Решающим моментом Февральской революции стал переход 27 февраля (12 марта) 1917 года на сторону демонстрантов Петроградского гарнизона, после чего митинги переросли в вооруженное восстание. Историк Ричард Пайпс писал: «Понять случившееся [в феврале-марте 1917 года] невозможно, не приняв во внимание состав и условия содержания Петроградского гарнизона. Гарнизон состоял, собственно, из новобранцев и отставников, зачисленных в пополнение ушедших на фронт запасных батальонов гвардейских полков, квартировавшихся в мирное время в Петрограде. Перед отправкой на фронт им предстояло в течение нескольких недель проходить общую военную подготовку. Численность сформированных с этой целью учебных частей превосходила всякую допустимую норму: в некоторых резервных ротах было более 1000 солдат, а встречались батальоны по 12-15 тысяч человек; в общей сложности 160 тысяч солдат были втиснуты в казармы, рассчитанные на 20 тысяч» (Р. Пайпс. «Русская революция»).
Первой подняла мятеж учебная команда запасного батальона Волынского полка во главе со старшим унтер-офицером Т. И. Кирпичниковым. Интересно, что лейб-гвардии Волынский полк был одним из самых дисциплинированных в армии. Он выделялся даже на фоне прочих полков 3-й гвардейской пехотной дивизии — славившейся «каторжной» дисциплиной. Железную дисциплину в солдатах 3-й гвардейской выковывали на каждом шагу. Для этого и добивались от них образцового внешнего вида, идеальной строевой выучки и неуклонного соблюдения внутреннего порядка. Применялись и неформальные методы, вроде мордобоя. Сам зачинщик мятежа, старший унтер-офицер Тимофей Иванович Кирпичников, имел соответствующее прозвище «Мордобой». Дисциплину Волынский полк сохранил на фронте и дрался, не обращая внимания на смерть. «Дисциплина была видна во всем и проявлялась на каждом шагу», — так, по воспоминаниям тогдашнего командира полка, было ещё в начале 1917 года. А в учебной команде готовили унтер-офицеров, тех, кто должен был сам учить солдат порядку.
Кирпичникова в ночь на 26 февраля начальник учебной команды, штабс-капитан И. С. Лашкевич назначил фельдфебелем 1-й роты (за несколько дней до этого из чинов основной учебной команды были сформированы две роты для подавления возможных беспорядков). 24 — 26 февраля обе роты разгоняли демонстрантов на Знаменской площади. Согласно записанному потом рассказу Кирпичникова, он потихоньку приказывал солдатам целить поверх голов, а в ночь на 26-е предлагал унтерам обеих рот совсем не стрелять. Вечером же 26-го созвал командиров взводов и отделений основной учебной команды и предложил вообще отказаться усмирять беспорядки. Те согласились и проинструктировали своих солдат. И утром 27 февраля построенная к приходу Лашкевича команда демонстративно и грубо нарушила дисциплину. Мятежники отказались выполнять приказы Лашкевича, а затем убили его. После убийства командира Кирпичников уговорил присоединиться к основной учебной команде и унтеров подготовительных команд. Затем к ним примкнула 4-я рота.
Почему мятеж подняла одна из самых отборных частей русской армии? Ответ в общем положении имперской армии к началу 1917 года. Почти все старослужащие Волынского полка погибли в 1916 году. Сражения кампании 1916 года, включая знаменитый Брусиловский прорыв, окончательно истощили кадровое ядро имперской армии. К началу 1917 года старых кадровых унтер-офицеров было крайне мало. Как уже не раз отмечалось ранее, кадровая армия России, бывшая одной из главных опор империи, и с помощью которой была подавлена революция 1905-1907 гг., истекла кровью на полях сражений Первой мировой войны. Как и предупреждали лучшие умы империи, России нельзя было вступать в большую европейскую войну. Состав русской армии изменился самым радикальным образом. Старые кадры (офицеры и унтера), верные трону и присяге, в основном погибли. В армию влились миллионы крестьян, которые получили оружие, но не видели никакого смысла в войне, и тысячи представителей интеллигенции, в основе своей либеральной, которая традиционно недолюбливала царский режим. А высший генералитет, который должен был защищать империю и самодержавие, решил, что царь не приведет страну к победе, поэтому его нужно устранить, поддержав заговор. Кроме того, многие генералы надеялись серьёзно улучшить свое положение в стране, «сделать карьеру». В итоге армия, из опоры империи, сама стала источником смуты и хаоса, нужно было только зажечь запал (дестабилизировать столицу), чтобы системный кризис России перерос в общий развал.
