Московский Кремль – твердыня власти, душа и сердце стольного града России, ее живительный исток. Именно здесь вершились судьбы людей, судьбы страны, судьбы мира. Московский Кремль – крупнейший архитектурный ансамбль, сокровищница искусства и старины, уникальный памятник истории и культуры всегда воспринимался как сакральный центр страны, основа ее государственности. Первое место в Москве, писал в XIX веке петербургский журнал «Нива», воздается Кремлю как опочивальне святых, как усыпальнице наших царей. Кремль и по древности, по местности своей и историческим событиям достоин внимания и благоговейного поклонения всех русских.

ТРАДИЦИИ КРЕМЛЕВСКОГО КАРАУЛА


Издревле в мире существует воинская традиция выражения почета и уважения правителям, монархам, полководцам, воинам-героям выставлением караула. Со временем первоначальный обычай охраны жизни, здоровья и спокойствия государей претерпел существенные изменения, дополнившись парадно-церемониальными функциями. Почетный караул в концентрированном виде выражает глубокое уважение сограждан, из лучших чувств желающих воздать должные почести людям, заслужившим это своими ратными подвигами или повседневными трудовыми делами.

Эстетическое совершенство всех элементов парадного караула, доведенное до высшего уровня качества годами специальной строевой подготовки, стало отличительной чертой, своего рода символом признания заслуг здравствующего государственного деятеля во многих странах мира. Вооруженные силы ведущих стран мирового сообщества по праву гордятся специальными подразделениями, сформированными для проведения ритуалов встреч и проводов глав иностранных делегаций, отдания военных почестей при открытии памятников, мемориалов и погребений, участия в национальных торжественных и праздничных церемониях, других общественно значимых мероприятиях.

Возникновение и развитие института государственной охраны первых лиц Российского государства всегда рассматривалось в контексте становления системы безопасности самого русского государства, проходившего в ожесточенной и яростной борьбе с многочисленными врагами отечества. Постепенно к функциям обеспечения безопасности первых лиц государства стали прибавляться представительские функции, эстетически оформлявшие сакральность верховной власти на Руси. Именно этим объясняется пристальное внимание к внешнему, подчас вычурному облику сотрудников охраны, активно привлекавшихся к парадно-караульной службе иногда даже в ущерб основным обязанностям.

Многовековые традиции несения парадно-караульной службы в Московском Кремле формировались вместе с развитием Российского государства, укреплением его авторитета и могущества. В годы правления первого русского царя Ивана Грозного почетную службу в кремлевской резиденции несли выходцы из поместных дворян, блиставшие при дворе во время приема послов, торжественных выходов и церемоний в ярких костюмах, обильно украшенных каменьями.

Из стольников и стряпчих отбирались и так называемые рынды, на которых возлагались обязанности одновременно и оруженосцев царя, и его драбантов (телохранителей), почетным эскортом сопровождавших государя в его паломнических путешествиях и поездках по дальним загородным дворцам. Поэтому грозное по тем временам вооружение рынд – топоры, секиры и шестоперы (холодное оружие ударно-дробящего действия, разновидность булавы, к головке которой приварено шесть металлических пластин – «перьев»), сочеталось с эффектным и нарядным одеянием. В гардероб рынды входили кафтаны из парчи, бархата или шелковой китайской ткани с узорами. Поверх кафтанов рынды носили шубы из горностая на восьми завязках с серебряными кистями, на головах – высокие белые рысьи и песцовые шапки, на ногах – остроносые сафьяновые сапоги. Две золотые цепи, закрепленные крестообразно на груди, довершали внешний облик рынд, придавая ему особую торжественность, создающую ощущение незыблемости царской власти. Именно рынды стояли караулом в парадных одеждах и с бердышами по обеим сторонам от царского трона во время торжественных церемоний в Кремле.

РУССКАЯ ВОЕННАЯ ЭЛИТА

Со второй половины XVI столетия парадное сопровождение царя обеспечивали стрельцы, любившие покрасоваться в цветном «служилом платье». Когда-то древнеславянским словом «стрелец» называли воина- лучника. Второе рождение это слово получило в середине XVI столетия, когда при Иване Грозном стали формироваться подразделения первых регулярных войск России. Стрельцы – новый тип вооруженных сил. Летом 1550 года в рамках военной реформы в Москве указом царя были созданы особые отряды стрельцов, быстро ставшие основой славной русской рати.

