Расчеты доктора Шеффера на одобрение его действий на Гавайских островах и на реальную помощь Баранова и Петербурга не оправдались. Баранов сообщил, что не может без разрешения главного правления одобрить заключенные им соглашения, и запретил дальнейшую работу в этом направлении.
Вскоре стало ясно, что и Петербург не одобряет действия Шеффера. В начале декабря 1816 г. у берегов Гавайев появился совершавший кругосветное путешествие бриг «Рюрик» под командованием О. Е. Коцебу. Так как Шеффер давно уже распустил слухи о скором приходе к нему на помощь русского военного корабля, король Камеамеа выставил целый отряд. Однако Коцебу убедил гавайского короля в дружественных намерениях русских, и Камеамеа начал жаловаться на действия доктора Шеффера, Коцебу поспешил заверить короля, что император Александр I «отнюдь не имеет желания овладеть островами».
Находившийся на Гавайских островах вместе с Коцебу естествоиспытатель А. Шамиссо, оценивая международное и внутреннее положение островов, пришел к заключению, что «Сандвичевы острова останутся тем, что доныне были: вольным портом и торговым местом для всех плавателей по сим морям. Если какая-нибудь иностранная держава вздумала бы овладеть сими островами, то для соделания такового предприятия ничтожным не нужно бы ни завистливой бдительности американцев, присвоивших себе почти исключительно торговлю на сих морях, ни же надежного покровительства Англии... Народ сей не покоряется иностранцам, он же слишком силен, слишком многочисленен и слишком любит войну, чтобы возможно было истребить оный...». Однако, он явно ошибался. Гавайцы повторили судьбу многих великих индейских племен — большая часть населения вымерла от занесённых извне инфекций. И американцы довольно легко сделали острова своими.
В результате положение Шеффера, несмотря на хорошие отношения с королем Каумуалии, стало шатким. По сути, получалось, что он начала масштабное мероприятие на свой страх и риск. За ним не было соответствующей силы. Уже в сентябре 1816 г. под угрозой применения силы была оставлена фактория на Оаху, а затем американские капитаны предприняли попытку спустить русский флаг в селении Ваимеа (остров Кауаи). Правда, американцы не добились успеха. Их атака была отбита при помощи местных жителей.
Тогда американцы организовали блокаду. Они построили на землях Каумуалии свою факторию, чтобы мешать русским. Стремясь вытеснить русских, американцы перекупали все товары, обещанные гавайский король обещал русским. Шеффер ещё наделся удержать свои позиции на территории Каумуалии обратился к служащим Российско-американской компании с призывом взяться за оружие и «показать, что русская честь не так дешево продается». Он сообщил Баранову, что «весь народ» с ним согласен удержаться на Кауаи, «покуда от Вас придет помощь», и что он занимает «здешний остров теперь во имя нашего великого государя». Таким образом, если бы Шеффер получил помощь, он мог вполне удержать часть Гавайев за Россией и даже продолжить расширять свою сферу влияния.
Однако помощи он не получил. Поэтому американцы в итоге вытеснили русских с Гавайев. В июне 1817 года американцы решились на прямое давление. Они ложно объявили, что «американцы с русскими имеют войну, угрожая притом, что если король Томари не сгонит вскорости с Атувая русских и не снимет российского флага, то придут к оному 5 американских судов и убьют как его, так и индейцев». В результате американцы и британцы, которые были на службе у русских, взбунтовались и покинули их. Так, американец Виллиам Воздвит, бывший капитаном на нашем бриге «Ильмень», убежал к гавайцам на берег. Американцы и гавайцы объединились и вытеснили русских и алеутов на корабли. Несколько человек погибло. Противостоять сразу американцам и местным жителям русские не могли, сил было мало. Шеффер и его люди были вынуждены покинуть остров на кораблях «Ильмень» и «Мирт-Кадьяк».
«Ильмень» был отправлен за помощью в Ново-Архангельск, а на потрёпанном «Мирт-Кадьяке», который не мог совершить далекое путешествие, Шеффер отплыл в Гонолулу. Американские капитаны считали, что хорошо, если русское судно погибнет, а люди потонут. Трудно сказать, как сложилась бы дальнейшая судьба Шеффера и его спутников, если бы в Гонолулу не зашел американский корабль «Пантер» под командованием капитана Льюиса, который из чувства признательности Шефферу за оказанную год назад медицинскую помощь согласился отвезти его в Китай. Оттуда доктор отправился в Петербург, добиваться поддержки проекта у правительства.
Проект форта Елизаветы
Решение Петербурга
Первые известия об удивительных событиях на далеких островах Тихого океана в Петербург стали поступать в августе 1817 г. Сначала всполошилась европейская пресса. Так, британская «Морнинг кроникл» в номере от 30 июля 1817 г., ссылаясь на немецкую газету, сообщала о переговорах России по поводу уступки Калифорнии с целью приобретения монополии в тихоокеанской торговле. Здесь же приводилось сообщение американской газеты «Нэшнл адвокейт» о присоединении русскими одного из островов около от Сандвичевых островов и постройке на нем укреплений. 22 сентября (4 октября) 1817 г. краткое сообщение о присоединении одного из островов в Тихом океане с ссылкой на американские газеты было помещено в «Северной почте».
14 (26) августа 1817 г. Главное правление РАК получило победную реляцию Шеффера с острова Кауаи. Руководство РАК, которое лучше, чем правительство знало о проблемах Дальнего Востока, просьбу короля Каумуалии о принятии им русского подданства восприняло с одобрением. Гавайи позволяли расширить русскую сферу влияния в Тихоокеанском регионе и сулили соблазнительные перспективы. Руководство Русско-американской компании было не прочь воспользоваться неожиданной удачей для распространения своего влияния на Гавайские острова. Однако правление РАК не могло действовать самостоятельно в таком вопросе, необходимо было одобрение правительства.
15 (27) августа 1817 г. директора компании В. В. Крамер и А. И. Северин направили Александру I всеподданнейшее донесение, в котором сообщали, что «король Томари письменным актом передал себя и все управляемые им острова и жителей в подданство в. и. в-ву». Схожее донесение Крамер и Северин два дня спустя направили руководителю министрества иностранных дел Нессельроде. Но если руководство РАК было убеждено в целесообразности присоединения тихоокеанской жемчужины к Российской империи, то царское правительство, и в первую очередь К. В. Нессельроде, а также российский посол в Лондоне Х. А. Ливен придерживались иного мнения.
Как известно, министр иностранных дел Карл Нессельроде был откровенным западником, который до конца жизни так и не научился правильно говорить по-русски. И этот человек руководил русской внешней политикой с 1816 года по 1856 год. До этого Нессельроде занимал важное место в окружении Александра. В частности, он настоял, вопреки мнению Кутузова, за продолжение войны с французами в Германии и за окончательное ниспровержение могущества Наполеона, что было в интересах Австрии и Англии. Уже на посту главы министерства иностранных дел он поддерживал стратегический союз с Австрией, который завершился катастрофой Крымской войны, а до этого Вена успешно блокировала расширение влияния России на Балканах, так как Нессельроде считал себя учеником «великого» Меттерниха; его политика привела Восточной (Крымской) войне, завершившейся поражением России; Нессельроде всячески препятствовал действиям русских на Дальнем Востоке, опасаясь «возможности разрыва с Китаем, неудовольствия Европы, в особенности англичан» и только благодаря подвижничеству Невельского и Муравьева, Приамурье отошло к России; Нессельроде отверг в 1825 план покупки Российско-американской компанией крепостных для переселения в Америку с предоставлением на месте переселения свободы. То есть министр не позволил расширить русские поселения в Америке, что вело к закреплению Аляски и других территорий за Россией.
Нессельроде зарубил и проект освоения Гавайев. Сообщая в феврале 1818 г. об окончательном решении императора Александра I по вопросу о Сандвичевых островах, Нессельроде писал: «Государь император изволит полагать, что приобретение сих островов и добровольное их поступление в его покровительство не только не может принесть России никакой существенной пользы, но, напротив, во многих отношениях сопряжено с весьма важными неудобствами. И потому е. в-ву угодно, чтобы королю Томари, изъявя всю возможную приветливость и желание сохранить с ним приязненные сношения, от него помянутого акта не принимать, а только ограничиться постановлением с ним вышеупомянутых благоприязненных сношений и действовать к распространению с Сандвичевыми островами торговых оборотов Американской компании, поколику оные сообразны будут сему порядку дел». В заключение Нессельроде отмечал, что «последующие затем донесения, полученные в. пр-вом от доктора Шеффера, доказывают нам, что необдуманные поступки его подали уже повод к некоторым неблагоприятным заключениям», и сообщал, что император «соизволил признать нужным дождаться наперед дальнейших по сему предмету известий».
Надо отметить, что решение было в русле политики Александра и Нессельроде. Император Александр Павлович угробил десятки тысяч русских солдат в европейских войнах (войны с Наполеоновской Францией можно было избежать, создав антибританский союз с Парижем, одновременно блокировав проект всемирной Британской империи), почти все ресурсы Российской империи уходили на европейские дела, которые были далеки от национальных интересов. Необходимо было развивать страну, огромные практически пустые территории в Сибири, на Дальнем Востоке, в Русской Америки, занимать форпосты на Тихом океане, пока их не заняли американцы или британцы. Однако Александр Павлович был полностью увлечен европейской политикой и своим проектом Священного союза, который изначально был нежизнеспособным.
Также Александр и Нессельроде следовал принципу «легитимизма», «международного права» — западных химер, придуманных для отвлечения внимания от истинной политики. Запад тогда рвал планету на куски, создавая огромные колониальные империи (Испанская, Португальская, Французская, Британская и т. д.) и грабил другие цивилизации, культуры и народности, высасывая их ресурсы. А для отвлечения внимания существовали доктрины «легитимизма», «международного права» и пр. Как в современное время для обывателя есть красивая вывеска — это пацифизм, либерализм, политкорректность, толерантность и т. д. А в реальной Большой Игре — западные ТНК и ТНБ по-прежнему грабят всю планету, как вампиры, высасывая из неё все соки. Запад в лице государственных институтов, ТНК, ТНБ, неправительственных организаций и ЧВК стирает с лица Земли целые государства, уничтожает сотни тысяч и миллионы людей. Достаточно посмотреть на руины Ливии, Ирака и Сирии, ранее довольно стабильных и процветающих государств. А западные политики и разного рода деятели по-прежнему врут о «партнерстве», «мире» и «культурном сотрудничестве».
Александр и Нессельроде в этой ситуации выступили не как русские патриоты, а как западники. Своё нежелание оторваться от «просвещенного Запада» и посмотреть на Восток, Александр и Нессельроде оправдывали возможным «недовольством Европы». Петербург не хотел портить отношения с Англий и США. Император Александр носился с идеей Священного союза и не хотел скандала, который был бы неизбежен в случае новых расширений России на Дальнем Востоке. Он надеялся привлечь к Священному союзу Соединенные Штаты.
Тем временем доктор Шеффер добрался в июле 1818 г. до Европы и узнал от русского посланника в Дании, что Александр I отправился на конгресс в Аахен. Предприимчивый доктор тотчас выехал в Берлин, а в Петербург направил сопровождавшего его служащего компании Ф. Осипова, который представил обстоятельный отчет директорам Российско-американской компании. Встретиться с Александром I и лично вручить ему «Мемуар о Сандвичевых островах» Шефферу не удалось. Но настойчивый доктор сумел в сентябре 1818 г. передать этот доклад обоим руководителям русского ведомства иностранных дел — И. А. Каподистрии и К. В. Нессельроде.
Шеффер рекомендовал царскому правительству захватить не только остров Кауаи, но и весь архипелаг. По мнению Шеффера, «для произведения сего в действие потребно токмо два фрегата и несколько транспортных судов. Издержки за сие будут одним годом вознаграждены от произведений, особенно же сандалом, растущим на Атувае, Ваге и Овайге, который скоро и верно распродается в Кантоне». Интересно, что бравый доктор предлагал свою кандидатуру в качестве руководителя военной экспедиции. «Я обязанностью почту произвести в действие сие предприятие и покорить в. и. в-ву все сии Сандвичевы острова, буде благоволите мне оное поверить, и, хотя я и не воинского звания, однако ж оружие мне довольно известно и притом имею столько опытности и мужества, чтобы отважить мою жизнь для блага человечества и пользы России...». Однако ни царь, ни его министры не хотели заниматься тихоокеанскими делами.
Гавайский вопрос рассмотрели ещё несколько ведомств и организаций — Министерство иностранных дел, Департамент мануфактур и внутренней торговли, Российско-американская компания. Вверх одержало мнение Нессельроде. Даже «при самых благоприятных обстоятельствах», указывал Нессельроде, император отказался принять Каумуалии «с подвластными ему островами в подданство Российской империи», а «ныне е. и. в-во тем менее признает за нужное переменять означенное правило, что самые последствия доказали, до какой степени оно основательно, и опыт подтверждает, сколь мало должно надеяться на прочность такового водворения». Таким образом, гавайский проект Шеффера закрыли.
После этого Шеффер отбыл в Бразилию. В Рио-де-Жанейро добился аудиенции принцессы Леопольдины, супруги будущего императора Бразилии Педру I, и преподнёс ей в дар собранную им богатую ботаническую коллекцию, которая позже стала частью экспозиции королевского музея. Затем ненадолго вернулся и, вернувшись в Бразилию в 1821 году, основал первую в Бразилии немецкую колонию Франкенталь. Он положила начало массовой немецкой иммиграции в Бразилию, недавно провозгласившую свою независимость от Португалии.
Новый проект по утверждению на Гавайях
Последнюю попытку убедить царское правительство присоединить Гавайи предпринял русский консул в Маниле П. Добелл. Отправившись к месту назначения из Петропавловского порта в октябре 1819 г., Добелл был вынужден зайти на два месяца на Гавайи, чтобы произвести ремонт своего корабля. Во время пребывания на островах зимой 1819-1820 гг. консул обнаружил, что новый король Камеамеа II (Камеамеа скончался в мае 1819 г.) «имел большие несогласия с непокорными вассалами». Вмешательство русского посланника содействовало провалу заговора непокорных князей, после чего Камеамеа II приказал своему секретарю написать Александру I письмо и отправить вместе с Добеллом специальные подарки. Камеамеа II просил Александра I оказать ему «помощь и покровительство... для поддержания власти и престола».
Консул сообщал далее, что первоначально местные жители встретили русских очень доброжелательно, но «капитаны иностранных судов и англичане, поселившиеся на островах, завидуя этому предпочтению, начали интриговать с губернатором и вождями индейцев с тем, чтобы их изгнать». Изучив Гавайи, Добелл подтвердил выводы прежних русских посланников, изучавших острова, в частности Шеффера. «Климат Сандвичевых островов, — отмечал Добелл, — есть, может быть, самый умеренный и здоровый из всех мест Южного океана; почва столь плодородна, что три жатвы маиса или кукурузы бывают в один год». Внимательный консул оценил и исключительные выгоды стратегического положения островов, подчеркивая, что они «должны сделаться центральным складочным местом торговли европейской, индийской и китайской с северо-западными берегами Америки, Калифорнией и частью Южной Америки, равно с Алеутскими островами и Камчаткой».
В Маниле Добелл провел около трех месяцев. Расчеты консула на необычайную выгодность торговли с Филиппинами не оправдались. Он выехал в Макао, где возобновил свое знакомство с агентом шведской Ост-Индской компании А. Лунгстедтом. Тот одно время жил в России и неоднократно оказывал содействие торговым интересам РАК в Кантоне. Именно Лунгстедт осенью 1817 г. приютил доктора Шеффера, бежавшего с Гавайских островов. Он ознакомил Добелла с документом о Гавайских островах, который был оставлен на базе данных Шеффера. Полностью разделяя мнение Лунгстедта о выгодах присоединения Гавайев к России, Добелл переслал в ноябре 1820 г. этот «мемуар» Петербург, сопроводив его своими комментариями.
Добелл предлагал план операции по захвату Гавайев. По его словам, необходимо сразу же занять четыре главных острова архипелага. Для этого, по его мнению, требовалось 5 тыс. солдат и моряков, а также 300 казаков. Экспедиция должна тайно отправиться на Гавайские острова с Камчатки на 2 линейных кораблях, 4 фрегатах и 2 бригантинах «под предлогом доставки колонистов и провианта». С учётом того, какие силы и средства царское правительство бездарно потратило в войнах с Наполеоном, это было не так уж и много, чтобы установить контроль над северной частью Тихого океана, заняв в центре океана главную стратегическую позицию. Кстати, Добелл отметил стратегическое значение островов. Он понимал, что Россия не очень нуждается в расширении своих и без того огромных владений, но отстаивал «абсолютную необходимость» нового приобретения для существования старых русских владений. То есть Гавайи были необходимы, чтобы закрепить русские владения в Америке, и укрепить позиции на Камчатке и Дальнем Востоке. Консул отмечал, что под властью России острова будут средоточием всей тихоокеанской торговли.
Однако никакого отклика в царском правительстве Добелл не дождался. Царю и Нессельроде, по-видимому, вообще было не до проектов, относящихся к Тихому океану. В течение некоторого времени Добелл продолжал посылать Нессельроде письма, в которых убеждал царское правительство одобрить проект, предложенный в донесении от 1 (13) ноября 1820 г., и овладеть Гавайскими островами. «Мы неизменно надеемся, что е. и. в-во соблаговолит одобрить предложения г-на Лунгстедта о захвате этих островов русскими войсками, которые я имел честь переслать в. пр-ву», — писал Добелл Нессельроде 28 декабря 1820 г. (9 января 1821 г.) из Макао. И на этот раз никакого ответа не последовало. Царское правительство не хотело даже обсуждать гавайский проект.
Главное управление РАК, где лучше понимали русские интересы на Тихом океане, ещё некоторое время лелеяло надежду утвердиться на Гавайях, хотя бы на одном из островов. В инструкциях, подписанных Булдаковым, Крамером и Севериным в августе 1819 г., правителю русских колоний в Америке предписывалось без промедления послать на остров Кауаи «нарочитую экспедицию», чтобы «ласковым» обхождением и богатыми, подарками склонить Каумуалии к установлению дружественных связей. Планировалось создать факторию на острове Ниихау, а также склонить гавайского короля к его продаже русским. Однако вскоре и руководство компании Петербурге, по сути дела, признало Гавайские острова сферой преобладающего влияния американских интересов. Поскольку американцы «оказали большие успехи в своих интригах в единую свою пользу, то, кажется, нам нет надежды иметь от сих островов пользы, тем паче что воля государя есть, чтобы мы пользовались на оных не иначе, как и прочие иностранцы». Таким образом, не было «воли государя», чтобы Гавайи стали русскими, иначе ситуация могла сложиться совсем иначе.
В 1820 г. на Гавайях появились американский консульский агент и первая партия миссионеров. Все более активно действовали торговцы сандаловым деревом, а затем и американские китобои. Гавайское королевство быстро деградировало. «Политические отношения народа и короля, — доносил М.И. Муравьев в Петербург в начале 1822 г., — остаются те же: король мотает, народ страдает, а американцы наживаются…». Гавайское королевство сравнительно быстро прекратит своё существование, и архипелаг станет опорной стратегической базой США на Тихом океане.
Дальнейшие отношения РАК с Гавайскими о-вами ограничивались приобретением там при удобном случае продовольствия и соли. Время от времени тропический «рай» посещали русские кругосветные экспедиции. Русские мореплаватели неизменно отмечали благожелательное отношение местного населения. Коцебу, вновь побывавший на островах в 1824-1825 гг., указывал, что островитяне принимали русских мореходов «предпочтительно перед всеми жившими здесь европейцами, везде и все нас ласкали и мы не имели ни малейшей причины быть недовольными».
Таким образом, царское правительство, видимо, с подачи западника Нессельроде, упустило возможность получить стратегический форпост в центральной части Тихого океана, который бы обеспечил безопасность Русской Америки и её сохранение в составе Русской империи. Освоение Гавайев обеспечило бы безопасность, как военную, так и продовольственную, Аляски. Достаточно вспомнить, что проблема продовольственного снабжения Аляски была одной из самых острых с первого момента существования Русской Америки. Так, известная экспедиция Резанова в Калифорнию в 1806 г. была вызвана в первую очередь острой нехваткой хлеба в колониях. Весьма показательно также и мнение известного исследователя РАК, капитан-лейтенанта П. К. Головина, посетившего Америку (колонии) в 1860 г.: «Сандвичевы острова представляют все удобство для содержания там постоянной станции: оттуда пути открыты и в Америку и в Японию, и в Китай, и командиры военных судов наших будут иметь полную возможность ознакомиться с плаванием в местностях в которых, в случае войны, должна будет сосредоточиться вся их деятельность».
Но проект Русских Гавайев был в очередной раз «зарублен» прозападными кругами русской элиты и бюрократическим государственным аппаратом. Шеффера же, немца который отстаивал русские национальные интересы, представили как авантюриста, честолюбца, который хотел получить славу Кортеса и Писарро. Хотя благодаря этому «авантюристу» Россия практически без усилий и серьёзных вложений получила колонию, продовольственную базу и возможный военно-стратегический форпост империи на Тихом океане. Очевидно, что при минимальных усилиях Россия наверняка утвердилась бы на Гавайском архипелаге. Причем без всякой «междоусобной войны», так как все можно было бы решить с помощью переговоров и традиционных в таких случаях «подарков», купив часть гавайской знати, как поступали американцы. Также стоит отметить симпатии гавайцев к русским, что облегчило бы процесс освоения островов. Однако Петербург, который практически всегда смотрел на «просвещённый Запад» в ущерб национальным интересам, фактически просто уступил Гавайи американцам. К сожалению, это будет не первая потеря, также Петербург совершенно спокойно отдаст часть Калифорнии, Аляску и Алеуты.
Источники:
История Русской Америки (1732-1867): В 3-х тт. Отв. ред. акад. Н. Н. Болховитинов. М., 1997 // http://militera.lib.ru/explo/ira/index.html.
Кремлёв С. Русская Америка. Открыть и продать! М., 2005.
Плотников А. Ю. Русская дальневосточная граница в XVIII — первой половине XX века. М., 2007.
Широкорад А. Б. Утерянные земли России. От Петра I до Гражданской войны. М., 2006.