Всё это отразилось и на Волынском полку. Февральские «волынцы» были новобранцами, которые служили всего несколько недель и муштры в полном объеме солдаты и большая часть унтеров запасного батальона не испытали. Почти все старослужащие погибли. Кроме того, часть новобранцев имела фронтовое прошлое. В запасном батальоне они оказались уже второй раз. В промежутке были фронт и ранение. Они прошли дикую мясорубку наступательных боев лета-осени 1916 года, когда русские армии пытались пробить австро-германскую оборону и буквально истекали кровью, выполняя «союзный долг». Прошедшие через эти страшные бои уже не боялись ни Бога, ни черта, и они не хотели возвращаться на фронт. Солдаты не видели смысла в войне, «проливы» и Галиция не имели для них никакого значения. Война, несмотря на патриотическую пропаганду, была империалистической, а не отечественной. Россия воевала за интересы Англии и Франции, правящей верхушки, которая втянула народ в бойню. Очевидно, что солдаты, своей крестьянской смекалкой всё это понимали. Таким образом, солдаты прошедшие фронт и выжившие не боялись восстать, страшнее передовой не будет!
Кроме того, солдаты, как и другие восставшие, заметили бездействие власти. Николай II был удален из столицы, полнотой информации не обладал и считал волнения «вздором». Высшее руководство в Петрограде было парализовано, не имея воли и решительности, или участвовало в заговоре верхов. Увидев, что решительного ответа нет, несколько десятков пассионариев вроде Кирпичникова подняли мятеж, и обеспечили успех восстания.
Подняв мятеж и убив офицеров, Кирпичников и его товарищи понимали, что терять уже нечего и старались вовлечь в бунт как можно больше других солдат. Кирпичников со совей мятежной командой двинулся на Парадную, чтобы поднять расквартированные в Таврических казармах запасные батальоны лейб-гвардии Преображенского и лейб-гвардии Литовского полков. Здесь тоже нашлись свои кирпичниковы — старший унтер-офицер Федор Круглов поднял 4-ю роту запасного батальона преображенцев. Свернув на Преображенскую, Кирпичников поднял запасную роту лейб-гвардии Саперного полка. На углу Кирочной и Знаменской мятежники взбунтовали 6-й запасный саперный батальон, убив его командира полковника В. К. фон Геринга. Дальше по Кирочной, на углу Надеждинской, квартировал Петроградский жандармский дивизион. Вывели на улицу и жандармов, а следом — юнкеров расположенной наискосок Петроградской школы прапорщиков инженерных войск. «Ну, ребята, теперь пошла работа!» — с облегчением сказал Кирпичников. Во второй половине дня к восстанию присоединились Семёновский и Измайловский полки. К вечеру бунтовало уже около 67 тысяч солдат Петроградского гарнизона.
Это был обвал. Тысячи мятежных солдат присоединились к митингующим рабочим. Офицеры были убиты или разбежались. Полиция уже не могла остановить восстание, полицейских избивали или расстреливали. Заставы, которые ещё сдерживали митингующих, были смяты или присоединялись к восставшим. Генерал Хабалов попытался организовать сопротивление мятежу, сформировав под командованием полковника Александра Кутепова, который был одним из немногих офицеров активно выступивших в поддержку царя во время Февральской революции, сводный отряд численностью до 1 тыс. человек. Однако, ввиду огромного численного превосходства мятежных солдат, отряд был быстро блокирован и рассеян.
По традиции всех революций, громили тюрьмы, из которых толпа освобождала заключённых, что автоматически увеличивало хаос на улицах. Собравшиеся на Литейном проспекте подожгли здание Окружного суда (Шпалерная, 23). Восставшие захватили примыкавшую к зданию суда следственную тюрьму — Дом предварительного заключения (ДПЗ «Шпалерка») на Шпалерной улице, 25. В тот же день утром восставшие солдаты Кексгольмского полка и рабочие Путиловского завода взяли штурмом другую тюрьму — Литовский замок (на берегу Крюкова канала), также освободили заключённых, а здание подожгли. Восставшие освободили заключенных и самой большой петроградской тюрьмы «Кресты», где содержалось около двух тысяч человек. По городу стали распространяться грабежи и мародерства.
Среди освобожденных заключенных оказались К. А. Гвоздев, М. И. Бройдо, Б. О. Богданов и другие меньшевики-оборонцы — члены Рабочей группы при Центральном Военно-промышленном комитете, арестованные в конце января 1917 г. за организацию демонстрации в поддержку Государственной думы. Толпа восторженно приветствовала их как настоящих героев-революционеров. Они заявили, что теперь главная задача восставших — оказать поддержку Государственной думе, повели огромную массу солдат и рабочих к Таврическому дворцу — резиденции Государственной думы.
В 14.00 солдаты заняли Таврический дворец. Депутаты оказались в сложном положении — с одной стороны, они уже были распущены царем, с другой, их окружала революционная толпа, которая видела в них альтернативный царскому правительству центр власти. В результате депутаты продолжили заседание в виде «частных совещаний», по результатам которых был создан Временный комитет Государственной думы — «Комитет Государственной думы для водворения порядка в Петербурге и для сношения с учреждениями и лицами». В состав Комитета вошли октябрист М. В. Родзянко, назначенный председателем, члены «Прогрессивного блока» В. В. Шульгин, П. Н. Милюков и некоторые другие, а также меньшевик Н. С. Чхеидзе и «трудовик» А. Ф. Керенский. Вечером Временный комитет Государственной думы объявил, что берёт власть в свои руки.
В этот же день бюро Центрального Комитета РСДРП опубликовало манифест «Ко всем гражданам России». В нем выдвигались требования установления демократической республики, введения 8-часового рабочего дня, конфискации помещичьих земель и прекращения империалистической войны. Лидеры фракции меньшевиков в Государственной Думе, представители солдат и рабочих, «социалисты», журналисты объявили в Таврическом дворце о создании Временного исполнительного комитета Петросовета, в который вошли К. А. Гвоздев, Б. О. Богданов (меньшевики, лидеры рабочей группы ЦВПК), Н. С. Чхеидзе, М. И. Скобелев (депутаты Государственной думы от фракции меньшевиков), Н. Ю. Капелинский, К. С. Гриневич (меньшевики-интернационалисты), Н. Д. Соколов, Г. М. Эрлих.
Таким образом, в столице появились новые центры власти. Как позднее писал лидер кадетов П. Н. Милюков, «вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии». Заговорщики-февралисты возглавили во многом стихийный народный протест и солдатский мятеж, чтобы реализовать свою главную цель — ликвидировать самодержавие.
Во второй половине дня восставшие солдаты захватили особняк Кшесинской, также были заняты Кронверкский арсенал, Арсенал, Главпочтамт, телеграф, вокзалы, мосты и др. Под контролем властей оставались Василеостровский район и Адмиралтейская часть. Восстание уже начало распространяться за пределы Петрограда. Взбунтовался Первый пулемётный запасной полк в Ораниенбауме и, убив 12 своих офицеров, самовольно выдвинулся в Петроград через Мартышкино, Петергоф и Стрельну, присоединив к себе по дороге ряд частей. Толпа сожгла дом министра императорского двора В. Б. Фредерикса как «немецкий». Вечером было разгромлено Петроградское охранное отделение.
