1950-е годы
Продолжение следует...
Литература:
1. СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории: Сб. документов / Научн. редактор и составитель Н.С.Лебедева. М.: МФД, 2012. - 624 с. - (Россия. ХХ век. Документы).
2. Официальный сайт немецкой полнотекстовой библиотеки http://www.zeno.org/Geschichte/M/Der+N%C3%BCrnberger+Proze%C3%9F.
3. Alfred Seidl, Der Fall Rudolf Hess 1941-1984. Dokumentation des Verteidigers / 1984 by Universitas Verlag, München.
4. Gerhard Stuby, Vom "Kronjuristen" zum "Kronzeugen". Friedrich Wilhelm Gaus: ein Leben im Auswärtigen Amt der Wilhelmstraße / VSA: Verlag Hamburg 2008.
