Продвижение
Русско-Американской компании в южном направлении, которое стало в
1800-е гг. стратегической задачей, нуждалась в легитимизации и поддержке
со стороны русского правительства. У самой РАК не хватало сил для
успеха в подобной экспансии. Баранов обращается к главному правлению РАК
и главе МИД Н. П. Румянцеву с просьбой учесть эту ситуацию и,
предупреждая иностранную колонизацию, хотя бы «показать вид». Речь шла о
занятии Российской империей побережья Нового Альбиона, т. е. Орегона и
Северной Калифорнии. Об этом мечтал ещё Резанов. Такой шаг в сочетании с
отпугиванием «бостонцев» и открытием торговли с Кантоном и Испанской
Калифорнией, по мысли Баранова, должен был обеспечить процветание РАК
Баранов
направил Румянцеву соответствующее донесение от 1 июля 1808 г., а
главное правление РАК 5 ноября 1809 г. представило донесения императору
Александру I и Н.П. Румянцеву, на основе которых последний подготовил
доклад царю. В докладе экспедиция Кускова мотивировалась стремлением
Баранова опередить американцев, которые планировали основать поселение
на р. Колумбия, а промысловая деятельность компании в Калифорнии
маскировалась поручением Кускову «выменивать там у диких дорогие меха».
То есть царя как бы ставили перед свершившимся фактом создания
временного русского поселения в Новом Альбионе, нуждающегося в
государственной защите, особенно от происков американцев. Баранов
сообщал, что из-за малочисленности контингента компания не может
устроить прочной колонии и создать крепость. Он предлагал создать
казенное поселение, чтобы оно было под защитой государства. 1 декабря
1809 г. Румянцев сообщил РАК о решении Александра I, который «отказывая в
настоящем случае производить от казны на Албионе поселение,
предоставляет Правлению на волю учреждать оное от себя, обнадеживая во
всяком случае монаршим своим заступлением». Таким образом, «высочайшее»
разрешение на начало русской колонизации Нового Альбиона было получено,
однако царь сохранил свободу дипломатического маневра.
Новые экспедиции Кускова и основание форта
До
решения Петербурга Баранов воздерживался от новых экспедиций в Новый
Альбион. Лишь в начале 1811 г. Баранов направил в Калифорнию на судне
«Чириков» 2-ю экспедицию во главе с Кусковым. Экспедиция была связана с
угрозой американской колонизации р. Колумбия. Баранов считал экспансию
США с этого плацдарма по всему побережью между русскими и испанскими
владениями наиболее вероятной перспективой. Общей же целью экспедиции
были, как и во время прежней экспедиции Кускова, промысел на берегах
Нового Альбиона и изучение этого края с «сугубою тщательно
внимательностию и замечаниями к будущему устройству, ежели позволено
будет правительством там обселение». Баранов ещё не получил формальной
санкции правительства на создание колонии и был вынужден ограничивать
цели экспедиции лишь промыслом и ещё более тщательной разведкой.
От
руководителя экспедиции требовалось тщательное изучение места возможной
колонизации, а также «и всех окружных... прибрежных мест» от Бодеги и
залива Дрейка до мыса Мендосино и Тринидада, «также и внутрь земли,
сколько возможно далее», включая осмотр и описание «ситуацыи», лесов,
рек, озер и земель. Весь берег на юг от Мендосино нужно было подробно
исследовать на байдарках, сочетая с промыслом, и прежде всего бухты и
заливы: «не откроется ли удобных и безопасных якорных и промысловых
мест». В «порту Румянцев», так Баранов, в честь покровителя РАК, решил
назвать наиболее удобное в заливе Бодега место стоянки (так называемый
«Малый Бодего»), глава Русской Америки предписывал соорудить земляное
укрепление — «небольшой редут», который должен был вместить всю
экспедицию и послужить защитой от возможных нападений туземцев или
испанцев. На стоянке Кусков должен был начать сельскохозяйственную
деятельность. Была высказана возможность контактов с испанцами на
предмет торговли.
В феврале 1811 г. экспедиция пришла в Бодегу.
Кусков направил 22 байдарки в залив Сан-Франциско. Там они встретили
партию Т. Тараканова и партию под надзором Лосева,, которые занимались
промыслом. Общее число байдарок в заливе дошло почти до 140. Промысел
здесь был удачным, и 28 июля Кусков вернулся в Ново-Архангельск.
Точных
сведений нет, но форт Росс основала 3-я или 4-я экспедиция Кускова – в
феврале – марте 1812 года. Получив долгожданное сообщение из Петербурга,
Баранов немедленно послал новую экспедицию, чтобы основать колонию. С
Кусковым отправилось 25 человек русских мастеровых и примерно 80-90
алеутов. Кусков решился основать колонию 15 верст выше реки Славянки.
Строительство стен началось 15 марта 1812 года. Строить было тяжело,
несмотря на то что лес был очень близко, но трудно было переносить
бревна в ручную. Часть поселенцев рубила лес и строила стены, другие –
таскали деревья из леса. К концу августа обнесли место крепости стенами,
на двух противоположных углах возвели 2 двухэтажных бастиона, в которых
первоначально и жили.
Стены форта выглядели солидно и
внушительно, имели высоту 3,5 метра и были построены из тяжелых толстых
плах около 20 см толщиной. Планировка Форта-Росса во многом напоминала
деревянные остроги, возводимые русскими первопроходцами в Сибири. Стены
форта и большинство, расположенных внутри него построек были сделаны из
секвойи. Две несколько выступающие башни позволяли вести наблюдения за
подходами ко всем четырем стенам форта. Для обороны поселения установили
12 пушек. 30 августа 1812 г., «назначили день к поднятию на крепость
флага — для сего посередине оной сделана была мачта со стеньгой, врытая в
землю. По прочтении обычных молитв поднят флаг при пушечной и ружейной
пальбе». Крепость была названа Россом — «по вынутому жребию, положенному
пред иконой Спасителя». Таким образом, идея Русской Калифорнии начала
воплощаться в жизнь.
Взаимоотношения с индейцами
Для
поселения, основанного столь далеко от остальных русских колоний,
отношения с соседями приобретали особую важность. Безопасность Росса во
многом определяли отношения с индейцами и испанцами. Мир и союз с
индейцами был залогом безопасности не только поселения, но и серьёзным
фактором в межгосударственных отношениях, так как позволял России
закрепиться в этом регионе. Компания просто не имела значительного
количества людей, чтобы силой утвердить за собой новые земли. Версия
русской стороны здесь была такой: русские колонизуют земли, не занятые
другими державами, с согласия местного населения, добровольно
уступившего им земли под колонию, причем туземцы не только независимы от
Испании, но и враждуют с испанцами. В целом эта версия соответствовала
реальному положению вещей. Поэтому Баранов в инструкциях постоянно
отмечал необходимость расположить к русским калифорнийских туземцев.
Индейцы,
с которыми русские колонисты поддерживала регулярные контакты,
принадлежали к трем этническим общностям. Непосредственными соседями
русской крепости были кашайа (юго-западные помо), жившие в прибрежном
районе примерно между устьями р. Русской (Славянки) и Гуалала. К востоку
от Росса, в долине р. Русской, жили южные помо, а на юге, у залива
Бодега, — береговые мивок. Изредка русские имели контакты, по-видимому, и
с центральными помо, обитавшими севернее кашайа и южных помо. Местные
жители выглядели значительно более миролюбивыми и слабее вооруженными, а
также более малочисленными, чем воинственные и многочисленные племена,
принадлежавшие к хозяйственно-культурному типу северо-западного
побережья. Это стало одним из факторов, который определил место выбора
поселения.
По свидетельству самих индейцев (видимо, береговых
мивок), записанное францисканцем М. Пайерасом у христианизированных
индейцев, русские купили место под поселение, дав вождю качестве платы 3
одеяла, 3 пары брюк, бусы, 2 топора и 3 мотыги. Таким образом,
поселение было построено с разрешения местных туземцев.
В Россе
22 сентября 1817 г. состоялась официальная встреча Л. А. Гагемейстера с
окрестными индейскими вождями, запротоколированная специальным актом
(сохранился в копии), который подписали Гагемейстер, Кусков, Хлебников и
ряд должностных лиц с «Кутузова». Во встрече участвовали «начальники
индейцев Чу-гу-ан, Амат-тан, Гем-ле-ле с другими». Беседа велась через
переводчика. Гагемейстер от имени РАК принес вождям благодарность «за
уступку Компании земли на крепость, устроения и заведения». Чу-гу-ан и
Амат-тан ответили, «что очень довольны занятием сего места русскими»,
обеспечивающим их безопасность. Гостям были сделаны подарки, а Чу-гу-ан,
который назван «главным» тоеномг награжден серебряной медалью «Союзные
России». Ему объявили, что медаль «дает ему право на уважение русских...
и налагает на его обязанность привязанности и помощи, если случай того
потребует; на что как он, так и прочие объявили готовность...».
Таким
образом, подтверждалась законность пребывания русских в Калифорнии,
уступка земли под поселение. Индейцы выражали лояльность русским и
удовлетворенность характером отношений. Документ имел дипломатическое
значение, являясь аргументом в споре с Испанией. Испанцы могли
убедиться, что, вопреки их протесту, РАК владела Россом «законно», и не
обижала индейцев.
Стоит отметить, что нет оснований сомневаться в
достоверности этой информации. Местные жители действительно были
заинтересованы в присутствии русских и искали их союза и
покровительства, были в целом дружественно настроены в отношении
пришельцев с севера. Если на северо-западном побережье контакты
коренного населения с иностранцами (в частности, с американцами, которые
снабжали индейцев оружием) создали для РАК постоянный источник
беспокойства, то, наоборот, испанская колонизация, угрожавшая помо и
береговым мивок, давала русским в их лице союзников. В начале XIX в.
испанские миссии уже вели «охоту» на индейцев на территориях к северу от
залива Сан-Франциско. И индейцы надеялись, что русские защитят их от
испанцев. Особенно это относится к береговым мивок, первоочередным
жертвам испанских рейдов.
В результате дружественные отношения с
индейцами были стратегическим преимуществом русских в Калифорнии. Это
подтверждают многие источники, в частности записки офицеров посетившего
Бодегу в сентябре 1818 г. шлюпа «Камчатка». В беседе с Матюшкиным
Кусков, жалуясь на испанцев, говорил, что «единственно привязанность
диких к русским и ненависть к испанцам поддерживают его». Матюшкин,
очевидно со слов Кускова, сообщает, что во время испанских рейдов к
Большой Бодеге «все индейские племена сбегаются под пушки Росса или в г.
Румянцева». В 1817 г. испанцы действительно совершили рейд в район
Бодеги, и когда «множество народа» собралось у Росса, прося защиты,
Кусков «их уговаривал засесть в лесах и ущелинах гор и потом нечаянно
напасть на испанцев. Дикие его послушались и засели в лесу, который
виден... к стороне Большой Бодеги. Но испанцы, узнав сие, оставили свое
преследование».
Посетивший «Камчатку» вождь береговых мивок
Валеннила, по словам командира судна В. М. Головкина, в беседе с ним
«желал, чтоб более русских поселились между ними, дабы могли они
защитить жителей от притеснения испанцев». В 1824 г. заключенный в
тюрьму в крепости Сан-Франциско главарь индейцев Помпонио (вскоре
расстрелянный испанцами) говорил Д. И. Завалишину: «Ведь мы знаем, что
вы пришли отнять эту землю у проклятых испанцев и освободить бедных
индейцев! Индейцу тогда будет хорошо!» Помпонио, беглец из миссии
Сан-Франциско, был уроженцем района Сан-Рафаэля, т. е. принадлежал к
береговым мивок. Поэтому не удивительно, что он связывал с русскими свои
надежды.
Таким образом, в целом русские и индейцы ладили между
собой. Более того, индейцы выделяли русских по сравнению с испанцами.
Русские не применяли политику насилия и грабежа по отношению к
аборигенам, в том числе по захвату земель и иных ресурсов.
Однако
не следует идеализировать эти отношения. В истории Русской Калифорнии,
даже в условиях преимущественно мирных, добрососедских отношений с
индейцами, имели место отдельные частные конфликты. В частности,
отмечались случаи убийства индейцами алеутов-кадьякцев, а также кражи
лошадей и другого скота. Виновных обычно арестовывали, наказанием им
были принудительные работы в колонии. Кроме того, индейцев-заключенных
отправляли в Ново-Архангельск, где они работали на РАК.
Также не
оправдались надежды индейцев на союз с русскими против испанцев.
Присутствие русских сдерживало испанцев — они не решались совершать
рейды севернее Бодеги и тем более севернее Росса, который стал своего
рода щитом, защитившим кашайа и всех индейцев севернее от испанской
колонизации. Однако РАК не желала конфликтовать с испанцами, для этого
не было ни сил, ни желания. Компания стремилась сохранить мир со всеми
соседями, и при конкретных ситуациях предпочитала сохранить отношения с
испанцами. В частности, и русские (хотя и не охотно), и испанцы взаимно
выдавали беглецов. Поэтому отношения с индейцами так и не стали военным
союзом.
В целом из-за слабости РАК в Америке и отсутствия у
Петербурга стратегии по освоению новых земель, администрация форта Росс
не считала индейцев русскими подданными и не расширяла сферу влияния,
хотя это можно было сделать, воспользовавшись дружественным отношениям
местных жителей. Руководство РАК дало установку быть осторожными,
держать дистанцию с туземцами, не вовлекать их в «русское поле».
Главный
правитель М.И. Муравьев в предписании К. Шмидту он писал: «Индейцы не
есть русские подданные, то и не должно их брать в свою опеку, теперь не
время думать о их образовании, а не худо без принуждения пользоваться их
трудами, так, что, не навлекая на себя упреку в насилии, извлекать из
них пользу для Компании». Таким образом, «Правила» 1821 г. запрещали
колонизацию неосвоенных территорий без согласия туземцев, индейцев не
следовало подчинять («брать в свою опеку»), соответственно не было и
потребности в их приобщении к русской культуре («образовании»).
Одновременно Муравьев призывает действовать «без принуждения», «не
навлекая на себя упреку в насилии», добиваясь при этом главной цели —
эксплуатации труда индейцев.
В результате в это время русские в
Калифорнии с одной стороны не применяли насилие в отношении аборигенов,
не грабили их, не занимали новые земли. Они были заинтересованы в мире с
индейцами. С другой стороны, РАК, не имея поддержки в Петербурге, не
могла расширить экспансию, поэтому русские дистанцировались от индейцев,
были крайне осторожны, старались сохранить мир с испанцами.
Продолжение следует…
