Миф о «пещерном человеке»

Для начала давайте рассмотрим такое весьма распространённое мнение: «все древние люди жили в пещерах». Разумеется, «пещерному человеку» там самое место. Даже само слово «троглодит», которое встречается ещё у древнегреческого историка Геродота, в переводе с греческого означает «пещерный житель» (кстати, Pan troglodytes — латинское название шимпанзе).

В XIX–XX веках представления о «пещерных людях», казалось бы, подтверждались находками в пещерах Западной Европы. Так, первая находка черепа знаменитого синáнтропа (синантроп – китайская разновидность Homo erectus, массивного вида древних людей) была сделана в отложениях, заполнявших пещеру.

А пещерные рисунки? Известный специалист по древнейшему искусству Я.А.Шер пишет, что в одной только Франции известно более 160 пещер с живописью, графикой и барельефами на стенах; в Испании таких пещер 120.

Загвоздка только в том, что во многих из этих пещер люди никогда не жили. Такова, например, пещера Ласкó во Франции, где находится знаменитый «зал быков». Судя по скудности археологического инвентаря, люди посещали пещеру, только чтобы полюбоваться изображениями. Чем же было это место? Картинной галереей? Святилищем? Может быть, и тем и другим — но только не обычным жилищем.

Даже австралопитеков в Южной Африке находили и продолжают находить в пещерах. Однако и для австралопитеков пещера — не убежище. А что же? Братская могила, куда останки бедолаг попадали, как и кости других животных, со стола хищников.

«Большая часть известных нам южноафриканских австралопитеков стали жертвами леопардов, — пишет известный антрополог Станислав Дробышевский. — Благодаря пятнистым бестиям мы и имеем останки наших древнейших предков. Леопарды имеют обыкновение затаскивать добычу на деревья, чтобы уберечь от посягательств гиен. А деревья растут там, где больше воды. А вода скапливается в карстовых трещинах. Поэтому объедки кошачьих пиршеств падают прямо в пещерные бездны, где потом их замывает песком». Например, на одном из найденных в пещере черепов парантропа зияют два отверстия, в которые идеально входят клыки леопарда.

Другая знаменитая пещерная находка – останки одного из видов австралопитека. Мир узнал о неизвестном доселе виде гоминид (гоминиды – семейство наиболее прогрессивных приматов, включающее людей и больших человекообразных обезьян) благодаря трагедии, разыгравшейся два миллиона лет назад. Только на сей раз виноваты не хищники, а сама пещера, которая стала смертельной ловушкой для бедняжек: все трое разбились, свалившись в 40-метровый колодец. Вероятно, дождевым потоком тела несчастных были смыты в подземный водоём, где их быстро занесло грязью. Затвердев, грязь надёжно защитила останки гоминид от разрушения, и в таком виде они пролежали на дне пещеры до наших дней.

Однако большинство древнейших стоянок людей, известные науке, — в Эфиопии, Кении, Танзании, Заире — находились на открытой местности. Получается, ранние Хомо отнюдь не были «пещерными людьми». Да и много ли пещер в африканской саванне? Посмотрите на современных аборигенов Африки, Австралии, Южной Америки — хоть кто-нибудь из них живёт в пещерах?

Это не значит, что древние люди игнорировали пещеры. Разумеется, если находили грот или пещеру, то не прочь были поселиться в ней — как-никак, крыша над головой, защита от дождя и ветра. По крайней мере, годится в качестве сезонной стоянки.

А ещё в пещере можно кого-нибудь похоронить. Знаменитые погребения неандертальцев находились в пещерах и гротах. Например, классический «старичок Ля Шапель» похоронен в небольшой пещере, где, судя по всему, никто не жил — она использовалась строго в ритуальных целях. В другой знаменитой французской пещере Ля Феррасси похоронены целых четыре неандертальца — двое взрослых и два ребёнка, так что, вероятно, пещера играла роль кладбища.

Но пещер на всех не хватит! Во множестве местообитаний их вообще нет, а где пещеры встречаются — их маловато, чтоб быть основным типом «квартиры» для местных жителей.

Другое дело, что оставленная человеком открытая стоянка быстро размывалась дождями и развевалась ветрами, а у пещерного жилища было гораздо больше шансов избежать полного разрушения и сохраниться до наших дней. Этим и можно объяснить, почему многочисленные находки сделаны именно в пещерах.