В 16.00 состоялось последнее заседание царского правительства в Мариинском дворце. На нём было принято решение отправить Николаю Александровичу телеграмму с предложением о самороспуске Совета министров и создании «ответственного министерства». Глава правительства Голицын рекомендовал ввести военное положение и назначить ответственным за безопасность популярного генерала с боевым опытом. Также правительство отправило в отставку министра внутренних дел Протопопова как вызывавшего особое раздражение оппозиции. В реальности это привело только к ещё большему параличу власти — во время массового восстания в столице сторонники монарха остались вообще без министра внутренних дел. Вечером, члены Совета министров, не дождавшись ответа монарха, разошлись, и царское правительство фактически прекратило своё существование.
Остался последний барьер — самодержавная власть. Как будет действовать в условиях масштабного вооруженного восстания царь? В 19.00 о положении в Петрограде снова доложили царю Николаю II, который заявил, что все перемены в составе правительства он откладывает до возвращения в Царское Село. Генерал Алексеев предложил для восстановления спокойствия в столице направить туда сводный отряд во главе с командиром, наделённым чрезвычайными полномочиями. Император распорядился выделить по одной бригаде пехоты и по бригаде кавалерии от Северного и Западного фронтов, назначив начальником генерал-адъютанта Н. И. Иванова. Николай II приказал ему направиться во главе Георгиевского батальона (охранявшего Ставку) в Царское Село для обеспечения безопасности императорской фамилии, а затем, в качестве нового командующего Петроградским военным округом, взять на себя командование войсками, которые предполагается перебросить для него с фронта. Когда остатки верных правительству подразделений столичного гарнизона капитулировали, началась подготовка военной операции против Петрограда. Общая численность сил, выделенных для участия в «карательной экспедиции», достигала 40-50 тыс. солдат. При самых благоприятных обстоятельствах ударная группировка под Петроградом могла быть собрана к 3 марта. Трудно предсказать, как бы развивались события, решись Николай на борьбу. Однако, видимо, части с передовой имели хорошие шансы в борьбе с мятежными войсками (лишенными опытных командиров), которые в условиях восстания стали уже вооруженной толпой, а не хорошо организованной и дисциплинированной силой. Правда, большой крови избежать уже было нельзя.
В Петрограде председатель Госдумы Родзянко начал убеждать великого князя Михаила Александровича, младшего брата Николая II, принять на себя диктаторские полномочия в пределах Петрограда, отправить правительство в отставку и просить царя о даровании ответственного министерства. В 20.00 эту идею поддержал и премьер-министр царского правительства князь Голицын. Сначала Михаил Александрович отказывался, но в итоге ночью отправил царю телеграмму, в которой говорилось: «Для немедленного успокоения принявшего крупные размеры движения — необходимо уволить весь совет министров и поручить образование нового министерства князю Львову как лицу, пользующемуся уважением в широких кругах».
В 00:55 поступила телеграмма от командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова: «Прошу доложить Его Императорскому Величеству, что исполнить повеление о восстановлении порядка в столице не мог. Большинство частей, одни за другими, изменили своему долгу, отказываясь сражаться против мятежников. Другие части побратались с мятежниками и обратили своё оружие против верных Его Величеству войск. Оставшиеся верными долгу весь день боролись против мятежников, понеся большие потери. К вечеру мятежники овладели большей частью столицы. Верными присяге остаются небольшие части разных полков, стянутые у Зимнего дворца под начальством генерала Занкевича, с коими буду продолжать борьбу».
Мятеж огромного столичного гарнизона (целая армия), поддержанного рабочими и либеральной общественностью, стал серьёзным вызовом для царского режима. Однако ситуация не была безнадежной. В распоряжении Верховного главнокомандующего Николая II всё ещё находились многомиллионные вооруженные силы. Генералитет, пока Николай не отрекся от престола, в целом подчинился устоявшемуся порядку. А страна в этой ситуации приняла сторону победителя. Очевидно, что если бы на месте Николая оказался человек с характером Наполеона, то самодержавие имело шансы выстоять, введя реальное военное положение, и жестоко подавив либералов-февралистов и революционеров.
Продолжение следует…
