Британская разведка внесла, безусловно, самый весомый вклад в популяризацию и героизацию шпионского ремесла, и по числу «легенд» шпионажа, наверное, с ней вряд ли кто сравнится. Именно в годы Первой мировой разведка стала считаться уделом джентльменов, героев и интеллектуалов, чему она обязана в первую очередь таким людям, как Лоуренс Аравийский или писатель Сомерсет Моэм, посвятивший потом своему шпионскому опыту цикл рассказов.

НОВАЯ СПЕЦСЛУЖБА

Несмотря на то что Британия имела вековой опыт разведывательной деятельности, именно в годы, предшествующие Первой мировой войне и некоторые последующие, началось формирование ее спецслужб в том виде, в котором они существуют доныне. Впрочем, каких-то выдающихся побед, если не считать создания «легенд», британским разведчикам в годы Первой мировой на свой счет записать так и не удалось.

Успехов они добивались по большей части либо на периферии, либо в столь скучной и «негероической» сфере, как радиоперехват и дешифровка радиосообщений и радиосвязи.

Официально английская разведка была основана как Бюро Секретной службы. 26 августа 1909 ода состоялась встреча в Скотланд-Ярде между сэром Эдвардом Генри, специальным уполномоченным Лондонской полиции, генерал-майором Эвартом, подполковником Макдонохемом и полковником Эдмондзом из Военного министерства, с капитаном Тэмплом, представлявшим Разведку ВМС, которая закончилась соглашением о том, чтобы учредить Бюро Секретной службы с подразделением ВМС (во главе с Мансфильдом Г. Смитом Каммингом) и военный отдел, который будет возглавлять капитан Вернон Г. Келл из Южного Стаффордширского полка. Сохранились и копия протокола встречи в КВ 1/3, и другая корреспонденция в сериях FO 1093 и WO 106/6292, а также извещение о том, что Келл принимает этот пост, и копия его биографии содержатся в КВ 1/5.

Как указано в ряде источников, отец Келла был родом из Великобритании, мать – из Польши. Он проделал разведывательную работу во время Восстания «боксеров» и написал хронологию Русско-японской войны. Он говорил на французском, немецком, русском, итальянском и китайском языках.

Профессионализм Камминга – еще большая тайна, хотя он был экспертом по механике и технике, хорошо водил машину, был членом- учредителем Королевского Аэроклуба и стал пилотом в 1913 году.

По ряду причин, включая личные противоречия, Бюро быстро начало разделяться на разведку и контрразведку. Келл занимался контрразведкой, а и Смит Камминг (общеизвестный как Камминг или «С») – иностранной разведкой. Мэлвидд и Дэйл Лонг были агентами Келла и занимались подозрительными иностранцами в Великобритании. Keлл установил контакт с начальниками полиции, жизненно важный для его работы, и медленно начинал подбирать персонал. Его первый клерк, мистер Вестмакотт был принят на службу в марте 1910 года, а год спустя с ним стала работать и его дочь. К концу 1911 года он нанял еще трех офицеров и еще одного детектива. Камминг же работал один, пока Томас Лэйкок не был назначен его помощником в 1912 году.

Келл и Камминг никогда не работали вместе, хотя подразумевалось, что они будут вести совместную работу. Камминг жил в квартире в Уайтхолл Корт, использовал ее для встречи агентами, и постепенно она стала его штабом.

В 1919 году так называемая Комната 40 была объединена с Военной разведкой, и для прикрытия ее называли Правительственной школой кодов и шифров (GC&CS) под руководством директора Разведки ВМС. У школы была законная публичная роль: обучение военнослужащих и создание шифров для вооруженных сил и ведомств. Многие служащие Комнаты 40 поступили на службу в Правительственную школу кодов и шифров.

Под этим прикрытием Правительственная школа кодов и шифров занималась перехватом и взломом шифров, часто с замечательным успехом. Первые российские коды были особенно уязвимыми. Были взломаны японские коды ВМС, так же как и многие иностранные дипломатические коды.

В результате одной существенной ошибки британцы могли читать советские шифры, введенные в конце 1920-х годов. Правительственная школа кодов и шифров больше преуспела во взломе шифров Коминтерна. Материал циркулировал под кодовым названием «МАСКА» и появляется в отчетах КV 2 и российских и британских коммунистов.