Итак: древний человек селился везде, где была возможность. Пещера, грот, скальный навес вполне подходили для его целей, но если таковых не оказывалось — люди прекрасно обходились без них. А вот для погребений, для занятий искусством и ритуалов пещеры вполне могли использоваться.

Гнезда обезьян.

С какого момента отсчитывать начало истории человеческого жилища? Вероятно, корни стремления обустроить своё «гнёздышко» следует искать в гнёздостроительстве наших ближайших родственников. Все человекообразные обезьяны, устраиваясь на ночлег, сооружают себе гнездо. Некоторые располагаются в гнёздах и для дневного отдыха. Шимпанзе и орангутаны обычно строят гнёзда на деревьях, тогда как тяжеловесы-гориллы часто делают это прямо на земле.

Логично предположить, что в гнёздах ночевали и далёкие предки человека — австралопитеки. Ведь, судя по строению их рук, австралопитеки и даже первые Хомо были не прочь вскарабкаться на дерево и могли устраиваться на ночлег в ветвях, повыше, подальше от хищников.

Тяга шимпанзе к устройству гнёзд очень велика и, видимо, глубоко инстинктивна. Так, например, знаменитый Рафаэль — самец шимпанзе, живший в лаборатории Ивана Петровича Павлова в Колтушах в 30-е годы прошлого века, несмотря на попытки сделать из него «культурного человека», не желал пользоваться постелью, подушкой и одеялом. К чему эти церемонии?! Вместо этого он разрывал матрас, потрошил его и устраивал себе чудесное гнездо на полу. В итоге экспериментаторы были вынуждены отказаться от попыток научить обезьяну хорошим манерам, и стали просто давать Рафаэлю свежее сено или солому.

Строительство гнезда у шимпанзе заключается в загибании и ломании ветвей, которые укладываются по окружности; сверху добавляется подстилка из листьев или травы. Вообще говоря, единой конструкции гнезда нет, она может изменяться в зависимости от условий. И — важная особенность — гнёзда шимпанзе, что называется, «одноразовые»: обезьяны, как правило, не возвращаются на то же место, где провели прошлую ночь, и предпочитают каждый раз строить гнездо заново.

Как все начиналось.

Строго говоря, началом «домостроя» можно было бы считать тот момент, когда некий древний гоминид вернулся вечером к своему гнезду и решил обустроить его покапитальней. С чего бы он стал это делать?

По гипотезе, выдвинутой американским археологом Джоном Кларком, появление долговременных стоянок и жилищ связано с удлинением продолжительности детства. Пока происходит обучение подрастающего поколения, подвижность группы гоминид ограничена. «Молодой шимпанзе достигает самостоятельности между семью и восемью годами, и передача более сложных навыков, которыми владели ранние гоминиды, должна была потребовать ещё более длительного времени», — писал Кларк.

Жилище обеспечивает бóльшую безопасность для потомства. Это очень важно для человекообразных, у которых редко рождается более одного отпрыска. А особенно критичной проблема хищников становится при жизни не на дереве, а на земле. Заботу о ребёнке лучше осуществлять в относительно безопасном месте, где один из родителей присматривает за потомством, пока другой добывает еду. Правда, даёт ли защиту какой-то «ветровой заслон»? Сомнительно… Хищник легко найдёт людей, спрятавшихся за хлипкой загородкой, по запаху.

Другая гипотеза, развиваемая советским археологом В.Я.Сергиным, предполагала, что долговременные жилища возникли в местах разделки и поедания крупной охотничьей добычи. Конечно, мелкая добыча поедается буквально на ходу. Но когда удалось добыть слона — за один присест его не съешь и не утащишь. К месту добычи (будь то убитое умелым охотником или умершее своей смертью животное) приглашается всё сообщество — так делают, например, современные пигмеи в Центральной Африке. Мясо не должно пропасть, его нужно употребить в пищу целиком, попутно отгоняя подступающих со всех сторон падальщиков. Семейство древних гоминид располагалось лагерем вокруг добычи и закатывало пир на несколько дней; сюда притаскивали орудия и сырьё для их приготовления; сооружался очаг… Впрочем, нет, очагов в то время ещё не было. А вокруг, может быть, выставлялся некий заслон из веток, прижатых камнями — защита то ли от ветра, то ли от любопытных.

