Царствование Ивана Грозного меньше всего можно было упрекнуть в бедности на события. Походы и войны, опричнина, преддверие Великой Смуты – все тесно и причудливо сплелось между собой в эпохе драматичной, беспощадной и героической одновременно. Царь воевал много и часто, а еще были соседи, охотно и большими количествами жаловавшие в гости, оставляя после себя вытоптанные поля, сожженные и разоренные деревни и города. Склонность к добрососедству приходилось прививать больше железом, нежели замысловатыми выражениями в посольских пергаментах. Для этого нелегкого и хлопотного занятия нужны армии и полководцы, ибо монарх, каким бы деятельным он ни был, нуждается в соратниках и сподвижниках. Буйство эпохи не оставляет места праздности – недели и месяцы, проведенные в седле или походном шатре, беспощадно отбирают время, этот самый ценный и невосполнимый ресурс. Соратники Ивана Грозного практические не оставили после себя каких-либо воспоминаний – лишь один из русских воевод XVI века, Михаил Безнин, составил краткие записки о той эпохе. У других для этого не было ни возможности, ни времени. При всем их вроде бы привилегированном положении и происхождении, они были в первую очередь солдатами. Одним из таких людей был князь Дмитрий Иванович Хворостин.

Ратная юность





В конце 80-х гг. XVI века Русское государство посетил посол английской королевы Елизаветы I, Джайлс Флетчер. Наблюдательный англичанин вникал во многие аспекты незнакомой и чуждой его культуре жизни – впоследствии из-под его пера вышла работа «О государстве русском». Посла из Англии встретили довольно холодно, что, возможно, напрямую повлияло на его настроение и выводы. Флетчер собирал много информации: в первую очередь его, конечно, интересовали не особенности местного архитектурного стиля или манеры одеваться, а русская армия. Посол осветил как ее достоинства, так и недостатки. Среди описания родовитых семей, из числа которых и выбирались воеводы, только один человек был удостоен более пространной характеристики. Это был Дмитрий Хворостинин, которого не испытывающий какого-то пиетета к русским англичанин изобразил как «воина старого и опытного, оказавшего большие услуги в войнах с татарами и поляками». Действительно, военная карьера этого замечательного русского военного деятеля к этому времени была близка к завершению из-за преклонного возраста – всю свою жизнь Хворостинин провел в походах и сражениях, его вес и значение в русской военной среде заметил даже иностранец.

Дата и год рождения будущего полководца доподлинно неизвестны. Лишь по косвенным источникам удалось предположить, что это временной промежуток между 1535 и 1540 гг. Хворостинин упоминается в так называемой «Дворовой тетради», составленной в 1551 или 1552 г., где перечисляются все, кто имеет отношение к Государеву двору. Служить в то время начинали с юных лет, на этом и основывается предположение о возможных годах рождения. Хворостинин принадлежал к младшей ветви Ярославского княжеского дома, не являвшегося захудалым, однако и не отличающегося какими-то особыми богатствами или заслугами. Во времена, когда родовитость играла большую роль в военной карьере, выходцу из рода, не отмеченного знатностью, приходилось нелегко. Вместо быстрого и предсказуемого роста – медленное и упорное продвижение наверх, куда поднимались самые талантливые и настойчивые. Отец Хворостина Иван Михайлович скупо упоминается в служебных документах 30-х гг., о нем известно, что он занимал довольно скромное положение. После долгих лет службы ему удалось дорасти до думного чина окольничего. Его сын Дмитрий Хворостинин начал свою многолетнюю военную карьеру, как и все выходцы из тогдашних дворянских семей – юноши попадали на службу лет с 15. О молодых годах известно не очень много, например, то, что в 1550-х гг. молодой князь служил в Коломне. В 1558 году он получает назначение в небольшую крепость Шацк. Подобные опорные пункты и в других приграничных регионах служили точками дислокации сторожевых отрядов, охотящихся на татарские банды, глубоко проникающие на русскую территорию в поисках добычи и рабов.

Позже, в 1559 или 1560 г., Хворостинин получает более значительную должность командующего гарнизоном Нижнего Новгорода. Началась Ливонская война, продолжавшаяся 25 лет, и у людей, имеющих отношение к ратным делам, появляется возможность проявить себя. Россия воюет на западных рубежах, но одновременно ей приходится пристально следить за своими южными границами. Ежегодные набеги подданных крымского хана являются перманентной угрозой. Хворостинин то сражается с литовцами и поляками, то ведет маневренную и изнурительную борьбу с татарской конницей, которая чувствует себя неотъемлемой частью дикой степи. Так, осенью 1561 года Хворостинин в качестве головы (фактически, заместителя) при князе В. М. Глинском участвует в походе в Ливонию, а летом 1562 г. он уже на юге, борется с татарским набегом в районе Мценска. Несмотря на насыщенные боевые будни, карьера Хворостинина развивается умеренными темпами: пока что он один из множества молодых младших воевод в армии царя Ивана IV.

Осада Полоцка и поворот карьеры

Есть целый ряд мнений о причинах начала Ливонской войны, но все они в основном группируются вокруг двух позиций. С одной стороны, считается, что царь намеревался разрубить «изолирующий» пояс государств, отделяющих Россию от Европы. Другая точка зрения на истоки этого длительного военного конфликта предполагает, что Иван IV не ставил перед собой широко идущих стратегических задач, а стремился лишь собрать полагающуюся России дань, а высвободившиеся после короткой кампании силы использовать на юге, против продолжавшего настойчиво докучать Крымского ханства.

Представляющее из себя к середине XVI века довольно рыхлое конфедеративное образование, Ливония была быстро разбита. Однако успехи России не остались незамеченными в Польско-Литовском государстве. От царя настойчиво стали требовать «умерить пыл» и уйти из Прибалтики. В ноябре 1561 г. поляки удовлетворили просьбу магистра Готхарда Кетлера о вхождении Ливонии с соблюдением всех внутренних прав в состав Польши. Конфликт вышел на новый уровень, и столкновение двух крупных политических игроков стало неизбежным. Стремясь нанести новому противнику быстрый и сокрушительный удар, Иван IV спланировал большой поход в Литву с целью овладения Полоцком. Русская армия начала подготовку к выступлению уже осенью 1562 г. Воинские контингенты собирались в 17 городах, а из Москвы рать выступила 22 ноября. По плану все части многочисленного войска должны были соединиться в Великих Луках 5 января 1563 года. По разным оценкам, Ивану IV удалось собрать и повести к Полоцку от 40 до 60 тыс. человек и большое количество обозных рабочих для предстоящих осадных работ. Русские располагали внушительной артиллерией из почти двухсот орудий, причем некоторые – больших по тем временам калибров. 31 января 1563 г. армия подошла к Полоцку и к 7 февраля обложила его.

Полоцк был крепким орешком, построенным на высотах местности, где сливаются реки Полота и Западная Двина. Он состоял из Большого города, Острога и Верхнего города. Острог являл собой отдельное укрепление из сомкнутой крепостной ограды. Польско-литовский гарнизон под командованием Станислава Довойны состоял из 2 тыс. воинов, располагавших к тому же артиллерией. Полоцк был не только важным стратегическим местом на карте – город представлял собой крупный экономический центр. Осада началась энергично – уже 5 февраля стрельцам удалось в одном месте ворваться на стены, но главные силы не получили приказа на штурм. Положение поляков все ухудшалось, и 9 числа Станислав Довойна отдал приказ оставить Большой город и отступить в Верхний. Тут и отличился Хворостинин. В полоцком походе князь занимал должность головы в государевом полку, фактически выполняющем функции личной охраны царя. Во время ухода поляков из Большого города начался сильный пожар, но русские ворвались туда на плечах отступающих. Однако в узких улочках войска гарнизона предприняли контратаку, и возникла кризисная ситуация, усугубленная пожаром. По приказу царя Хворостинин и приданный ему отряд воинов вошли в горящую часть города, заставили отступить поляков в Верхний город и обеспечили выход из охваченного пламенем Большого города увлекшихся преследованием товарищей.

Из-за возникших разрушений Полоцк покинули, по разным подсчетам, более 10 тыс. жителей, часть которых поляки отправили к русским сами ввиду недостатка провианта. Горожане были приняты царем милостиво – их обеспечили продовольствием. Известие о подходе к Полоцку польского отряда заставило Ивана IV интенсифицировать осадные работы – особенно хорошо старалась артиллерия. К 15 февраля польским укреплениям был нанесен значительный ущерб, и Станислав Довойна решил сдать город. 18 февраля царь торжественно въехал в Полоцк. Он не забыл расторопного воеводу из своего полка, и Хворостинин назначается комендантом взятого города. Для самого Ивана IV полоцкая победа имела большое значение: после взятия Казани это была первая крупная победа, в которой он участвовал лично. Для многих воевод взятие Полоцка было началом карьерного роста. В том числе и для Дмитрия Ивановича Хворостинина. Всего через несколько месяцев государь дает ему весьма важное и ответственное поручение.

Доверенный царя

Далеко не всем подданным Ивана IV нравилось усиление и централизация власти, проводимая царем. Были, разумеется, недовольные и несогласные. В том числе не только среди простых подданных, а и высокопоставленных. Одним из таких был приближенный царя Д. И. Курлятев-Оболенский. Входивший в Избранную раду, то есть ближний круг царя, этот человек имел большое влияние и власть. Впоследствии, потеряв доверие Ивана IV, Курлятев-Оболенский попытался перейти литовскую границу и найти там убежище. Однако был пойман, арестован и содержался под стражей в Рождественском монастыре на острове Коневец посреди Ладожского озера. Расследование деятельности беглого «оппозиционера» привело к необходимости его перевода в места более отдаленные и более охраняемые. Конвоирование опального вельможи Иван IV доверил Хворостинину. Дело это было хлопотным и опасным, поскольку была велика вероятность организации побега. К тому же, царь не мог похвастаться чрезмерно большим количеством надежных лиц, которым можно было поручить столь ответственное задание. Хворостинин справился. А вот спустя несколько лет другой приближенный царя, князь Курбский, все-таки смог успешно осуществить побег за границу.

Тем временем в Московском государстве появилась опричнина. Вся территория страны была поделена на две категории: земщину и опричнину, каждая из которых имела свою собственную администрацию и армию. Земщина стала объектом репрессий, земли, входящие в нее, зачастую конфисковались с целью передачи дворянам из опричного войска. Параллельно шло отстранение от власти родовитой и богатой аристократии – главным критерием продвижения по службе стала преданность царю и его доверие. У служилого дворянства, чьи родословные не могли похвалиться витиеватыми титулами, возник хороший шанс продвинуться по службе. В 60-х гг. карьера князя пошла вверх более уверенными темпами. Он попадает в число опричных воевод и осенью 1565 г. во главе опричного войска отправляется под Болхов – противостоять очередному набегу крымцев. За успешные боевые действия князь был поощрен денежным вознаграждением от царя.

Участие в многочисленных опричных походах последующих лет принесло свои должностные плоды: с 1569 года в документах он значится уже как окольничий, второй чин после боярского. В 1570 г. Хворостинин получил назначение командиром опричного гарнизона в Зарайск. В отличие от легко укрепленного пограничного Шацка, этот город располагал мощными каменными укреплениями. Гарнизон Зарайска был значительно усилен в связи с получением сведений о набеге крымского хана Девлет Гирея. 21 мая 1570 г. Хворостинин вывел свой отряд из крепости, ночью напал на крупное соединение татар и разбил его, обратив в бегство. Были освобождены русские пленники, которых татары собирались продать на крупнейшем рабовладельческом рынке Крыма в Кафе. Это была первая самостоятельная победа Хворостина, где он лично осуществлял командование, а также один из немногих крупных успехов опричных войск, когда они справились без помощи земской рати.

Битва при Молодях



После безрезультатного для турок окончания Астраханского похода их союзник Девлет Гирей почувствовал себя, наконец, на какое-то время свободным от опеки «большого турецкого брата» и решил прогуляться по русским землям со стратегическим размахом. Его войско почти не пострадало в неудачном астраханском походе, более того, предприимчивый хан, умело сетуя на бедность, сумел неплохо разжиться различного рода амуницией с турецких складов. В 1571 г. Девлет Гирей собрал под своим началом большую армию и, пользуясь тем, что Россия все больше увязала в Ливонской войне, осуществил массированное вторжение. Немногочисленные заслоны на южной границе были сметены, и татарская орда полноводной рекой хлынула на фактически беззащитную Русь. Поначалу Девлет Гирей собирался посвирепствовать в козельских землях, однако перебежчик с русской стороны Кудеяр Тишенков порекомендовал хану не мелочиться, а идти прямо на Москву, в районе которой тогда было мало войск. Крымцам удалось пройти по незащищенным переправам в верховьях реки Жиздры (приток Оки) и в мае 1571 г. оказаться у русской столицы.

Попытка противопоставить вторжению опричные войска окончилась поражением – они были рассеяны. Более-менее приемлемо сражались воины передового полка, в котором служил воеводой Хворостинин. Ему удалось уцелеть. Иван IV поспешил уехать в Ростов, куда была эвакуирована и государственная казна. Татары смогли дойти до Москвы, но, не решившись на осаду такого большого города, хан отдал приказ поджечь сначала царскую летнюю резиденцию в Коломенском, а потом московские предместья. Огонь распространялся быстро – большинство домов были деревянными, сама столица была наводнена многочисленными беженцами, ищущими спасения от татар. Очевидцы этого огромного пожара приводят разные цифры погибших в огне, но можно предположить, что счет шел на многие тысячи, учитывая скученность населения и несовершенство методов борьбы с огнем. В бушующем пламени уцелел лишь каменный Кремль. Взяв огромную добычу и захватив в плен несколько десятков тысяч пленных, татарское войско вернулось в Крым.

Ободренный столь крупным успехом, Девлет Гирей написал царю письмо с требованием передачи ему Казанского и Астраханского ханств. Иван IV в ответном письме дал весьма витиеватое согласие отдать Астрахань, явно затягивая время. Однако, поддерживаемый усилиями и золотом польско-литовской и турецкой дипломатии, хан был настолько уверен в своих силах, что готовил на следующий, 1572 год, еще более масштабный поход на Русь, чтобы не только взять богатую добычу, но и потребовать от царя существенных уступок. Иван IV, пока хан корпел над составлением планов, занимался не менее значительным делом: поиском и наказанием виновных в разорении Москвы и поражении опричного войска. Главным виновником случившегося был назначен кабардинский царевич М. Т. Черкасский, его и несколько других воевод предали казни. В действиях Хворостинина злого умысла найдено не было, однако воевода вместе с другими командирами опричного войска попал в немилость. Так существование фактически двух параллельных военных структур в одном государстве отрицательно сказалось на его обороноспособности.

Весной 1572 года, собрав, по разным оценкам, от 40 до 60 тыс. человек (ряд историков называет цифру 120 тыс.), Девлет Гирей вышел из Крыма с целью повторения прошлогоднего успеха. Однако на этот раз русских не удалось застать врасплох. Еще в январе-феврале 1571 г. по инициативе царя в Москве состоялся съезд служилых дворян и станичников, которые служили на границе. Председательствовал на этом собрании видный военный деятель того периода воевода М. И. Воротынский. Итогом этого своеобразного собрания пограничников был оглашенный 17 февраля 1571 г. «приговор о станичной и сторожевой службе», регламентировавший и приводивший к общему знаменателю всю систему охраны границы, создание застав, станиц и наблюдательных постов. Реформирование и приведение в порядок «сторожевой службы» на южных рубежах не успело как-то повлиять на вторжение татар, однако на следующий 1572 год результаты нововведений уже сказались: русские знали о примерной численности противника, направлении его движения и состоянии.

Напряжение, вызванное долгой Ливонской войной, росло – она поглощала большую часть ресурсов Русского государства. К тяжелым боевым действиям в Прибалтике фактически ежегодно прибавлялся «второй фронт», создаваемый татарскими набегами. Для противодействия вторжению Девлет Гирея до этого отдельные земская и опричная рати были объединены в одну армию, во главе которой был поставлен воевода М. И. Воротынский. Дмитрий Иванович Хворостинин являлся вторым воеводой в передовом полку. Всего, учитывая наличие Ливонского фронта, противопоставить Девлет Гирею русские могли не более 20 тыс. человек.

Хворостинин принял участие в передовых стычках с подошедшей татарской армией, которая переправилась через Оку в районе Серпухова. Всего передовой полк под командованием князя Андрея Хованского, где и служил вторым воеводой Хворостинин, насчитывал около 4,5 тыс. бойцов, куда входили стрельцы, казаки, служилые дворяне и иностранные наемники. Русским удалось значительно потрепать татарские обозы и их охрану. Возможно, это и другие причины заставили крымского хана пойти на полевое сражение, чтобы избавиться от русской армии и беспрепятственно заняться своим прямым делом – грабежом.

Решающее сражение состоялось 30 июля 1572 г. в пятидесяти километрах от Москвы. Ставки для русских были чрезвычайно высоки – если исключить все последующие количественные приписки, Девлет Гирей все же превосходил русскую рать как минимум вдвое. Разгром войск воеводы Воротынского открыл бы путь на Москву, со всеми вытекающими из этого тактическими и стратегическими последствиями.

Центр русской армии был укреплен гуляй-городом – толстыми деревянными щитами, перевозившимися на телегах и при необходимости быстро собирающимися в стены. Щиты имели специальные бойницы для стрельбы по противнику. Таким образом, из расставленных подвод со щитами получалось полевое укрепление. Гуляй-город был развернут на удобном холме возле реки Рожай. Неподалеку располагалась деревня Молоди. Воротынский свой большой полк разместил в этой полевой крепости, поручив оборону гуляй-города непосредственно Дмитрию Хворостинину. В армии было много именитых и родовитых воевод, но выбор командующего, очевидно, пал на одного из самых опытных в военном отношении командиров. Фланги гуляй-города были защищены другими полками, спереди располагался заслон из стрельцов.

30 июля 1572 г. сражение началось – татарам удалось легко смести передовые заслоны, однако у стен гуляй-города атакующих встретил массированный огонь пищалей и артиллерии. До вечера первого дня сражения были произведены несколько атак, которые были отбиты с большими для татар потерями. Дворянская конница с флангов к тому же нанесла успешный контрудар. К исходу 30 июля Девлет Гирей прекратил свой натиск, чтобы перегруппировать силы и привести их в порядок. Ожидал он и подхода отряда турецких янычар, которые участвовали в набеге. Турок, хорошо дравшихся в пешем строю, планировалось использовать для штурма русских укреплений. До 2 августа стороны находились в позиционном противостоянии, и в этот день Девлет Гирей приказал своим воинам спешиться и идти в атаку. По свидетельству современников, татары атаковали массированно, упорно и храбро, им активно помогали турки. Многим удавалось проникнуть внутрь периметра, однако бойцы Хворостинина сражались не менее стойко. За деревянными стенами оказались железные люди.

Хан увлекся атакой, посылая все новых и новых воинов – несколько яростных натисков были отбиты с большими потерями для атакующих. Пользуясь тем, что противник увяз в атаке на гуляй-город и ослабил внимание на других направлениях, Воротынский с большим отрядом обошел татарское войско и ударил ему в тыл. Войска Девлет Гирея пришли в замешательство, и тут в довершение Хворостинин осуществил контратаку из гуляй-города силами немецких наемников и стрельцов. Татары дрогнули и побежали – началось преследование. Битва при Молодях дорого обошлась Крымскому ханству. В сражении погибли родственники хана, много татарской знати. Было брошено большое количество награбленного имущества. Трудно переоценить роль Хворостинина в битве при Молодях – на его долю достался, пожалуй, самый ответственный и тяжелый участок обороны.

В битвах с врагами и судами

После событий 1571 г. Иваном IV был взят курс на постепенный демонтаж опричнины, теперь знатность происхождения вновь играла большую роль. Заслуги Хворостинина при Молодях остаются без особого внимания, он по-прежнему в невысоких чинах и на такого же уровня должностях. Победитель и командующий армией воевода Воротынский впал в немилость, был обвинен в колдовстве, арестован и подвергнут пыткам. Свою вину военачальник отрицал и в конце концов был казнен.

Вторая половина 70-х гг. также характерна большим количеством местнических тяжб в судах с представителями именитых и знатных дворянских семей. Яркая черта феодализма – местничество, когда споры и тяжбы между дворянами решаются в первую очередь степенью их знатности. В 1579 г. Хворостинин проигрывает очередную местническую тяжбу Бутурлину, по которой был обязан заплатить 150 рублей штрафа, огромную по тем временам сумму. Он продолжает участвовать практически во всех тогдашних операциях русской армии в Ливонии, неоднократно ходит в походы против татар. Но на служебном продвижении как будто стоит ограничитель: нигде ему не отдают под командование не только отдельную армию, но даже полк. Он вечный второй воевода.