В 1922 году Правительственная школа кодов и шифров была присоединена к Министерству иностранных дел, и когда адмирал Синклер стал главой SIS, он также стал и директором Правительственной школы кодов и шифров. Обе организации работали в зданиях на Бродвее. Правительственная школа кодов и шифров эффективно функционировала как часть секретной службы, но из-за ее очевидной роли имеются различные штатные расписания, доступные в серии FO 366 и в дальнейших выпусках в серии HW и FO 1093. Это означает, что можно составить хорошую картину того, кем они были и что они сделали, как работал перехват и дешифровка радио- и телеграфных сообщений.

ГОСПОДА ПЛАНЕТЫ

К началу Первой мировой войны Британская империя занимала господствующее положение на планете: ее территория, будучи в три раза больше Французской колониальной империи и в 10 раз – Германской, занимала приблизительно четверть мировой суши, а королевские подданные – около 440 млн человек – составляли примерно ту же четверть населения планеты. Вступая в войну, которую американский писатель Курт Воннегут позже назвал «первой неудачной попыткой человечества покончить с собой», Британия уже обладала развитой агентурной сетью на всех континентах и во всех без исключения странах. И хотя создание собственно Королевской Службы безопасности (Security Service), в чьи функции вошли разведка и контрразведка, относится только к 1909 году, шпионаж широко использовался в интересах британских монархов еще в Средние века.

Уже в правление Генриха VIII (XV–XVI вв.) в Англии существовала определенная градация разведчиков, работавших непосредственно под руководством короля. На тот момент шпионы уже классифицировались по своей специализации на резидентов, информаторов, киллеров и прочих. И все же родоначальником британской разведки считается министр королевы Елизаветы I, член Тайного совета Фрэнсис Уолсингем, создавший к концу XVI века разветвленную разведывательную сеть по всей Европе.

Не без помощи Уолсингема и десятков его шпионов Англия в царствование Елизаветы одолела католическую Испанию, окончательно порвав с папским Римом и утвердив себя в качестве ведущей европейской державы. Министр Елизаветы считается и первым организатором службы перлюстрации – перехвата почтовой корреспонденции и дешифрования кодированной переписки. Продолжателем дела Уолсингема стал руководитель секретной службы при Оливере Кромвеле Джон Терлоу, в течение долгих лет успешно боровшийся с попытками восстановления монархии Стюартов и предотвративший десятки покушений на жизнь лорд-протектора.

«В качестве мировой державы Великобритании издавна уже приходилось поддерживать обширную разведку, – писал в своей книге «Тайные силы. Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время» руководитель немецкой разведки в 1913–1919 годах Вальтер Николаи, – значение ее она познала и оценила в борьбе за мировое господство».

К концу XIX века специализированные разведывательные подразделения были созданы в британском Военном министерстве и в Адмиралтействе. Одним из идеологов разведки в тот период был герой англо-бурской войны, основатель скаутского движения сэр Роберт Баден-Пауэлл, написавший несколько книг по этой тематике, в том числе широко известную «Разведку для мальчиков» («Scouting for Boys»). Баден-Пауэлл во многом переломил британскую традицию считать разведку и шпионаж делом грязным и малоподходящим для настоящего джентльмена, тем более офицера.

В первое десятилетие XX века департамент разведки при военном ведомстве Британии, по воспоминаниям Николаи, содержал самое большое шпионское бюро в Брюсселе под начальством капитана Рендмарта фон Вар-Штара. Это бюро имело отделения в Голландии, главным образом в Амстердаме, где происходило большинство переговоров со шпионами. В вербовке новых агентов, по данным Николаи, английская разведка заходила так далеко, что пыталась склонить к шпионажу за границей даже немецких офицеров: «Это была чрезвычайно ловкая игра Англии, направленная на скрытие своего мирового шпионажа и на отвлечение подозрения на Германию».

«По разным странам в поисках информации путешествовали агенты всех крупных государств, в том числе и Англии, – описывает в книге «Шпионы Первой мировой войны» англичанин Джеймс Мортон обстановку в Европе на стыке XIX и XX веков. – Англичане шпионили за французами, а позже за немцами, итальянцы – за французами, французы – за итальянцами и немцами, русские – за немцами и за всеми другими, если было нужно. Немцы шпионили за всеми. Несмотря на все свои красивые слова и благонамеренные мысли, политики во всей Европе прекрасно знали о развитии политической ситуации и вполне были готовы использовать шпионов, если это требовалось».

Прикрытием для этого бюро, на базе которого впоследствии появились службы MI5 (Служба безопасности) и MI6 (Секретная разведывательная служба), было детективное агентство, которое принадлежало и управлялось бывшим сотрудником Скотланд-Ярда Эдвардом Дрю. Сооснователями бюро стали капитан Южного Стаффордширского полка Вернон Келл и капитан Королевского флота Джордж Мэнсфилд Смит-Камминг.

ОХОТА ЗА НЕМЕЦКИМИ ШПИОНАМИ

Главной задачей новой британской спецслужбы в преддверии Первой мировой стала борьба с немецкими шпионами – собственно шпионская лихорадка вокруг агентов Берлина и стала основанием для появления бюро на свет. Как позже выяснилось, опасения насчет масштаба деятельности немецкой агентуры в Британии оказались сильно преувеличенными. Так, 4 августа 1914 года, в день объявления Великобританией войны Германии, Министерство внутренних дел заявило, что властями арестован всего 21 немецкий шпион, притом что к тому времени на Туманном Альбионе проживало более 50 тыс. подданных кайзера. Но именно в годы войны была сформирована структура MI5 и MI6, которые в дальнейшем не раз демонстрировали свою эффективность.

По данным английского публициста Филлипа Найтли, опубликовавшего в 1987 году книгу «Шпионы XX века», МI5 разрослась от одной комнатки и двух человек персонала в 1909 году до 14 человек в 1914 году и до 700 к концу войны в 1918 году. Во многом этому способствовал и организаторский дар Келла и Смит-Камминга.

Другим направлением деятельности английской разведки в предвоенный период стало исследование возможности высадки войск на германском или датском побережье. Так, в 1910 и 1911 годах немцами были арестованы британские агенты – капитан военно-морского флота Бернард Тренч и гидрограф капитан-лейтенант Вивьен Брендон из Адмиралтейства, которые занимались наблюдениями за Кильской гаванью, а также юрист-доброволец из лондонского Сити Бертрам Стюарт по кличке Мартин, интересовавшийся состоянием дел германского флота. Все они вышли на свободу до начала войны.

Как и в довоенные годы, первостепенной задачей британских спецслужб стала поимка вражеских, в первую очередь немецких, шпионов на территории королевства. В период с 1914 по 1918 год в Великобритании было арестовано 30 немецких агентов, хотя в первые две недели войны, в самый разгар шпиономании, в Скотланд-Ярд только в Лондоне поступило более 400 сигналов об обнаружении вражеских агентов. 12 из них были расстреляны, один покончил с собой, остальные получили различные сроки тюремного заключения.

Наиболее известным из пойманных на территории Великобритании немецких шпионов был Карл Ганс Лоди. Впоследствии после прихода нацистов к власти в его честь был даже назван эскадренный миноносец, воевавший с советскими и британскими кораблями в годы Второй мировой.

Первое задание Лоди в годы войны было связано со сбором данных о расположенной недалеко от Эдинбурга базе британского флота. Лоди под видом американца Чарльза А. Инглиза (паспорт был украден у гражданина США в Берлине), ожидающего пароход через Атлантику, организовал наблюдение за британскими кораблями. Собранную информацию он отправил немецкому резиденту в Стокгольме Адольфу Бурхарду. На основе полученных данных в Берлине приняли решение атаковать базу в Шотландии с помощью подлодок. 5 сентября 1914 года субмарина U-20 потопила британский крейсер «Патфайндер» и обстреляла артиллерийские погреба порта Сейнт-Эббс-Хэд.

После этого телеграммы Лоди стали перехватываться британской контрразведкой. В конце октября Лоди был арестован, а уже 2 ноября суд приговорил его к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день, причем Лоди отказался признавать себя виновным, заявив, что, будучи офицером немецкого флота, лишь боролся с врагом на его же территории.

Остальные пойманные на территории британской метрополии немецкие шпионы, как пишет Филлип Найтли, имели мало что общего с настоящей разведкой. По большей части это были авантюристы, преступники или бродяги. По воспоминаниям Вернона Келла, в начале Первой мировой в Британии различалось шесть типов иностранных агентов:

– путешествующий (разъездной) агент, работающий под прикрытием коммивояжера, путешественника-яхтсмена или журналиста;

– стационарный агент, в их число входили официанты, фотографы, учителя иностранных языков, парикмахеры и владельцы пабов;

– агенты-казначеи, финансировавшие других агентов;

– инспекторы или главные резиденты;

– агенты, занимавшиеся коммерческими вопросами;

– и, наконец, британские предатели.

ШПИОНСКАЯ БУХГАЛТЕРИЯ

При этом из-за сурового наказания за шпионаж стоимость содержания одного агента в Англии была для немцев в 3 раза выше, чем, к примеру, во Франции. Среднее жалованье немецкого агента в Британии в начале Первой мировой войны составляло от 10 до 25 фунтов стерлингов в месяц, год спустя оно выросло до 100 фунтов, а в 1918 году – до 180 фунтов. «Как правило, несмотря на то, насколько кто-нибудь из этих шпионов мог быть потенциально опасен, их ценность для Германии являлась практически нулевой», – утверждает Найтли. В то же время, как пишет в своей книге «Секретный корпус» бывший работник английской разведки Фердинанд Тохай, к началу войны Британия расходовала на секретную службу 50 тыс. фунтов стерлингов, а Германия – в 12 раз больше.

РОССИЙСКИЙ ФРОНТ

Британская секретная служба глубоко проникала в различные структуры во многих странах мира, не обойдя своим вниманием и Россию. Британские разведчики проводили постоянную работу по созданию широкой агентурной сети и осуществляли вербовку агентов в самых различных кругах российского общества. Естественно, наибольший интерес для британской секретной службы представляли круги, близкие к Николаю II, к императрице Александре Федоровне, к другим членам императорской семьи, а также к Министерству иностранных дел (например, к министру иностранных дел Российской империи Сазонову С.Д.), Военному министерству, Генеральному штабу армии, командующим военными округами и высшим офицерам армии и флота страны. Наиболее ценные агенты приобретались среди явных и постоянных сторонников Британии, среди работников российского посольства в Лондоне, среди бывших выпускников британских университетов (например, Ф. Юсупов – выпускник Оксфордского университета), различных колледжей и торговых компаний и представителей крупной промышленности, поддерживавших постоянную связь с Англией.

Британская агентура вела работу по изучению и контролю общей внутриполитической обстановки, в том числе по контролю за ростом революционных настроений народных масс в крупных российских городах, а также по созданию революционной ситуации в России, с задачей не позволить России выйти из войны и заключить сепаратный мир с враждующей стороной.

Каждая из стран, вступающих в войну, ставила перед собой конкретные задачи и изменения своих территориальных владений за счет территории противника. Так, одной их агрессивных задач России в Европе было приобретение проливной зоны. Наши союзники – англичане исходили из того, что в случае победы Антанты у России были бы турецкие проливы. Но в течение 200 лет Англия блокировала все наши попытки выйти на простор Средиземного моря через узкую «пробку» Босфора и Дарданелл. Англичане считали, что отдавать проливы русским было нельзя. Но если в России произойдет революция или она проиграет войну, то проливы можно будет не отдавать.

Англия перед вступлением в Первую мировую войну считалась крупнейшей морской державой и в ходе войны стремилась освободиться от всех конкурентов на каждом морском театре войны. В качестве одного из примеров активной деятельности английской разведки по подрыву боевой мощи своих потенциальных конкурентов можно рассмотреть гибель в Севастополе 7 октября 1916 года одного из крупнейших линейных кораблей императорского Черноморского флота – «Императрицы Марии». После гибели корабля в ходе самой войны и сразу после ее окончания и перерастания ее в гражданскую войну в России провести всестороннее и расследование гибели корабля не удалось. Только в советское время по поводу гибели корабля были сформулированы две версии. Одна их этих версий была освещена в советском художественном фильме «Кортик». В фильме причиной гибели мощнейшего линкора являлась простая человеческая жадность. Но жизнь не кино. Кому же выгодна была гибель мощнейшего на Черном море линкора? Учитывая войну с Германией, диверсия и гибель линкора была выгодна Германии. Это – безусловно. Однако со временем всплывали сведения, которые серьезно подмывали германский след в гибели линкора.