Понятно, что выше представлена некая очень умозрительная картина. Что давало людям первое подобие жилища? Защиту от ветра? От солнца? От хищников? От посторонних глаз? От потусторонних сил? От дождя? От холода?… Эстетическое чувство «уюта»? Всё вместе?

Как бы то ни было, современные охотники-собиратели, останавливаясь на привал — даже на одну ночь — часто сооружают себе простейшие укрытия.

Для начала было бы неплохо выяснить, когда они появляются — первые жилища. Но легко сказать! Как пишет американский антрополог Джерри Мур, «В идеале, каждая стоянка должна быть чем-то вроде покрытых пеплом руин древних Помпей: момент, замороженный во времени». Но, увы — Помпеи палеолита нам неизвестны. А древнейшие жилища были, очевидно, недолговечными. Оседлая жизнь — не для древних охотников. Если верна аналогия с современными охотничьими группами, их убежища представляли собой не более чем загородки из веток и, возможно, шкур, в лучшем случае придавленных камнями. Через несколько дней люди снимались с места и бросали остатки жилищ, которые разваливались, гнили и, скорее всего, бесследно исчезали. Оставался лишь набросанный людьми мусор — объедки, кости, сломанные орудия; возможно, углубления на местах, где в землю были вкопаны опоры. Если в результате счастливой случайности всё это быстро погребалось под толщей осадков — получался некий «отпечаток» жилища, контуры которого в принципе можно выявить по распределению культурных остатков.

Однако такой отпечаток ещё нужно суметь прочитать. Изыскания в этом направлении стали возможны только после появления достаточно совершенной методики раскопок — такой, при которой вскрывается существенная часть площади древней стоянки, расчищается древний «пол», на котором жили люди. Любые значительные находки — кости, орудия и т.п. — фиксируются на местах и наносятся на план; затем анализируется весь древний «жилой комплекс». Теперь по тому, как расположены скопления артефактов, можно попытаться понять: где разделывали добычу, где изготовляли орудия, куда бросали кости, и где располагались жилища — если только они здесь, в самом деле, были.

Именно в результате использования такой техники и удалось обнаружить жилые сооружения каменного века. Разумеется, древнейшие из них — самые спорные.

Ранние люди.

Итак, древнейшая находка такого рода сделана британским антропологом Мэри Лики в 1962 году. На одной из стоянок Олдувайского ущелья (подарившего миру Homo habilis – Человека умелого), возрастом около 1,8 миллиона лет, найдено множество каменных орудий и останки животных – древних жирафов, слонов, зебр, носорогов, черепах, крокодилов… Так вот, на одном из участков этой стоянки команда Лики обнаружила ряд камней, расположенных (выложенных?) в форме круга. Как писала Мэри Лики, эта кольцевая выкладка — «древнейшая структура, сделанная человеком. Она состоит из отдельных лавовых блоков и составляет от трёх с половиной до четырёх метров в диаметре. Поразительно сходство с грубыми каменными кругами, сооружаемыми для временного убежища современными кочевыми народами». Итак, Мэри Лики сочла, что нашла древнейший дом на Земле. Камни, по её мнению, служили для укрепления жердей или веток, воткнутых в землю и образующих нечто вроде ветрового заслона или простейшего шалаша.

В другом олдувайском местонахождении, знаменитом находкой черепа парантропа Бойса, выявлено овальное скопление раздробленных костей и мелких каменных обломков. Оно окружено относительно свободным от находок пространством, снаружи которого также находятся фрагменты костей и орудия. Мэри Лики предположила, что и на этом месте когда-то находился ветровой заслон, окружавший центральную часть стоянки.

Позже подобные находки сделаны и за пределами Олдувая.

Достаточно ли этих свидетельств, чтобы утверждать, что уже полтора миллиона лет назад наши предки могли строить себе простейшие жилища? Увы, не все специалисты согласились с такой интерпретацией. И, чем древнее стоянка, тем с меньшим наборов фактов приходится работать археологам.

Уже не ранние люди.