Московские стрельцы, составлявшие личную вооруженную охрану русского царя, получали ежегодное денежное довольствие и дворы в дворцовой Воробьевской слободе. Одним из первых царедворцев, вставших во главе Стрелецкого приказа, был дьяк Григорий Григорьевич Колычев, известный воевода большого полка, и «как дворовый человек, получавший большой оклад (200 рублей)». К государеву двору было приписано около 2 тыс. стрельцов. За безопасность царской особы и его дворца отвечали стрельцы, набранные из бывших опричников и размещенные в слободе вдоль берега реки Неглинной напротив Кремля. Ежедневно караул в Кремле несли 500 стрельцов, бдительно и надежно охраняя покой царя и его близких. Днем и ночью с заряженными пищалями и зажженными фитилями несли они охрану Кремля у входных дворцовых дверей, во дворе и у казны. Дворовые стрельцы также были обязаны сопровождать государя во время его перемещений по стране.

Отличившихся своей удалью стрельцов государь жаловал золотой деньгой с изображением Св. Георгия. Само пожалование «золотыми» или ценными подарками являлось всего лишь формой денежного вознаграждения за ратные труды. Полученные золотые монеты хотя и обладали определенной нарицательной стоимостью, воспринимались символическим актом признания высшей властью воинских заслуг награжденного и побуждали его сделать пожалованную царем награду зримее для окружающих. Поэтому награжденные часто нашивали золотые деньги на кафтаны или шапки как свидетельства царской щедрости и милости. Эта зарождающаяся традиция русского воинства не ускользнула от бдительного ока иностранцев, запечатлевших в своих заметках уважительное отношение стрельцов к знакам царского внимания.

Стрельцы воспринимались народом как элита русского войска. Этому способствовал постоянный рост боеготовности стрелецких подразделений. Стрелецкие командиры назначались преимущественно из дворян указом самого царя. Стрелецкие головы, пожалованные званиями полковников, одновременно возводились в ранг стольника. В деятельности Стрелецкого приказа происходило постепенное разделение военных, полицейских и охранных (дворцовых) функций. Создание системы обеспечения безопасности и охраны царя обычно связывают с именем талантливого государственного деятеля, «ближнего боярина» Артамона Матвеева, обособившего от других стрелецких дел «заботы» по охране царской особы и членов его семьи. Именно по инициативе Матвеева в Соборное уложение царя Алексея Михайловича были включены установки, касающиеся защиты жизни, здоровья и достоинства царя. Эти положения, действовавшие немногим менее 200 лет, прошли проверку временем и легли в основу системы государственной охраны.

ЧАСОВЫЕ КРЕМЛЯ

Бдительному оку и твердой руке «стенного» караула, в который ежедневно заступал один из стрелецких приказов, были вверены главные объекты охраны, к коим помимо царских покоев в Кремле относились и узловые звенья городских укреплений. В первую очередь посты устанавливались по внешнему периметру царского дворца. У парадного Красного крыльца всегда красовалась караульная стрелецкая сотня. Другую сотню командир выводил к дворцовым Красным воротам со стороны Боровицкой башни Московского Кремля. Неполная сотня стояла у Дворцового и Постельного крыльца, а также у Сретенских и Курятиных ворот.

Стрелецкий караул, или «вахта», назначался на сутки. В подклетах Грановитой палаты у Красного крыльца в главном караульном помещении ежедневно составлялись «дневальные записки», в которых регистрировались все выезды царя за охраняемый периметр, а также визиты важных вельмож и иностранных послов. Общий порядок караульной службы определял лично глава Стрелецкого приказа. У всех дворцовых лестниц и ворот выставлялись стрелецкие посты. Постоянные стрелецкие караулы численностью от 2 до 30 человек охраняли помещения приказов, пушечного наряда и Патриаршего дома, размещенных на территории Кремля, а также пыточного застенка, находившегося в Константино-Еленинской башне. В праздничные дни численность стрельцов, привлекаемых к охране Кремля, существенно возрастала. В эти дни особым проявлением царской милости являлась раздача «с царского стола» обильной еды и напитков. Иногда царь жаловал караульных стрельцов подачей денег. При этом сопровождавшие его стрельцы получали по рублю, а стоящим на постах, мимо которых шествовала царская процессия, раздавалось по полтине.




Вторая линия охраны проходила по стенам и башням Московского Кремля. Стоявшие на посту стрельцы были постоянно готовы к отражению нападения заговорщиков и злоумышленников. Периодически стрелецкие наряды обходили закрепленные за ними участки стен. На караульных постах, расположенных с внутренней стороны кремлевских ворот, находилось по десятку стрельцов. По полдесятка стрельцов стояло с внешней стороны – у Боровицкого моста через Неглинку, у Отводной (Кутафьи) башни, у мостов, перекинутых через крепостной ров со стороны Красной площади.