Летом 1578 г. его, наконец, назначают командовать полком, который активно принимает участие во взятии неприятельской крепости Полчев. Однако на Хворостинина подает местническую жалобу его второй воевода князь М. В. Тюфякин, считая свою персону более знатной, и посему не желающий находиться в подчинении у менее родовитого командира. Хворостинин был отправлен в Москву для разбирательства, а армия, которую он оставил, вскоре понесла серьезное поражение под Кесью. Многие воеводы и служилые дворяне погибли – смерть безразлична к степени знатности и родовитости.

Лишь в 1580 г. царь все-таки решился приподнять воеводу, к которому он был не очень расположен. Очевидно, свою роль в этом сыграла затянувшаяся Ливонская война и большие потери в кадровом составе русской армии. Хворостинин получает должность второго воеводы большого полка. В 1580 г. он в составе русской армии сражается с войсками Стефана Батория на западных рубежах. В 1582 г. воевода уже дерется против очередного противника – шведов – в районе Невы. В феврале у села Лялицы передовой полк, которым командовал Хворостинин, нанес поражение войскам известного шведского военачальника и дипломата Понтуса Делагарди. Мощный удар поместной конницы, возглавляемой Хворостининым, опрокинул шведов и обратил их в бегство. Поражение под Лялицами и неудачная осада Орешка заставили Стокгольм подписать с русскими перемирие.

Последние годы

Ливонская война, истощившая силы сторон, подходила к концу. В марте 1584 г. скончался Иван Грозный, на трон вступил новый царь, Федор I Иванович. В жизни Хворостинина появился шанс на перемены. Дело в том, что он приходился родственником семье Годуновых, глава которой, Борис Годунов, был шурином нового царя и фактически имел на него неограниченное влияние. Хворостину был дарован высший чин думного боярина, который, впрочем, заслуженный воин был давно достоин. Шагнула вверх и его военная карьера. В 1585 г. он оказывается командующим всех войск, прикрывающих южную границу. В промежутке между 1585 и 1589 годами воевода непрерывно занимается укреплением и усилением южных городов и крепостей, защитой территории Русского государства от набегов степняков. В это время ни татары, ни кто-либо еще не смогли прорваться в центральные районы страны.

Тем временем сгустились тучи на западных границах. Относительно недавно образованная и враждебная России Речь Посполитая находилась в союзе с еще одним недругом – Швецией. Не дожидаясь, пока соседи обнажат изнывающие от скуки мечи, Москва решила нанести упреждающий удар по Швеции, как по более слабому, по мнению русского командования, противнику. В январе 1590 г. большое войско, в котором присутствовал сам царь Федор Иванович с неизменно находящимся под рукой Борисом Годуновым, выступило к шведской границе. В скоротечной и успешной для русских военной кампании Дмитрий Хворостинин, который осуществлял командование передовым полком, одержал в своей долгой военной карьере последнюю победу. В районе Нарвы он уничтожает пятитысячный шведский отряд под командованием Густава Банера. Русские войска осаждают Нарву. Шведы понимают, что дальнейшее продолжение боевых действий рискованно и может обернуться опасными последствиями – в конце февраля шведский фельдмаршал Карл Хорн подписывает с царем перемирие сроком на один год. России возвращаются крепости Копорье и Ивангород.

Спустя некоторое время шведы нарушили перемирие, и война возобновилась. Однако Хворостинин в ней уже не участвует – сказывается возраст, раны и многолетняя, практически непрерывная, боевая деятельность. Старый солдат принял монашеский постриг в Свято-Троицкой Сергиевой обители, а 7 августа 1590 года его не стало. Так тихо ушел от дел мирских и бранных один из выдающихся военачальников периода царствования Ивана Грозного. Титулы и звания были получены Дмитрием Ивановичем Хворостининым не в монотонной тиши боярских заседаний, ни в хмельном шуме пиров и застолий, а заслужены кровью и потом, мечом, копьем и пищалью. Он был в первую очередь русским воином, ярким представителем нелегкой профессии – Родину защищать.