Следующий «проблемный» и часто упоминаемый памятник относится к гораздо более позднему времени. На склоне горы Борон (Ницца, Франция) находится стоянка Терра-Амата, раскопки которой в 60-е годы прошлого века вёл французский археолог и геолог Анри де Люмле. 350—450 тысяч лет назад здесь обитали гейдельбергские люди — вероятные предки неандертальцев. Из земли извлечены тысячи каменных артефактов, кости крупных и мелких животных. Археологи расчистили древние рабочие площадки, содержащие углубления, небольшие очаги, каменные блоки и овальные скопления находок, которые Люмле интерпретировал как остатки древних хижин: углубления остались от опор, а камни подпирали стены. По мнению Люмле, стоянка заселялась древними охотниками периодически на протяжении ряда весенних сезонов.

Разумеется, и выводы Люмле были оспорены. Однако критика, конечно, не отменяет наличия углублений, очагов и расположенных определённым образом известняковых блоков — возможно, использовавшихся в качестве ветровых заслонов.

Ещё один памятник аналогичной древности и, увы, столь же спорный. Билцингслебен в восточной Германии — останки трёх овальных «хижин» возрастом около 350 тысяч лет. Тот же набор: «ветровые заслоны» — каменные блоки и кости животных; круговое сооружение из камней, вдавленных в отложения, 9 метров в диаметре; есть очаги, ассоциированные с каждым сооружением. И, тем не менее, остаются сомнения в рукотворности «кругового сооружения». Гоминиды жили здесь — факт. Но строили ли?

Итак, что же мы знаем? Около двух миллионов лет назад наши далёкие предки впервые покинули Африку. Очень долгое время гоминиды жили на стоянках, которые можно условно назвать временными «лагерями». В такой лагерь можно было вернуться после охоты; здесь изготовляли орудия и (в более поздние времена) готовили пищу на огне; на стоянках могли использоваться и простейшие ветровые заслоны. В широком смысле это был дом, то есть место, где сочетались приготовление пищи, работа и отдых…

Неандертальцы.

В неандертальскую эпоху свидетельства организации жилищ становятся более внятными. Оно и понятно! Неандертальцы сформировались в Европе в суровое время, когда без тёплых убежищ вряд ли можно было существовать. Разумеется, люди активно обживали пещеры, но пещер и гротов на всех не напасёшься — приходилось селиться на открытой местности, организовывать капитальные очаги и активно утепляться.

Впервые жилище неандертальцев было обнаружено в 1959 году советским археологом А.П.Чернышом при раскопках у села Молодово (на правом берегу Днестра), возрастом более 44 тысяч лет. Черныш провёл широкие раскопки и на глубине около 12 метров нашёл остатки жилого сооружения. Находка представляла собой овальную выкладку крупных костей и бивней мамонтов — всего 116 элементов. Внутри окружности диаметром около 9 метров находилось скопление древнего «мусора», а также следы 15 кострищ. Жилище, по мысли авторов открытия, должно было напоминать шалаш с каркасом из крупных жердей, покрывавшихся шкурами животных; в нижней части шкуры придавливались костями. Возможно, внутри жилища имелась перегородка из вертикально стоящих костей, разделявшая помещение на два. Крупные зубы мамонта, лежавшие у стен «шалаша» жевательной поверхностью вверх, по мнению Черныша, могли служить неандертальцам в качестве сидений.

И опять разгорелся спор между сторонниками версии Черныша и скептиками. По поводу характера «сооружения» выдвигались разные версии: и естественное скопление костей, и охотничья свалка, и даже символический круг, связанный с неандертальскими верованиями.

Не так давно, в 2011 году, группа французских исследователей провела новое исследование материалов с этой стоянки (40 тысяч каменных артефактов и 3000 костей млекопитающих). Изучался возраст мамонтов, найденных на стоянке. Получилось, что преобладают подростки и зрелые, но не старые животные — картина, не характерная для группы мамонтов, умерших своей смертью. Значит, туши мамонтов были каким-то образом добыты людьми, и версию естественного скопления костей можно отбросить. Судя по количеству мамонтов — не менее 15 — стоянка обеспечивала пребывание значительного числа людей. Кроме того, на ребре как минимум одного из взрослых мамонтов обнаружен след от проникающего удара острым предметом — значит, хотя бы один из мамонтов был убит. Кости мамонтов в кольцевом сооружении — наиболее крупные, целые и хорошей сохранности, на них нет следов зубов хищников; судя по особенностям выветривания, эти кости долго находились на открытом воздухе. Напротив, в яме, находящейся на этой же стоянке за пределами «кольца» — состав костей другой, они фрагментированы и содержат следы как орудий, так и зубов животных.