В задачу «стенного» караула входила также охрана ворот Китай-города и других стратегических объектов в центральной части столицы. Многолюдные караулы (20–30 стрельцов) находились поблизости от Английского двора, здания тюрем у Варварских ворот, а также у Посольского двора. Всего таких обязательных караулов в Москве насчитывалось около 50.

Деятельность «стенного» караула по охране кремлевской резиденции русских государей дополнялась по мере необходимости участием «прибылого» караула для охраны царя и его близких во время внезапных выездов царской фамилии за пределы Московского Кремля для совершения паломнических и богомольных странствий. Ежедневно для несения службы в «прибылом» карауле назначались две-три сотни стрельцов. Местом постоянной дислокации «прибылого» караула были запасные дворы близ Спасских и Никольских ворот Кремля и на Лыковой горе.

Стрелецкие караулы обеспечивали порядок и предотвращали проникновение в центр города нежелательных лиц благодаря постоянно организованному дежурству у всех ворот Белого и Земляного городов. Эти объекты находились в зоне ответственности «недельных» караулов, набиравшихся из стрельцов приказов, расселенных в близлежащих слободах. Стрелецкий десяток во главе с десятником заступал в наряд на целую неделю. Пристально оглядывая всех въезжающих в город, стрельцы немедленно хватали вызывающих подозрение людей и отправляли их для дознания в Стрелецкий приказ.

Важной категорией стрелецкого караула, выполнявшего скорее полицейские функции и обеспечивавшего порядок на столичных улицах и площадях, был «очередной» караул. Стрелецкие патрули этого типа караула направлялись к популярным питейным заведениям, в имеющие дурную славу переулки, выставлялись близ сомнительных злачных мест и надзирали там за сохранением общественной тишины и спокойствия, за безопасностью от огня и за тем, чтобы в городе не было драк, грабежей, разбоев, воровства и пр. Стрельцы должны были проверять личности ночных прохожих и сопровождать их по Москве до следующего караула. В «очередной» караул стрельцы разных приказов заступали на сутки. Однако часто стрельцы, приписанные к «очередным» караулам, использовались при проведении всевозможных торжественных мероприятий, которыми становились выходы царя и царицы из Кремля в близлежащие храмы на праздничные богослужения. «Очередные» караулы обеспечивали беспрепятственное движение царской процессии по маршруту.

СТРЕЛЬЦЫ В ОБРЯДАХ И ЦЕРЕМОНИЯХ

Событиями общегородского масштаба становились обожаемые царем и царицей выезды из Кремля в ближние дворцы и монастыри для краткого отдыха и богомолий. Сюда же можно отнести и визиты в Кремль иностранных послов. Торговый и ремесленный люд столицы с восторгом относился к возможности посмотреть на это красочное и продолжительное действо. Особой зрелищности событию добавляли именно стрельцы, многие сотни которых в разноцветных кафтанах и с оружием в руках выполняли эскортные функции. Несколько стрельцов шли впереди процессии и несли посольские дары. Москвичи толпами заполняли улицы и переулки, создавая толчею и давку. Наиболее упорные из них заблаговременно занимали места на заборах, забирались на деревья и крыши домов. Во избежание беспорядков в такие дни по обеим сторонам улиц выставлялось оцепление из стрельцов разных приказов.

Огромный интерес москвичи проявляли к обряду водокрещения в великий двунадесятый праздник Богоявления. Подготовка к празднику была длительной и основательной. Напротив южной стены Кремля, символически указывающей направление к Иерусалиму, близ Тайницких ворот во льду Москвы-реки прорубалась иордань – широкая прорубь крестообразной формы с обустроенными стругаными досками краями. Над ней возводили изящную деревянную сень, перекрытую дощатой кровлей. Непосредственно перед иорданью сооружался деревянный амфитеатр, украшенный яркими дорогими коврами. Сюда из Кремля через Тайницкие ворота направлялся крестный ход. Государь следовал к иордани в окружении близких родственников и в сопровождении многочисленной празднично одетой свиты. По бокам чинно шествовали стрелецкие головы и полуголовы. Стрельцы Стремянного приказа в цветных кафтанах шли по краям процессии. Стрелецкие подразделения других приказов к этому времени уже были построены на льду Москвы-реки и по ее берегам. «На стойке» стрельцы были без ружей «с знаменами и с барабанами и со всем ратным строем, в цветном платье». Несколько выборных сотен Стремянного приказа со свечами в руках широкой подковой окружали иордань. О численности стрелецких рот у иордани можно судить по записям того времени: «У Иордани на горе и от горы до Четвероуголной башни с востока стоять полковника и головы Яковлева приказу Соловцова первым 4-м или 5 сотням или сколко уставитца; выборным сотням без ружья стоять около Иордани того ж приказу 200 ч.». На пути от Ивановской площади к Тайницким воротам праздничную процессию приветственным строем встречали «пушкарские головы, с Пушкарским чином, с знаменами, в цветном платье», стоявшие около полковых пищалей и больших «голанок», привезенных из Голландии и считавшихся отменными орудиями настильной стрельбы среди стволов тяжелой артиллерии.