Чтобы понять немного подоплеку того времени, надо вспомнить про неудавшуюся попытку англичан осуществить захват черноморских проливов в 1915 году. Дарданелльская операция потерпела крах. А тем временем Черноморский флот России набирал силу и в десяток раз превосходил то, что могли противопоставить турки и немцы. Появление сильнейшего линкора окончательно утверждало Россию на Черном море.

В 1915 году Черноморский флот укрепил свое превосходство над противником и практически полностью контролировал море. Были сформированы три бригады линкоров, активно действовали миноносные силы, наращивали боевую мощь подводные силы и морская авиация. Были созданы условия для проведения Босфорской операции. Владычица морей Великобритания, которая столетиями не позволяла выйти России в Средиземное море, ревниво смотрела на приготовления России. Позволить России еще раз «прибить щит на врата» Царьграда (тогда Константинополя, или Стамбула) Англия позволить не могла.

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОЛКОВНИК

В ночь перед гибелью исполина комендор Воронов был дежурным на главной оружейной башне корабля. В его обязанности входил осмотр и замер температуры артиллерийского погреба. Этим утром капитан 2 ранга Городысский также нес боевое дежурство по кораблю. На рассвете Городысский отдал приказ комендору Воронову измерить температуру в погребе главной башни. Воронов спустился в погреб и больше его никто не видел. А через некоторое время прогремел первый взрыв. Тело Воронова так и не было найдено среди тел погибших. В комиссии были подозрения на его счет, но доказательств не было, и его записали в без вести пропавшие.

Но недавно появились новые сведения. Английский писатель Роберт Мерид, который на протяжении значительного времени занимался таинственной гибелью линкора, предпринял собственное расследование. Из него можно узнать очень интересные и позорные для «союзника» Российской империи сведения. Роберт Мерид раскопал историю лейтенанта морской британской разведки Джона Хевиленда. Лейтенант морской британской разведки нес службу в России с 1914 по 1916 год, через неделю после взрыва он покинул Россию и прибыл в Англию уже подполковником. После окончания войны он вышел в отставку и уехал из страны. Через некоторое время появился в Канаде, купил поместье, начал его обустраивать, жил обычной жизнью богатого джентльмена. И в 1929 году погиб при странных обстоятельствах: в гостинице, где он ночевал, «случился» пожар, спаслись все, включая женщину с маленьким ребенком и парализованного старика в инвалидном кресле, а боевой офицер не смог спастись со 2-го этажа.

Напрашивается вопрос: кому мешал полковник в глубокой периферии от мировых процессов, находясь в отставке? Исследования фото архивов привели к неожиданным итогам – подполковник английской разведки Джон Хевиленд и комендор линкора «Императрица Мария» Воронов – это один и тот же человек. Тот самый Воронов, исчезнувший 7 октября 1916 года в момент взрыва линкора «Императрица Мария».

Так что версия взрыва, озвученная в литературе и кинематографе, не так и далека от истины. Вот только мотивы, подвигшие на уничтожение линкора, разные и сразу не просматривались. Интересно также то, что на Джона Хевиленда незадолго до смерти покушались некие русские иммигранты и среди них – бывший электрик линкора «Императрица Мария» Иван Назарин. Может, они также вышли на его след и пытались хоть как-то отомстить за свой корабль!?

Наибольший резонанс в Российской империи, в мире и в жизни русской монархии имело целенаправленное убийство Григория Распутина. В этом деле мы еще раз сможем убедиться, как это было важно для британской разведки уничтожить Распутина и тем самым заставить Россию продолжить войну на Восточном фронте Первой мировой войны. Про убийство этого человека написаны огромные книги и поставлены художественные фильмы, существует масса кинохроники и короткометражных кинолент. Данный террористский акт следует рассматривать как целенаправленное деяние британской разведки и в целом британского правительства того времени против царской семьи и возможной вероятности выхода России из войны на Восточном фронте Первой мировой войны.

В преддверии крушения Германии и следующего за этим переделом мира Россия как участница и победительница в войне должна была бы получить оговоренные ею заранее дивиденты. Не стоит думать, что усиление России очень устраивало «союзников». События 1917 года в России сильно напоминают сценарий современных цветных революций.