В итоге, авторы исследования поддержали гипотезу Черныша: скорее всего, кольцевое сооружение из костей создано людьми, оно было частью жилища или ветрового заслона.

Подобные конструкции найдены и на некоторых других неандертальских стоянках. Как пишет в своей книге «Неандертальцы: история несостоявшегося человечества» археолог Л.Б.Вишняцкий, искусственные укрытия сооружались неандертальцами даже внутри обитаемых пещер. Отгородка из камней, выложенных полукругом, обнаружена в пещере Лазаре (Франция). Внутри полукруга находилось несколько очагов; вероятно, камни служили основанием для некой постройки. «Интересно, что на отгороженной площади встречено множество мелких морских раковин, отсутствующих за её пределами. Они могли попасть в глубину пещеры вместе с высохшими морскими водорослями, которые люди приносили с побережья, чтобы устроить себе постель».

Кроманьонцы.

В верхнем палеолите в Европе появляются наши прямые предки – кроманьонцы. Порадуемся за предков: кроманьонских жилищ наконец-то найдено много, и они более-менее бесспорны.

Первое известное жилище верхнего палеолита описано Йозефом Байером в 1920 году при раскопках стоянки Лангманнерсдорф (Австрия): остатки круглой землянки и три небольшие ямки, которые, видимо, остались от столбов, поддерживавших крышу.

В дальнейшем археологам удалось обнаружить на территории Европы множество жилищ кроманьонцев (археолог П.И.Борисковский в книге «Древнейшее прошлое человечества» приводит цифру: около 200 сооружений). Наиболее типичное жилище такого рода — небольшая хижина, округлая или овальная, с одним очагом в центре. Часть кроманьонских жилищ были наземными, а часть представляли собой углублённые землянки, у которых пол мог находиться значительно ниже уровня окружающей местности.

Судя по всему, кроманьонцы продолжили неандертальскую традицию использовать в качестве строительного материала бивни и кости мамонтов — во многих верхнепалеолитических жилищах такие элементы являлись важной частью конструкции. В других жилищах для каркаса использовались деревянные элементы, которые могли вкапываться в землю, укрепляться с помощью каменных плит или тех же костей.

В Межириче (Украина) найдено четыре круглых или овальных строения из мамонтовых костей, 3-6 метров в диаметре. Вдоль основания хижин были уложены нижние челюсти мамонтов. В одном из сооружений таких челюстей 95! 40 бивней, вероятно, поддерживали крышу. На сооружение уходило более 20 тонн костей. По расчётам археологов, чтобы построить такой домик, 10 мужчинам требовалось 4 дня работы.

Современный аналог подобных сооружений можно найти у североамериканских индейцев или у народов крайнего Севера, например, чукчей. Только чукчи вместо мамонтовых использовали китовые кости: выкапывали яму, а над ней возводили из костей каркас, который покрывали шкурами животных. Примерно так же поступали индейцы-апачи в конце XIX века. Располагаясь на кратковременный отдых, они сооружали круглые шалаши: очищали площадку, над ней делали каркас из веток — в некоторых случаях даже не срезая, а просто наклоняя и связывая их — и покрывали всё это парусиной или одеялами.

Наряду с небольшими хижинами, на стоянках верхнего палеолита встречаются жилища, занимающие значительную площадь — более 40 квадратных метров, – в основном за счёт их длины. Такие «многоквартирные» сооружения представляли собой как бы несколько слившихся вместе хижин, с цепочкой из очагов вдоль оси. Около села Костёнки (всемирно знаменитого открытыми здесь палеолитическими стоянками древнего человека) найдены два подобных жилища, построенные примерно 22 тысячи лет назад: одно длиной 23 метра, с девятью очагами, а второе – 34-метровое, включающее 10 очагов. Второе жилище, вероятно, было разделено перегородками на 3 секции.

И, чтобы всё вышеописанное не звучало слишком радужно… Да-да, именно! Некоторыми исследователями реальность «длинных домов» оспаривается; скептики доказывают, что за длинные жилища археологи приняли группу стоящих рядышком отдельных хижин.