За пределами Кремля «в действо стояти на стойке велено» было стрельцам практически всех полков московского гарнизона. Поперек Москвы-реки было приказано «стоять от Иордани… с востока – Іванова приказу Полтева, Микифорова приказу Колобова, Матвеева приказу Спиридонова, Федорова приказу Нарышкина, Васильева приказу Бухвостова; з западу: Артемонова приказу Матвеева, Михайлова приказу Ознобишина, Іванова приказу Зубова, Гарасимова приказу Соловцова, Юрьева приказу Лутохина, Семенова приказу Челюсткина. Против Иордани за рекою по берегу Матвеева полку Бровкова… а подле Матвеева полку по берегу ж на низъ Григорьева приказу Остафьева, в верхъ Андреева приказу Коптева».

Царский выход к иордани был одной из самых торжественных церемоний. В этот день на установленном здесь царском троне восседал государь, а рядом размещались высшее духовенство и светские лица. Многотысячные толпы людей выходили на лед замерзшей реки, заполняли ее берега. Золотым крестом патриарх святил воду, окроплял царя, его близких и вельмож святой водой. Потом в бочках и специальных чанах ее будут развозить по храмам и московским подворьям. Божественную литургию служили святейшие вселенские Патриархи Паисий Александрийский, Макарий Антиохийский и Святейший Патриарх Иоасаф II. Несколько часов неспешно длилось торжественное действо. Уже затемно все вновь приходило в движение и начиналось медленное обратное шествие. Царская процессия, сопровождаемая несколькими сотнями стремянных стрельцов с зажженными свечами в руках, возвращалась в Кремль. На дежурство заступал «стенной» караул, остальные приказы организованно разводились по слободам. После завершения праздничной церемонии и возвращения царской процессии в Кремль москвичи устремлялись к иордани, бросались в ледяную воду, чтобы совершить подвиг благочестия и смыть грехи…

ОПАЛА И ЗАБВЕНИЕ…

Период наивысшего расцвета стрелецкого войска пришелся на события, последовавшие вслед за смертью царя Алексея Михайловича, когда вспыхнула яростная борьба за власть между молодым Петром Великим и его сводной сестрой Софьей. Неожиданно стрельцы ощутили себя политической силой, способной скорее определять судьбу правителя, нежели служить ему охраной и надежной опорой. «Стрельцы разнуздались, не чувствуя над собою никакой силы», – указывал Сергей Соловьев в «Истории России с древнейших времен».

Непоследовательность действий, нестабильность настроений, выражавшихся в том, что нередко одна часть стрельцов активно участвовала в народных волнениях, а другая – не менее активно эти волнения подавляла, не укрылась от внимания властвующих группировок. Именно стрельцов Софья собиралась использовать для расправы над собственным братом, но именно стрельцы предупредили Петра об угрозе заговора, готовившегося в окружении правительницы, что позволило ему без проблем перебраться в безопасное место. Попытка стрельцов перебежать на сторону Петра успеха не имела. Молодой царь не забыл учиненного ими разгрома и кровопролития в Кремле. Он постарался удалить склонных к бунту стрельцов не только от себя, но и от Москвы, направив их в южные края для строительства фортификационных сооружений. Разумеется, к выполнению охранно-караульных функций стрельцы более не привлекались.

Замыслы Петра по поводу устроения будущей России никоим образом не связывались со стрельцами. Новое время требовало новых героев. Делом охраны государя предстояло заниматься нарождающейся несгибаемой императорской гвардии.

Поступательное движение России, основанное на реализации последовательной имперской политики, должно было опираться на образцовую регулярную армию нового образца. Стрельцы, тормозившие этот процесс, должны были исчезнуть с исторической арены. Их время закончилось.