Вмешиваясь в дела Турции, русское правительство не хотело конфликта с Австро-Венгрией. Было решено в первую очередь сделать попытку договориться с Габсбургами. Канцлер и министр иностранных дел Российской империи Александр Горчаков одновременно пытался поддержать авторитет России среди балканских славян и при этом не поссориться с Австро-Венгрией. Для этого он решил проводить политику вмешательство в балканские дела в согласии с Веной. Такая политик шла в русле соглашения трех императоров. Но в итоге оба «союзника» преследовали свои собственные цели и пытались помешать «партеру» решить свои задачи самостоятельно.
В августе 1875 года Горчаков поставил в Вене вопрос о необходимости совместного выступления. Русское правительство предложило совместно потребовать от Порты предоставить славянам автономию, наподобие той, которую имела Румыния. То есть Горчаков склонял Вену к фактической независимости Герцеговины и Боснии. Однако создание ещё одного южнославянского княжества не устраивало Вену, это могло вызвать волнения среди славянских подданных Габсбургов. Кроме того, австрийская верхушка уже планировала собственную экспансию в этой области. Но Андраши, чтобы перехватить инициативу России, и избежать вступления в войну Сербии, согласился на совместное с русскими выступление в защиту восставших. Вена выдвинула собственную программу умиротворения восставших турецких провинций: провести в Боснии и Герцеговине лишь незначительные административные реформы, сохраняя власть султана. 30 декабря 1875 года Андраши вручил правительствам великих держав ноту, предлагавшую проект реформ в Боснии и Герцеговине. Австрийское правительство приглашало великие державы к совместным действиям с целью соответствующего воздействия как на Порту, так и на славянских повстанцев. 31 января 1876 года австрийский проект был передан Порте послами великих держав.
Турция приняла этот «совет» и дала согласие на проведение реформ. Повстанцы отказались от этого плана и требовали вывода турецких войск. «Народ – заявили представители Герцеговины, - не может принять план, в котором нет ни слова о настоящей свободе». Повстанцы потребовали реальных гарантий со стороны великих держав. Таким образом, план Андраши потерпел крах.
Стоит отметить, что осторожная политика России в этот период была связана не только с тем, что держава была ослаблена поражением в Крымской войне, но сильным влиянием прозападного, либерального крыла в российской элите. Её опорой была либеральная буржуазия, петербургские крупные банки, биржа, связанные с железнодорожным строительством (на котором весьма обогатились российские и иностранные спекулянты) и иностранным капиталом, заинтересованные в его привлечении в Россию. Западники ставили на первое место Европу (Запад). Эти круги выступали за мир и действия России увязывали с мнением Европы. Лидером этой партии был министр финансов М. Х. Рейтерн, который доказывал, что Россия от войны сразу и надолго потеряет все достигнутые ей, благодаря 20-летним реформам, результаты. Нестабильность финансовой системы требовала мирной политики и отказа от активной поддержки балканских славян. Эту же линию поддерживала и часть консервативного дворянства, которое не разделяло мнение славянофилов, что «славянские дела» укрепят самодержавие. Консерваторы считали, что если Россия во внешних делах будет придерживаться «освободительных начал», то это может привести к внутренним волнениям. В частности, такой линии придерживался русский посол в Лондоне граф Пётр Шувалов.
Царь Александр Николаевич и Горчаков сами были против войны и боялись её возможных последствий. Поэтому они лавировали между славянофилами и их противниками. Также им приходилось учитывать финансово-экономические трудности Российской империи, которая не была готова к затяжной войне. Отсюда противоречивость политики Петербурга в этот период. Горчаков хотел что-то сделать для балканских славян и одновременно не хотел войны. Он решил, что выгоднее всего договориться с Веной в этом вопросе, это позволит сохранить престиж России на Балканах и избежать войны. Посол в Константинополе Игнатьев гнул свою линию: он пытался решить восточный кризис, включая балканские дела, путем сепаратного русско-турецкого соглашения. Он надеялся на русско-турецкий союз, вроде Ункяр-Искелесийского договора от 1833 года, который предусматривал военный союз между двумя странами в случае, если одна из них подвергалась нападению. Секретная дополнительная статья договора разрешала Турции не посылать войска, но требовала закрытия Босфора для кораблей любых стран (кроме России). Не без участия Игнатьева султан пообещал балканским славянам реформы, включая уравнение христиан в правах с мусульманами, снижение налогов и т. д. Однако повстанцы не поверили обещаниям турецких властей.
Горчаков предложил Андраши и Бисмарку обсудить сложившееся положение при встрече трех министров, приурочив её к визиру русского царя в столицу Германии. Совещание состоялось в мае 1876 года. Она совпала с отставкой великого визиря Махмуд-Недима-паши, который был проводником русского влияния в Турции. Его падение означало победу проанглийской партии в Константинополе. То есть теперь Турция рассчитывала на всестороннюю поддержку Англии, а британцы подзуживали османов против русских. К тому же восстание против османского ига ширилось. Волнения охватили Болгарию. Это не могло не отразиться на политике Петербурга в отношении Турции.
Россия настаивала на предоставлении всем восставшим славянам автономии. Горчаков хотел урегулировать восточный вопрос с помощью союза трёх императоров и «европейского концерта», который бы предоставил России и Австро-Венгрии мандаты на устройство автономных областей на Балканах. Однако австрийцы были против значительного успеха славянского национально-освободительного движения и укрепления России хотя бы в части Балканского полуострова. Андраши, в русле традиционной иезуитской политики Вены, не выступил открыто против проектов Горчакова, но внёс в них столько поправок и изменений, что они совершенно утратили свой первоначальный вид и превратились в усовершенствованную ноту самого Андраши от 30 декабря 1875 года. Теперь появилось некое подобие международных гарантий, которых требовали повстанцы. Так в итоге появился Берлинский меморандум, который в целом был в интересах Вены. При этом туманно оговаривалось, что в случае если намеченные в нём шаги не дадут должных результатов, то три империи договорятся от принятии «действенных мер… ради предотвращения дальнейшего развития зла».
Берлинский меморандум был принят 13 мая 1876 года. Правительства Франции и Италии сообщили, что согласны с программой трёх империй. Но Англия в лице правительства Бенджамина Дизраэли высказалась против нового вмешательства в пользу балканских славян. Англия проводила схожую с австрийской политику. Лондон не желал ни усиления русского влияния на Балканах и в Турции, ни освобождения южных славян. Хозяева Британии рассматривали Россию как противника в Большой игре, где русские выступали как соперники Англии, оспаривая её первенство в Османской империи и на всем Востоке. Как раз в это время Лондон готовил ряд мероприятий по расширению и укреплению британского владычества в Индии. Британцы подчинили Келат и планировали завоевать Афганистан. Также британцы приступили к захвату Суэцкого канала, закрепляясь в Египте, ключевой точке, которая позволяла контролировать значительную часть Средиземного моря, Северной Африки, и важнейшую морскую коммуникацию, которая связывала Европу с Южной и Юго-Восточной Азией. После строительства канала через Суэцкий перешеек (1869 г.) основные коммуникационные линии Британской империи пролегали через Средиземное море. Понятно, что британцы не собирались выпускать русских из Чёрного моря в Средиземное, отдавать им Константинополь. Лондон стремился поставить под контроль не только Египет, но и всю Турецкую империю. Поставить Турцию под контроль и натравливать её на Россию. Это позволяло Англии распространить своё влияние на весь Ближний Восток и ещё крепче запереть Россию в Чёрном море, остановить русское движение на юг, и в будущем снова попытаться загнать русских вглубь континента.
Имелись у британцев и другие стратегические соображения. Лондон замышлял агрессию в Афганистане, что означало осложнения с Россией в Центральной Азии. Для Англии было выгодно отвлечь внимание России на Ближний Восток, Балканы, столкнуть Россию и Турцию, вызвать австро-русский конфликт. В Центральной Азии Россия и Англия стояли лицом к лицу, другие великие державы не имели здесь серьёзных интересов. При этом Россия была ближе к месту конфликта, то есть теоретически могла использовать больше сил и средств, что остановить британскую экспансию. Не зря британцы долго боялись, что русские бросят им вызов в Индии, и используют ненависть местного населения к оккупантам. Таким образом, Англии было выгодно развязать серьёзный конфликт на Балканах, где можно было вести борьбу с Россией чужими руками – с помощью Османской и Австро-Венгерской империй. Своим отказом принять Берлинский меморандум Дизраэли завоевал расположение османского правительства и сделал большой шаг по превращению Турции в инструмент глобальной британской политики. Англия расстроила «европейский концерт», ослабила союз трёх императоров и поощрила Порту на сопротивление. Чтобы ещё вселить в Порту ещё больше решительности, английское правительство направило к проливам флот, который расположился у Дарданелл.
Глава британского правительства Бенджамин Дизраэли
Сербо-турецкая война
Тем временем ситуация на Балканах продолжала ухудшаться. Почти одновременно с появлением Берлинского меморандума турки утопили Болгарское восстание в крови. Башибузуки и черкесы (нерегулярные войска Турции) вырезали тысячи человек, перед этим подвергая их пыткам и надругательствам. После того как открытое сопротивление болгар было сломлено, османы продолжали террор и репрессии. Бойня в Болгарии вызвала рост симпатий к славянскому движению по всей Европе.
Горчаков ещё надеялся убедить османское правительство. Было согласовано, что все великие державы, кроме Англии, поддержат Берлинский меморандум. Однако в это время в Константинополе произошли важные события. 30 мая 1876 года в Турции произошёл дворцовый переворот. Во главе заговора стояли великий визирь Мехмед Рушди, военный министр Хусейн Авни и министр без портфеля Мидхат-паша. Слабого султана Абдул-Азиз, которого подозревали в готовности уступить европейским державам, заставили его отречься от престола в пользу племянника, Мехмеда Мурада (правда, новый султан был не лучше, страдал психическим расстройством и был пьяницей). 4 июня бывший султан был убит (официально объявили, что это было самоубийство). В итоге в Константинополе возобладала патриотическая (националистическая) и мусульманская партия, которая стояла на воинственных позициях. Горчаков, опасаясь резкого отказа Порты, что вело к тяжелым последствиям – необходимости смириться с дипломатическим поражением и разгромом славянского движения или принимать решительные и рискованные действия, предложил перенести выступление пяти великих держав до стабилизации ситуации в Турции.
Между тем на Балканах назревал новый кризис. Сербское и черногорское правительства уже не могли сдержать движение в поддержку братьев-славян, и активно готовились к войне. Князь Сербии Милан Обренович в июне 1876 года сумел договориться с князем Черногории Николой о совместных действиях против Турции. Представители России и Австро-Венгрии в Белграде и Цетинье официально предостерегали против этого. Но сербы не прислушались к мнению великих держав. Сербы были уверены, что как только начнётся война, то русские вынуждены будут поддержать братьев-славян и не допустят разгрома Сербии. В самой России общество активно поддерживало южных славян. Вена предложила Петербургу совместную военную интервенцию с целью остановить Сербию и передать Боснию и Герцеговину под руку Австро-Венгрии. Но для России такая интервенция была неприемлема. Петербург требовал для Боснии и Герцеговины автономии и не хотел отдавать провинции Австрии.
Черногория и Сербия объявили войну Турции 28 июня 1876 года. В Сербию отправились сотни русских добровольцев. Русский генерал Михаил Григорьевич Черняев – герой обороны Севастополя, покорения Туркестана и штурма Ташкента, был назначен главнокомандующим сербской армии. Известие о назначении его главнокомандующим главной сербской армией послужило сигналом к наплыву русских добровольцев в Сербию и подняло сербскую попытку на степень русского национального дела. Стоит отметить, что самому Черняева русские власти пытались помешать отправиться в Сербию. А когда началась русско-турецкая война, Черняев попал в негласную опалу и человек, который символизировал славянское единство и братство остался не у дел. Талантливый полководец был оставлен за штатом на европейском театре войны. Тогда он отправился на Кавказ, где тоже не дождался никакого назначения. В итоге, как писал А. И. Деникин: «… вознесённый более почитанием армии, народа и общества, выдвинулся Белый генерал — Скобелев. Другой достойный его современник Черняев остался в тени. Покоритель Ташкента жил в отставке, в обидном бездействии, на скудную пенсию, на которую, вдобавок, накладывал руку контроль по нелепым, чисто формальным поводам».
Русский генерал Михаил Григорьевич Черняев
Рейхштадтское соглашение
Сербо-черногорско-турецкая война усилила опасность большой войны. Вена желала «успокоить» сербов и оккупировать Боснию и Герцеговину. Но Петербург был против таких действий. А без согласия России Австрия не решалась действовать. Если бы в войне победила Турция, а она имела военно-экономическое превосходство над сербами, то встал бы вопрос о вмешательстве России ради спасения Сербии. При этом в русско-турецкий конфликт неизбежно бы вмешалась Австрия. В Петербурге опасались такого конфликта не меньше, чем в Вене. Если бы, неожиданно, победили Сербия и Черногория, то можно было ожидать распада Османской империи, с отделением европейских провинций. В этом случае можно было ожидать схватку великих держав за турецкое наследство. Таким образом, Россия оказалась в крайне тяжелой ситуации. Петербург во второй половине 1876 года пытался решить тяжелую дипломатическую задачу: одновременно оказать поддержку южным славянам и избежать большой войны.
26 июня (8 июля) 1876 года состоялась встреча императора Александра II и министра иностранных дел князя А. М. Горчакова с австрийским императором Францем Иосифом и министром иностранных дел Д. Андраши в Рейхштадтском замке. В результате состоявшихся переговоров не было подписано ни формальной конвенции, ни даже протокола. По поручению Горчакова и Андраши были сделаны лишь записи переговоров, причём русский и австрийский текст несколько отличаются друг от друга. Согласно обеим записям, в Рейхштадте стороны решили придерживаться «принципа невмешательства»: Россия и Австрия обещали не вмешиваться в войну Сербии и Черногории против Османской империи и закрыть австрийские порты Клек и Каттаро, через которые стороны (в основном Турция) получали оружие и боеприпасы. Соглашение предусматривало, что «ни в коем случае не будет оказано помощи туркам против христиан».
Относительно будущего было решено, что в случае военного успеха Османской империи обе державы будут действовать по взаимной договорённости. Россия и Австрия потребуют восстановления довоенного положения в Сербии, вплоть до уничтожения турецких крепостей, а также реформ в Боснии и Герцеговине. В случае победы христиан обе державы обязались не оказывать содействия образованию большого славянского государства. Русская дипломатия также настояла на некотором увеличении территории Сербии и Черногории. В соответствии с записью Горчакова: «Черногория и Сербия будут иметь возможность аннексировать: первая - Герцеговину и порт на Адриатическом море, вторая - некоторые части старой Сербии и Боснии». С другой стороны, Австрия в этом случае получала право на приобретение «турецкой Хорватии и некоторых пограничных с ней частей Боснии, согласно плану, который будет установлен впоследствии».
Согласно записи Андраши Черногория должна была получить лишь часть Герцеговины. Остальную часть Боснии и Герцеговины должна была получить Австро-Венгерская империя. Таким образом, расхождения между австрийской и русской записями были весьма существенны: в записи Горчакова не говорилось о правах Австрии на Герцеговину.
Россия получала право вернуть себе юго-западную Бессарабию, отторгнутую по Парижскому договору 1856 г., и Батум. В случае полного крушения Османской империи в Европе Болгария и Румелия (по записи Горчакова) могли образовать независимые княжества в их естественных границах. Австрийская запись предусматривала, что Болгария, Румелия и Албания станут автономными провинциями Оттоманской империи. Эпир и Фессалию предполагалось передать Греции. Запись Андраши предусматривала передачу Греции также Крита. Константинополь должен был стать вольным городом.
Министр иностранных дел Австро-Венгрии Дьюла Андраши