В большинстве случаев пол верхнепалеолитических жилищ не сохранился, и какой была поверхность, на которой отдыхали древние люди, можно только предполагать. Замечательное исключение представляет собой одна из стоянок в Израиле, возрастом 23 тысячи лет. Здесь раскопаны остатки шести овальных хижин, сооружённых из веток тамариска, ивы и дуба. Видимо, в один не очень прекрасный день хижины сгорели, и их внутренность была погребена под слоем угля. На этом «счастливое» стечение обстоятельств не закончилось: вскоре памятник был затоплен в результате быстрого разлива озера. В 2004 году здесь при раскопках удалось обнаружить травяной пол хижины, сохранившийся благодаря таким необычным условиям. Связки стеблей и листьев, уложенные друг на друга, окружали центральный очаг. Корни у растений отсутствуют — очевидно, они были срезаны людьми. Найдены даже крошечные обугленные остатки верёвочек, которыми трава, вероятно, была связана в пучки. На такой мягкой постели древним охотникам, должно быть, очень сладко спалось.

О любви к порядку.

Современному человеку свойственно наводить хотя бы относительный порядок в своём жилище (бывают, конечно, исключения!). Когда появилась эта склонность? На стоянках ранних Хомо особого порядка не наблюдается: обломки орудий и кости животных расположены хаотично. Тенденция к разумной организации жизненного пространства появляется в более поздние эпохи. Неандерталец, располагаясь на стоянке, решал: вот здесь я буду есть, здесь — спать, а вот там будет яма, куда мы станем бросать объедки.

Интересные наблюдения на этот счёт приводит в своей книге уже цитировавшийся Джерри Мур. Изучение некоторых верхнепалеолитических стоянок во Франции позволяет проследить последовательность разделки добычи — северных оленей. Первичная разделка проводилась вдали от центра стоянки. Туши животных оставили после себя круглые участки, свободные от костей; вокруг валялись не очень ценные части скелета, вроде позвонков. А вот кости ног, ребра и другие желанные, мясные части были притащены к очагам, где готовилась еда. На одной из стоянок удалось собрать вместе части одного оленя и понять, как мясо распределялось между тремя хозяйствами.

Замечательно, что современные охотники-собиратели при организации жилища ведут себя сходным образом. В 70-е годы археолог Джеймс О’Коннелл наблюдал группы аборигенов в центральной Австралии. К моменту исследования они были до некоторой степени цивилизованны, но, по-прежнему, часть пищи добывали традиционными способами. Жилища аборигенов представляли собой ветровые заслоны из рифлёного железа, веток и кусков брезента — всё-таки это XX век! Когда аборигены покидали свои убежища, они оставляли за собой кучи мусора, сконцентрированные в различных «областях активности». Вокруг оставленного посёлка формировалась мусорная область, особенно плотная на подветренной стороне. Транспортное средство охотников-собирателей XX века — старые автомобили, требовавшие постоянного ремонта. Соответствующую область активности — «авторемонтную станцию» — окружала свалка из деталей и т. п. объектов, отброшенных в сторону, чтобы не захламлять рабочую зону. Крышки от бутылок и консервных банок концентрировались под деревьями или вокруг очагов, а крупные банки и другие объекты больших размеров были свалены в специальном месте в отдалении.

Не правда ли, удивительно, что группа современных коренных австралийцев, ковыряющихся в разбитом пикапе, оставляет после себя мусор таким же образом, как это делали тысячи лет назад охотники, разделывавшие оленя.

Степень оседлости охотников-собирателей (как древних, так и современных) различна, но в любом случае, охотничий образ жизни требовал периодически сниматься с места и мигрировать в поисках добычи. Одно из свидетельств миграций охотников верхнего палеолита — раковины морских моллюсков, находимые на стоянках вдали от моря. И эта жизнь «на чемоданах» отражалась в конструкции жилых сооружений, часто носивших временный, сезонный характер. Традиционно считается, что постоянные поселения и более капитальные жилища появились только с возникновением сельского хозяйства. Как видите, это не совсем так: ряд примеров говорит нам о том, что солидные постройки были под силу людям ещё в палеолите. Что дальше? Сначала деревянные, затем каменные дома… Женская и мужская зоны… Загон для скота… Погреб, печка… Раздельный санузел… Но это — совсем другая история.

По материалам сайта Антропогенез.ру (http://antropogenez.ru/)

Рейтинг публикации:

0

Комментарии (0) | Распечатать

Добавить новость в: